Это какая-то чудовищная ошибка. Вот что я тогда подумал.
– Весьма красноречивая мысль, сэр. Вы наверняка тогда отдали приказ провести самое тщательное расследование.
– Разумеется. Выяснив, что дело попало в руки одного из наших лучших специалистов, в руки инспектора Пардью, я велел ему не доверять никаким самым очевидным выводам и проводить расследование таким образом, будто произошло самое настоящее убийство, а не самоубийство. Он не упустил ни одной мелочи. Ни отпечатков, ни баллистической экспертизы. Должен вам сказать, что представленный им отчет был предельно точным и одновременно подробным. Он не вызвал у нас ни единого дополнительного вопроса.
– А что вы скажете о сведениях мисс Хит? Они не заставили вас снова усомниться в правильности вынесенного вердикта?
Начальник полиции снова довольно долго медлил с ответом.
– И да и нет, – отозвался он наконец. – Как мне самому казалось, то есть, точнее говоря, как мне кажется теперь, в деле этом существуют три пункта, свидетельствующие против самоубийства, и один – за.
– Три против одного! – воскликнул Лиддел. – Значит, мисс Хит была права!
– Не торопитесь с выводами, – сдержанным тоном посоветовал Летбридж, – я же еще не назвал эти пункты. Итак, пункт первый. Как я уже сказал, версия с самоубийством никак не вязалась в моем представлении с особенностями характера покойного. Но я узнал, что примерно за месяц до смерти сэр Роланд находился в подавленном состоянии, причем депрессия постепенно усиливалась. Сам я не виделся с ним в ту пору, когда ему стало хуже, и ничего не могу сказать о том, насколько существенно изменилось его поведение и настроение. Однако и жена его и другие хорошо знавшие его люди подтверждали, что да, сэр Роланд сильно сдал, стал совсем другим. Таким образом, сомнение в том, что такой сильный человек, как сэр Роланд, мог покончить с собой, отпало само собой.
– Да, я так и понял.
– Пункт второй – письмо с угрозами, весьма сомнительное, на мой взгляд. Я ни на секунду не мог вообразить, что сэр Роланд способен совершить преступление, а потом оговорить невинного человека, таким образом вынудив жертву своего обмана отбывать тюремное заключение. Абсурд! Никто и никогда не посмел бы усомниться в честности и благородстве сэра Роланда, по крайней мере, никто из тех, кто хорошо его знал. И поначалу, я, разумеется, не поверил в эту байку.
– А потом что-то заставило вас изменить свое мнение?
– В общем, да. Мистер Пардью сумел откопать такие факты, которые вынудили меня это сделать. Понимаете, сэр Роланд наверняка понял, от кого письмо, еще до того, как его прочел. Ведь на обороте конверта были две эти буквы, «эс» и «а», и еще он наверняка знал, что ничего хорошего в письме не будет. Потому и не стал вскрывать его до тех пор, пока не остался один – в этой своей «ловушке для солнца». Я долго ломал над этим голову и придумал одну версию. Сами понимаете, никаких доказательств у меня нет. Но как бы то ни было, версия моя такова. Сэр Роланд действительно дал какие-то свидетельские показания, из-за которых был несправедливо осужден невинный человек. Но одна важная деталь: сэр Роланд искренне верил в то, что говорил, в достоверность своей улики. Улика могла быть верной, но не однозначной. Возможно, сэру Роланду были неизвестны какие-то существенные нюансы, и в конечном счете это привело к вынесению несправедливого приговора. В любом случае совесть сэра Роланда была чиста, он даже не подозревал о невольно совершенном им злодеянии. И вот несколько недель назад он каким-то образом узнал о судьбе того несчастного. Возможно, из письма от того же адресата, который известен теперь нам. Видимо, для сэра Роланда это был настоящий шок, но он мог ничего толком не понять, ему захотелось узнать все досконально. Но хотя еще ничего не было ясно, сама мысль о том, что такая ошибка действительно могла произойти, подействовала на него угнетающе, вот вам и разгадка все усиливавшейся депрессии.
