— Наверное, надо было подождать до завтра.
— Вы совсем меня не потревожили, — успокоила его Агнес. — Я обычно почти до полуночи читаю, а эта книга, что я читаю сейчас, меня просто раздражает. И почему современные писатели, как правило, пишут о людях, подвергающихся гонениям, страдающих из-за собствен-
ного малодушия? Во времена моего деда никто не допускал, чтобы над ним измывались. Дела решались быстро. Правда, порой прибегали к насилию. Теперь люди стали мягкотелыми. Они боятся давать сдачи, боятся рисковать. Они сбиваются в кучу, как стадо блеющих овец, и готовы отказаться от всего ради какого-то там спокойствия. Но спокойствия не бывает. Борьба идет всегда.
Они прошли в гостиную, где было холодновато. Дрова в камине не горели, но в воздухе попахивало дымком. Они сели.
— Как ваша поездка в Чикаго? — спросила Агнес.
— Все вышло лучше, чем я предполагал, — ответил Пит, — зато здесь меня ожидали плохие новости. Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Магазин отказался от услуг УЛТС.
— Да? Какой магазин?
— «Уэллер».
Казалось, новость ошеломила ее.
— Отказался? Но почему?
— Бену Фэксону не нравится мое поведение. Обвиняет меня в том, что я скандалист. Он сказал, что расторгает договор, чтобы заткнуть мне рот.
— Вы, Пит, должно быть, не так его поняли.
— Это его слова. Не один Бен расторг с нами контракт по этой причине, но универмаг «Уэллер» — наш самый прибыльный клиент. Без него УЛТС не' может продолжать свое существование. Вот почему я не могу считать слово Бена окончательным. Я намереваюсь вступить с ним в бой, и уж если мне придется расстаться со станцией, я успею, да, успею, передать по радио кое-какие сообщения, добытые в Чикаго, которые разоблачат неких, так называемых, респектабельных граждан нашего города.
Губы Агнес слегка дрогнули в улыбке.
— Пит, вам говорил кто-нибудь, что у вас плохой характер? Согласитесь, у Бена могут найтись основания быть недовольным вашим поведением. Что это за драка на складе музыкального магазина Миллера, о которой мне рассказала Кэрри?
— Она и это откопала!
— Не думаю, что это ее рук дело. Кэрри утверждает, будто об этом говорит весь город.
— Дело касается только Меллиша и меня, к тому же драки, как таковой, не было.
— Что бы там ни было, но это послужило поводом для сплетен, а сплетни, как вам должно быть известно,— основное ремесло Уиллетса. О вас и так уже много наплели. А теперь, только честно, не думаете ли вы, что Бен в чем-то прав?
Питу не понравился вопрос, и он постарался избежать ответа на негр.
— Так значит из-за этих сплетен Фэксон вызывается меня наказать и, более того, отказывается от рекламы, так необходимой магазину? Это можно ожидать от мальчика, но не от видавшего виды бизнесмена. Не знаю, какое на этот счет мнение у вас, но если бы Фэксон работал у меня, я б его тут же уволил.
Агнес медленно поглаживала пальцами- ручку кресла.
— Бен редко ошибается в своих суждениях, но на сей раз он мог допустить ошибку. Однако он отличается способностью видеть свои просчеты и во что бы то ни стало их исправлять. Я, конечно, могла бы с ним поговорить, но таким образом от него ничего не добьешься. Он лишь ощетинится и встанет на дыбы. Нет, надо так все подстроить, чтобы вышло, будто он сам пересмотрел свое решение. — Она склонила голову на бок и задумалась. — Знаете что, Пит, я приглашу вас и Бена к себе на обед. У нас состоится милая дружеская встреча, во время которой мы все обсудим. Помяните мое слово: еще до конца вечера Бен отменит свое решение и возобновит рекламы по радио. А теперь давайте условимся, когда вам удобней.
— В любой день. В последнее время календарь моей светской жизни, в основном, не заполнен.
— Дайте подумать. На завтра и послезавтра у меня дола, и времени для обеда я не выкрою. В четверг у меня Камероны. Как насчет пятницы?
— Буду с нетерпением ждать ее.
— Только пораньше приходите. В семь часов. Пит поднялся.
