На котором, несмотря на черноту, были отчетливо видны синяки под глазами - от недосыпа.
– Можешь? - Мунту явно боялся услышать, что слух подвел, что "большой белый друг" пошутил, что, как говорится, музыкой навеяло.
– Да, могу, могу, - уже раздраженно отвечал Петр, которому весь этот провинциальный театр весьма надоел. Хочет знать правду - пусть знает. Он изо всех сил пытался оградить приятеля - а точнее, приятеля приятеля, - от головоломных размышлений о фантастическом пятне, но раз тот хочет... можно и показать ему пись, пусть сам думает - что к чему. - Для этого, Мунту, придется ехать в Храм.
– А чего же ты все это время молчал? Почему отнекивался? - тарахтел Мунту по дороге - Петр специально повез его в Храм, чтобы не пересылать по ненадежным каналам засекреченную им же запись штурма ангара.
Смотрели не в компьютерном зале, а в кабинете Петра - вместе с Иешуа и Иоанном. Эти двое запись уже видели - Иоанн тогда в очередной раз подивился технике двадцать второго века и развел руками: мол, никаких версий, а Иешуа потер щетину на подбородке, ухмыльнулся загадочно и сказал, что попробует подумать над этим. Пусть думает. Петр не торопил Машиаха с предположениями: когда сочтет нужным - поделится.
Петр практически не глядел на экран: все записанное знал наизусть. Закрыть глаза - и вся пленка пробежит перед мысленн взором.
Ангар. Вид сверху. Белые точки вокруг - бойцы.
Пятно. Взрыв. Ворота падают.
Команда вламывается в пустое помещение.
Конец фильма...
– Еще раз, - попросил Мунту.
Пожалуйста. Сколько угодно.
Посмотрели еще трижды. Ситуация яснее не стала. Мунту, как и предполагал Петр, загрузился и замолчал. Он понимал, что запускать сейчас шквал вопросов не имеет смысла - если бы на них были ответы, хотя бы не на все, хотя бы на полшквальчика, - то с ним, естественно, поделились бы. Секретничать в такой ситуации ни к чему: Нгамба одинаково нужен всем - и Мунту, и Оруэллу, и народу Конго, который ничего пока не знает о последних событиях в жизни своего любимого президента. Ох, не исключено - о самых последних...
Так и молчали вчетвером, глядя на экран, где - приторможенные кнопкой "пауза" - застыли в растерянных позах готовые стрелять и убивать бойцы Оруэлла.
– Я поеду. Спасибо. - Мунту поднялся со стула. - Свяжемся вечером, о'кей?
– О'кей, - кивнул Петр.
– Кифа, помнишь, еще в Галилее я показывал фокус с рукой? - спросил Иешуа, когда за Мунту закрылась дверь.
– С какой рукой? - не понял Петр.
– Я помню, - встрял Иоанн, - ты отвел руку в сторону, а она растворилась в воздухе. Ты про это?
– Именно. Я показывал, как легко при желании проникнуть в параллельное пространство. Потом мой эксперимент, даже не ведая о том, успешно повторил мистер Ханоцри, вы об этом знаете. Слишком даже успешно...
– То есть, ты думаешь... - Петр догадался, к чему клонит Машиах.
– Думаю. Более того: уверен и других объяснений не нахожу. Сам посуди: то, что мы видели, более всего похоже на переход в чужой мир, в такое же параллельное пространство. Или не в такое - в иное. Могу полагать, что число их также определяется термином "бесконечность", как и все, сотворенное Всевышним. Только вот дым дул серый... Его назначение непонятно. Камуфлированное прикрытие пятна?.. Побочный эффект?.. Неясно. Но это частность. Суть, как мне кажется, именно такова: Нгамбу упрятали именно в чужой мир. Кто-то, кто освоил этот переход.
– Но кому нужен Нгамба в чужом мире? - парировал Петр. - Он не президент России или Америки, он всего лишь царек маленькой страны.
– В которой есть еще одна маленькая страна, - добавил Иоанн.
– Вот именно! - Иешуа поднял указующий перст. - Это все неспроста. Им нужен был именно Нгамба. Можно было с легкостью упереть премьер-министра соседней Республики Чад, и этого никто бы не заметил. А Нгамба - фигура значимая не только для Африки, но и для христианского мира. Президент-герой, президент-альтруист и филантроп, приютивший у себя в державе такую странную и хлопотную формацию, как Храм. Плюс к тому же для державы бесполезную.