Лиддел был поражен.
– Весьма убедительная версия, – с восхищением произнес он.
– Да, такова моя идея. Произошла роковая ошибка, за которую пожелали расквитаться. Как видите, третий пункт, в сущности, ничем не лучше предыдущих двух. Чуть тронь пальцем, и все разлетится на кусочки.
– Боюсь, я не совсем четко понял вашу мысль, господин майор.
– Предыдущие два пунктика в первый момент казались просто незыблемыми, но стоило копнуть поглубже, тут же выяснялось, что они гроша ломаного не стоят. Вспомните, какими убедительными казались вам семь пунктов, доказывавших виновность мистера Роско, а потом пришел наш милейший мистер Френч и одним махом разделался со всеми вашими аргументами, заявив, что это лишь домыслы, порожденные женской ревностью и обидой.
– Теперь я и сам это понимаю. Вы сказали, что у вас три пункта против версии с самоубийством, но один все-таки – за. И какой же?
– Очень простой. Убийство просто невозможно было совершить.
Лиддел рассмеялся.
– Железный аргумент! Который означает, что вы совершенно удовлетворены результатами дознания, и не стоит разводить канитель с новым расследованием?
И снова последовала пауза, даже несколько более длительная, чем раньше.
Нет, – наконец произнес майор Летбридж, – это не так. Признаться, меня тоже не оставляет беспокойство. Разум подсказывает мне, что это самоубийство, но сердце продолжает твердить, что сэр Роланд никогда бы на такое не пошел. Называйте это интуицией, если угодно, или шестым чувством. Но интуицию к делу не подошьешь, это не улика, – он улыбнулся, – вот и делайте выводы.
Лиддел понимающе кивнул.
– Все ясно, сэр. Больше никаких вопросов. И все же меня, как и вас, не оставляют сомнения. – Он помолчал. – Но вы считаете, что в тех обстоятельствах убийство было абсолютно невозможным? А если преступник использовал какое-то механическое устройство?
– Да ну что вы! Какое же он мог использовать устройство, по-вашему?
– Честно говоря, я в таких вещах не силен.
– Тогда слушайте… Мы тщательно проработали эту версию, уж поверьте мне на слово. И очень скоро убедились в том, что это допущение абсурдно. По двум существенным причинам. Невозможно представить себе такое приспособление, которое поднесло бы дуло практически вплотную к виску, и потом, оно должно было бы исчезнуть, буквально раствориться в воздухе. Это уже из области фантастики. Нет, если уж это действительно убийство, то совершила его человеческая особь, которая все-таки присутствовала на поляне в момент выстрела.
– Но там никого не было?
– Но там никого не было. В том-то и штука.
Лиддел стал выбираться из кресла, поняв, что аудиенция окончена.
– Огромное вам спасибо, сэр, за то, что развеяли мою тревогу. Мне лично все представлялось в несколько ином свете, но правы, безусловно, вы. Иначе не могло и быть.
Несмотря на заверения Лиддела, Летбридж видел, что в действительности его гость продолжает сомневаться. На самом деле Летбридж и сам уже ни в чем не был уверен. Интуиция, над которой он только что подтрунивал, по-прежнему призывала его быть более осторожным и критичным. Когда Лиддел собрался уходить, майор признался:
– У меня на душе тоже как-то неспокойно, – он покачал головой, а потом добавил, словно наконец приняв окончательное решение: – И вот что я вам скажу. Потолкую-ка я со своими ребятками, со старшим офицером и с инспектором Пардью, а то и с вашим Френчем. Если мы обнаружим, что какие-то нюансы все-таки были упущены, пусть это будет даже мелочь, я потребую пересмотра дела. Но вряд ли там есть какие-то огрехи.
