– Ты звонил в лабораторию? – спросил Мейер.
– Они уже закончили, – кивнул Карелла и взял в руки ежедневник. Это был крупный блокнот, в котором листы соединялись при помощи пружинки: каждая страница открывала очередной день. Большая оранжевая пластмассовая скрепка играла роль закладки на странице двенадцатое февраля. Мейер извлек записную книжку и стал записывать, какие встречи были назначены с начала месяца. Он переписывал назначения на четверг, 4 февраля, когда в дверь позвонили. Детективы переглянулись. Карелла пошел к двери, отчасти предполагая, что пришел смотритель – потребовать ордер на обыск или что-то в этом духе. За дверью стояла девушка.
– Ах! – сказала она, увидев Кареллу.
Она посмотрела на номер на дверях, словно усомнилась, не перепутала ли квартиру. И нахмурилась. Она была высокого роста, пять футов девять дюймов, гибкая, восточного типа, с черными как ночь волосами и раскосыми глазами. Она носила черную куртку поверх синих джинсов и высокие черные сапоги. Сдвинутая набок желтая лыжная шапочка закрывала одну бровь. Длинный черно-желтый шарф свисал почти до колен.
– Я вас знаю? – спросила она.
– Не думаю, – ответил Карелла.
– Где Салли? – спросила она и стала всматриваться в квартиру. В глубине появился Мейер: он вышел из спальни и теперь стоял в гостиной. Оба были одеты в плащи. Она снова быстро взглянула на Мейера и потом на Кареллу.
– Что все это значит? – спросила она. – Что здесь происходит?
Она отступила на шаг, быстро взглянула через плечо в сторону лифта. Карелла отлично знал, о чем она думает. Двое незнакомцев в плащах, никаких признаков ее подруги Салли – она застала в квартире грабителей.
– Мы из полиции, – сказал он, чтобы она не паниковала.
– Вот так, да? – с сомнением произнесла она и снова обернулась к лифту.
Местная, решил Карелла, и почти улыбнулся. Он извлек кожаный футлярчик из кармана, открыл его и показал девушке свой значок и удостоверение.
– Детектив Карелла, – сказал он. – Восемьдесят седьмой участок. А это мой напарник, детектив Мейер.
Девушка наклонилась, чтобы разглядеть значок. Она наклонилась от пояса, не сгибая ног и спины.
Танцовщица, решил Карелла. Она выпрямилась снова и поглядела ему прямо в глаза.
– Что случилось? – спросила она. – Где Салли?
Карелла колебался.
– Скажите нам, кто вы? – сказал Карелла.
– Тина Вонг. Где Салли?
– Что вы здесь делаете, мисс Вонг? – спросил он.
– Где Салли? – снова спросила она и мимо него прошла в квартиру. По всей видимости, она бывала здесь. Вначале она прошла на кухню, затем в спальню и снова вернулась в гостиную, где ее ждали два детектива. – Где Салли? – повторила она.
– Она ждала вас, мисс Вонг? – спросил Карелла.
Девушка не ответила. Ее взгляд нервно перебегал с одного детектива на другого. Карелла не хотел говорить пока – не сейчас, – что Салли Андерсон погибла. В утренних газетах сообщения о ее смерти не было, но в дневных выпусках оно могло появиться и скорее всего уже сейчас появилось на газетных прилавках. Знает ли Тина на самом деле, что Салли погибла? Карелла хотел услышать эта от нее.
– Она ждала вас? – снова спросил он.
Девушка посмотрела на часы.
– Я пришла на пять минут раньше, – сказала она. – Все-таки скажите мне, что здесь происходит? Ее ограбили?
Эта девушка местная, подумал он. Ограбление всегда путают с квартирной кражей со взломом - только полиция умеет отличить одно от другого. В полиции путают другое – не могут отличить одну степень взлома от другой.
– Что вы собирались делать? – спросил Карелла.
– Делать?
– С мисс Андерсон.
– Перекусить и затем – в театр, – сказала Тина. – У нас дневной спектакль, в час тридцать. – Она положила руки на пояс и снова спросила: – Где она?
– Умерла, – сказал Карелла и внимательно посмотрел ей в глаза.
У нее в глазах он мог прочесть только подозрительность. Ни шока, ни внезапного горя, только подозрительность. Она поколебалась минуту и сказала:
– Вы меня обманываете.
– Если бы!
– Что значит – умерла? - произнесла Тина. – Я видела ее вчера вечером. Умерла?
