Я отказываюсь верить в сверхъестественное, пока предлагаются такие малоубедительные доказательства. Под сектантами подразумеваются преступники, которые воспользовались старинными преданиями, чтобы создать вокруг себя ауру таинственности. Вот и все.
— Итак, инспектор Деллард, вероятно, тоже прав?
— По крайней мере, его теории кое в чем оказались верны. Но все же в одном он основательно ошибся.
— И в чем же?
— Он послал нас в Эдинбург, чтобы мы оставили в покое этих сектантов. Но очевидно, что они проворачивают свои делишки здесь так же точно, как и там, в Галашилсе. И это единственное, что действительно беспокоит меня, мой мальчик. Поэтому я хочу сам посодействовать тому, чтобы этих людей по возможности схватили раньше, чем они совершат очередное злодеяние.
Квентин заметил тень, пробежавшую по его лицу. — Ты думаешь о визите короля, не правда ли? — осторожно спросил он.
Сэр Вальтер не ответил. По движению челюстей и напряженному выражению лица дяди Квентин увидел, что он попал не в бровь, а в глаз.
Сэра Вальтера действительно терзали опасения, пусть даже по другим причинам, чем его племянника. Его волновали реальные, политические подоплеки случая; Квентину же нещадно действовали на нервы побочные обстоятельства. К тому же юношу не оставляло чувство, что само дело на порядок выше них, и порой даже мысль о Мэри Эгтон не могла придать ему мужества. Не то чтобы он не полностью доверял своему дяде, но его намерения собственными силами расследовать происшествие он считал довольно дерзким предприятием. Как они могли разгадать загадку братства рун, располагая такой ограниченной информацией? К тому же все говорило о том, что сектанты уже в городе, так что не столько бесперспективно, сколько просто опасно было продолжать и дальше вести поиски.
Квентин оставил для себя эти размышления; он обещал дяде оказать помощь в расследовании и не оставил бы его в беде. Он делал ставку больше на Чарльза Делларда, королевского инспектора.
Может быть, он тем временем продвинулся в своих поисках…
Многоуважаемые господа,
Уже в течение нескольких недель я занимаюсь известным происшествием, и вы привыкли получать от меня в начале каждой недели депешу, в которой я информирую вас о текущем ходе расследований.
К сожалению, должен и в этот раз поставить вас в известность, что расследования в отношении бунтовщиков, которые совершили беспорядки в Галашилсе и других округах, все еще продвигаются с переменным успехом. Прежде всего, что бы я и мои люди ни предпринимали, мы словно наталкиваемся на стену молчания, и я, к сожалению, не могу исключить того, что население страны большей частью сочувствует преступникам.
Поэтому я взял на себя смелость и провел с моими драгунами обыски в близлежащих деревнях, попавших под подозрение в том, что они скрывают преступников. К сожалению, мне пришлось установить, что население держится заодно с бунтовщиками, так что я был вынужден прибегнуть к карательным мерам в назидание остальным. Мне удалось навести порядок в округе, однако к решению нашей проблемы это не привело, и я опасаюсь, что с учетом данных обстоятельств потребуются дальнейшие расследования, чтобы окончательно распутать загадку, которая образовалась вокруг этих мятежников. Со всем моим уважением как офицера короны я бы хотел заверить вас, что я предприму и дальше все зависящее от меня, чтобы преступники были схвачены.
С глубоким уважением, Чарльз Деллард, королевский инспектор.
Чарльз Деллард пробежался глазами по письму еще раз и подул на свою подпись, чтобы скорее высохли чернила. Потом он сложил бумагу, засунул в конверт и запечатал его. После всего этого он кликнул нарочного, который уже стоял возле двери его бюро и ждал.
— Сэр? — Молодой человек в красной форме драгуна застыл на вытяжку.
— Капрал, эта новость должна быть доставлена в Лондон самым коротким путем, — сказал Деллард и вручил ему письмо. — Я хочу, чтобы вы лично передали ее, вы поняли?