Летбридж был сильно раздосадован тем, как все оборачивалось. Напрасно он тогда поддался уговорам своих подчиненных и пустил все на самотек, хотя ему с самого начала не нравилась эта версия с самоубийством, ой не нравилась! Что-то там не так, пора окончательно разобраться. Он знал, что требование пересмотра дела повлечет за собой кучу неприятностей. Он представил себе, как отнесутся его парни к тому, что он вроде как зачеркнет всю их работу, все их рапорты и выводы. Коронер тоже разобидится, ведь он, по сути дела, собирается продемонстрировать свое недоверие присяжным и вынесенному ими вердикту! А если он предложит обратиться за помощью к Скотленд-Ярду, мера, которая явно напрашивалась, все начнут возмущаться, это уж как пить дать. Мистер Летбридж приказал себе не думать о подобных пустяках. Государство платит ему деньги, и он обязан честно отрабатывать свое жалованье. Вот па этом и поставим точку.
На следующее же утро он устроил совещание, пригласив в свой кабинет старшего офицера Клементса и инспектора Пардью. Он подробно изложил историю, рассказанную Лидделом, и был крайне удивлен их реакцией. Оба подчиненных отнеслись к услышанному крайне серьезно.
– От этого Роско чего угодно можно ждать, сэр, не удивлюсь, если все это окажется правдой, – подумав, заявил Клементс. – Его голыми руками не возьмешь, темная лошадка, мы про него так ничего толком и не узнали. Язык у этого красавчика хорошо подвешен, и держится он как истинный джентльмен, мисс Чаттертон точно могла на это клюнуть. Она у нас натура деликатная и впечатлительная. Бросить ту девчонку ради другой, богатенькой, он, конечно, тоже мог, и запросто, но это еще не означает, что он решился бы на кровавое дело. Мы остаемся при старом своем мнении: принимая во внимание все известные нам факты и обстоятельства, мы утверждаем, что совершить убийство было практически невозможно. Верно, Пардью? Интересно, что скажешь ты?
Инспектор какое-то время молчал, обдумывая подходящий ответ, и ответ этот действительно был неплох:
– Не стану отрицать, сэр, что дело, о котором нам напомнил майор Летбридж, вызывало у меня примерно те же сомнения, – заявил он, возможно, из чисто дипломатических соображений, чтобы угодить высшему начальству, но тут же поддержал и своего непосредственного шефа: – Однако тот факт, который вы только что упомянули, сэр, оказался решающим. При сложившихся на тот момент обстоятельствах убийство действительно было неосуществимым. Была бы у нас хоть какая-то мало-мальски приемлемая версия, я непременно добился бы дальнейшего расследования.
– Не сомневаюсь, – сказал Летбридж, – и согласен со всеми вашими доводами. И все-таки гложут меня разные мысли. Чем больше я думаю о том, каким сэр Роланд был человеком, никогда не раскисал и не перед чем не трусил, так вот, чем больше я об этом обо всем думаю, тем меньше верю в его самоубийство. И, готов поклясться, история мистера Лиддела никоим образом не повлияла на мое мнение, просто она оживила прежние сомнения.
– Если мы все-таки затеем расследование, – помолчав, сказал Клементс, – то с чего нам следует начать?
– Вопрос, как говорится, на засыпку, – шутливо отозвался Летбридж, надеявшийся, несмотря на свой прямо-таки неприличный демарш, сохранить доверительные отношения со своими подчиненными. – Перепроверять те данные, которые нам предоставил Пардью, мы, разумеется, не будем. Свою часть расследования он провел великолепно, лучшего нечего и желать. Я-то хочу пойти по несколько иному пути. Полагаю, нам стоило бы получше узнать этого Роско, любопытно, что он поделывал раньше, до того, как явился в наши края. Если выяснится, что он всегда был законопослушным гражданином, тогда бог с ним, больше не будем с ним возиться. Ну а если за ним водились всякие сомнительные делишки, придется обстоятельства смерти сэра Роланда изучить более детально. Пока нам с вами, правда, не удалось найти никаких зацепочек, но, думаю, что-нибудь да придумаем, главное, напрячь мозги.
– А вам не кажется, сэр, что копаться в его прошлом сподручнее было бы Скотленд-Ярду?
Летбриджу как раз это и требовалось! Он еле сдержал улыбку.