– В то же время надо отдать должное нападавшим, - стал рассуждать вслух Петр, - никого не убили, стреляли метко, профессионально. Только ранения, и то не тяжелые. Да и Нгамбу: если бы его хотели убить, то сделали бы это на месте.
– Значит, он живой, - резюмировал Иоанн.
– Может, и значит, да толку от этого мало, - Иешуа качал Головой, - где он - неизвестно. Вернется ли - тоже неведомо. Так что пока он мертв...
– Ну, ты и чернушник, брат! - подивился Петр. - Вот уж не замечал за тобой такого.
– Станешь тут... - буркнул Иешуа.
– - А это пятно не появлялось больше? - спросил Иоанн Петра.
– Нет. Мы следим постоянно за тем местом - никаких анодных явлений.
– Почти наверняка не появится. - Иешуа включил запись штурма по новой. - В том же самом месте не появится. Где-нибудь еще - может. Но не в ангаре. Можно даже не следить. Его движение не спонтанно, а управляемо. Я считаю, что это пятно - не что иное, как переход из "отсюда" "туда". В параллельное пространство. Типа того дерева у Ханоцри. Да вы и сами так думаете, вариантов нет. Только его переход - фиксированный, а пятно, по-видимому, можно перемещать из одного места в другое. Этакая переносная дыра.
Переносная дыра. Хорошо сказано. Термин, утвержденный Мессией, заключил беседу. Из кабинета мистера Оруэлла все разошлись по делам - Иешуа к прихожанам, которые терпеливо ждали приема в доме-оранжерее, Иоанн - в гараж, где он обучался премудростям управления "хаммером", а сам мистер Оруэлл выдвинулся в спортзал - потягать штангу с гантелями, отвлечься от непонятностей, роившихся в его голове в последнее время что-то особенно активно.
Прошло еще три дня без Нгамбы.
Мунту Ибоко, видимо, осознав всю бессмысленность активных приставаний к мистеру Оруэллу, подуспокоился, стал звонить пореже. Для народонаселения Конго, привыкшего к ярким публичным акциям, довольно часто устраиваемым Нгамбой, - их президент уехал в командировку: рабочие визиты в страны Европы, встречи-проводы, митинги-речи. По местной телесети крутили мастеровито смонтированные ролики: вот Нгамба в Париже, возле древней, но все еще удивительно новой башни, вот он же, но в Лондоне, ручкается с королем, и так далее. Такие меры могли еще действовать некое обозримое время, но очень скоро найдутся какие-нибудь особо въедливые персонажи, которые заподозрят неладное. А от подозрения до народного бунта - один шаг: компьютерная сеть проведена в каждую хижину, и проконтролировать информацию нет никакой возможности. Те же, кто был посвящен в тайну отсутствия Нгамбы, тоже знали лишь то, что им позволил знать Мунту, - президент болен. Очень болен. У него некое пикантное заболевание по мужской части, и он не выходит из своих покоев, отдыхает и реабилитируется. Вскоре встанет на ноги и вновь будет работать на ниве управления страной, к вящей радости простых конголезцев. И особенно конголезок.
Петр смотрел по тслику очередной репортаж о визите Нгамбы, на сей раз в Москву, и грустно улыбался. Анимированный компьютером Нгамба гулял в сопровождении непременной свиты по Красной площади, вертел головой, смеялся, пел, танцевал, в общем - всячески радовался жизни. Умельцы с телестудии даже примонтировали к делегации Мунту - куда же президент без своего непременного сопровождающего?
– Дурят народ! Ох ду-урят! - Петр, следуя дурной привычке, комментировал события вслух, оставаясь наедине с самим собой. В ухе заскрежетал переговорник.
– Мистер Оруэлл, вы не заняты? - Дежурный вызвал Петра по имени - на территории Храма обходились без кодовых позывных.
– Почти нет. А что?
– У нас тут кое-что любопытное. Вы не могли бы подойти? Петр мог: "кое-что любопытное" на птичьем языке охраны означало нечто, требующее непременного присутствия начальника.
Благо идти было недалеко.
– Ну что у них там еще? - спросил Петр, входя в аппаратную.
– Вот. - Дежурный ткнул пальцем в экран, показывая подошедшему начальнику, ради чего, собственно, подчиненные рискнули его обеспокоить.
