— Не сомневаюсь!
— В чем вы не сомневаетесь? — вспыхнул Витька.
— Что ты стараешься!
— Вы всегда во всем какую-то пошлость выискиваете!
— Ничуть! Я рад за тебя! У тебя появилась новая подружка. Умная, симпатичная девушка.
— Вы так далеко не заглядывайте. У нас с Юлей пока чисто товарищеские отношения. Я, честно говоря, думал, что она уж совсем неприступная. Два дня назад букет ей подарил. Так боялся! Поджилки все тряслись. Думал, она высмеет меня или вернет цветы обратно. Приняла!
— Ну, ты у нас спец по букетам. Своей гречанке сколько их надарил. Музыкантше из оркестра! — Здесь майор понял, что он сболтнул лишнего. Надо было промолчать. А он ляпнул. К счастью, Витька был в хорошем настроении.
— Подкалывайте, подкалывайте. Сегодня я вас прощаю, — фыркнул он.
— Потому что идешь в спортивный клуб?
— Да. Иду. С Юлей. А потом, может, приглашу ее в кафе.
— Счастливо, счастливо. Успеха!
— Вам тоже успеха! С Вандой Юрьевой и ее отпрысками.
— Вот уж спасибо за такое пожелание. Ты развлекаться идешь. А я…
— Пардон-с.
— Ладно. Я пошел.
Ванда Юрьевна сразу распахнула дверь, едва он нажал на кнопку звонка. Наверное, стояла под дверью и ждала его. В длинном алом балахоне, с рыжими всклокоченными волосами и длинной серебряной цепью на груди она напоминала жрицу или ведьму.
— Здравствуйте! — поздоровался Губарев.
— Здравствуйте! — Ванда Юрьевна взмахнула рукой и пригласила его в комнату. Они сели за стол, и здесь Ванда Юрьевна выпалила: — Вы представляете, что она придумала?
Майор догадался, кто это «она».
— Отняла у меня мужа, а теперь собирается и сына отобрать. Я ей этого не позволю!
— Мама! — из смежной комнаты вышел Дима. — Перестань, пожалуйста!
— Не перестану. Ни за что!
— Зачем ты забрал документы и отдал в архитектурный институт? Теперь она тебя в Испанию посылает!
— Мама! — но это был глас вопиющего в пустыне. Ванду Юрьевну было не остановить.
— Какую Испанию? — не понял Губарев.
Я все слышала! Все, что она говорила по телефону. Она хочет, чтобы ты поехал в Испанию, в какую-то Барселону, и присмотрел там для нее квартирку. Видите ли, она доверяет твоему вкусу. Так как ты хорошо разбираешься в архитектуре и у тебя есть вкус. Вы только подумайте! Мой сын в этих… руках! Да никогда в жизни ты никуда не поедешь. Никогда и никуда!
Дима стоял красный, взъерошенный. Ему было невыносимо стыдно за мать, которая говорила с таким пафосом, как будто бы играла роль на сцене.
Губарев подумал, что это любопытная информация, но лучше обо всем спросить у Димы, когда они останутся вдвоем. Без его сумасшедшей мамаши.
— У меня к вам несколько вопросов, Ванда Юрьевна, — начал Губарев. Но перевести разговор на другую тему было не так-то легко.
— Только подумать! Привыкла прибирать все к рукам. Командовать, контролировать!
— Ванда Юрьевна! — возвысил голос майор.
— А… — Она перевела на него взгляд. — Да? Вы поговорите с ней. Иначе я за себя не ручаюсь!
— Поговорю, — пообещал майор. — Скажите, пожалуйста, Николай Дмитриевич сразу приходил к какому-нибудь решению? Или ему надо было сначала все хорошенько обдумать, взвесить?
— Сразу, — хмуро сказала она. — Принимал решение — и все. И никто не мог его остановить.
— Он умел скрывать свои чувства? Или нет? Плохое настроение, неприятности по работе?
— Умел. Если только не было чего-то… — Она запнулась, подыскивая верное выражение.
— …необычного, из ряда вон выходящего, — подсказал ей майор.
— Вот-вот.
— Спасибо.
— Теперь я хотел бы поговорить с Димой. Наедине.
— Ах, боже мой, все от меня чего-то скрывают! Не ставят в известность. Пожалуйста, пожалуйста, говорите с ним. Только в Испанию он все равно не поедет!
