Тебя отошьют с ходу.
Анна Семеновна была права. Надя воспользовалась ее советом и приобрела в районном универмаге красивый брючный костюм темно-синего цвета и серый костюм «шанель»: жакет с юбкой. К костюмам она прикупила пару блузок и одну светлую водолазку.
— Хорошие вещи, — одобрила Анна Семеновна, зайдя к Наде в комнату и окинув взглядом покупки, разложенные на кровати. — Сразу видно, что не китайское барахло. Молодец! — похвалила она ее. — Теперь к тебе точно отнесутся с вниманием. Только… — Она отошла от Нади на пару шагов и, прищурившись, окинула ее критическим взглядом с головы до ног. — Тебе надо волосы в другой цвет выкрасить. Этот слишком блеклый.
Лицо Нади исказила болезненная гримаса. Волосы от природы у нее были красивые: русые, пышные. Но она за ними не следила. И они висели у нее спутанными прядями.
— У меня и так хорошие волосы, — возразила она.
— Дело не в этом. Надо покрасить их в более яркий, насыщенный цвет.
— Так будут видны недостатки моего лица.
Ты уже окончательно зациклилась на этом лице! Важен общий облик. Если у тебя будет вид уверенного в себе человека, тебя и воспринимать станут по-другому. Ты можешь хотя бы какое-то время не думать о своем лице?
— Не могу, — тихо сказала Надя. Анна Семеновна промолчала. Поразмыслив над ее словами, Надя подумала, что краска все равно когда-то сойдет. Она же перекрашивается не на год или два. А на месяц-полтора. Или того меньше. А то эти волосы-сосульки портят весь ее облик.
Действительно, темные волосы преобразили ее. Она почувствовала себя решительной и уверенной девушкой. Если бы не лицо, с тоской подумала она, я была бы почти счастливой…
— Совсем другое дело! — воскликнула Анна Семеновна, когда Надя вошла в кухню. — Что я тебе и говорила. Скоро и работа нормальная подвернется. Вот увидишь!
Но «нормальная работа» подвернулась не скоро. А только через три месяца настойчивых и кропотливых поисков. Место помощника главбуха в фирме, торгующей подержанными компьютерами, было очень даже неплохим. Надя прошла тест и экспериментальное задание. После этого ее приняли на работу. Зарплата была четыреста долларов, но со временем обещали повысить. Анна Семеновна звучно расцеловала Надю в обе щеки, когда та рассказала ей о том, что ее приняли на новую работу. «Вот видишь, я тебе все правильно посоветовала. Ты ко мне прислушивайся, я все-таки жизнь прожила и кое-какой опыт имею», — заметила Анна Семеновна.
Вечером они сидели на кухне и пили чай с шоколадным тортом. Анна Семеновна сказала, что такое событие надо обязательно отметить.
— Подождали бы моей первой зарплаты. Тогда бы я и купила торт, — заметила Надя.
— Это само собой. А сегодня у нас — просто маленький праздник. В жизни надо чаще доставлять себе удовольствие. Со временем ты это хорошо поймешь. Надо уметь себя радовать.
Работа встряхнула Надю. Коллектив был небольшим, но дружным. Несмотря на то, что в бухгалтерии работали одни женщины, ни склок, ни интриг не было. К Наде отнеслись доброжелательно и сразу стали считать своей. Она все схватывала на лету, хорошо соображала и поэтому быстро освоилась на новом месте. Спустя некоторое время ее направили на курсы повышения квалификации. Надя была довольна, что ее оценили и приняли в коллектив. Она почувствовала вкус к жизни. «Может быть, у меня не так уж все и плохо, — иногда думала она. — Конечно, от лица никуда не денешься, но…»
А вот что — «но», она бы и сама не смогла сказать. Просто временами она стала забывать о своем увечье. Как будто бы его не было. Это было так странно и не похоже на ее обычное состояние, что почти пугало ее. Неужели она может жить, как все люди? Не сжимаясь в комок от случайно брошенного взгляда и не шарахаясь от собственной тени…
Однажды после работы она не помчалась домой, а не спеша пошла по улице. Был март. Остро и приятно пахло свежестью и талой водой. Она шла и разглядывала людей. Как они ходят, говорят, смеются. Это было увлекательным занятием. Она наткнулась взглядом на вывеску кафе «Южный город» и почти вплотную подошла к витрине. Стекла были затененными, но, если всмотреться, можно было разглядеть столики и людей, сидящих за ними. Наде вдруг страстно захотелось преодолеть ту невидимую, но прочную преграду, которая всегда стояла между ней и остальным миром. И она потянула на себя тяжелую деревянную дверь. Большинство мест было занято. Но Надю это не смутило. Она села за свободный столик и осмотрелась вокруг.