– И что это? - Петр глядел на картинку, идущую с одной из камер внешнего наблюдения.
На поляне перед одними из вспомогательных ворот периметра Храма бегал старый седой негр. И не только бегал, а еще и прыгал, нервически дергался, корчил морщинистое лицо и что-то выкрикивал. Одет он был в грязные, бывшие когда-то белыми штаны и простую холщовую рубаху. Нормальный местный псих, каких тут водится во множестве. Такие персонажи частенько появляются возле внешнего периметра и, потрясая кулаками, поносят Храм и всех, кто внутри, последними словами. А спектр ругательств в местных наречиях необычайно широк.
– Ну и что за дела? Вы такое первый раз видите, что ли? - Петр не понимал, зачем его дернули. - Эти полудурки всегда так бесятся, Когда требуют на разборки мистера Иешуа. Что нового-то?
– В том-то и дело, мистер Оруэлл, что он зовет не мистера Иешуа, вкрадчиво произнес оператор, - он зовет вас.
– Меня? Ну-ка, включи звук.
Нажатие кнопки - и зал наполнили малоцензурные выражения, издаваемые негром:
– ...руэлл! Оруэлл, твою мать, я знаю, ты меня слышишь! Пусти меня внутрь! Оруэлл, черт возьми, открывай!
Все это сопровождалось энергичными пинками в ворота.
Стало весьма интересно.
Петр кивнул двум тусовавшимся в зале бойцам:
– Пойдемте-ка, познакомимся с ним.
Пока Петр с сопровождающими дошел от компьютерного зала до ворот, ненормальный чернокожий старик, видно устав, отошел в тенек и привалился к дереву. Он тяжко дышал - в таком возрасте долгие прыжки и ужимки сильно утомляют.
Петр и двое бойцов только успели выйти за ворота, как дед, ожив, бросился к ним не разбирая дороги. Споткнулся, упал, пропахал носом землю, вскочил, опять побежал. Аккурат в обьятья охраны. Держа извивающегося негра за руки, бойцы подвели, а вернее, подтащили его к Петру - на безопасное расстояние. Тот вопил:
– Отпустите, скоты! Вы не понимаете, с кем имеете дело! Отпустите, а то пожалеете!
– И с кем же мы имеем дело? - спокойно спросил Петр, вглядываясь в чем-то неуловимо знакомое лицо старика.
– Оруэлл, балда, ты не узнаешь меня?
– Нет, мистер... не знаю, как вас зовут... не узнаю. А что - должен?
– Должен!
– Ну, намекните. - Петр слегка потешался над странным стариком, одновременно силясь вспомнить: где же он его мог видеть?
Не всякий простолюдин в местной саванне вообще знает, кто такой мистер Оруэлл, чтобы вот так запросто, да еще и с угрозами называть его по имени.
– И намекну! - истерично взвизгнул негр.
– Не откажите в любезности. - Петр был терпелив, потому что заинтересован.
– Оруэлл, ты так и не попробовал то вино, что я тебе подарил? Улыбка мгновенно исчезла с лица Петра.
– Отпустите его, - приказал.
– Но как же... - возразили было бойцы.
– Я сказал: отпустите!
Старик выбрался из ослабшей хватки охранников и решительно подошел к Петру.
– Теперь ты все понял? - спросил.
– Теперь я куда больше не понимаю, - тихо ответил Петр, - пойдемте внутрь, вам надо переодеться, отдохнуть...
– И пожрать!
– Да, конечно. И рассказать...
– Уж расскажу, не сомневайся!
Фраза Иешуа, встретившегося им по пути к офису, окончательно добила Петра:
– А, мистер Нгамба! Как ваше самочувствие? Отрадно видеть вас снова!
Старик проворчал в ответ что-то неразборчивое, но вежливое: на Иешуа он никогда не рисковал повышать голос.
"Иешуа! Как ты его узнал ?"
"Не знаю. Узнал, и все. А ты не смог?"
"Не смог. Пока он не дал понять, кто он".
"Бывает..." - Равнодушие, граничащее с невежливостью: все-таки пропадал человек, да и не чужой им.
Но Иешуа, чуждый сантиментам (нашелся "не чужой" - вот и ладно, чего зря ликовать...), пошел по своим делам, по-прежнему демонстрируя полную незаинтересованность в судьбе Нгамбы и его наверняка леденящих душу рассказах. Ему были неинтересны чужие чудеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Можешь? - Мунту явно боялся услышать, что слух подвел, что "большой белый друг" пошутил, что, как говорится, музыкой навеяло.