— Большущее вас спасибо. Не знаю, как это выра-зить, но, мне кажется, я создал себе репутацию беспокойного человека. Это у меня от прежней работы, где существовал неписаный закон: если у тебя нет репута-
ции скандалиста и буяна, тебя затолкают локтями. — Он улыбнулся застенчивой, мальчишеской улыбкой. — Так или иначе, еще раз спасибо.
По своей натуре Пит не был склонен к самоанализу, однако его заключения о других бывали, как правило, точными. Чуждую своей точку зрения он считал враждебной, а того, кто ее выражал, своим личным врагом. Всех людей он подразделял на друзей и недругов. На недругов он нападал с бешеным упорством.
Пит никогда не шел на компромиссы, — вот и теперь он принял решение ни в коем случае не вступать в переговоры с Камероном относительно продажи станции; Пойти к Камерону, значит, признать свое поражение и выразить готовность принять условия врага. А уж условия эти будут жесткими. Пит ожидал от Камерона того же, что сделал бы сам, окажись на его месте. Уж лучше пойти на дно и потянуть за собой врагов. Что ж, если до этого дойдет, он так и поступит. Ведь у него уже достаточно оснований побудить Департамент Государственных Сборов начать расследование финансовых обстоя1-тельств Риты Брайэнт. Там интересно будет узнать, каким образом достались ей эти деньги и от кого. Возможно, Синий Костюм и останется в стороне, но все равно это будет взрыв бомбы во вражеском стане.
В четверг днем внимание Пита привлекли две заметки в «Пресс энтерпрайз». В одной, озаглавленной «Хулиганское похищение Понтиака», рассказывалось в юмористическом тоне об исчезновении автомобиля доктора Корума, который позже был найден у главного входа на территорию колледжа. Полиция предполагала, что машину шутки ради увели студенты, пришедшие в гимнастический зал на танцы, — это событие обычно отмечалось с помпой и знаменовало собой начало рождественских каникул.
Вторая заметка гласила:
«ПОЛИЦЕЙСКИЙ — ЖЕРТВА НАПАДЕНИЯ.
Вчера около десяти вечера Мартин Тимминс, полицейский, отвечающий за порядок на территории колледжа, стал жертвой нападения.
Тимминс, блюститель порядка в библиотеке колледжа, был около здания и собирался запереть дверь, когда неожиданно получил удар по голове и упал без сознания. Его нашли Джеральд Марпл и Сьюзен Уинклер, оба студенты, которые шли на рождественский танцевальный вечер.
Тимминс заметил преступника еще до того, как тот его ударил. По словам полицейского это невысокий, плотный, одетый в темное мужчина. Мерпл и мисс Уинклер, которые видели, как преступник убегал, подтвердили эти показания.
Тимминса не ограбили, возможно, благодаря тому, что подоспевшие Марпл и мисс Уинклер спугнули преступника. Ранения Тимминса неопасны».
Обе заметки Пит вырезал. В отличие от «Пресс энтерпрайз» и полиции оба происшествия он считал продолжением одной истории. Приметы грузного мужчины, как его описали свидетели и сам Тимминс, были неопределенными. Может, они сумеют еще что-нибудь рассказать? Пит не имел ни малейшего представления, где отыскать Джеральда Марпла и Сьюзен Уинклер, однако адрес Тимминса должен быть в телефонном справочнике. Пит попросил Хейзл его найти. Тимминс в книге не значился, и он позвонил Дине.
— Вы знаете человека по имени Мартин Тимминс?
— Полицейского из библиотеки колледжа?
— Да.
— Ну, немного.
— А где он живет не знаете?
— За городом, на шоссе «Ручей Вио», если только не переехал в последнее время. Я проезжала раза два мимо, когда ездила на студию. Его фамилия написана на почтовом ящике, вот откуда я и узнала, где он живет. Когда едешь на студию, его дом по правую сторону, как бы на отшибе. Такой серый, а, может, и коричневый, не помню.
— Найду, — сказал Пит.
Шоссе «Ручей Вио» шло параллельно ручью, и сквозь голые ветви деревьев и заросли кустарника Пит время от времени видел его холодную, зловеще поблескивающую поверхность. Справа от дороги он заметил домик и, еще не разглядев ящика, решил, что здесь, наверное, и живет Тимминс, так как никакого другого жилья поблизости не было. Сзади к этому узкому, обшарпанному деревянному домику жался полуразрушенный са-
райчик или курятник, а дальше начинался пологий спуск к ручью. Выйдя из машины, Пит понял, что Тим-минс живет неподалеку от лужайки для пикников.
