— Информацию об убийстве Левого министра Коноэ.
* * *
Канцлер Янагисава с любопытством изучал пленника. Красное лицо покрыто потом, седые волосы растрепаны, одежды помяты, но осанка хоть куда: чувствуется благородное происхождение. Сам Янагисава, сын казначея у некоего господина Такэи, одного из многочисленных управляющих даймё, приобретал вальяжность по мере восхождения к власти. И теперь он не мог не восхищаться потомственным аристократом, хотя и чувствовал, насколько тот напуган. Перед ним стоял оппонент, поражение которого способно было доставить большое удовольствие.
— Расскажите мне о своих отношениях с Левым министром Коноэ, — предложил он.
На лице Исидзё появилось замкнутое выражение.
— Это входит в круг интересов сёсакана Сано, которому сёгун поручил расследование.
То, что его пусть справедливо, но осадили, взбесило Янагисаву. Чтобы успокоиться, он припомнил историю клана, к которому принадлежал Исидзё.
Фудзивара некогда контролировали обширные территории, защищая землевладельцев в обмен на деньги и верность, но прошли десятилетия, и они растратили авторитет в сомнительных увеселениях. Их хватка в провинциях ослабла. В сельской местности начались бунты. В итоге клан Минамото разгромил род Фудзивара и основал первую династию сёгунов, опорой которых стало самурайство.
— Давайте считать, что мной руководят личные мотивы, — признался Янагисава с наглостью исторического победителя. — Да вы садитесь, в ногах правды нет.
Исидзё проигнорирован предложение. Тогда Янагисава сорвался:
— Сядьте!
Бросив на грубияна гневный взгляд, Исидзё опустился на колени.
— А теперь рассказывайте о Левом министре. Краткая пауза красноречиво показала, что Исидзё подчиняется исключительно в силу несчастных обстоятельств.
— Коноэ-сан был мудрым, трудолюбивым и уважаемым человеком. Блестящим администратором.
Янагисава уловил искусственность в тоне Исидзё и констатировал:
— Значит, вы его не любили.
Едва заметное движение породистых губ отметило нетактичность «выскочки».
— Мы были сослуживцами и родственниками.
Янагисава усмехнулся:
— Кто бы мог подумать! Стало быть, вы теперь единственный претендент на пост премьер-министра двора его величества?
— Да, верно. — Легкий взлет бровей продемонстрировал, что Исидзё понял, куда клонит канцлер. — Исполнявший эти обязанности чиновник умер нынешней весной.
Премьер-министр выступал в качестве главного советника императора и контролировал жизнь пяти тысяч обитателей резиденции. Власть над крошечным государством в государстве казалась Янагисаве ничтожной, но он знал: это источник всех благ для представителей знати, которым положение не позволяло заниматься торговлей или служить в правительстве.
— Когда император собирался объявить нового премьер-министра? — спросил он, хотя ответ ему был известен.
— В конце этого месяца.
— Кто были основные кандидаты?
После секундной заминки Исидзё ответил:
— Простите, досточтимый канцлер, но я не понимаю, почему вас так интересуют дворцовые назначения?
— Отвечайте на вопрос.
— Левый министр Коноэ и я, — выдавил Исидзё.
— И кто из вас с большей вероятностью мог удостоиться этой чести?
— Кузен Коноэ как Левый министр и глава старшей ветви рода Фудзивара. — Черты лица Правого министра затвердели. — Его величество император, естественно, принял бы все это во внимание.
— Естественно, — согласился Янагисава. — И все-таки вы надеялись.
Исидзё промолчал.
Янагисава принялся развивать мысль:
— А что? В самом деле! Вы старше Коноэ по возрасту, обладаете богатым опытом, отличаетесь сильным характером, имеете кристально чистую репутацию. Ваша карьера — образец исполнения долга. Немудрено, что Коноэ видел в вас соперника. Осмелюсь предположить, он вредил вам на каждом шагу.
Острые черненые кончики зубов блеснули между губ Исидзё.
— О чем вы говорите?
Угроза и страх поочередно отпечатались на его лице.