В кафе царила полутьма. На центральной стене был нарисован пейзаж старинного города: мощеная улочка, каменные дома с балконами, увитыми плющом. Две других стены украшали фотографии архитектурных памятников европейских столиц. Эйфелева башня, Биг-Бен. В углах зала стояли пузатые декоративные бочки с маленькими краниками.
Она заказала порцию мороженого и кофе. Играла негромкая музыка. Надя поймала на себе чей-то взгляд и посмотрела в сторону. Незнакомый парень разглядывал ее в упор. Но его взгляд не был нахальным. Нет, скорее доброжелательно-любопытным. Надя почувствовала, как ее бросило в жар, и отвернулась. Она стала смотреть в окно. На прохожих.
— Здесь свободно? — услышала она мужской голос.
Надя подняла глаза. Перед ней стоял тот самый парень, который минуту назад рассматривал ее. Высокий, симпатичный. Темные волнистые волосы, темные глаза.
— Н-нет.
— Занято? — В голосе была легкая усмешка. Надя отрицательно качнула головой.
— Понятно.
Молодой человек сел рядом.
— Олег, — представился он.
— Надя. Наступило молчание.
— Приятное кафе.
— Да.
Он взял меню и просмотрел его.
— Цыпленок по-шкмерски. Это потрясающе! Есть еще плов по-узбекски. Не сравнить с испанской паэльей. Но тоже очень вкусно! Ты была в Испании?
— Нет.
— Чтобы отведать настоящую паэлью, надо ехать в Испанию. В Андалусию.
Наступило молчание.
— Почему кафе называется «Южный город»? На стенах — Париж, Лондон. У меня есть фотографии Эйфелевой башни. Я ее снимал утром и вечером. Получился совершенно разный вид. Особенно потрясающе она выглядит утром. В лучах восходящего солнца, — говорил он.
Надя сидела ни жива ни мертва. У нее пересохло в горле и стучало в висках. «Я сижу, как немая, и не знаю даже, о чем беседовать с молодыми людьми. „ Господи, да у меня их просто никогда не было!“
— Чем занимаешься?
— Работаю.
— Я не о том. Чем занимаешься в свободное время? Надя хотела сказать: сижу дома, но вовремя осеклась.
— Ничем.
— Совсем ничем?
— Ну… читаю книжки. Отдыхаю. «Какая я дура! О чем я говорю!»
— Отдыхать можно по-разному. Я, например, рисую.
— Вы художник?
— Давай на «ты». Я компьютерщик. Днем работаю в крупной компьютерной фирме, а ночью рисую на компьютере.
— Хорошо? Олег усмехнулся:
— Друзьям и знакомым нравится!
— М-м…
Надя чувствовала себя не в своей тарелке. Ей хотелось встать и уйти. Она боялась ляпнуть какую-нибудь глупость. Или показаться смешной.
Принесли мороженое и кофе.
— Мне то же самое, — сказал Олег официанту. — А работаешь где?
— В бухгалтерии. Олег поднял брови.
— Цифры, цифры, цифры. Не скучно?
— Нет. Мне нравится.
— А это самое главное. Заниматься тем, к чему лежит душа.
Мороженое было съедено. Кофе выпито.
— Торопишься домой?
— Да.
Наде уже хотелось прервать это странное знакомство. Оно ее порядком утомило.
— Убегаешь?
— Да. То есть нет…
Они одновременно рассмеялись. Надя услышала свой смех как бы со стороны: звонкий, с легкой хрустальной льдинкой. «Неужели это мой смех, — с удивлением подумала она. — Я никогда не знала: как я смеюсь…»
— Телефончик оставишь?
— Телефончик? — растерянно переспросила Надя.
— Ну да. Или его у тебя нет?
— Нет. Есть.
От волнения Надя чуть не перепутала свой номер.
— Когда удобно звонить? — спросил Олег.