– Да, могу, могу, - уже раздраженно отвечал Петр, которому весь этот провинциальный театр весьма надоел. Хочет знать правду - пусть знает. Он изо всех сил пытался оградить приятеля - а точнее, приятеля приятеля, - от головоломных размышлений о фантастическом пятне, но раз тот хочет... можно и показать ему пись, пусть сам думает - что к чему. - Для этого, Мунту, придется ехать в Храм.
– А чего же ты все это время молчал? Почему отнекивался? - тарахтел Мунту по дороге - Петр специально повез его в Храм, чтобы не пересылать по ненадежным каналам засекреченную им же запись штурма ангара.
Смотрели не в компьютерном зале, а в кабинете Петра - вместе с Иешуа и Иоанном. Эти двое запись уже видели - Иоанн тогда в очередной раз подивился технике двадцать второго века и развел руками: мол, никаких версий, а Иешуа потер щетину на подбородке, ухмыльнулся загадочно и сказал, что попробует подумать над этим. Пусть думает. Петр не торопил Машиаха с предположениями: когда сочтет нужным - поделится.
Петр практически не глядел на экран: все записанное знал наизусть. Закрыть глаза - и вся пленка пробежит перед мысленн взором.
Ангар. Вид сверху. Белые точки вокруг - бойцы.
Пятно. Взрыв. Ворота падают.
Команда вламывается в пустое помещение.
Конец фильма...
– Еще раз, - попросил Мунту.
Пожалуйста. Сколько угодно.
Посмотрели еще трижды. Ситуация яснее не стала. Мунту, как и предполагал Петр, загрузился и замолчал. Он понимал, что запускать сейчас шквал вопросов не имеет смысла - если бы на них были ответы, хотя бы не на все, хотя бы на полшквальчика, - то с ним, естественно, поделились бы. Секретничать в такой ситуации ни к чему: Нгамба одинаково нужен всем - и Мунту, и Оруэллу, и народу Конго, который ничего пока не знает о последних событиях в жизни своего любимого президента. Ох, не исключено - о самых последних...
Так и молчали вчетвером, глядя на экран, где - приторможенные кнопкой "пауза" - застыли в растерянных позах готовые стрелять и убивать бойцы Оруэлла.
– Я поеду. Спасибо. - Мунту поднялся со стула. - Свяжемся вечером, о'кей?
– О'кей, - кивнул Петр.
– Кифа, помнишь, еще в Галилее я показывал фокус с рукой? - спросил Иешуа, когда за Мунту закрылась дверь.
– С какой рукой? - не понял Петр.
– Я помню, - встрял Иоанн, - ты отвел руку в сторону, а она растворилась в воздухе. Ты про это?
– Именно. Я показывал, как легко при желании проникнуть в параллельное пространство. Потом мой эксперимент, даже не ведая о том, успешно повторил мистер Ханоцри, вы об этом знаете. Слишком даже успешно...
– То есть, ты думаешь... - Петр догадался, к чему клонит Машиах.
– Думаю. Более того: уверен и других объяснений не нахожу. Сам посуди: то, что мы видели, более всего похоже на переход в чужой мир, в такое же параллельное пространство. Или не в такое - в иное. Могу полагать, что число их также определяется термином "бесконечность", как и все, сотворенное Всевышним. Только вот дым дул серый... Его назначение непонятно. Камуфлированное прикрытие пятна?.. Побочный эффект?.. Неясно. Но это частность. Суть, как мне кажется, именно такова: Нгамбу упрятали именно в чужой мир. Кто-то, кто освоил этот переход.
– Но кому нужен Нгамба в чужом мире? - парировал Петр. - Он не президент России или Америки, он всего лишь царек маленькой страны.
– В которой есть еще одна маленькая страна, - добавил Иоанн.
– Вот именно! - Иешуа поднял указующий перст. - Это все неспроста. Им нужен был именно Нгамба. Можно было с легкостью упереть премьер-министра соседней Республики Чад, и этого никто бы не заметил. А Нгамба - фигура значимая не только для Африки, но и для христианского мира. Президент-герой, президент-альтруист и филантроп, приютивший у себя в державе такую странную и хлопотную формацию, как Храм. Плюс к тому же для державы бесполезную.