Он взошел на покосившееся крылечко и постучал в дверь. Открыла маленькая пожилая женщина в потрепанном свитере поверх бесформенного ситцевого платья. Она вопросительно взглянула на Пита.
— Миссис Тимминс? — спросил он.
— Вы из страховой компании?
— Нет, я Пит Маркотт. Ваш муж меня знает. Мне бы хотелось с ним поговорить, если только он не слишком плох.
— Ну, конечно, проходите, — раздался из глубины дома мужской голос.
Женщина раскрыла дверь пошире, и Пит вошел в бедно обставленную, но чисто вымытую комнатку. Тимминс сидел в старомодном моррисовском кресле и курил сигарету. На нем была фланелевая рубашка и брюки цвета хаки, а на голове — повязка с маленьким тампоном прямо над правым ухом, где волосы были выстрижены. Обычно такое цветущее лицо Тимминса теперь немного пожелтело.
— Как поживаете, мистер Маркотт? — приветствовал он Пита. — Простите, что не встаю. Голова кружится, когда подымаюсь. Берите стул. — Он взглянул на женщину. — Может, мистер Маркотт выпьет кружку пива?
— Нет, спасибо, — отказался Пит.
— У меня обед на плите, — сказала женщина и неторопливо вышла на кухню.
Тимминс затянулся сигаретой, закрывая рукой нижнюю часть лица.
— Вы, небось, знаете, что со мной произошло? — спросил он, выпустив облако дыма.
— Знаю, — кивнул Пит. — Поэтому и решил взять у вас интервью. Ну, хотя бы для сводки новостей. Похоже, вам здорово досталось.
— Ну как вам нравится, — воскликнул Тимминс.— Двадцать два года служу, а тут позволил себя околпачить.
— Вы все время служили в уиллетской полиции?
— В этой-то дыре? Нет, черт возьми! В Канзас сити! Был ранен в руку во время стычки со шпаной, когда застал их в угловом магазине. И хоть бы стоящий противник попался. А то какой-то прыщавый сопляк. Рана пустяковая — руку слегка повредили, — а все равно отчислили. Мне и здесь не давали работы, пока ректором не стал доктор Корум. Я знаю его еще по Канзас сити. Хорошие у меня там были связи. Новость заинтересовала Пита.
— А что, доктор Корум и там был связан с университетом?
— Служил попечителем школ. Не в самом Канзас сити. В каком-то городишке поблизости. Забыл как называется.
— А миссис Корум тоже из Канзас сити? — Пит постарался, чтобы вопрос прозвучал обычно.
— Может быть. Я о ней мало знаю.
— Очень милая женщина, — заметил Пит, стремясь скрыть истинную причину своего вопроса. — Видел ее на вечере у Агнес Уэллер. Ну, так как же вас все-таки околпачили? Расскажете что-нибудь?
— Не так уж и много, — вздохнул Тимминс. — Было чуть больше девяти. Видите ли, библиотека закрывается в девять, но у меня еще уходит время на то, чтобы перекрыть батареи, погасить свет и тому подобное. Так вот, только я вышел за дверь и полез в карман за ключами, как вдруг из-за бетонных колонн, что перед зданием, выскакивает этот тип. Тут он мне и поднес. Ничего больше не помню. Очнулся, когда меня укладывали в карету скорой помощи.
— В «Пресс энтерпрайз» сказано, что вы успели его разглядеть.
— Только мельком. Уж слишком быстро все произошло. Это был такой невысокий, крепко сбитый парень.
— А лица не разглядели?
— Нет! Уж очень было темно. Свет-то я уже погасил.
— Вы и в самом деле больше ничего не заметили?
— Если бы. Хотелось бы признать этого негодяя при встрече. — Тимминс призадумался. — Знаете, я бы, может, распознал его по плечам. Они у него как-то странно опущены.
— Вы помните тот день, когда я был в читальном зале? — спросил Пит.