— Вечером.
— До каких?
— До… десяти.
— Так рано? Пионерское время.
— Да? Ну, тогда до одиннадцати.
— Идет.
Олег смотрел на нее, улыбаясь, но его глаза не смеялись. А, напротив, были серьезными и внимательными. Он был хрупким. С тонкими, изящными чертами лица. Интеллигентный мальчик, сказала бы Анна Семеновна.
— Ну я пошла. Пока.
— Пока.
Домой Надя не шла, а летела на крыльях.
— Бабушка! — крикнула она с порога. — Бабушка! Но дома никого не было. Надя сняла в коридоре обувь и прошла в свою комнату. Встала перед зеркалом. Посмотрела на себя. И улыбнулась. Похоже, что у нее начинается своя личная жизнь…
Глава 5
Галерея «Сандар», адрес которой майор нашел в справочнике «Вся Москва», размещалась рядом с районной библиотекой. В десяти минутах ходьбы от метро «Новослободская». Небольшой зал и две подсобные комнаты, вход был свободным. Губарев прошел к директору галереи, светловолосой женщине лет сорока пяти, которая принимала ползущий из черного аппарата факс. Твердый взгляд, четкие движения, строгий брючный костюм. Типичная бизнесвумен.
— Вы ко мне? — спросила она у Губарева.
— Да. Я расследую одно дело, и мне необходима ваша помощь.
Губарев продемонстрировал удостоверение, которое было подвергнуто тщательному осмотру.
— Садитесь, — указала женщина на стул. — Мышкина Нелли Павловна. Что вас конкретно интересует?
— Выставка картин Лактионовой Дины Александровны, состоявшаяся примерно полгода назад.
На лице Нелли Павловны отразилось легкое удивление:
— Выставка уже закрылась. Сейчас картины экспонируются в Саратове. Есть только каталог выставки.
— Можно взглянуть на него?
— Я могу его вам подарить. Одну минутку. — Порывшись в шкафу, Нелли Павловна протянула Губареву красивый каталог, отпечатанный на белой мелованной бумаге. — Вот, пожалуйста.
— Спасибо. А что вы можете сказать о картинах Лактионовой?
Директор изо всех сил старалась скрыть свое замешательство.
— У Дины Александровны интересный художественный почерк. Любопытная манера письма. Такая живопись всегда вызывает интерес у посетителей и любителей искусства.
— Сколько времени длилась выставка?
— Месяц.
— Это первая выставка Лактионовой?
— Да. Она хотела сделать ее раньше. Примерно полтора года назад. Но там были финансовые проблемы.
— Какие? — заинтересовался Губарев.
— Не было денег, — лаконично сказала директор.
— У галереи?
— Нет. У Дины Александровны.
— Не понял. Лактионова сама спонсировала выставку?
— Конечно. У нас практикуется такая форма контактов с художниками. Если имена недостаточно раскрученные, то заказчиками выставок может выступить не галерея, а другие заинтересованные лица. Так проще всем. И галерея не рискует, и художники могут формировать экспозицию по своему усмотрению.
— Простите, а сколько стоит такая выставка?
— По-разному. У нас дорогая аренда. Кроме того, картины Дины Александровны, согласно нашей договоренности, будут в дальнейшем экспонироваться в других городах. В рамках культурных и художественных акций и фестивалей.
— И все-таки я хотел бы знать примерную стоимость суммы, затраченной Лактионовой на организацию своей выставки.
— Около тридцати тысяч долларов. Сумма была немаленькой. Круглой.
— Искусство требует жертв, — пробормотал Губарев.
— Разве это жертвы? — снисходительно заметила Нелли Павловна. — У нас были выставки и круче. Это нормальная модель функционирования искусства в современных условиях. Рынок диктует свои правила.
Нелли Павловна скосила глаза на часы, висевшие на стене. Губарев перехватил ее взгляд.
— Если возникнет необходимость, я еще свяжусь с вами. Оставьте, пожалуйста, свои координаты.
Нелли Павловна достала визитку и что-то написала внизу.
— Это мой домашний телефон, — пояснила она. — Не забудьте каталог.
— АХ да! — майор чуть не забыл о нем.
— Подождите, я вам сейчас дам пакет.