– В то же время надо отдать должное нападавшим, - стал рассуждать вслух Петр, - никого не убили, стреляли метко, профессионально. Только ранения, и то не тяжелые. Да и Нгамбу: если бы его хотели убить, то сделали бы это на месте.
– Значит, он живой, - резюмировал Иоанн.
– Может, и значит, да толку от этого мало, - Иешуа качал Головой, - где он - неизвестно. Вернется ли - тоже неведомо. Так что пока он мертв...
– Ну, ты и чернушник, брат! - подивился Петр. - Вот уж не замечал за тобой такого.
– Станешь тут... - буркнул Иешуа.
– - А это пятно не появлялось больше? - спросил Иоанн Петра.
– Нет. Мы следим постоянно за тем местом - никаких анодных явлений.
– Почти наверняка не появится. - Иешуа включил запись штурма по новой. - В том же самом месте не появится. Где-нибудь еще - может. Но не в ангаре. Можно даже не следить. Его движение не спонтанно, а управляемо. Я считаю, что это пятно - не что иное, как переход из "отсюда" "туда". В параллельное пространство. Типа того дерева у Ханоцри. Да вы и сами так думаете, вариантов нет. Только его переход - фиксированный, а пятно, по-видимому, можно перемещать из одного места в другое. Этакая переносная дыра.
Переносная дыра. Хорошо сказано. Термин, утвержденный Мессией, заключил беседу. Из кабинета мистера Оруэлла все разошлись по делам - Иешуа к прихожанам, которые терпеливо ждали приема в доме-оранжерее, Иоанн - в гараж, где он обучался премудростям управления "хаммером", а сам мистер Оруэлл выдвинулся в спортзал - потягать штангу с гантелями, отвлечься от непонятностей, роившихся в его голове в последнее время что-то особенно активно.
Прошло еще три дня без Нгамбы.
Мунту Ибоко, видимо, осознав всю бессмысленность активных приставаний к мистеру Оруэллу, подуспокоился, стал звонить пореже. Для народонаселения Конго, привыкшего к ярким публичным акциям, довольно часто устраиваемым Нгамбой, - их президент уехал в командировку: рабочие визиты в страны Европы, встречи-проводы, митинги-речи. По местной телесети крутили мастеровито смонтированные ролики: вот Нгамба в Париже, возле древней, но все еще удивительно новой башни, вот он же, но в Лондоне, ручкается с королем, и так далее. Такие меры могли еще действовать некое обозримое время, но очень скоро найдутся какие-нибудь особо въедливые персонажи, которые заподозрят неладное. А от подозрения до народного бунта - один шаг: компьютерная сеть проведена в каждую хижину, и проконтролировать информацию нет никакой возможности. Те же, кто был посвящен в тайну отсутствия Нгамбы, тоже знали лишь то, что им позволил знать Мунту, - президент болен. Очень болен. У него некое пикантное заболевание по мужской части, и он не выходит из своих покоев, отдыхает и реабилитируется. Вскоре встанет на ноги и вновь будет работать на ниве управления страной, к вящей радости простых конголезцев. И особенно конголезок.
Петр смотрел по тслику очередной репортаж о визите Нгамбы, на сей раз в Москву, и грустно улыбался. Анимированный компьютером Нгамба гулял в сопровождении непременной свиты по Красной площади, вертел головой, смеялся, пел, танцевал, в общем - всячески радовался жизни. Умельцы с телестудии даже примонтировали к делегации Мунту - куда же президент без своего непременного сопровождающего?
– Дурят народ! Ох ду-урят! - Петр, следуя дурной привычке, комментировал события вслух, оставаясь наедине с самим собой. В ухе заскрежетал переговорник.
– Мистер Оруэлл, вы не заняты? - Дежурный вызвал Петра по имени - на территории Храма обходились без кодовых позывных.
– Почти нет. А что?
– У нас тут кое-что любопытное. Вы не могли бы подойти? Петр мог: "кое-что любопытное" на птичьем языке охраны означало нечто, требующее непременного присутствия начальника.
Благо идти было недалеко.
– Ну что у них там еще? - спросил Петр, входя в аппаратную.
– Вот. - Дежурный ткнул пальцем в экран, показывая подошедшему начальнику, ради чего, собственно, подчиненные рискнули его обеспокоить.