– Ее труп нашли в половине первого ночи, – сказал Карелла.
Теперь у нее в глазах появилось что-то новое: она поверила. И затем запоздалый шок. И затем что-то похожее на страх.
– Кто это сделал? – спросила она.
– Мы еще не знаем.
– Как? Где?
– Здесь, внизу, перед этим домом, – сказал Карелла. – Ее застрелили.
– Застрелили?
И вдруг Тина расплакалась. Детективы следили за ней. Она покопалась в сумке, которая висела у нее на плече, нашла салфетку, вытерла глаза, снова заплакала, высморкалась и снова стала плакать. Они молча смотрели. Оба чувствовали неловкость от ее слез.
– Извините, – сказала она, снова высморкалась и стала глазами искать пепельницу, куда бы выбросить скомканную салфетку. Она вытащила из сумки другую салфетку и снова приложила к глазам. – Извините, – пробормотала она.
– Насколько хорошо вы ее знали? – мягко спросил Мейер.
– Мы очень хорошие... – Она осеклась, чтобы поправиться, понимая, что заговорила о Салли Андерсон так, словно та еще жива. – Мы были очень близкими подругами, – тихо сказала она.
– Как давно вы с ней знакомы?
– С «Жирной задницы».
– Вы тоже танцовщица, мисс Вонг?
Она снова кивнула.
– И вы знакомы с ней с начала постановки этого шоу?
– Да, с тех пор как мы начали ходить на репетиции. На самом деле мы познакомились немного раньше, на прослушивании. Познакомились на первом прослушивании.
– Когда это произошло, мисс Вонг? – спросил Мейер.
– В июне.
– И с тех пор подружились?
– Она была моей лучшей подругой. – Она покачала головой. – Просто не верится.
– Вы сказали, что видели ее вчера вечером...
– Да.
– Вчера был вечерний спектакль?
– Да.
– А когда опустился занавес?
– Примерно без четверти одиннадцать. Вчера вечером представление шло немного дольше. Джои, наш комик, – не знаю, видели ли вы наше шоу...
– Не видел, – сказал Карелла.
– Не видел, – сказал Мейер.
Девушка была удивлена. Она пожала плечами.
– Джои Харт, – сказала она. – Во втором акте он довел зал до исступления и продолжал всех смешить сколько мог. Спектакль закончился на пятнадцать минут позже.
– Занавес обычно опускается в десять тридцать, верно? – спросил Мейер.
– Примерно. По-разному бывает, это зависит от публики.
– И тогда вы видели Салли Андерсон живой в последний раз?
– Нет, потом в артистической уборной, – сказала Тина.
– А еще кто был в уборной?
– Все «цыганки». Девушки.
– Цыганки?
– Танцовщицы, исполняющие роли цыганок.
– Сколько их?
– Всего нас шестнадцать. Парней и девушек. Нас было восемь в дамской артистической уборной. Пять блондинок, две черненькие и одна китаянка – я. – Она сделала паузу. – Джейми любит блондинок.
– Джейми?
– Это наш хореограф. Джейми Аткинс.
– Итак, вы были в уборной...
– Все восемь. Снимали грим, вылезали из костюмов и прочее.
– Когда вы ушли из уборной, мисс Вонг?
– Как только смогла. – Она помолчала. – У меня была назначена встреча.
– Кто оставался в уборной, когда вы ушли? – спросил Мейер.
– Только Салли и Молли.
– Молли?
– Магуайр. – Она помолчала. – Она сменила имя. Прежде ее звали Молли Матерассо. Ну, это не самое хорошее имя для сцены, верно? – Карелла догадывался, что это неудачное имя для актера. – На самом деле оно переводится как «матрас». – Карелла знал, что это иностранное слово означает «матрас». – В общем, это была ее девичья фамилия. А теперь она замужем, и ее настоящее имя Молли Бонд, но она по-прежнему пользуется псевдонимом Молли Магуайр на сцене. Это хорошее имя. Из-за Молли Магуайрс, как вам известно. – Карелла смотрел на нее непонимающим взглядом. – Ну, было такое тайное общество в Ирландии. Примерно в 1840 году, – сказала она.
Карелла по-прежнему смотрел на нее непонимающим взором. – А позднее в Пенсильвании, – сказала она. – Как бы то ни было, когда вы слышите это имя, вам кажется, что вы его откуда-то знаете. Благодаря своему имени она всегда находит кучу работы: режиссеры и продюсеры думают: «Ба! Молли Магуайр! Вроде я ее знаю – не помню откуда». На самом деле танцовщица она никакая.
