Улыбка сползла с лица Паркера, в глазах появился злой блеск.
– Вот именно, Майкл… – сказал он напряженным голосом. – Мы там играли во взрослые игры, и мне не хотелось, чтобы ты застал нас за этим занятием. Мне-то все равно, а вот Марис это могло не понравиться.
– Именно об этом я и собирался с тобой поговорить.
– Не желаю я ни о чем таком с тобой говорить!
– Боюсь, придется. Ты разработал план мести и, насколько я понял, не собираешься от него отказываться. Я прав? Ты пойдешь до конца, не так ли?
– Об этом мы с тобой уже говорили, и я считаю тему закрытой.
– Ты пойдешь до конца, Паркер?
– Да, черт побери! – заорал он. Майкла это, впрочем, не смутило.
– И каков же будет финал? – осведомился он с горькой улыбкой.
– Зачем я буду тебе рассказывать? – пожал плечами Паркер. – Я не хочу портить тебе удовольствие и пересказывать содержание заключительных глав. Сам прочтешь скоро.
Майкл мрачно взглянул на него.
– Почему-то у меня такое чувство, что в этой твоей книге хеппи-энда не будет.
– В жизни хеппи-энд встречается очень редко. К тому же я не гонюсь за дешевой популярностью.
– Тебя интересует только месть, не так ли?
– По-моему, это достаточно веский мотив. А где мотив – там и замысел, интрига, сюжет. Так что все вполне в рамках строгих литературных канонов.
– Вот именно – литературных. А как насчет Марис?
– Слушай, может, достаточно, а?
– Нет, недостаточно. Я задал тебе вопрос и хочу услышать ответ.
Паркер усмехнулся:
– Марис – одно из действующих лиц моего романа.
– То есть ты используешь ее в своих целях. Используешь, несмотря на то, что прекрасно понимаешь, кто она?
– Именно поэтому я ее и использую.
В голосе Паркера прозвучала стальная решимость, и Майкл почувствовал, что больше ничего он сделать не сможет. Убеждать было бессмысленно, злиться – тоже. Похоже, он исчерпал все свои возможности, и теперь ему не оставалось ничего другого, кроме как выбросить белый флаг.
Так он и поступил. Его решительно расправленные плечи ссутулились, голова поникла. И все же Майкл решился на последнюю попытку.
– Я прошу тебя, Паркер, оставь это… – проговорил он глухо. – Откажись от своего замысла и расскажи все Марис. Скажи ей правду, это необходимо и ей, и тебе. Скажи ей все, Паркер!
– Что именно «все» он должен мне рассказать? – спросила Марис, остановившись в дверях кухни.
При звуке ее голоса оба мужчины быстро обернулись, и по их расстроенному виду Марис поняла, что помешала какому-то серьезному разговору, грозившему перейти – или уже перешедшему – в ссору.
– Что же именно он должен мне рассказать? – повторила она.
– Я написал еще несколько страниц, – сказал Паркер. – Они, наверное, уже напечатались.
– Я пойду принесу. – Майкл бросил на Паркера многозначительный взгляд и вышел.
– Майкл приготовил кофе, так что угощайся, – любезно предложил Паркер.
– Спасибо, но на сегодня с меня, пожалуй, хватит. – Марис рассмеялась, несколько искусственно, впрочем. – Я чувствую – еще одна чашка, и я буду качаться на люстре вместе с твоим призраком.
– Дорого бы я дал, чтобы это увидеть. – Его улыбка была вымученной и совсем не веселой.
Марис недоуменно покачала головой. Она чувствовала: что-то случилось, но не могла понять что. Все началось вчера вечером, когда они с Паркером вернулись с пляжа. Когда они подъехали к крыльцу, Майкл, который вернулся с континента в их отсутствие, стоял на веранде и сурово смотрел на них. Они оба промокли до нитки, и Майкл сердито их отчитал. «От тебя, – сказал он Паркеру, – я ожидал любой глупости, любого безрассудства, но я не думал, что ты сможешь поступить так безответственно! Ведь по твоей милости Марис может простудиться и заболеть. И вообще, – закончил он недовольно, – что это за новая мода – шляться по ночам под дождем?»
