Думаю, что, может быть, она исправила его. Она умна.
– Сильная, энергичная и умная, – повторила Аннунсиата задумчиво, уголки ее рта опустились. – Однако она, очевидно, плодовита, а это главное.
Кловис взорвался смехом.
– Моя дорогая графиня, представь, что так бы сказали о тебе родственники Ральфа, когда ты выходила за него замуж!
– То был совершенно иной случай, – отвечала Аннунсиата с улыбкой.
* * *
Рождество в Морлэнде проходило весело, дом был полон гостей. Аннунсиата осталась в Лондоне, но настояла, на том, что Кловис на месяц возьмет с собой Кловер домой. Кэти слишком плохо себя чувствовала для путешествия и проводила время в Аберледи с Мавис и маленькой Мэри, с которой легче переносилось ее общество. Однако Сабина, которая охотилась в Эмблхоупе, приехала в Морлэнд с Франкомбом. Артур и Джон, оба были дома.
Индия, только что оправившаяся от рождения маленького Роберта, но полная энергии, пригласила несколько молодых холостяков из добропорядочных семей Йорка в дополнение к одной или двум семьям.
– Вместе с Кловер, только что вернувшейся из Лондона, – сказала она Матту, – Франчес и Сабиной, собирающейся остаться, мы должны будем устраивать танцы, а значит потребуются молодые люди в качестве партнеров.
– Как ты все продумываешь, – восхитился Матт. – Но если ты будешь в зале, девушкам все равно не хватит партнеров, потому что все молодые люди захотят танцевать только с тобой.
Индия рассмеялась, ее глаза заблестели от удовольствия.
– О, мой дорогой, я считаю себя теперь просто старой матроной. Они меня даже не заметят – мать двоих детей!
– Ты прекраснее, чем прежде, – заверил ее Матт и думал он то же самое.
Индия прильнула к нему и потерлась щекой о его щеку. Рука Матта потянулась беспомощно и машинально, чтобы дотронуться до нее и погладить. Если бы она не проявляла такую настойчивость, заставляя его заниматься делами имения, он был бы совершенно счастлив провести всю жизнь рядом с ней, целуя и лаская ее.
Все было сделано в наилучшем виде. Еду приготовили обильную и изысканную. Многие слуги восхищались Индией, а повар просто боготворил ее, ибо под управлением Кловиса у него было мало возможностей для демонстрации своего мастерства. Еда в Морлэнде готовилась обильная, но однообразная и простая – тесные рамки для большого художника. В это Рождество, вдохновленный Индией, он превзошел самого себя. Гвоздем всего пиршества явился колоссальный полуночный пирог, диаметров в три фута, украшенный миниатюрным замком Морлэнд с прекрасными деталями в виде павлинов, расправивших свои бумажные хвосты над сахарным мостом.
Кроме пиршества, конечно звучала музыка, устраивались разные развлечения, все любимые рождественские игры и танцы каждую ночь. Индия танцевала с лучшими партнерами. Матту не удавалось самому с ней потанцевать. Он стоял в сторонке и наблюдал за женой с гордостью и любовью, как она неутомимо порхала по залу в бросающемся в глаза ярко-синем атласном платье – и с королевскими изумрудами, сверкающими на ее шее.
Мать Индии тоже приехала на Рождество. Она больше не жила в Морлэнде. Индия сняла ей дом в Йорке, как только родился второй ребенок. Она говорила, что ей там лучше с ее старыми друзьями. Сейчас миссис Невиль сидела у большого камина в северном конце длинного зала, разделяя общество Сабины. Сабина растолстела до безобразия и больше не могла танцевать, но следила за Индией с проблеском одобрения в глазах.
– Клянусь Богом, она напоминает мне меня саму в этом возрасте, – сказала Сабина, непроизвольно доставая очередной засахаренный абрикос из стоящего рядом блюда. – Когда-то я танцевала каждый танец, хотя об этом трудно догадаться, глядя на меня сейчас, мадам. Танцевала всю ночь напролет, когда я была в этом возрасте.
Она вдруг громко расхохоталась, заставив миссис Невиль подпрыгнуть.
– Пресвятая Мария! Посмотрите, как она поднимается и приседает с моим мужем! Как она заставляет его скакать! Кто бы мог подумать, что он способен танцевать так проворно!