Распрощавшись с Нелли Павловной, Губарев подумал о странных вещах, творившихся сегодня в искусстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Анна Семеновна была права. Надя воспользовалась ее советом и приобрела в районном универмаге красивый брючный костюм темно-синего цвета и серый костюм «шанель»: жакет с юбкой. К костюмам она прикупила пару блузок и одну светлую водолазку.
— Хорошие вещи, — одобрила Анна Семеновна, зайдя к Наде в комнату и окинув взглядом покупки, разложенные на кровати. — Сразу видно, что не китайское барахло. Молодец! — похвалила она ее. — Теперь к тебе точно отнесутся с вниманием. Только… — Она отошла от Нади на пару шагов и, прищурившись, окинула ее критическим взглядом с головы до ног. — Тебе надо волосы в другой цвет выкрасить. Этот слишком блеклый.
Лицо Нади исказила болезненная гримаса. Волосы от природы у нее были красивые: русые, пышные. Но она за ними не следила. И они висели у нее спутанными прядями.
— У меня и так хорошие волосы, — возразила она.
— Дело не в этом. Надо покрасить их в более яркий, насыщенный цвет.
— Так будут видны недостатки моего лица.
Ты уже окончательно зациклилась на этом лице! Важен общий облик. Если у тебя будет вид уверенного в себе человека, тебя и воспринимать станут по-другому. Ты можешь хотя бы какое-то время не думать о своем лице?
— Не могу, — тихо сказала Надя. Анна Семеновна промолчала. Поразмыслив над ее словами, Надя подумала, что краска все равно когда-то сойдет. Она же перекрашивается не на год или два. А на месяц-полтора. Или того меньше. А то эти волосы-сосульки портят весь ее облик.
Действительно, темные волосы преобразили ее. Она почувствовала себя решительной и уверенной девушкой. Если бы не лицо, с тоской подумала она, я была бы почти счастливой…
— Совсем другое дело! — воскликнула Анна Семеновна, когда Надя вошла в кухню. — Что я тебе и говорила. Скоро и работа нормальная подвернется. Вот увидишь!
Но «нормальная работа» подвернулась не скоро. А только через три месяца настойчивых и кропотливых поисков. Место помощника главбуха в фирме, торгующей подержанными компьютерами, было очень даже неплохим. Надя прошла тест и экспериментальное задание. После этого ее приняли на работу. Зарплата была четыреста долларов, но со временем обещали повысить. Анна Семеновна звучно расцеловала Надю в обе щеки, когда та рассказала ей о том, что ее приняли на новую работу. «Вот видишь, я тебе все правильно посоветовала. Ты ко мне прислушивайся, я все-таки жизнь прожила и кое-какой опыт имею», — заметила Анна Семеновна.
Вечером они сидели на кухне и пили чай с шоколадным тортом. Анна Семеновна сказала, что такое событие надо обязательно отметить.
— Подождали бы моей первой зарплаты. Тогда бы я и купила торт, — заметила Надя.
— Это само собой. А сегодня у нас — просто маленький праздник. В жизни надо чаще доставлять себе удовольствие. Со временем ты это хорошо поймешь. Надо уметь себя радовать.
Работа встряхнула Надю. Коллектив был небольшим, но дружным. Несмотря на то, что в бухгалтерии работали одни женщины, ни склок, ни интриг не было. К Наде отнеслись доброжелательно и сразу стали считать своей. Она все схватывала на лету, хорошо соображала и поэтому быстро освоилась на новом месте. Спустя некоторое время ее направили на курсы повышения квалификации. Надя была довольна, что ее оценили и приняли в коллектив. Она почувствовала вкус к жизни. «Может быть, у меня не так уж все и плохо, — иногда думала она. — Конечно, от лица никуда не денешься, но…»
А вот что — «но», она бы и сама не смогла сказать. Просто временами она стала забывать о своем увечье. Как будто бы его не было. Это было так странно и не похоже на ее обычное состояние, что почти пугало ее. Неужели она может жить, как все люди? Не сжимаясь в комок от случайно брошенного взгляда и не шарахаясь от собственной тени…
Однажды после работы она не помчалась домой, а не спеша пошла по улице. Был март. Остро и приятно пахло свежестью и талой водой. Она шла и разглядывала людей. Как они ходят, говорят, смеются. Это было увлекательным занятием. Она наткнулась взглядом на вывеску кафе «Южный город» и почти вплотную подошла к витрине. Стекла были затененными, но, если всмотреться, можно было разглядеть столики и людей, сидящих за ними. Наде вдруг страстно захотелось преодолеть ту невидимую, но прочную преграду, которая всегда стояла между ней и остальным миром. И она потянула на себя тяжелую деревянную дверь. Большинство мест было занято. Но Надю это не смутило. Она села за свободный столик и осмотрелась вокруг.