– Скотленд-Ярду? – якобы с обидой переспросил он. – Что ж… Возможно, так оно действительно будет лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Весьма красноречивая мысль, сэр. Вы наверняка тогда отдали приказ провести самое тщательное расследование.
– Разумеется. Выяснив, что дело попало в руки одного из наших лучших специалистов, в руки инспектора Пардью, я велел ему не доверять никаким самым очевидным выводам и проводить расследование таким образом, будто произошло самое настоящее убийство, а не самоубийство. Он не упустил ни одной мелочи. Ни отпечатков, ни баллистической экспертизы. Должен вам сказать, что представленный им отчет был предельно точным и одновременно подробным. Он не вызвал у нас ни единого дополнительного вопроса.
– А что вы скажете о сведениях мисс Хит? Они не заставили вас снова усомниться в правильности вынесенного вердикта?
Начальник полиции снова довольно долго медлил с ответом.
– И да и нет, – отозвался он наконец. – Как мне самому казалось, то есть, точнее говоря, как мне кажется теперь, в деле этом существуют три пункта, свидетельствующие против самоубийства, и один – за.
– Три против одного! – воскликнул Лиддел. – Значит, мисс Хит была права!
– Не торопитесь с выводами, – сдержанным тоном посоветовал Летбридж, – я же еще не назвал эти пункты. Итак, пункт первый. Как я уже сказал, версия с самоубийством никак не вязалась в моем представлении с особенностями характера покойного. Но я узнал, что примерно за месяц до смерти сэр Роланд находился в подавленном состоянии, причем депрессия постепенно усиливалась. Сам я не виделся с ним в ту пору, когда ему стало хуже, и ничего не могу сказать о том, насколько существенно изменилось его поведение и настроение. Однако и жена его и другие хорошо знавшие его люди подтверждали, что да, сэр Роланд сильно сдал, стал совсем другим. Таким образом, сомнение в том, что такой сильный человек, как сэр Роланд, мог покончить с собой, отпало само собой.
– Да, я так и понял.
– Пункт второй – письмо с угрозами, весьма сомнительное, на мой взгляд. Я ни на секунду не мог вообразить, что сэр Роланд способен совершить преступление, а потом оговорить невинного человека, таким образом вынудив жертву своего обмана отбывать тюремное заключение. Абсурд! Никто и никогда не посмел бы усомниться в честности и благородстве сэра Роланда, по крайней мере, никто из тех, кто хорошо его знал. И поначалу, я, разумеется, не поверил в эту байку.
– А потом что-то заставило вас изменить свое мнение?
– В общем, да. Мистер Пардью сумел откопать такие факты, которые вынудили меня это сделать. Понимаете, сэр Роланд наверняка понял, от кого письмо, еще до того, как его прочел. Ведь на обороте конверта были две эти буквы, «эс» и «а», и еще он наверняка знал, что ничего хорошего в письме не будет. Потому и не стал вскрывать его до тех пор, пока не остался один – в этой своей «ловушке для солнца». Я долго ломал над этим голову и придумал одну версию. Сами понимаете, никаких доказательств у меня нет. Но как бы то ни было, версия моя такова. Сэр Роланд действительно дал какие-то свидетельские показания, из-за которых был несправедливо осужден невинный человек. Но одна важная деталь: сэр Роланд искренне верил в то, что говорил, в достоверность своей улики. Улика могла быть верной, но не однозначной. Возможно, сэру Роланду были неизвестны какие-то существенные нюансы, и в конечном счете это привело к вынесению несправедливого приговора. В любом случае совесть сэра Роланда была чиста, он даже не подозревал о невольно совершенном им злодеянии. И вот несколько недель назад он каким-то образом узнал о судьбе того несчастного. Возможно, из письма от того же адресата, который известен теперь нам. Видимо, для сэра Роланда это был настоящий шок, но он мог ничего толком не понять, ему захотелось узнать все досконально. Но хотя еще ничего не было ясно, сама мысль о том, что такая ошибка действительно могла произойти, подействовала на него угнетающе, вот вам и разгадка все усиливавшейся депрессии.
Лиддел был поражен.