Пара повернула на последний тур в суматохе, и Сабина одобрительно помахала им липким пальцем.
– Я вам клянусь, ваша девочка действует на него благоприятно, мадам. Посмотрите на цвет их щек.
Миссис Невиль что-то пробормотала в ответ. В действительности она думала, что цвет лица Джека Франкомба больше свидетельствует об апоплексическом ударе, чем о хорошем здоровье. Сабина вздохнула...
– А на рассвете они снова будут на ногах, чтобы пойти на охоту. Я вам ручаюсь, я была такой же до этой проклятой полноты. Теперь двум мужчинам приходится потрудиться, чтобы взгромоздить меня на лошадь.
Танец закончился, и танцоры рассеялись, как рассыпавшиеся бусины для короткого отдыха перед следующим танцем. Франчес и дочь Кэти, Сабина, свалились на диванные подушки рядом с госпожой Сабиной, энергично обмахиваясь веерами. Им обеим скоро исполнялось четырнадцать, почти женщины, но еще не вполне леди, они от души веселились. Франчес – пухленькая, светловолосая и прелестно курносая, в то время как Сабина – тонкая, с темными волосами, считавшая себя заурядной рядом с кузиной, хотя в ее лице сквозила замечательная живость, что было гораздо более замечательным. Госпожа Сабина протянула руку и похлопала свою дочь, которая не могла отдышаться, по плечу:
– Что, Фанни, получила немного удовольствия? ты бы лучше пошла и освободила своего отца, а то его хватит апоплексический удар.
Она взглянула на Матта, стоящего неподалеку, и сказала:
– Как тебе не стыдно, Матт, позволять своей жене мучить старика.
– С папой все в порядке, мама, – заступилась за отца Франчес. – Ему нравится танцевать с госпожой Морлэнд.
– О, я знаю, что ему это нравится, но боюсь, что его сердце не справится. А теперь, хозяин Матт, потанцуй со своей милой женой, из сострадания.
Молодая Сабина вскочила и схватила Матта за руку.
– О, нет, он обещал потанцевать со мной. Не правда ли, Матт? Ты обещал!
И Матт, глядя на ее разгоряченное лицо, не решился опровергнуть ее:
– Да, я обещал.
Госпожа Сабина заметила Артура, который подошел в поисках партнерши, и заявила ему с властностью человека, которому нечего опасаться:
– Пойди и потанцуй с Индией, Артур. Не то она убьет моего бедного Джека. А ты, Фанни, принеси мне немного вина, да побыстрее, пока снова не заиграла музыка.
– Я как раз собирался это сделать, – произнес Артур сквозь зубы, в то время как Франчес сердито надула губки из-за того, что ее отправили за вином. Но музыканты заиграли прежде, чем она успела отойти на ярд. Молодой человек поклонился ей, и она унеслась в вихре танца, не оглянувшись на мать.
– Зачем ты танцуешь с этим клоуном Франкомбом? – хмуро спросил Артур Индию, когда они плавно двигались в танце.
– Только из сострадания, мой дорогой. Простая любезность, – ответила Индия невозмутимо. – Я должна была спасти его от его старой толстой жены. Ужасное старое создание! Как она могла выйти замуж за него, не знаю. Ей должно быть стыдно.
– Ты, кажется, принимаешь его благополучие близко к сердцу, – проворчал Артур.
Индия сжала его руку:
– Не смотри так мрачно. Люди подумают, что мы ссоримся. Лорд, вы не можете думать, что у меня есть какой-то интерес к человеку в штанах по крайней мере пятилетней давности и украшения которого хуже, чем у моей лошади! Да, действительно, Полночь – гораздо лучшая компания и красивей.
Артур невольно улыбнулся, и она развила успех:
– Между прочим, дорогой, ты весьма много танцевал с Кловер, не так ли? Теперь было бы неплохо, если бы ты на ней женился. Как ты думаешь? В конце концов тебе пора жениться. А она наследница, замечательная девушка, к тому же, не причинит тебе хлопот...
– Индия, ради Бога, – взмолился Артур, крепче схватив ее за руку, – я не хочу говорить о Кловер или женитьбе. Я хочу тебя. Ты знаешь, как сильно я хочу тебя. Ты мне позволишь сегодня ночью? Ради Бога, я вырву свои жилы для струн твоей скрипки. Чего еще ты желаешь?
