– Нет еще, – возразил Паркер. – Но я к этому стремлюсь.
– Это заметно, – усмехнулась Марис.
Паркер подъехал к буфету и взял бутылку в руки.
– Не желаешь ко мне присоединиться? – спросил он через плечо.
– С удовольствием.
Паркер стремительно повернулся к ней. Ее ответ застал его врасплох, но гримаса удивления на лице Паркера тут же сменилась довольной ухмылкой.
– Порок вам очень идет, миссис Мадерли-Рид, – проговорил он. – Вам следует предаваться ему почаще. – Паркер взял с серебряного подноса чистый стакан. – Скажешь, когда хватит…
– Достаточно.
Он наполнил оба стакана – свой и ее, зажал их между ногами и подъехал к ней.
– Прошу.
Это была явная провокация. Глядя ему прямо в глаза, Марис протянула руку за бокалом.
– Смотри не перепутай…
Марис вытянула ближайший к ней стакан и поднесла к губам.
– Твое здоровье.
– Твое также… – Паркер залпом осушил свой стакан. Марис осторожно пригубила неразбавленный бурбон.
– Именно этим ты занимаешься вместо того, чтобы писать?
Паркер ухмыльнулся.
– Это тебе Майкл наябедничал?
– Ты перестал отвечать на мои звонки, и мне захотелось узнать причину.
– Ах он предатель!
– Кое-что я способна увидеть и сама.
– Я всегда знал – ты способная девочка.
– И все-таки, Паркер, почему ты перестал работать над «Завистью» и почему ты пьешь днем, один?
– А разве есть лучшее время, чтобы пить, за исключением, конечно, раннего утра и позднего вечера? Кроме того, все великие писатели были пьяницами. Разве ты этого не знала? Держу пари, старик Гомер посещал что-то вроде древнегреческого Общества анонимных алкоголиков. Все американские писатели, начиная с Эдгара Алана По и заканчивая Скоттом Фицджеральдом, все крупные писатели, я хочу сказать…
– Почему ты пьешь, Паркер? И не заговаривай мне зубы, пожалуйста!
– А почему ты приехала? – ответил он вопросом на вопрос.
– Я первая спросила.
– Потому что все наркотики у меня вышли, а повеситься на крюке от люстры мне будет трудновато, – усмехнулся он.
– Это не смешно, Паркер.
– Я и не собирался смеяться.
– Ты заговорил о самоубийстве. Это оскорбительно и… бестактно. Особенно сегодня. Только утром я побывала на похоронах близкого мне человека, который покончил с собой на прошлой неделе.
– Он тоже повесился на люстре?
– Нет, застрелился.
На этом их пикировка закончилась. Паркер отвернулся, и на протяжении нескольких минут ни он, ни она не произнесли ни слова. Марис потихоньку потягивала бурбон. Когда стакан опустел, она поставила его на стол.
Наконец Паркер сказал:
– Кстати, Майкл закончил отделывать камин.
– Я заметила. Получилось очень красиво. – Марис подошла к камину и осторожно прикоснулась кончиками пальцев к покрытому темно-вишневым лаком дереву.
– Превосходная работа!
– Не забудь сказать ему об этом, когда он вернется. Майкл будет очень доволен.
– Не забуду.
– А что это был за человек? Ну, который застрелился?
– Старший юрисконсульт нашего издательства. Я знала его с детства. Он был другом отца, а для меня… для меня он был чем-то вроде дяди.
– Мне очень жаль…
– Для него все кончилось мгновенно. Я думаю, он не успел почувствовать никакой боли – даже наверняка не почувствовал. Но для людей, которые его хорошо знали и любили, это была большая потеря.
– Из-за чего он застрелился? У него были какие-то проблемы?
– Нет, насколько мне известно.
– Тогда из-за чего?
– Я не знаю. И никто не знает. – Марис пожала плечами и неожиданно для себя добавила:
– В тот день Ной был последним, кто видел его живым.
– И твой муж тоже ничего не знает?
– Абсолютно ничего.
– А о чем они разговаривали?
– Обсуждали разные деловые вопросы. А почему ты спросил? – Марис повернулась к нему.
Вместо ответа Паркер спросил, не хочет ли она еще выпить.