– Но в уборной, когда вы уходили, она осталась одна с Салли? – сказал Мейер.
– Да.
– В котором часу это было?
– Примерно в пять минут двенадцатого.
– О чем они говорили, вы знаете?
– Да говорила-то все Молли.
– О чем?
– О Джефри. О своем муже. Вот почему я выбралась оттуда так быстро, как только смогла. На самом деле встреча у меня была назначена только в полночь.
– Не понимаю, – сказал Мейер.
– Ну, Молли все время ссорится с мужем, и это уж очень затянулось. По мне лучше, чтобы она не рассказывала больше об этом или развелась бы наконец.
– Угу, – сказал Мейер.
– И вот тогда вы видели Салли в последний раз, верно? – спросил Карелла.
– Да, верно. Все еще не могу поверить. То есть... Господи! Мы выпили с ней по чашке кофе как раз перед половиной первого ночи.
– Так о чем же вы говорили, мисс Вонг?
– Дамский разговор, – сказала Тина и пожала плечами.
– О мужчинах? – спросил Карелла.
– Конечно, о мужчинах, – сказала Тина и снова пожала плечами.
– Она жила с кем-нибудь? – спросил Мейер.
– Не в этом смысле.
– А в каком смысле?
– Большая часть ее одежды была здесь, большая часть его одежды была там.
– Чьей одежды? – спросил Карелла.
– Тимми.
– Он ее дружок или еще что-то? – спросил Мейер.
– Или еще что-то, – сказала Тина.
– Тимми... как его фамилия? – спросил Карелла.
– Мур.
– Тимми – это уменьшительное от Тимоти?
– По-моему, да.
– Тимоти Мур, – произнес Мейер, занося имя в записную книжку. – А не знаете, где он живет?
– В центре, у самого Квортера. Он – студент медицинского факультета в университете Рэмси. Квартира его находится неподалеку от учебного заведения.
– А адреса его не знаете?
– К сожалению... – Тина пожала плечами.
– Когда вы сказали «или еще что-то»... – произнес Карелла.
– Ну, у них были такие отношения. Они были то вместе, то отдельно.
– Но у них была романтическая связь?
– Вы хотите спросить, спали ли они друг с другом?
– Да, я хочу спросить об этом.
– Да, спали, – кивнула Тина.
– Хорошо, – сказал Карелла. – Она никогда не упоминала имя Пако Лопеса?
– Нет. Кто такой Пако Лопес? Он тоже занимается шоу-бизнесом?
Карелла помедлил, но отвечать не стал.
– А Салли не употребляла наркотики?
– Не думаю.
– Никогда не говорила о наркотиках с вами?
– Вы говорите о том, чтобы изредка по чуть-чуть, или о чем?
– Я говорю о героине. – Он помолчал. – Или кокаине, – сказал он и пристально посмотрел на нее.
– Салли покуривала марихуану, – сказала Тина. – А кто нынче не курит? Но насчет остального сомневаюсь.
– Вы уверены?
– Ну, знаете, в суде я бы клятву давать не стала. Но обыкновенно, когда с кем-то делаешь шоу, отлично себе представляешь, кто чем пользуется. По-моему, Салли не употребляла никаких сильных наркотиков.
– Не хотите ли вы сказать, что некоторые члены труппы?..
– Ну, конечно.
– Угу. – Карелла утвердительно качнул головой.
– Не героин, – сказала Тина. – Но чуточку кокаина, бывает, время от времени.
– Но не Салли.
– Мне неизвестно. – Тина помолчала. – И я тоже не употребляю, если вы хотите спросить об этом.
– Я не этот вопрос хотел задать. – Карелла улыбнулся. – Салли никогда не говорила, что ей кто-нибудь угрожает письмами или звонками?
– Никогда.
– Она кому-нибудь должна деньги? Вам неизвестно об этом?
– Мне неизвестно.
– Ее ничего не беспокоило?
– Нет. То есть да.
– Что именно?
– Ничего серьезного.
– Ну так что же?
– Она хотела снова брать уроки пения, но не знала, как найти время на это. Она каждый день танцевала, вы знаете, и ходила к психиатру трижды в неделю.
– И все? Больше ее ничего не беспокоило?
– Больше она ни о чем мне не рассказывала.
– Вы не знаете, как зовут ее психиатра?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46