– Нет, дорогой, не сегодня ночью. Артур! Не держи мою руку так крепко, мне больно! Нет, послушай меня. Я не могу сегодня ночью. Пока не могу. Ты знаешь, я легко могу забеременеть.
– Ладно. А когда?
– Не сейчас, – ответила раздраженно Индия. – Лорд, я делаю все возможное. Тебе нравится, что мы делаем, правда?
– Ты знаешь, что нравится. Но я хочу тебя всю. Полумеры меня убивают.
– Тише, больше ни слова, а то я рассержусь. Я скажу тебе, когда. Не докучай мне, иначе ничего не будет. Теперь улыбнись немного – люди удивляются.
* * *
В ту ночь Индия сидела на краю большой кровати в большой спальне, закрыв глаза от страдания и держа у лба холодную примочку. Матт смотрел на нее с беспокойством, а она слабо улыбалась.
– Все будет хорошо, дорогой, – успокоила она его. – Слишком много вина и слишком много танцев. Ты знаешь мои головные боли.
Матт сидел около нее и нежно поглаживал ее руку.
– Бедняжка. Это слишком тяжело для тебя после маленького Роберта.
Он посмотрел на ее пылающее лицо, на мгновение закрыл глаза, а затем сказал:
– Можно я устроюсь в холостяцком крыле этой ночью, чтобы ты смогла действительно хорошо и спокойно выспаться? И минуты не пройдет, как постель будет готова.
Индия открыла глаза и трепетно улыбнулась ему:
– О, дорогой, ты так добр ко мне. Знаешь, я думаю, мне действительно следует побыть одной этой ночью. Это пойдет мне на пользу.
Она поднесла его руку к своим губам, ее глаза блестели от влаги.
– Ты так добр ко мне. Я этого не заслужила.
– Напротив, дорогая.
Он привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
– Ты так много значишь для меня, а твое здоровье – моя самая большая забота. Спи до позднего утра. Я распоряжусь, чтобы тебя не беспокоили. Когда проснешься, можешь послать Миллисент за завтраком.
Когда в доме, наконец, стихло, Индия накинула широкий халат и вышла через гардеробную, где на низкой кровати спала Миллисент. Она спустилась по лестнице к комнате управляющего. Огонь в камине все еще тлел красным светом, поэтому от мужчины на стену падала темная тень, а его лицо было похоже на маску клоуна.
– Все тихо? – спросил он.
– Абсолютно, – ответила она и шагнула в его объятия.
Она ощущала твердое бочкообразное тело в своих руках, его теплый мужской запах, острую сладость его языка во рту. Красная и темная комната окружала ее как лоно, и она отдалась исступлению растущего желания. Однако после довольно долгого промежутка времени она сказала:
– Нет.
– Что значит – нет?
Она не могла видеть его лицо, но слышала бесстыдное довольство в его голосе.
– Не все. Не сейчас. Я боюсь забеременеть. Между прочим, у нас много времени.
– Неужели? – спросил он с тем же ленивым юмором. Ей было неловко, будто он знал все, что она скажет, даже до прихода к нему.
– А разве нет? – парировала она немного едко. – В конце концов, если ты так сильно хочешь меня, есть возможность это устроить. Здесь, в Йорке, в Лондоне, в Нортумберленде. Если ты не будешь слишком увлекаться той толстой бабой – твоей женой.
Руки от ее груди медленно поднялись к ее шее и сжали чуть-чуть. В этом его жесте чувствовалась угроза, хотя голос не изменился.
– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мою жену.
– Знаю. А ты? Если ты хочешь меня, ты можешь обладать мной, но в мое время.
– И на твоих условиях, – хохотнул он, будто не было решено, кто должен диктовать условия.
Он снова ткнулся языком в ее рот, затем произнес с мрачным смехом, все еще звучавшим в его голосе:
– О, но от тебя веет запахом суки, моя любимая, так что я не упущу свой шанс. Я возьму тебя.
Индия снова отдалась его ласкам, хотя с некоторым беспокойством, что дела идут не так, как она рассчитывала. Он должен был умолять ее, глубоко благодарный, что некто богатый и красивый, занимающий высокое положение в свете соизволил снизойти до него. Однако получилось так, будто за ним осталось последнее слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Сильная, энергичная и умная, – повторила Аннунсиата задумчиво, уголки ее рта опустились. – Однако она, очевидно, плодовита, а это главное.