Любитель театра Но, Янагисава представил себя и Исидзё актерами. Спектакль приближался к драматичной развязке. Раскаты гонгов заменяли музыку, щебетание птиц — хоровое пение. Медный столб солнечного света, как направленный луч фонаря, освещал разрываемого полярными чувствами Исидзё.
— Коноэ распускал про вас слухи среди самых влиятельных придворных. Он говорил, что вы впали в старческий маразм, что у вас недержание речи и мочи, что вы не в состоянии самостоятельно найти дорогу домой.
Высокие скулы Исидзё располосовал румянец возмущения.
— Ваши шпионы хорошо поработали! Однако россказни Коноэ — бесстыдная клевета.
— Вам виднее, — усмехнулся Янагисава. — Итак, теперь, когда Коноэ умер, кто станет следующим премьер-министром?
— Процедура отбора началась заново, ее исход непредсказуем, — отрезал Исидзё, сумевший взять себя в руки.
— И все-таки кто на сегодня при дворе является высшим должностным лицом? У кого больше шансов снискать милость императора?
Исидзё слабо улыбнулся: дескать, самураю не дано понять очевидных вещей.
— Хорошо, я вам отвечу. Да, вероятно, премьер-министром буду назначен я.
— Для этого вы и убили Коноэ, не так ли? — процедил Янагисава, оскорбленный невысказанным замечанием Исидзё.
— Ваше обвинение нелепо, — высокомерно проговорил Правый министр. — Полагаю, вы и так знаете чересчур много. Впредь я отказываюсь отвечать на ваши вопросы. Все равно мои слова не изменят вашей извращенной трактовки фактов.
Янагисава хмыкнул:
— А как насчет того, что императорский двор уведомил сёсидая о смерти Левого министра Коноэ лишь спустя несколько дней? Это тоже извращение факта?
— Мое решение отложить известие об убийстве преследовало цель дать двору время задокументировать происшествие максимально полно и точно.
Янагисава пренебрежительно махнул рукой:
— Словоблудие. Где вы были, когда умер Левый министр Коноэ?
— Я находился в павильоне для чайных церемоний, — промолвил Исидзё, воплощенное спокойствие. — Со мной рядом сидела моя дочь, госпожа Асагао. — Он сделал паузу и внушительно добавил: — Наложница императора.
Канцлер Янагисава чуть не подпрыгнул от радости. Наконец-то он поймал Исидзё на откровенной лжи. В соответствии с докладом Хосины, в Павильоне чайных церемоний, однокомнатном домике, в ту ночь некая молодая пара имела свидание. Исидзё с дочерью никак не мог присутствовать на нем. Правый министр знал, что госпожа Асагао стоит в списке подозреваемых, и он явно был намерен обеспечить себе алиби с ее помощью.
— Если вы были в чайном павильоне, — вкрадчиво сказал Янагисава, — то должны были слышать «крик души». Почему же вы не вышли в Сад пруда? Госпожа Асагао, например, это сделала. Охранники хотели доложить вам о смерти Левого министра Коноэ, но нигде не могли вас найти. Как получилось, что вы не возглавили расследование?
— Виноват, — развел руками Исидзё. — Вижу, вы уверены, что я убийца. — Черненые зубы блеснули в улыбке. — Не боитесь, что я убью вас криком, прежде чем вы успеете позвать охрану?
Янагисава ускорил движение вокруг Правого министра.
— Риск — составная часть нашей жизни. Кроме того, мы не в Саду пруда. Вам не удастся избежать наказания.
— Ну что ж... — Исидзё выпрямил стан. — Значит, я арестован?
— О нет. — Янагисава на всякий случай остановился у него за спиной. — Вы совершенно свободны. — Он хлопнул в ладоши, и двое охранников появились в дверях. — Отвезите Правого министра назад, во дворец, — приказал канцлер.
— Но... если вы не собирались меня арестовывать, то зачем нужно было похищать? — В голосе Исидзё смешались недоверие и насмешка.
Канцлер Янагисава только улыбнулся и сказал:
— Очень благодарен вам за компанию, досточтимый Правый министр.
Он получил от беседы все, что хотел: оценил главного подозреваемого и придумал следующий ход в партии с Сано.
Исидзё поклонился и встал.