Потом он решительным жестом взялся за кресло Паркера и покатил в его спальню в глубине дома. Марис знала, где находится спальня, но еще ни разу там не была. Даже когда Майкл показывал ей дом, он демонстративно не повел ее туда, хотя и свою спальню, и даже неотремонтированные комнаты на втором этаже он ей показал.
Марис не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в гостевые комнаты во флигеле. Она чувствовала себя разочарованной и подавленной столь неудачным завершением романтического вечера. Марис, конечно, догадалась, что дело было совсем не в том, что они гуляли под дождем и промокли, и даже не в том, что Майкла встревожило их длительное отсутствие. Ей казалось, что все эти мелочи не могли так сильно расстроить старшего товарища Паркера.
Будь на его месте кто-то другой, Марис бы решила, что Майкл просто ревнует Паркера к ней, посторонней женщине, которая нарушила спокойное и размеренное течение их уединенной жизни. Любой ценой сохранить свое положение и влияние, а также защитить своего подопечного от любых возможных неприятностей – таким должно было быть первое побуждение Майкла, и Марис подумала, что в этом случае такая реакция Майкла была вполне объяснима.
Но вряд ли Майкл испытывал к ней ревнивые чувства. Во всяком случае, в прошлый, свой приезд Марис не заметила никаких признаков этого. Напротив, Майкл, казалось, был очень доволен тем, что она скрасила их уединенное существование. Он был неизменно вежлив, старался всячески ей услужить, когда же ей случалось не сойтись с Паркером во мнениях, Майкл неизменно принимал ее сторону.
Но сейчас все изменилось, и Марис не могла не связать эту перемену с тем, что произошло на берегу между ею и Паркером. А в том, что Майкл догадался о многом – если не обо всем, – она ни секунды не сомневалась.
Ее уверенность в правильности этой гипотезы еще более окрепла, когда, вернувшись во флигель, Марис обнаружила, что впопыхах криво застегнула блузку. Одна эта деталь способна была многое сказать наблюдательному человеку, а от Майкла не ускользала ни одна мелочь.
И все же Марис была скорее заинтригована, чем встревожена или смущена. В конце концов, и она, и Паркер были взрослыми людьми, способными отвечать за свои поступки, и Майкл не мог не понимать: что бы ни произошло между ними на берегу, это произошло по взаимному согласию. «Быть может, – подумала Марис, – все дело в том, что Майкл – человек строгих моральных правил». Не зная, что ее брак с Ноем существует теперь только на бумаге, он мог осудить Паркера за попытку обольстить чужую жену и не одобрить ее распущенность и несдержанность. Но, с другой стороны, Майкл был человеком деликатным и никогда бы не показал ей своего осуждения.
Так и не придя к какому бы то ни было выводу, Марис вернулась в свою комнату во флигеле, приняла горячий душ и легла в постель, стараясь не думать о странностях прошедшего дня. Довольно долго она лежала, борясь со сном, наполовину уверенная, что Паркер придет к ней после того, как Майкл ляжет спать. Но он так и не появился, и Марис наконец незаметно для себя самой заснула.
Утром она проснулась довольно поздно и появилась в особняке, когда Паркер и Майкл уже сидели за столом. За завтраком Паркер много язвил и был раздражителен; каждое, самое невинное замечание Майкла заставляло его свирепо хмурить брови и отпускать едкие замечания. Если не считать этого, он держался так, словно вчера на берегу между ними ровным счетом ничего не произошло.
За столом Марис чувствовала себя неуютно. И как ни старалась она справиться с волнением – ничего не выходило. Она просто не могла не думать о том, что произошло вчера. А теперь? Что делать ей теперь, когда Паркер едва глядит в ее сторону? Тоже делать вид, что не было этой прогулки, их внезапной близости? Она не хотела ни о чем его спрашивать, боясь наткнуться на насмешки, холодность, быть может, даже на упреки, которые – она знала – повергнут ее в отчаяние.