– Нет, спасибо. С меня достаточно.
Он посмотрел на ее туфли.
– Ты одета для Нью-Йорка. Переоденься, и я дам тебе прочесть главы, которые я написал за это время. Марис удивленно улыбнулась.
– Значит, ты все-таки работал?..
Паркер самодовольно улыбнулся.
– Майкл только думает, будто он все знает!
– Все сложилось как нельзя более удачно, так что мы можем говорить откровенно… – Ной попытался изобразить уверенность, которой на самом деле не чувствовал, и для пущей убедительности небрежно взболтал в бокале остатки виски с содовой. – Вам, вероятно, уже известно, что Марис снова уехала?
– Она часто поступает подобным образом?
Моррис Блюм, по своему обыкновению, держался надменно и несколько покровительственно. Ной специально оговорил, чтобы на эту неформальную встречу, назначенную в их с Марис квартире в Вест-Сайде, он приехал без своей свиты. Сопровождавшие Блюма эксперты и советники чем-то напоминали Ною птичек колибри, которые, зависнув в воздухе над чашечкой крупного тропического цветка, стремительно работают крылышками, производя громкое, назойливое жужжание.
Ною пришлось заплатить консьержу приличные чаевые, чтобы тот не только впустил Блюма в дом, но и забыл об этом как можно скорее. Сам он встречал Блюма на лестничной площадке, предупредительно распахнув двери. Но, как видно, на Блюма манеры Ноя не произвели большого впечатления. Он ворвался в квартиру, как сержант в казарму, и придирчиво оглядел ее всю, словно рассчитывая увидеть брошенное на пол полотенце или сушащиеся на батарее носки, но, как видно, не нашел никаких нарушений, так как сказал:
– Очень, очень мило…
– Это все Марис – у нее к этим вещам настоящий талант. Выпьете что-нибудь?
Сейчас они сидели друг напротив друга на небольших диванчиках и держали в руках по бокалу – Моррис попросил мартини, Ной пил виски с содовой.
Упоминание о Марис заставило Морриса поинтересоваться, часто ли она уезжает.
– Как правило – нет, – объяснил Ной. – Но сейчас она работает над одним перспективным проектом, который требует ее постоянного внимания. Автор, которого нашла Марис, живет на каком-то островке у побережья Джорджии. Должен сказать откровенно, он – весьма капризный субъект, и его приходится постоянно подгонять.
– Вы в этом уверены?
От этих слов Ноя покоробило, главным образом потому, что он чувствовал – в последнее время его жена и его любовница совершенно отбились от рук.
– Уверен в чем? – зло спросил он. – В местонахождении моей жены?
Бескровные губы Блюма растянулись в холодной улыбке.
– Я знал одного человека, который думал, будто его жена инструктирует подрядчиков, перестраивавших их недавно купленное имение в Сономе. А на самом деле она была в Лос-Анджелесе – консультировалась там с известным адвокатом по бракоразводным делам, который, кстати, имел привычку обсуждать проблемы клиенток, не покидая постели. Дело кончилось тем, что жена заполучила и адвоката, и имение, и много чего еще. Когда процесс наконец завершился, этот парень остался буквально ни с чем. Ему еще повезло, что он не лишился гениталий, ибо это было последнее его имущество. Я всегда привожу этот случай как пример того, до чего может довести нас излишняя доверчивость.
Ной только усмехнулся в ответ на этот плохо замаскированный выпад.
– Насколько мне известно, этот автор – прикованный к инвалидному креслу, скрюченный калека. Нет, дорогой мой мистер Блюм, Марис отправилась в Джорджию вовсе не в поисках приключений.
– А вы не боитесь, что за этим отъездом может крыться причина гораздо более серьезная, чем простая любовная интрижка?
Ной допил виски и некоторое время молча рассматривал тающие на дне льдинки.
– Вы плохо знаете Марис, – сказал он наконец. – Иначе бы вам и в голову не пришло, что она затеяла какую-то свою игру. Марис не умеет мыслить масштабно, как мы с вами; она – настоящий книжный червь, помешанный на литературе романтик и мечтатель. Большую часть времени Марис витает в облаках, куда даже мне бывает нелегко подняться, хотя когда-то я и написал книгу, наделавшую много шума. – Ной усмехнулся. – Поверьте, нет причин опасаться, что Марис преподнесет нам неприятный сюрприз.