— Думаю, сёсакан-сама не знает, что вы в Мияко. Кроме того, предполагаю, что благодаря именно вам я не попал в список подозреваемых. Как по-вашему, стоит ему рассказать о нашей встрече?
— Боюсь, тогда, — ответил Янагисава, — следствие сосредоточится на вас. И мне придется рассказать сёсакану то, о чем он пока не ведает. Не лучше ли сохранить нашу встречу в тайне?
— Да, достопочтимый канцлер. — Поникший Исидзё побрел к двери.
10
— Меня сильно тревожит это дело, — сказал Сано.
За окнами сгустились сумерки; звуки гонгов объявили о начале обрядов, посвященных Обону. Сано одевался для банкета сёсидая, сугубо мужского мероприятия.
— Прошел всего один день, — утешила Рэйко. — Ты же не можешь так быстро раскрыть тайну.
— Я понимаю.
Облачаясь в красно-коричневое шелковое кимоно, гармонирующее с широкими штанами, Сано пытался разобраться в своих чувствах. Одним из достоинств его брака с Рэйко являлось то, что сообща им удавалось находить ответы на вопросы, которые он один был решить не в состоянии. Сначала он с большой неохотой принимал советы от женщины, но теперь совместное обсуждение перипетий расследования казалось ему вполне естественным.
— Мы побеседовали со всеми подозреваемыми, — сказал Сано. — Похоже, каждый имел время, чтобы совершить убийство. Никто не видел, как император Томохито и принц Момодзоно резвились в учебном зале. Они могли быть там, как сами утверждают, а могли и не быть. Госпожа Дзёкио говорит, что гуляла той ночью вокруг летнего павильона. Я опросил всех слуг отрекшегося императора и не нашел свидетелей ее прогулки. Госпожа Асагао будто бы музицировала с фрейлинами в летнем павильоне, но ее алиби невольно опровергает госпожа Дзёкио.
— И не забудь, — вставила Рэйко, — госпожа Асагао призналась, что ненавидела Левого министра, а это серьезный мотив для убийства.
Сано повязал парчовый пояс.
— Неужели ты действительно считаешь, что госпожа Асагао способна на «крик души»? — Тут Сано понял, что его беспокоит больше всего. — Знаешь, я вообще не представляю этих людей в качестве убийц.
— Ладно, пусть госпожа Асагао отпадает по психическим, а принц Момодзоно по физическим данным, остаются император и госпожа Дзёкио. С них-то нельзя снять подозрение только на основании интуиции.
— Да, ты права... — Сано натянул белые носки. — Тем не менее все в этом деле кажется мне каким-то не таким.
— Почему?
— Есть в нем что-то неуловимое. Знаешь, как бывает? Почешешь в одном месте, а зуд перемещается в другое. Чего-то мне не хватает, чтобы восстановить картину происшествия.
Его тревога отразилась на лице Рэйко.
— Что будем делать?
— У нас в распоряжении письма Левого министра Коноэ. Быть может, недостающим звеном является его бывшая жена, Кодзэри. Я навешу ее завтра. Кроме того, имеются монеты с листом папоротника. Правда, Марумэ и Фукида без всякой пользы прочесали сегодня город, зять ёрики Хосины пообещал показать монеты своим знакомым. Кроме того, хотелось бы знать, насколько точны результаты его предварительного расследования...
— Ты думаешь, он некомпетентен или, хуже того, недобросовестен?
— При чем тут он? Люди могли лгать, рассказывая ему о том, где находились во время убийства. — Укрепляя мечи на поясе, Сано горестно покачал головой. — Нужно все перепроверить. У Левого министра наверняка были враги, которых нам не удалось выявить. Один из них и пошел на убийство. — Сано застыл, озаренный внезапной мыслью. — Не исключено, что убийца обыскал комнату Коноэ до меня, потому-то я и обнаружил так мало зацепок.
Рэйко разгладила складки на одежде мужа и пообещала:
— Когда снова попаду в императорскую резиденцию, порасспрошу о его взаимоотношениях с окружающими. Женщины обожают сплетничать.