– Весьма убедительная версия, – с восхищением произнес он.
– Да, такова моя идея. Произошла роковая ошибка, за которую пожелали расквитаться. Как видите, третий пункт, в сущности, ничем не лучше предыдущих двух. Чуть тронь пальцем, и все разлетится на кусочки.
– Боюсь, я не совсем четко понял вашу мысль, господин майор.
– Предыдущие два пунктика в первый момент казались просто незыблемыми, но стоило копнуть поглубже, тут же выяснялось, что они гроша ломаного не стоят. Вспомните, какими убедительными казались вам семь пунктов, доказывавших виновность мистера Роско, а потом пришел наш милейший мистер Френч и одним махом разделался со всеми вашими аргументами, заявив, что это лишь домыслы, порожденные женской ревностью и обидой.
– Теперь я и сам это понимаю. Вы сказали, что у вас три пункта против версии с самоубийством, но один все-таки – за. И какой же?
– Очень простой. Убийство просто невозможно было совершить.
Лиддел рассмеялся.
– Железный аргумент! Который означает, что вы совершенно удовлетворены результатами дознания, и не стоит разводить канитель с новым расследованием?
И снова последовала пауза, даже несколько более длительная, чем раньше.
Нет, – наконец произнес майор Летбридж, – это не так. Признаться, меня тоже не оставляет беспокойство. Разум подсказывает мне, что это самоубийство, но сердце продолжает твердить, что сэр Роланд никогда бы на такое не пошел. Называйте это интуицией, если угодно, или шестым чувством. Но интуицию к делу не подошьешь, это не улика, – он улыбнулся, – вот и делайте выводы.
Лиддел понимающе кивнул.
– Все ясно, сэр. Больше никаких вопросов. И все же меня, как и вас, не оставляют сомнения. – Он помолчал. – Но вы считаете, что в тех обстоятельствах убийство было абсолютно невозможным? А если преступник использовал какое-то механическое устройство?
– Да ну что вы! Какое же он мог использовать устройство, по-вашему?
– Честно говоря, я в таких вещах не силен.
– Тогда слушайте… Мы тщательно проработали эту версию, уж поверьте мне на слово. И очень скоро убедились в том, что это допущение абсурдно. По двум существенным причинам. Невозможно представить себе такое приспособление, которое поднесло бы дуло практически вплотную к виску, и потом, оно должно было бы исчезнуть, буквально раствориться в воздухе. Это уже из области фантастики. Нет, если уж это действительно убийство, то совершила его человеческая особь, которая все-таки присутствовала на поляне в момент выстрела.
– Но там никого не было?
– Но там никого не было. В том-то и штука.
Лиддел стал выбираться из кресла, поняв, что аудиенция окончена.
– Огромное вам спасибо, сэр, за то, что развеяли мою тревогу. Мне лично все представлялось в несколько ином свете, но правы, безусловно, вы. Иначе не могло и быть.
Несмотря на заверения Лиддела, Летбридж видел, что в действительности его гость продолжает сомневаться. На самом деле Летбридж и сам уже ни в чем не был уверен. Интуиция, над которой он только что подтрунивал, по-прежнему призывала его быть более осторожным и критичным. Когда Лиддел собрался уходить, майор признался:
– У меня на душе тоже как-то неспокойно, – он покачал головой, а потом добавил, словно наконец приняв окончательное решение: – И вот что я вам скажу. Потолкую-ка я со своими ребятками, со старшим офицером и с инспектором Пардью, а то и с вашим Френчем. Если мы обнаружим, что какие-то нюансы все-таки были упущены, пусть это будет даже мелочь, я потребую пересмотра дела. Но вряд ли там есть какие-то огрехи.