Ее зациклило на Испании. И больше она ни о чем не способна была думать. Сама мысль, что сын уже не считается с ней, выводила Ванду Юрьевну из себя. Она была готова рвать и метать.
На улице майор предложил Лактионову-младшему зайти в то самое кафе, в котором они сидели в прошлый раз.
— Что там с Испанией? — поинтересовался майор, когда они сели за столик.
— Дина Александровна хочет купить квартиру в Барселоне. Ей нравится Испания. Она собиралась сделать серию картин на испанскую тему. И попросила, чтобы я присмотрел ей квартиру. Точнее, район. А потом она уже будет вести конкретные переговоры о покупке.
— Почему именно вас она попросила об этом?
— У нас похожие эстетические вкусы. Нам нравятся одни и те же вещи.
Губарев внимательно посмотрел на Диму. В его лице появилось что-то решительное, смелое. Он возмужал на глазах. Красивая посадка головы, широкие плечи. Спортивная, подтянутая фигура. Высокий рост. Да, он красивый парень, подумал майор. Немудрено, что Дина Александровна увлеклась им.
И здесь майору стало гадко до тошноты. Все вырисовывалось так ясно и четко! Без пробелов. Она убрала мужа, чтобы наслаждаться жизнью на полную катушку с молодым любовником. Она поняла, что ее благополучие находится под угрозой, и решила напасть первой, чтобы не остаться в проигрыше. Дина Александровна была слишком хитрой и расчетливой женщиной и не могла допустить, чтобы события развивались своим чередом. Вышли бы из-под ее контроля. Ей надо было вмешаться в них…
Эта квартира в Испании… Ясно, что в семье Лактионовых были и другие деньги. Не только те, что лежали на сберкнижке. Губарев судорожно сглотнул. Он чувствовал неприязнь к этому… альфонсу. А кто же он еще? Конечно, альфонс, ублажающий за деньги богатую даму. Отец — мертв, и все запреты сняты.
— Дима, отец не говорил вам, что он хочет уйти из семьи?
На лице — ноль эмоций.
— Нет.
— Он не намекал на то, что у него есть другая женщина?
— Нет.
— Жаловался ли он на жену?
— Я такого не припомню, — и легкая ирония в голосе.
Губарев подумал, что они, наверное, здорово потешаются над ним. Дима и Дина Александровна. Улик — никаких. Следствие топчется на месте. А они тем временем уже думают об Испании. О том, как будут ездить на курорты и загорать на солнышке! А потом Дина Александровна сядет где-нибудь с этюдником и станет зарисовывать старинные дома, фруктовые деревья. Идиллия! Да и только. Являлся ли этот юноша соучастником Дины Александровны или он был не в курсе замыслов своей любовницы? Она все сделала без него, не посвящая в свои планы?
— Вы утверждаете, что ваш отец ничего не говорил вам о своей любовнице?
— Я об этом ничего не знаю.
— Также вы не знаете о том, что ваш отец хотел развестись с Диной Александровной и жениться на другой?
— Первый раз слышу.
Если он находится в одной упряжке с Лактионовой, то, конечно, будет говорить то, что выгодно ей. Они все заранее обсудили и продумали тактику своих действий. Никакой отсебятины. Все четко и логично. Лактионов не собирался покидать семью, и, стало быть, явного мотива для убийства у Дины Александровны не имеется. Красота! Губарев почувствовал прилив злости.
— Это Дина Александровна научила вас так говорить?
— У меня своя голова на плечах имеется. — В ответе прозвучала дерзость.
— Но вы, надеюсь, понимаете, что у вашей мачехи — идеальный мотив для убийства мужа. Он собирался оставить ее. В этом случае она теряла бы свое положение и материальный достаток. Она не могла смириться с этим. И поэтому пошла на крайние меры.
Лактионов-младший молчал.
— Вы понимаете это?
— Не знаю. Она ни в чем не виновата.
— Это покажет следствие.
Говорить больше было не о чем. Губарев понял, что парень будет молчать как рыба.