В кафе царила полутьма. На центральной стене был нарисован пейзаж старинного города: мощеная улочка, каменные дома с балконами, увитыми плющом. Две других стены украшали фотографии архитектурных памятников европейских столиц. Эйфелева башня, Биг-Бен. В углах зала стояли пузатые декоративные бочки с маленькими краниками.
Она заказала порцию мороженого и кофе. Играла негромкая музыка. Надя поймала на себе чей-то взгляд и посмотрела в сторону. Незнакомый парень разглядывал ее в упор. Но его взгляд не был нахальным. Нет, скорее доброжелательно-любопытным. Надя почувствовала, как ее бросило в жар, и отвернулась. Она стала смотреть в окно. На прохожих.
— Здесь свободно? — услышала она мужской голос.
Надя подняла глаза. Перед ней стоял тот самый парень, который минуту назад рассматривал ее. Высокий, симпатичный. Темные волнистые волосы, темные глаза.
— Н-нет.
— Занято? — В голосе была легкая усмешка. Надя отрицательно качнула головой.
— Понятно.
Молодой человек сел рядом.
— Олег, — представился он.
— Надя. Наступило молчание.
— Приятное кафе.
— Да.
Он взял меню и просмотрел его.
— Цыпленок по-шкмерски. Это потрясающе! Есть еще плов по-узбекски. Не сравнить с испанской паэльей. Но тоже очень вкусно! Ты была в Испании?
— Нет.
— Чтобы отведать настоящую паэлью, надо ехать в Испанию. В Андалусию.
Наступило молчание.
— Почему кафе называется «Южный город»? На стенах — Париж, Лондон. У меня есть фотографии Эйфелевой башни. Я ее снимал утром и вечером. Получился совершенно разный вид. Особенно потрясающе она выглядит утром. В лучах восходящего солнца, — говорил он.
Надя сидела ни жива ни мертва. У нее пересохло в горле и стучало в висках. «Я сижу, как немая, и не знаю даже, о чем беседовать с молодыми людьми. „ Господи, да у меня их просто никогда не было!“
— Чем занимаешься?
— Работаю.
— Я не о том. Чем занимаешься в свободное время? Надя хотела сказать: сижу дома, но вовремя осеклась.
— Ничем.
— Совсем ничем?
— Ну… читаю книжки. Отдыхаю. «Какая я дура! О чем я говорю!»
— Отдыхать можно по-разному. Я, например, рисую.
— Вы художник?
— Давай на «ты». Я компьютерщик. Днем работаю в крупной компьютерной фирме, а ночью рисую на компьютере.
— Хорошо? Олег усмехнулся:
— Друзьям и знакомым нравится!
— М-м…
Надя чувствовала себя не в своей тарелке. Ей хотелось встать и уйти. Она боялась ляпнуть какую-нибудь глупость. Или показаться смешной.
Принесли мороженое и кофе.
— Мне то же самое, — сказал Олег официанту. — А работаешь где?
— В бухгалтерии. Олег поднял брови.
— Цифры, цифры, цифры. Не скучно?
— Нет. Мне нравится.
— А это самое главное. Заниматься тем, к чему лежит душа.
Мороженое было съедено. Кофе выпито.
— Торопишься домой?
— Да.
Наде уже хотелось прервать это странное знакомство. Оно ее порядком утомило.
— Убегаешь?
— Да. То есть нет…
Они одновременно рассмеялись. Надя услышала свой смех как бы со стороны: звонкий, с легкой хрустальной льдинкой. «Неужели это мой смех, — с удивлением подумала она. — Я никогда не знала: как я смеюсь…»
— Телефончик оставишь?
— Телефончик? — растерянно переспросила Надя.
— Ну да. Или его у тебя нет?
— Нет. Есть.
От волнения Надя чуть не перепутала свой номер.
— Когда удобно звонить? — спросил Олег.
— Вечером.