Кловис взорвался смехом.
– Моя дорогая графиня, представь, что так бы сказали о тебе родственники Ральфа, когда ты выходила за него замуж!
– То был совершенно иной случай, – отвечала Аннунсиата с улыбкой.
* * *
Рождество в Морлэнде проходило весело, дом был полон гостей. Аннунсиата осталась в Лондоне, но настояла, на том, что Кловис на месяц возьмет с собой Кловер домой. Кэти слишком плохо себя чувствовала для путешествия и проводила время в Аберледи с Мавис и маленькой Мэри, с которой легче переносилось ее общество. Однако Сабина, которая охотилась в Эмблхоупе, приехала в Морлэнд с Франкомбом. Артур и Джон, оба были дома.
Индия, только что оправившаяся от рождения маленького Роберта, но полная энергии, пригласила несколько молодых холостяков из добропорядочных семей Йорка в дополнение к одной или двум семьям.
– Вместе с Кловер, только что вернувшейся из Лондона, – сказала она Матту, – Франчес и Сабиной, собирающейся остаться, мы должны будем устраивать танцы, а значит потребуются молодые люди в качестве партнеров.
– Как ты все продумываешь, – восхитился Матт. – Но если ты будешь в зале, девушкам все равно не хватит партнеров, потому что все молодые люди захотят танцевать только с тобой.
Индия рассмеялась, ее глаза заблестели от удовольствия.
– О, мой дорогой, я считаю себя теперь просто старой матроной. Они меня даже не заметят – мать двоих детей!
– Ты прекраснее, чем прежде, – заверил ее Матт и думал он то же самое.
Индия прильнула к нему и потерлась щекой о его щеку. Рука Матта потянулась беспомощно и машинально, чтобы дотронуться до нее и погладить. Если бы она не проявляла такую настойчивость, заставляя его заниматься делами имения, он был бы совершенно счастлив провести всю жизнь рядом с ней, целуя и лаская ее.
Все было сделано в наилучшем виде. Еду приготовили обильную и изысканную. Многие слуги восхищались Индией, а повар просто боготворил ее, ибо под управлением Кловиса у него было мало возможностей для демонстрации своего мастерства. Еда в Морлэнде готовилась обильная, но однообразная и простая – тесные рамки для большого художника. В это Рождество, вдохновленный Индией, он превзошел самого себя. Гвоздем всего пиршества явился колоссальный полуночный пирог, диаметров в три фута, украшенный миниатюрным замком Морлэнд с прекрасными деталями в виде павлинов, расправивших свои бумажные хвосты над сахарным мостом.
Кроме пиршества, конечно звучала музыка, устраивались разные развлечения, все любимые рождественские игры и танцы каждую ночь. Индия танцевала с лучшими партнерами. Матту не удавалось самому с ней потанцевать. Он стоял в сторонке и наблюдал за женой с гордостью и любовью, как она неутомимо порхала по залу в бросающемся в глаза ярко-синем атласном платье – и с королевскими изумрудами, сверкающими на ее шее.
Мать Индии тоже приехала на Рождество. Она больше не жила в Морлэнде. Индия сняла ей дом в Йорке, как только родился второй ребенок. Она говорила, что ей там лучше с ее старыми друзьями. Сейчас миссис Невиль сидела у большого камина в северном конце длинного зала, разделяя общество Сабины. Сабина растолстела до безобразия и больше не могла танцевать, но следила за Индией с проблеском одобрения в глазах.
– Клянусь Богом, она напоминает мне меня саму в этом возрасте, – сказала Сабина, непроизвольно доставая очередной засахаренный абрикос из стоящего рядом блюда. – Когда-то я танцевала каждый танец, хотя об этом трудно догадаться, глядя на меня сейчас, мадам. Танцевала всю ночь напролет, когда я была в этом возрасте.
Она вдруг громко расхохоталась, заставив миссис Невиль подпрыгнуть.
– Пресвятая Мария! Посмотрите, как она поднимается и приседает с моим мужем! Как она заставляет его скакать! Кто бы мог подумать, что он способен танцевать так проворно!