Майор покинул кафе с чувством досады на себя. Неужели зло так и останется безнаказанным? И он ничего не сможет доказать? С самого начала Дина Александровна вела тонкую, изощренную игру. Как только стрелка стала медленно, но неуклонно показывать на нее, она вовремя, как фокусник, достала из шляпы кролика, то есть любовницу, и пустила следствие в этом направлении. Ату ее! И он, Губарев, кинулся по этому следу, даже не задумавшись, что он — ложный. А до этого вдова Лактионова придумала, что на нее было совершено покушение, когда она вечером находилась в клинике. Губареву еще тогда все это показалось несколько подозрительным. Свидетелей — никаких. Охранника она зачем-то отпустила. Осталась одна. Кто там видел — напали на нее или нет? Порвать рукав пальто — пара пустяков. Состряпано грубовато. Очевидно, она принимает его за круглого дурака!
Придя домой, Губарев позвонил своим. Но, услышав голос жены, повесил трубку.
Потом набрал другой номер. Там долго никто не отвечал.
«Уже давно все закончили работать и разошлись по домам. Кому я названиваю?» Но, когда он уже собирался дать отбой, трубку взяли.
— Алло!
— Марина Никандровна! — обрадовался майор. — Я вам звоню, звоню… Только потом спохватился, что время уж позднее. Я привык работать, не считаясь ни с чем. И совсем забыл, что нормальные люди допоздна не пашут.
— В этом случае меня трудно назвать до конца нормальной. Я тоже часто задерживаюсь на работе. Как сегодня. У вас ко мне какой-то вопрос?
— Не по телефону. Я могу подъехать к вам завтра, после работы, часиков в семь?
— Чуть попозже, в половине восьмого.
— Спасибо.
— До свидания.
Утром на работе, увидев Витьку, майор поинтересовался: как он провел время с Юлией Константиновной.
— Прекрасно! — ответил сияющий Витька. — Сходили в кафе. Посидели. Она нормальной девчонкой оказалась.
— Да уж! — засомневался майор.
— Нет, правда, правда. И жизнь у нее была нелегкая. Мать рано умерла. Хорошо так посидели. Душевно. Она сказала, что ей нравится моя искренность.
— Но ты эту искренность до определенных пределов показывай. Совсем уже быть открытым, как на ладони, не стоит.
— Вы все меня учите, — с легкой ехидцей сказал Витька. — Скажите, пожалуйста, как у вас самого с личной жизнью дела обстоят?
— А никак!
— Ну тогда чего мораль читаете?
— Чтобы ты мои ошибки не повторил.
— Не повторю.
— Не зарекайся.
— Давайте лучше к делу перейдем. Что сказал сын Лактионова? — спросил Витька.
А что он может сказать? Пляшет под дудку Дины Александровны. Да, представляешь, оказывается, Дина Александровна собирается приобрести недвижимость в Испании! Ни больше и ни меньше, как квартирку в Барселоне, и просит Дмитрия присмотреть, в каком районе ее покупать, — последние слова майор произнес издевательским тоном.
— Вы думаете, это она убила своего мужа?
— Не сомневаюсь. Теперь — нет! Ей нужно устраивать выставки, покупать квартиры за границей. Аппетиты большие. Муж был помехой ее планам. На выставку денег дал с трудом. После долгого раздумья. Но доказательств-то у нас нет! А версии мы может строить какие угодно. Но в то же время мне кажется, что нужные нам улики могут появиться в любой момент.
— Тогда, когда вы ожидаете этого меньше всего, — подхватил Витька. — Так оно и бывает.
— У тебя уже зубы мудрости, я смотрю, прорезываются. Больно рассудительным стал в последнее время. Уж не общение ли с Юлией Константиновной на тебя так благотворно влияет?
— Может быть, может быть, — загадочно сказал Витька.
Вызвали Исакову для дачи показаний. С нее взяли подписку о невыезде. Держалась она скромно, тихо. Чувствовалось, что она подавлена горем, свалившимся на нее. Она едва говорила, временами поднимая на майора жалобный взгляд. Он смущенно кряхтел и злился на нее. Он не любил чувствовать себя Джеком Потрошителем, терзающим невинных младенцев. Когда он отпустил ее, то почувствовал невольное облегчение. Майор вытянул вперед руки, быстро сжимая их в кулаки и так же быстро разжимая. Он чувствовал, как занемели пальцы.
— Производственная гимнастика? — поинтересовался Витька.
— Профилактика застоя крови.
Губарев откинулся на стуле и сказал, прикрыв глаза:
— Сегодня я иду после работы к психологу. Надо посоветоваться с ней.
— Насчет чего?
— Пока не скажу.
— Секреты?
— Секреты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46