— До каких?
— До… десяти.
— Так рано? Пионерское время.
— Да? Ну, тогда до одиннадцати.
— Идет.
Олег смотрел на нее, улыбаясь, но его глаза не смеялись. А, напротив, были серьезными и внимательными. Он был хрупким. С тонкими, изящными чертами лица. Интеллигентный мальчик, сказала бы Анна Семеновна.
— Ну я пошла. Пока.
— Пока.
Домой Надя не шла, а летела на крыльях.
— Бабушка! — крикнула она с порога. — Бабушка! Но дома никого не было. Надя сняла в коридоре обувь и прошла в свою комнату. Встала перед зеркалом. Посмотрела на себя. И улыбнулась. Похоже, что у нее начинается своя личная жизнь…
Глава 5
Галерея «Сандар», адрес которой майор нашел в справочнике «Вся Москва», размещалась рядом с районной библиотекой. В десяти минутах ходьбы от метро «Новослободская». Небольшой зал и две подсобные комнаты, вход был свободным. Губарев прошел к директору галереи, светловолосой женщине лет сорока пяти, которая принимала ползущий из черного аппарата факс. Твердый взгляд, четкие движения, строгий брючный костюм. Типичная бизнесвумен.
— Вы ко мне? — спросила она у Губарева.
— Да. Я расследую одно дело, и мне необходима ваша помощь.
Губарев продемонстрировал удостоверение, которое было подвергнуто тщательному осмотру.
— Садитесь, — указала женщина на стул. — Мышкина Нелли Павловна. Что вас конкретно интересует?
— Выставка картин Лактионовой Дины Александровны, состоявшаяся примерно полгода назад.
На лице Нелли Павловны отразилось легкое удивление:
— Выставка уже закрылась. Сейчас картины экспонируются в Саратове. Есть только каталог выставки.
— Можно взглянуть на него?
— Я могу его вам подарить. Одну минутку. — Порывшись в шкафу, Нелли Павловна протянула Губареву красивый каталог, отпечатанный на белой мелованной бумаге. — Вот, пожалуйста.
— Спасибо. А что вы можете сказать о картинах Лактионовой?
Директор изо всех сил старалась скрыть свое замешательство.
— У Дины Александровны интересный художественный почерк. Любопытная манера письма. Такая живопись всегда вызывает интерес у посетителей и любителей искусства.
— Сколько времени длилась выставка?
— Месяц.
— Это первая выставка Лактионовой?
— Да. Она хотела сделать ее раньше. Примерно полтора года назад. Но там были финансовые проблемы.
— Какие? — заинтересовался Губарев.
— Не было денег, — лаконично сказала директор.
— У галереи?
— Нет. У Дины Александровны.
— Не понял. Лактионова сама спонсировала выставку?
— Конечно. У нас практикуется такая форма контактов с художниками. Если имена недостаточно раскрученные, то заказчиками выставок может выступить не галерея, а другие заинтересованные лица. Так проще всем. И галерея не рискует, и художники могут формировать экспозицию по своему усмотрению.
— Простите, а сколько стоит такая выставка?
— По-разному. У нас дорогая аренда. Кроме того, картины Дины Александровны, согласно нашей договоренности, будут в дальнейшем экспонироваться в других городах. В рамках культурных и художественных акций и фестивалей.
— И все-таки я хотел бы знать примерную стоимость суммы, затраченной Лактионовой на организацию своей выставки.
— Около тридцати тысяч долларов. Сумма была немаленькой. Круглой.
— Искусство требует жертв, — пробормотал Губарев.
— Разве это жертвы? — снисходительно заметила Нелли Павловна. — У нас были выставки и круче. Это нормальная модель функционирования искусства в современных условиях. Рынок диктует свои правила.
Нелли Павловна скосила глаза на часы, висевшие на стене. Губарев перехватил ее взгляд.
— Если возникнет необходимость, я еще свяжусь с вами. Оставьте, пожалуйста, свои координаты.
Нелли Павловна достала визитку и что-то написала внизу.
— Это мой домашний телефон, — пояснила она. — Не забудьте каталог.
— АХ да! — майор чуть не забыл о нем.
— Подождите, я вам сейчас дам пакет.
Распрощавшись с Нелли Павловной, Губарев подумал о странных вещах, творившихся сегодня в искусстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46