— Так точно, сэр, — отрапортовал унтер-офицер, щелкнул каблуками и покинул бюро. Деллард слышал, как застучали его каблуки по полу, и не сумел подавить ухмылки.
Этих дурней в Лондоне так легко ублажить. Достаточно подходящей депеши, в которой он сообщает пару общих фактов о ходе расследования, чтобы они не задавали лишних вопросов. Между тем он мог делать в графстве все, что ему будет угодно. С тех пор как жалкий Скотт и его пугливый, но не менее любопытный племянник исчезли из Галашилса, у Делларда были развязаны руки, чтобы действовать согласно собственным планам, ради чего он, собственно, прибыл сюда.
Никто, ни этот трижды умный Скотт, ни эти идиоты в Лондоне не догадывались, в чем заключались его планы и что он в действительности замыслил. Его маскировка была безукоризненна, сама акция была спланирована идеально. Судьба совершила свой оборот, и он сам уже послушно подчинялся ей.
Деллард захотел вернуться к карточному столу и перейти к дневным делам, когда перед дверью раздались поспешные шаги. Сперва он уже подумал, что опять заявился шериф Слокомбе, этот общеизвестный пьяница, чье бюро он беспардонно занял и который навещал его каждый день, чтобы надоедать глупыми вопросами.
Но Деллард ошибся. Это был не Слокомбе, пришедший навестить его, а аббат Эндрю, настоятель премонстратенского монастыря в Келсо.
Адъютант вошел и доложил о священнике, и едва инспектор сумел решить, хочет ли он вообще принимать посетителя, аббат уже стоял на пороге.
— Добрый вечер, инспектор, — сказал он в своей обычно спокойной манере. — Вы могли бы уделить мне немного вашего драгоценного времени?
— Конечно, достопочтенный аббат, — ответил Деллард, посылая однако гневный взгляд своему адъютанту: разве он нечетко выразился, что не желает, чтобы его беспокоили? — Прошу вас садиться, — предложил он аббату стул, пока адъютант поспешно выскочил из комнаты. — Чем могу быть полезен вам, дорогой аббат? Вы не частый гость в моем бюро.
— К счастью, нет, — ответил аббат Эндрю многозначительно. — Я хотел справиться о ходе расследований. В некоторой степени мой орден существенно пострадал от действий этих преступников.
— Это известно мне, и я глубоко сожалею о случившемся, — заверил его Деллард. — Я только жалею, что я не мог сделать вам радостного сообщения этим утром.
— Значит, вы не продвинулись далеко в ваших расследованиях?
— Нет, это правда, — признался Деллард со смиренно опущенной головой. — У нас есть несколько ниточек, которые мы отрабатываем, но как только речь заходит о том, чтобы схватить этих преступников, мы наталкиваемся на стену молчания. Эти преступники, кажется, пользуются у населения большой поддержкой. Это сильно осложняет мою работу.
— Странно, — ответил аббат. — При беседах с людьми у меня скорее сложилось впечатление, что они боятся предводителя. К тому же и ваши драгуны предприняли все, чтобы объяснить населению, что сотрудничество и оказание помощи преступникам влечет за собой тяжкие последствия.
— Я слышу в этом легкий упрек, дорогой аббат?
— Конечно, нет, инспектор. Вы — блюститель закона. Я — всего лишь простой священник, который ничего не понимает в этих делах. Конечно, я спрашиваю себя, почему должна применяться такая жестокость по отношению к населению страны.
— И вам приходит на ум ответ?
— Ну, честно говоря, у меня появилась мысль на этот счет, инспектор. Мне кажется, что вас лишь во вторую очередь интересует пожар в Келсо и убийство Джонатана Мильтона. В первую очередь, похоже, вы стремитесь внушить вашим начальникам в Лондоне чувство, что вы здесь не бездельничаете, а в действительности вы, прошу простить мне мою откровенность, не сделали пока ничего существенного.
Чарльз Деллард вышел из себя. В его глазах вспыхнул гнев.
— Зачем мы ведем этот разговор? — спросил он.