– И что это? - Петр глядел на картинку, идущую с одной из камер внешнего наблюдения.
На поляне перед одними из вспомогательных ворот периметра Храма бегал старый седой негр. И не только бегал, а еще и прыгал, нервически дергался, корчил морщинистое лицо и что-то выкрикивал. Одет он был в грязные, бывшие когда-то белыми штаны и простую холщовую рубаху. Нормальный местный псих, каких тут водится во множестве. Такие персонажи частенько появляются возле внешнего периметра и, потрясая кулаками, поносят Храм и всех, кто внутри, последними словами. А спектр ругательств в местных наречиях необычайно широк.
– Ну и что за дела? Вы такое первый раз видите, что ли? - Петр не понимал, зачем его дернули. - Эти полудурки всегда так бесятся, Когда требуют на разборки мистера Иешуа. Что нового-то?
– В том-то и дело, мистер Оруэлл, что он зовет не мистера Иешуа, вкрадчиво произнес оператор, - он зовет вас.
– Меня? Ну-ка, включи звук.
Нажатие кнопки - и зал наполнили малоцензурные выражения, издаваемые негром:
– ...руэлл! Оруэлл, твою мать, я знаю, ты меня слышишь! Пусти меня внутрь! Оруэлл, черт возьми, открывай!
Все это сопровождалось энергичными пинками в ворота.
Стало весьма интересно.
Петр кивнул двум тусовавшимся в зале бойцам:
– Пойдемте-ка, познакомимся с ним.
Пока Петр с сопровождающими дошел от компьютерного зала до ворот, ненормальный чернокожий старик, видно устав, отошел в тенек и привалился к дереву. Он тяжко дышал - в таком возрасте долгие прыжки и ужимки сильно утомляют.
Петр и двое бойцов только успели выйти за ворота, как дед, ожив, бросился к ним не разбирая дороги. Споткнулся, упал, пропахал носом землю, вскочил, опять побежал. Аккурат в обьятья охраны. Держа извивающегося негра за руки, бойцы подвели, а вернее, подтащили его к Петру - на безопасное расстояние. Тот вопил:
– Отпустите, скоты! Вы не понимаете, с кем имеете дело! Отпустите, а то пожалеете!
– И с кем же мы имеем дело? - спокойно спросил Петр, вглядываясь в чем-то неуловимо знакомое лицо старика.
– Оруэлл, балда, ты не узнаешь меня?
– Нет, мистер... не знаю, как вас зовут... не узнаю. А что - должен?
– Должен!
– Ну, намекните. - Петр слегка потешался над странным стариком, одновременно силясь вспомнить: где же он его мог видеть?
Не всякий простолюдин в местной саванне вообще знает, кто такой мистер Оруэлл, чтобы вот так запросто, да еще и с угрозами называть его по имени.
– И намекну! - истерично взвизгнул негр.
– Не откажите в любезности. - Петр был терпелив, потому что заинтересован.
– Оруэлл, ты так и не попробовал то вино, что я тебе подарил? Улыбка мгновенно исчезла с лица Петра.
– Отпустите его, - приказал.
– Но как же... - возразили было бойцы.
– Я сказал: отпустите!
Старик выбрался из ослабшей хватки охранников и решительно подошел к Петру.
– Теперь ты все понял? - спросил.
– Теперь я куда больше не понимаю, - тихо ответил Петр, - пойдемте внутрь, вам надо переодеться, отдохнуть...
– И пожрать!
– Да, конечно. И рассказать...
– Уж расскажу, не сомневайся!
Фраза Иешуа, встретившегося им по пути к офису, окончательно добила Петра:
– А, мистер Нгамба! Как ваше самочувствие? Отрадно видеть вас снова!
Старик проворчал в ответ что-то неразборчивое, но вежливое: на Иешуа он никогда не рисковал повышать голос.
"Иешуа! Как ты его узнал ?"
"Не знаю. Узнал, и все. А ты не смог?"
"Не смог. Пока он не дал понять, кто он".
"Бывает..." - Равнодушие, граничащее с невежливостью: все-таки пропадал человек, да и не чужой им.
Но Иешуа, чуждый сантиментам (нашелся "не чужой" - вот и ладно, чего зря ликовать...), пошел по своим делам, по-прежнему демонстрируя полную незаинтересованность в судьбе Нгамбы и его наверняка леденящих душу рассказах. Ему были неинтересны чужие чудеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92