— Но ведь ты уже говорила с матерью императора и его главной наложницей, — нахмурился Сано. Теперь, когда он сообразил, что убийцей может оказаться любой придворный, ему стало особенно страшно за жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
* * *
Канцлер Янагисава с любопытством изучал пленника. Красное лицо покрыто потом, седые волосы растрепаны, одежды помяты, но осанка хоть куда: чувствуется благородное происхождение. Сам Янагисава, сын казначея у некоего господина Такэи, одного из многочисленных управляющих даймё, приобретал вальяжность по мере восхождения к власти. И теперь он не мог не восхищаться потомственным аристократом, хотя и чувствовал, насколько тот напуган. Перед ним стоял оппонент, поражение которого способно было доставить большое удовольствие.
— Расскажите мне о своих отношениях с Левым министром Коноэ, — предложил он.
На лице Исидзё появилось замкнутое выражение.
— Это входит в круг интересов сёсакана Сано, которому сёгун поручил расследование.
То, что его пусть справедливо, но осадили, взбесило Янагисаву. Чтобы успокоиться, он припомнил историю клана, к которому принадлежал Исидзё.
Фудзивара некогда контролировали обширные территории, защищая землевладельцев в обмен на деньги и верность, но прошли десятилетия, и они растратили авторитет в сомнительных увеселениях. Их хватка в провинциях ослабла. В сельской местности начались бунты. В итоге клан Минамото разгромил род Фудзивара и основал первую династию сёгунов, опорой которых стало самурайство.
— Давайте считать, что мной руководят личные мотивы, — признался Янагисава с наглостью исторического победителя. — Да вы садитесь, в ногах правды нет.
Исидзё проигнорирован предложение. Тогда Янагисава сорвался:
— Сядьте!
Бросив на грубияна гневный взгляд, Исидзё опустился на колени.
— А теперь рассказывайте о Левом министре. Краткая пауза красноречиво показала, что Исидзё подчиняется исключительно в силу несчастных обстоятельств.
— Коноэ-сан был мудрым, трудолюбивым и уважаемым человеком. Блестящим администратором.
Янагисава уловил искусственность в тоне Исидзё и констатировал:
— Значит, вы его не любили.
Едва заметное движение породистых губ отметило нетактичность «выскочки».
— Мы были сослуживцами и родственниками.
Янагисава усмехнулся:
— Кто бы мог подумать! Стало быть, вы теперь единственный претендент на пост премьер-министра двора его величества?
— Да, верно. — Легкий взлет бровей продемонстрировал, что Исидзё понял, куда клонит канцлер. — Исполнявший эти обязанности чиновник умер нынешней весной.
Премьер-министр выступал в качестве главного советника императора и контролировал жизнь пяти тысяч обитателей резиденции. Власть над крошечным государством в государстве казалась Янагисаве ничтожной, но он знал: это источник всех благ для представителей знати, которым положение не позволяло заниматься торговлей или служить в правительстве.
— Когда император собирался объявить нового премьер-министра? — спросил он, хотя ответ ему был известен.
— В конце этого месяца.
— Кто были основные кандидаты?
После секундной заминки Исидзё ответил:
— Простите, досточтимый канцлер, но я не понимаю, почему вас так интересуют дворцовые назначения?
— Отвечайте на вопрос.
— Левый министр Коноэ и я, — выдавил Исидзё.
— И кто из вас с большей вероятностью мог удостоиться этой чести?
— Кузен Коноэ как Левый министр и глава старшей ветви рода Фудзивара. — Черты лица Правого министра затвердели. — Его величество император, естественно, принял бы все это во внимание.
— Естественно, — согласился Янагисава. — И все-таки вы надеялись.
Исидзё промолчал.
Янагисава принялся развивать мысль:
— А что? В самом деле! Вы старше Коноэ по возрасту, обладаете богатым опытом, отличаетесь сильным характером, имеете кристально чистую репутацию. Ваша карьера — образец исполнения долга. Немудрено, что Коноэ видел в вас соперника. Осмелюсь предположить, он вредил вам на каждом шагу.
Острые черненые кончики зубов блеснули между губ Исидзё.
— О чем вы говорите?
Угроза и страх поочередно отпечатались на его лице.