— Все очень просто, инспектор. Потому что я считаю своим долгом выступить как представитель людей из Галашилса, запуганных вами окончательно. Они пришли ко мне и пожаловались, что их деревни наводнены драгунами, которые обыскивают всех, что невинных людей заковывают в цепи и уводят.
— Дорогой аббат, — сказал Деллард, заставляя себя сохранять спокойствие, — я не могу ожидать, что человек веры понимает все необходимые меры, которые приносят с собой любое полицейское расследование, но…
— Это не полицейское расследование, инспектор, а чистый произвол. Люди боятся, потому что каждый из них может оказаться следующим. Мужчины, которые были казнены вами…
— … все без исключения соучастники, прятавшие преступников или способствовавшие им.
— И это крайне странно, — сказал аббат. — Мне рассказали совсем другое. Это значит, что эти мужчины погибли невиновными и их даже ни разу не выслушали.
— Что вы ожидаете? Что кто-то, кому угрожает веревка, скажет правду? Простите меня, достопочтенный аббат, но я опасаюсь, что вы не многое знаете о человеческой натуре.
— Достаточно, чтобы распознать, что здесь происходит, — ответил аббат Эндрю твердым голосом.
— Итак? — спокойно спросил инспектор. — И что же здесь происходит, по вашему мнению?
— Я вижу, что расследования проходят не так, как им полагается. Летят щепки, но я не могу понять, что действительно рубят. Не знаю, что вы задумали, инспектор, но я прекрасно вижу, что вы преследуете личные цели. Создается впечатление, что в ваши интересы вообще не входит поймать преступников.
Лицо инспектора Делларда превратилось в каменную маску.
— Радуйтесь, — сказал он бесстрастно, — что вы служитель церкви, которому я могу великодушно простить необдуманно сказанные слова. В другом случае, я бы потребовал удовлетворения за такое оскорбление. Мои люди и я несем ежедневно тяжелую службу в борьбе против преступников, и часто мы даже рискуем своей жизнью. И в итоге получить обвинение, что мы преследуем наши цели не со всем упорством?! Это злой умысел, который задевает мою честь как офицера.
— Простите меня, инспектор. — Аббат слегка поклонился. — В мои намерения ни в коем случае не входило оскорбить вас. После всего, что я услышал, я лишь посчитал необходимым поговорить с вами и высказать вам мои взгляды.
— И ваш взгляды в том, что я намеренно затягиваю расследования? Что мне безразлично благополучие людей в Галашилсе? Что я преследую мои личные цели? — Взгляд Деллард стал колючим, но священник выдержал его.
— Должен признать, что я еще больше убедился в своем подозрении, — откровенно признался он.
— Это глупо, дорогой аббат. Какие же это могут быть цели?
— Кто знает, инспектор? — загадочно ответил аббат Эндрю. — Кто знает?..
Тайная надежда Квентина на то, что ключ к запретной комнате никогда не всплывет на поверхности и избавит их от поисков древних обрывков документа, не оправдалась в тот же вечер.
Сэр Вальтер, леди Шарлотта и Квентин как раз закончили ужинать, как кто-то громко постучал в дверь дома. Один из слуг пошел открывать дверь. Когда он вернулся, то держал в руках маленький пакет, который разглядывал с любопытством.
— Кто это был, Брэдлей? — поинтересовался сэр Вальтер.
— Никто, сэр.
— Это невозможно. — Сэр Вальтер улыбнулся. — Кто-то постучал, иначе мы бы ничего не слышали, верно?
— Верно, сэр. Но когда я открыл дверь, там никого не было. Только вот этот пакет лежал на пороге. Я полагаю, что кто-то подшутил.
— Дайте мне его, — потребовал сэр Вальтер, после чего распаковал пакет, завернутый в кожу, рассмотрел со всех сторон и потянул за шнур.
Под кожей находилась деревянная плоская коробочка, со съемной крышкой. Квентин затаил дыхание, когда увидел, что достал его дядя из шкатулки: ключ, величиной с ладонь, поржавевший и с грубой бороздкой.
— Этого быть не может! — воскликнул Квентин, который, конечно же, как и сэр Вальтер, тут же догадался, о каком ключе идет речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80