Нет, в одном мужчине она уже обманулась и второй раз наступать на одни и те же грабли не собиралась. Марис поклялась себе самой страшной клятвой, что больше не совершит подобной ошибки. Никогда. И уж, во всяком случае, не через какие-то семь или восемь дней…
После ее дурацкой шутки насчет люстры и покойника Марис и Паркер надолго замолчали. Пауза опасно затянулась, и, чтобы что-нибудь сказать, Марис спросила безмятежным голосом, доволен ли он тем, что успел написать за утро.
– Мне кажется, вышло довольно-таки неплохо… – буркнул в ответ Паркер.
Марис усмехнулась. Паркер вел себя не как взрослый, а как подросток, которого застукали в школьном туалете с сигаретой и вызвали к директору. До вчерашнего вечера он держался с ней вызывающе, почти развязно, и не упускал буквально ни одного случая встаешь в разговор какую-нибудь сальность, какую-нибудь скабрезную шуточку. С самого первого дня их знакомства он не скрывал своего влечения к ней и поэтому его сегодняшнее смятение выглядело неестественно.
– Что, попало тебе от Майкла? – осведомилась Марис.
– За что это? – он с вызовом посмотрел на нее.
– За попытку соблазнить замужнюю женщину.
– А была попытка?
– Не могу сказать, чтобы ты сделал это против моей воли, но…
– Разве в таком случае можно сказать, что я тебя соблазнил?
– Послушай, Паркер, ты ответишь на мой вопрос или нет?
– Майкл очень за тебя волнуется.
– Почему?
– Он считает, что я – до предела развращенный тип, у которого за душой нет ничего святого.
– А по-моему, ты для него – и солнце, и луна, и свет в окошке.
– И все равно он боится, что я могу причинить тебе боль, – упрямо возразил Паркер.
Марис пристально посмотрела на него.
– Ну и… как? – осторожно спросила она. – Ты действительно можешь сделать мне больно?
– Могу.
Этот прямой ответ застал Марис врасплох. Не отрывая взгляда от его лица, она медленно опустилась на стул.
– Что ж, по крайней мере честно… – проговорила она тихо.
– Я всегда говорю, что думаю. Иногда это звучит жестоко и… Большинству людей это не нравится.
– Ничего удивительного, но я – не «большинство».
Его губы, до сих пор сурово сжатые, чуть дрогнули, а в глазах, которые лишь несколько мгновений назад казались такими чужими и холодными, что-то блеснуло.
– Действительно, ты не «большинство», – проговорил Паркер, пристально вглядываясь в лицо Марис, словно видел ее в первый раз.
Майкл вернулся на кухню с несколькими листами бумаги в руках.
– Текст вышел довольно бледным, поэтому мне пришлось заменить картридж и распечатать страницы заново, – объяснил он, протягивая рукопись Марис.
– Я собираюсь вернуться к работе, – сказал Паркер, поворачивая кресло. – Нужно кое-что пересмотреть. А вы не вздумайте обо мне сплетничать, пока меня не будет.
– У нас найдутся более интересные темы для разговоров, – заметил на это Майкл, провожая Паркера долгим внимательным взглядом.
Марис рассмеялась.
– Вы как братья-близнецы, которые постоянно ссорятся, но и жить друг без друга не могут. Или как старая супружеская пара. Вы когда-нибудь были женаты, Майкл?
– Я старый холостяк, Марис. Кстати, как насчет крабов в кляре на обед?
– Отлично. А Паркер?
– Был ли Паркер женат? Нет, не был.
– А… женщины у него были?
– А вы как думаете?
Марис опустила взгляд и принялась водить пальцем по узору на клеенке.
– Я думаю, женщины у него были.
– Были, Марис, – не так много, но и не так уж мало. Впрочем, ничего серьезного…
Марис кивнула, и Майкл принялся шарить в буфете, доставая муку и другие необходимые продукты.
– Паркер рассказывал мне, как вы его спасли, – сказала она.
Майкл снова повернулся к ней, и Марис заметила, что он удивлен ее словами.
– Он преувеличивает мои скромные заслуги, – ответил Майкл. – Все, что я сделал, – это сказал ему то, что он знал и без меня.
– Например?
– Например, я сказал, что дорожка, на которую он ступил, непременно приведет его к гибели, но что произойдет это не сразу. Смерти от передозировки обычно предшествует довольно длительный период распада личности и полная потеря человеческого облика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91