Летбридж был сильно раздосадован тем, как все оборачивалось. Напрасно он тогда поддался уговорам своих подчиненных и пустил все на самотек, хотя ему с самого начала не нравилась эта версия с самоубийством, ой не нравилась! Что-то там не так, пора окончательно разобраться. Он знал, что требование пересмотра дела повлечет за собой кучу неприятностей. Он представил себе, как отнесутся его парни к тому, что он вроде как зачеркнет всю их работу, все их рапорты и выводы. Коронер тоже разобидится, ведь он, по сути дела, собирается продемонстрировать свое недоверие присяжным и вынесенному ими вердикту! А если он предложит обратиться за помощью к Скотленд-Ярду, мера, которая явно напрашивалась, все начнут возмущаться, это уж как пить дать. Мистер Летбридж приказал себе не думать о подобных пустяках. Государство платит ему деньги, и он обязан честно отрабатывать свое жалованье. Вот па этом и поставим точку.
На следующее же утро он устроил совещание, пригласив в свой кабинет старшего офицера Клементса и инспектора Пардью. Он подробно изложил историю, рассказанную Лидделом, и был крайне удивлен их реакцией. Оба подчиненных отнеслись к услышанному крайне серьезно.
– От этого Роско чего угодно можно ждать, сэр, не удивлюсь, если все это окажется правдой, – подумав, заявил Клементс. – Его голыми руками не возьмешь, темная лошадка, мы про него так ничего толком и не узнали. Язык у этого красавчика хорошо подвешен, и держится он как истинный джентльмен, мисс Чаттертон точно могла на это клюнуть. Она у нас натура деликатная и впечатлительная. Бросить ту девчонку ради другой, богатенькой, он, конечно, тоже мог, и запросто, но это еще не означает, что он решился бы на кровавое дело. Мы остаемся при старом своем мнении: принимая во внимание все известные нам факты и обстоятельства, мы утверждаем, что совершить убийство было практически невозможно. Верно, Пардью? Интересно, что скажешь ты?
Инспектор какое-то время молчал, обдумывая подходящий ответ, и ответ этот действительно был неплох:
– Не стану отрицать, сэр, что дело, о котором нам напомнил майор Летбридж, вызывало у меня примерно те же сомнения, – заявил он, возможно, из чисто дипломатических соображений, чтобы угодить высшему начальству, но тут же поддержал и своего непосредственного шефа: – Однако тот факт, который вы только что упомянули, сэр, оказался решающим. При сложившихся на тот момент обстоятельствах убийство действительно было неосуществимым. Была бы у нас хоть какая-то мало-мальски приемлемая версия, я непременно добился бы дальнейшего расследования.
– Не сомневаюсь, – сказал Летбридж, – и согласен со всеми вашими доводами. И все-таки гложут меня разные мысли. Чем больше я думаю о том, каким сэр Роланд был человеком, никогда не раскисал и не перед чем не трусил, так вот, чем больше я об этом обо всем думаю, тем меньше верю в его самоубийство. И, готов поклясться, история мистера Лиддела никоим образом не повлияла на мое мнение, просто она оживила прежние сомнения.
– Если мы все-таки затеем расследование, – помолчав, сказал Клементс, – то с чего нам следует начать?
– Вопрос, как говорится, на засыпку, – шутливо отозвался Летбридж, надеявшийся, несмотря на свой прямо-таки неприличный демарш, сохранить доверительные отношения со своими подчиненными. – Перепроверять те данные, которые нам предоставил Пардью, мы, разумеется, не будем. Свою часть расследования он провел великолепно, лучшего нечего и желать. Я-то хочу пойти по несколько иному пути. Полагаю, нам стоило бы получше узнать этого Роско, любопытно, что он поделывал раньше, до того, как явился в наши края. Если выяснится, что он всегда был законопослушным гражданином, тогда бог с ним, больше не будем с ним возиться. Ну а если за ним водились всякие сомнительные делишки, придется обстоятельства смерти сэра Роланда изучить более детально. Пока нам с вами, правда, не удалось найти никаких зацепочек, но, думаю, что-нибудь да придумаем, главное, напрячь мозги.
– А вам не кажется, сэр, что копаться в его прошлом сподручнее было бы Скотленд-Ярду?
Летбриджу как раз это и требовалось! Он еле сдержал улыбку.
– Скотленд-Ярду? – якобы с обидой переспросил он. – Что ж… Возможно, так оно действительно будет лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46