Пара повернула на последний тур в суматохе, и Сабина одобрительно помахала им липким пальцем.
– Я вам клянусь, ваша девочка действует на него благоприятно, мадам. Посмотрите на цвет их щек.
Миссис Невиль что-то пробормотала в ответ. В действительности она думала, что цвет лица Джека Франкомба больше свидетельствует об апоплексическом ударе, чем о хорошем здоровье. Сабина вздохнула...
– А на рассвете они снова будут на ногах, чтобы пойти на охоту. Я вам ручаюсь, я была такой же до этой проклятой полноты. Теперь двум мужчинам приходится потрудиться, чтобы взгромоздить меня на лошадь.
Танец закончился, и танцоры рассеялись, как рассыпавшиеся бусины для короткого отдыха перед следующим танцем. Франчес и дочь Кэти, Сабина, свалились на диванные подушки рядом с госпожой Сабиной, энергично обмахиваясь веерами. Им обеим скоро исполнялось четырнадцать, почти женщины, но еще не вполне леди, они от души веселились. Франчес – пухленькая, светловолосая и прелестно курносая, в то время как Сабина – тонкая, с темными волосами, считавшая себя заурядной рядом с кузиной, хотя в ее лице сквозила замечательная живость, что было гораздо более замечательным. Госпожа Сабина протянула руку и похлопала свою дочь, которая не могла отдышаться, по плечу:
– Что, Фанни, получила немного удовольствия? ты бы лучше пошла и освободила своего отца, а то его хватит апоплексический удар.
Она взглянула на Матта, стоящего неподалеку, и сказала:
– Как тебе не стыдно, Матт, позволять своей жене мучить старика.
– С папой все в порядке, мама, – заступилась за отца Франчес. – Ему нравится танцевать с госпожой Морлэнд.
– О, я знаю, что ему это нравится, но боюсь, что его сердце не справится. А теперь, хозяин Матт, потанцуй со своей милой женой, из сострадания.
Молодая Сабина вскочила и схватила Матта за руку.
– О, нет, он обещал потанцевать со мной. Не правда ли, Матт? Ты обещал!
И Матт, глядя на ее разгоряченное лицо, не решился опровергнуть ее:
– Да, я обещал.
Госпожа Сабина заметила Артура, который подошел в поисках партнерши, и заявила ему с властностью человека, которому нечего опасаться:
– Пойди и потанцуй с Индией, Артур. Не то она убьет моего бедного Джека. А ты, Фанни, принеси мне немного вина, да побыстрее, пока снова не заиграла музыка.
– Я как раз собирался это сделать, – произнес Артур сквозь зубы, в то время как Франчес сердито надула губки из-за того, что ее отправили за вином. Но музыканты заиграли прежде, чем она успела отойти на ярд. Молодой человек поклонился ей, и она унеслась в вихре танца, не оглянувшись на мать.
– Зачем ты танцуешь с этим клоуном Франкомбом? – хмуро спросил Артур Индию, когда они плавно двигались в танце.
– Только из сострадания, мой дорогой. Простая любезность, – ответила Индия невозмутимо. – Я должна была спасти его от его старой толстой жены. Ужасное старое создание! Как она могла выйти замуж за него, не знаю. Ей должно быть стыдно.
– Ты, кажется, принимаешь его благополучие близко к сердцу, – проворчал Артур.
Индия сжала его руку:
– Не смотри так мрачно. Люди подумают, что мы ссоримся. Лорд, вы не можете думать, что у меня есть какой-то интерес к человеку в штанах по крайней мере пятилетней давности и украшения которого хуже, чем у моей лошади! Да, действительно, Полночь – гораздо лучшая компания и красивей.
Артур невольно улыбнулся, и она развила успех:
– Между прочим, дорогой, ты весьма много танцевал с Кловер, не так ли? Теперь было бы неплохо, если бы ты на ней женился. Как ты думаешь? В конце концов тебе пора жениться. А она наследница, замечательная девушка, к тому же, не причинит тебе хлопот...
– Индия, ради Бога, – взмолился Артур, крепче схватив ее за руку, – я не хочу говорить о Кловер или женитьбе. Я хочу тебя. Ты знаешь, как сильно я хочу тебя. Ты мне позволишь сегодня ночью? Ради Бога, я вырву свои жилы для струн твоей скрипки. Чего еще ты желаешь?