Любитель театра Но, Янагисава представил себя и Исидзё актерами. Спектакль приближался к драматичной развязке. Раскаты гонгов заменяли музыку, щебетание птиц — хоровое пение. Медный столб солнечного света, как направленный луч фонаря, освещал разрываемого полярными чувствами Исидзё.
— Коноэ распускал про вас слухи среди самых влиятельных придворных. Он говорил, что вы впали в старческий маразм, что у вас недержание речи и мочи, что вы не в состоянии самостоятельно найти дорогу домой.
Высокие скулы Исидзё располосовал румянец возмущения.
— Ваши шпионы хорошо поработали! Однако россказни Коноэ — бесстыдная клевета.
— Вам виднее, — усмехнулся Янагисава. — Итак, теперь, когда Коноэ умер, кто станет следующим премьер-министром?
— Процедура отбора началась заново, ее исход непредсказуем, — отрезал Исидзё, сумевший взять себя в руки.
— И все-таки кто на сегодня при дворе является высшим должностным лицом? У кого больше шансов снискать милость императора?
Исидзё слабо улыбнулся: дескать, самураю не дано понять очевидных вещей.
— Хорошо, я вам отвечу. Да, вероятно, премьер-министром буду назначен я.
— Для этого вы и убили Коноэ, не так ли? — процедил Янагисава, оскорбленный невысказанным замечанием Исидзё.
— Ваше обвинение нелепо, — высокомерно проговорил Правый министр. — Полагаю, вы и так знаете чересчур много. Впредь я отказываюсь отвечать на ваши вопросы. Все равно мои слова не изменят вашей извращенной трактовки фактов.
Янагисава хмыкнул:
— А как насчет того, что императорский двор уведомил сёсидая о смерти Левого министра Коноэ лишь спустя несколько дней? Это тоже извращение факта?
— Мое решение отложить известие об убийстве преследовало цель дать двору время задокументировать происшествие максимально полно и точно.
Янагисава пренебрежительно махнул рукой:
— Словоблудие. Где вы были, когда умер Левый министр Коноэ?
— Я находился в павильоне для чайных церемоний, — промолвил Исидзё, воплощенное спокойствие. — Со мной рядом сидела моя дочь, госпожа Асагао. — Он сделал паузу и внушительно добавил: — Наложница императора.
Канцлер Янагисава чуть не подпрыгнул от радости. Наконец-то он поймал Исидзё на откровенной лжи. В соответствии с докладом Хосины, в Павильоне чайных церемоний, однокомнатном домике, в ту ночь некая молодая пара имела свидание. Исидзё с дочерью никак не мог присутствовать на нем. Правый министр знал, что госпожа Асагао стоит в списке подозреваемых, и он явно был намерен обеспечить себе алиби с ее помощью.
— Если вы были в чайном павильоне, — вкрадчиво сказал Янагисава, — то должны были слышать «крик души». Почему же вы не вышли в Сад пруда? Госпожа Асагао, например, это сделала. Охранники хотели доложить вам о смерти Левого министра Коноэ, но нигде не могли вас найти. Как получилось, что вы не возглавили расследование?
— Виноват, — развел руками Исидзё. — Вижу, вы уверены, что я убийца. — Черненые зубы блеснули в улыбке. — Не боитесь, что я убью вас криком, прежде чем вы успеете позвать охрану?
Янагисава ускорил движение вокруг Правого министра.
— Риск — составная часть нашей жизни. Кроме того, мы не в Саду пруда. Вам не удастся избежать наказания.
— Ну что ж... — Исидзё выпрямил стан. — Значит, я арестован?
— О нет. — Янагисава на всякий случай остановился у него за спиной. — Вы совершенно свободны. — Он хлопнул в ладоши, и двое охранников появились в дверях. — Отвезите Правого министра назад, во дворец, — приказал канцлер.
— Но... если вы не собирались меня арестовывать, то зачем нужно было похищать? — В голосе Исидзё смешались недоверие и насмешка.
Канцлер Янагисава только улыбнулся и сказал:
— Очень благодарен вам за компанию, досточтимый Правый министр.
Он получил от беседы все, что хотел: оценил главного подозреваемого и придумал следующий ход в партии с Сано.
Исидзё поклонился и встал.