– Но она, вероятно, удивится, когда «Мадерли-пресс» станет подразделением «Уорлд Вью»?
– Ну, это мы скоро узнаем.
– Мне бы вашу уверенность!
Не переставая улыбаться, Ной потянулся к кейсу, достал подготовленные Говардом Бэнкрофтом бумаги.
– Мне кажется, – многозначительно произнес он, – у меня уже есть ответ на вопросы, которые вы только собираетесь задать.
И Ной протянул документы Блюму. После измены Нади и после фортеля Марис с этой незапланированной поездкой в Джорджию он решил, что его следующий шаг должен быть решительным и быстрым. Ной устал от осторожности, ему осточертело постоянное лавирование и необходимость угождать то Наде, то Марис, то Дэниэлу, и он был намерен перейти от ожидания к атаке. Пора, думал он, позаботиться и о Ное Риде, а остальные могут пойти и трахнуться сами с собой. Или, на худой конец, со своим личным тренером.
Блюм пролистал документы. Он был достаточно осведомленным в юридических делах человеком, чтобы ухватить суть.
Ной ожидал поздравлений, но Блюм только покачал головой и положил бумаги на журнальный столик.
– Очень хорошо, – сказал он, – но я не вижу на документе подписей.
Ной с шумом выдохнул воздух.
– В них нет необходимости, Моррис. Разве вы не обратили внимания на параграф, где говорится…
– …Что документ считается действительным и с одной вашей подписью? – Моррис усмехнулся. Поднявшись, он застегнул верхнюю пуговицу своего безупречно серого пиджака. – На мой взгляд, это довольно спорный пункт, мистер Рид. С меня достаточно и того, что приходится обходить антимонопольные законы с сотнями поправок к ним, и лишние неприятности мне ни к чему. – Он небрежно взмахнул рукой. – Безусловно, существующие законы только отнимают время и не способны по-настоящему помешать людям, которые в состоянии нанять квалифицированных юристов, но все остальное должно быть в порядке. В идеальном порядке, мистер Рид! Поэтому я предпочитаю сразу расставить все точки над «i». Я не стану заключать сделку такого масштаба, пока существует хоть малейшая возможность осечки. А она существует, мистер Рид, поверьте мне на слово! Этот документ… – Он кивнул на лежащие на столе бумаги. – В нынешнем своем виде он способен подействовать на власти как красная тряпка на быка. И даже если они по какой-то причине его пропустят, Мадерли могут поднять визг и вой, и тогда мы с вами окажемся в глубокой заднице. Не знаю, как вы, мистер Рид, но, когда меня имеют, я привык получать удовольствие.
Он подмигнул, и Ною захотелось треснуть по его лысой башке тяжелой хрустальной пепельницей.
– А теперь, мистер Рид, прошу меня простить – у меня назначена еще одна встреча.
Он повернулся и пошел к двери, Ной тоже поднялся, чтобы проводить гостя.
– Не беспокойтесь, мистер Блюм, подписи будут, – сказал он, энергично моргая, чтобы прогнать застилавшую глаза красную пелену гнева.
– Я никогда не волнуюсь, – ответил Блюм.
В дверях он, однако, остановился и повернулся к Ною:
– Знаете, мистер Рид, мне пришло в голову, что одной подписи должно быть достаточно. Пусть документ подпишет ваша жена или ваш тесть, и тогда мы с вами сможем работать дальше. – Он немного подумал и кивнул:
– Да, если, кроме вас, эту бумагу подпишет кто-то из них, я буду чувствовать себя достаточно уверенно.
– Я этим займусь, – пообещал Ной. – Ваша задача – разобраться с монопольными законами, а Мадерли предоставьте мне.
– С удовольствием. Между нами говоря, лучше иметь дело с федеральным правительством, чем со старым Мадерли. – Улыбка сделала лицо Блюма похожим на оскаленный череп, вырытый из могилы. – Позвоните мне, когда все будет готово. Только не раньше, договорились? Я привык ценить свое время, и, как ни приятно мне было с вами побеседовать, я бы предпочел, чтобы следующая наша встреча прошла в более конструктивном ключе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91