– Нет, дорогой, не сегодня ночью. Артур! Не держи мою руку так крепко, мне больно! Нет, послушай меня. Я не могу сегодня ночью. Пока не могу. Ты знаешь, я легко могу забеременеть.
– Ладно. А когда?
– Не сейчас, – ответила раздраженно Индия. – Лорд, я делаю все возможное. Тебе нравится, что мы делаем, правда?
– Ты знаешь, что нравится. Но я хочу тебя всю. Полумеры меня убивают.
– Тише, больше ни слова, а то я рассержусь. Я скажу тебе, когда. Не докучай мне, иначе ничего не будет. Теперь улыбнись немного – люди удивляются.
* * *
В ту ночь Индия сидела на краю большой кровати в большой спальне, закрыв глаза от страдания и держа у лба холодную примочку. Матт смотрел на нее с беспокойством, а она слабо улыбалась.
– Все будет хорошо, дорогой, – успокоила она его. – Слишком много вина и слишком много танцев. Ты знаешь мои головные боли.
Матт сидел около нее и нежно поглаживал ее руку.
– Бедняжка. Это слишком тяжело для тебя после маленького Роберта.
Он посмотрел на ее пылающее лицо, на мгновение закрыл глаза, а затем сказал:
– Можно я устроюсь в холостяцком крыле этой ночью, чтобы ты смогла действительно хорошо и спокойно выспаться? И минуты не пройдет, как постель будет готова.
Индия открыла глаза и трепетно улыбнулась ему:
– О, дорогой, ты так добр ко мне. Знаешь, я думаю, мне действительно следует побыть одной этой ночью. Это пойдет мне на пользу.
Она поднесла его руку к своим губам, ее глаза блестели от влаги.
– Ты так добр ко мне. Я этого не заслужила.
– Напротив, дорогая.
Он привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
– Ты так много значишь для меня, а твое здоровье – моя самая большая забота. Спи до позднего утра. Я распоряжусь, чтобы тебя не беспокоили. Когда проснешься, можешь послать Миллисент за завтраком.
Когда в доме, наконец, стихло, Индия накинула широкий халат и вышла через гардеробную, где на низкой кровати спала Миллисент. Она спустилась по лестнице к комнате управляющего. Огонь в камине все еще тлел красным светом, поэтому от мужчины на стену падала темная тень, а его лицо было похоже на маску клоуна.
– Все тихо? – спросил он.
– Абсолютно, – ответила она и шагнула в его объятия.
Она ощущала твердое бочкообразное тело в своих руках, его теплый мужской запах, острую сладость его языка во рту. Красная и темная комната окружала ее как лоно, и она отдалась исступлению растущего желания. Однако после довольно долгого промежутка времени она сказала:
– Нет.
– Что значит – нет?
Она не могла видеть его лицо, но слышала бесстыдное довольство в его голосе.
– Не все. Не сейчас. Я боюсь забеременеть. Между прочим, у нас много времени.
– Неужели? – спросил он с тем же ленивым юмором. Ей было неловко, будто он знал все, что она скажет, даже до прихода к нему.
– А разве нет? – парировала она немного едко. – В конце концов, если ты так сильно хочешь меня, есть возможность это устроить. Здесь, в Йорке, в Лондоне, в Нортумберленде. Если ты не будешь слишком увлекаться той толстой бабой – твоей женой.
Руки от ее груди медленно поднялись к ее шее и сжали чуть-чуть. В этом его жесте чувствовалась угроза, хотя голос не изменился.
– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мою жену.
– Знаю. А ты? Если ты хочешь меня, ты можешь обладать мной, но в мое время.
– И на твоих условиях, – хохотнул он, будто не было решено, кто должен диктовать условия.
Он снова ткнулся языком в ее рот, затем произнес с мрачным смехом, все еще звучавшим в его голосе:
– О, но от тебя веет запахом суки, моя любимая, так что я не упущу свой шанс. Я возьму тебя.
Индия снова отдалась его ласкам, хотя с некоторым беспокойством, что дела идут не так, как она рассчитывала. Он должен был умолять ее, глубоко благодарный, что некто богатый и красивый, занимающий высокое положение в свете соизволил снизойти до него. Однако получилось так, будто за ним осталось последнее слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65