— Думаю, сёсакан-сама не знает, что вы в Мияко. Кроме того, предполагаю, что благодаря именно вам я не попал в список подозреваемых. Как по-вашему, стоит ему рассказать о нашей встрече?
— Боюсь, тогда, — ответил Янагисава, — следствие сосредоточится на вас. И мне придется рассказать сёсакану то, о чем он пока не ведает. Не лучше ли сохранить нашу встречу в тайне?
— Да, достопочтимый канцлер. — Поникший Исидзё побрел к двери.
10
— Меня сильно тревожит это дело, — сказал Сано.
За окнами сгустились сумерки; звуки гонгов объявили о начале обрядов, посвященных Обону. Сано одевался для банкета сёсидая, сугубо мужского мероприятия.
— Прошел всего один день, — утешила Рэйко. — Ты же не можешь так быстро раскрыть тайну.
— Я понимаю.
Облачаясь в красно-коричневое шелковое кимоно, гармонирующее с широкими штанами, Сано пытался разобраться в своих чувствах. Одним из достоинств его брака с Рэйко являлось то, что сообща им удавалось находить ответы на вопросы, которые он один был решить не в состоянии. Сначала он с большой неохотой принимал советы от женщины, но теперь совместное обсуждение перипетий расследования казалось ему вполне естественным.
— Мы побеседовали со всеми подозреваемыми, — сказал Сано. — Похоже, каждый имел время, чтобы совершить убийство. Никто не видел, как император Томохито и принц Момодзоно резвились в учебном зале. Они могли быть там, как сами утверждают, а могли и не быть. Госпожа Дзёкио говорит, что гуляла той ночью вокруг летнего павильона. Я опросил всех слуг отрекшегося императора и не нашел свидетелей ее прогулки. Госпожа Асагао будто бы музицировала с фрейлинами в летнем павильоне, но ее алиби невольно опровергает госпожа Дзёкио.
— И не забудь, — вставила Рэйко, — госпожа Асагао призналась, что ненавидела Левого министра, а это серьезный мотив для убийства.
Сано повязал парчовый пояс.
— Неужели ты действительно считаешь, что госпожа Асагао способна на «крик души»? — Тут Сано понял, что его беспокоит больше всего. — Знаешь, я вообще не представляю этих людей в качестве убийц.
— Ладно, пусть госпожа Асагао отпадает по психическим, а принц Момодзоно по физическим данным, остаются император и госпожа Дзёкио. С них-то нельзя снять подозрение только на основании интуиции.
— Да, ты права... — Сано натянул белые носки. — Тем не менее все в этом деле кажется мне каким-то не таким.
— Почему?
— Есть в нем что-то неуловимое. Знаешь, как бывает? Почешешь в одном месте, а зуд перемещается в другое. Чего-то мне не хватает, чтобы восстановить картину происшествия.
Его тревога отразилась на лице Рэйко.
— Что будем делать?
— У нас в распоряжении письма Левого министра Коноэ. Быть может, недостающим звеном является его бывшая жена, Кодзэри. Я навешу ее завтра. Кроме того, имеются монеты с листом папоротника. Правда, Марумэ и Фукида без всякой пользы прочесали сегодня город, зять ёрики Хосины пообещал показать монеты своим знакомым. Кроме того, хотелось бы знать, насколько точны результаты его предварительного расследования...
— Ты думаешь, он некомпетентен или, хуже того, недобросовестен?
— При чем тут он? Люди могли лгать, рассказывая ему о том, где находились во время убийства. — Укрепляя мечи на поясе, Сано горестно покачал головой. — Нужно все перепроверить. У Левого министра наверняка были враги, которых нам не удалось выявить. Один из них и пошел на убийство. — Сано застыл, озаренный внезапной мыслью. — Не исключено, что убийца обыскал комнату Коноэ до меня, потому-то я и обнаружил так мало зацепок.
Рэйко разгладила складки на одежде мужа и пообещала:
— Когда снова попаду в императорскую резиденцию, порасспрошу о его взаимоотношениях с окружающими. Женщины обожают сплетничать.
— Но ведь ты уже говорила с матерью императора и его главной наложницей, — нахмурился Сано. Теперь, когда он сообразил, что убийцей может оказаться любой придворный, ему стало особенно страшно за жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43