Тимминс расплющил сигарету в маленькой керамической пепельнице на ручке кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Вы совсем меня не потревожили, — успокоила его Агнес. — Я обычно почти до полуночи читаю, а эта книга, что я читаю сейчас, меня просто раздражает. И почему современные писатели, как правило, пишут о людях, подвергающихся гонениям, страдающих из-за собствен-
ного малодушия? Во времена моего деда никто не допускал, чтобы над ним измывались. Дела решались быстро. Правда, порой прибегали к насилию. Теперь люди стали мягкотелыми. Они боятся давать сдачи, боятся рисковать. Они сбиваются в кучу, как стадо блеющих овец, и готовы отказаться от всего ради какого-то там спокойствия. Но спокойствия не бывает. Борьба идет всегда.
Они прошли в гостиную, где было холодновато. Дрова в камине не горели, но в воздухе попахивало дымком. Они сели.
— Как ваша поездка в Чикаго? — спросила Агнес.
— Все вышло лучше, чем я предполагал, — ответил Пит, — зато здесь меня ожидали плохие новости. Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Магазин отказался от услуг УЛТС.
— Да? Какой магазин?
— «Уэллер».
Казалось, новость ошеломила ее.
— Отказался? Но почему?
— Бену Фэксону не нравится мое поведение. Обвиняет меня в том, что я скандалист. Он сказал, что расторгает договор, чтобы заткнуть мне рот.
— Вы, Пит, должно быть, не так его поняли.
— Это его слова. Не один Бен расторг с нами контракт по этой причине, но универмаг «Уэллер» — наш самый прибыльный клиент. Без него УЛТС не' может продолжать свое существование. Вот почему я не могу считать слово Бена окончательным. Я намереваюсь вступить с ним в бой, и уж если мне придется расстаться со станцией, я успею, да, успею, передать по радио кое-какие сообщения, добытые в Чикаго, которые разоблачат неких, так называемых, респектабельных граждан нашего города.
Губы Агнес слегка дрогнули в улыбке.
— Пит, вам говорил кто-нибудь, что у вас плохой характер? Согласитесь, у Бена могут найтись основания быть недовольным вашим поведением. Что это за драка на складе музыкального магазина Миллера, о которой мне рассказала Кэрри?
— Она и это откопала!
— Не думаю, что это ее рук дело. Кэрри утверждает, будто об этом говорит весь город.
— Дело касается только Меллиша и меня, к тому же драки, как таковой, не было.
— Что бы там ни было, но это послужило поводом для сплетен, а сплетни, как вам должно быть известно,— основное ремесло Уиллетса. О вас и так уже много наплели. А теперь, только честно, не думаете ли вы, что Бен в чем-то прав?
Питу не понравился вопрос, и он постарался избежать ответа на негр.
— Так значит из-за этих сплетен Фэксон вызывается меня наказать и, более того, отказывается от рекламы, так необходимой магазину? Это можно ожидать от мальчика, но не от видавшего виды бизнесмена. Не знаю, какое на этот счет мнение у вас, но если бы Фэксон работал у меня, я б его тут же уволил.
Агнес медленно поглаживала пальцами- ручку кресла.
— Бен редко ошибается в своих суждениях, но на сей раз он мог допустить ошибку. Однако он отличается способностью видеть свои просчеты и во что бы то ни стало их исправлять. Я, конечно, могла бы с ним поговорить, но таким образом от него ничего не добьешься. Он лишь ощетинится и встанет на дыбы. Нет, надо так все подстроить, чтобы вышло, будто он сам пересмотрел свое решение. — Она склонила голову на бок и задумалась. — Знаете что, Пит, я приглашу вас и Бена к себе на обед. У нас состоится милая дружеская встреча, во время которой мы все обсудим. Помяните мое слово: еще до конца вечера Бен отменит свое решение и возобновит рекламы по радио. А теперь давайте условимся, когда вам удобней.
— В любой день. В последнее время календарь моей светской жизни, в основном, не заполнен.
— Дайте подумать. На завтра и послезавтра у меня дола, и времени для обеда я не выкрою. В четверг у меня Камероны. Как насчет пятницы?
— Буду с нетерпением ждать ее.
— Только пораньше приходите. В семь часов. Пит поднялся.
— Большущее вас спасибо. Не знаю, как это выра-зить, но, мне кажется, я создал себе репутацию беспокойного человека. Это у меня от прежней работы, где существовал неписаный закон: если у тебя нет репута-
ции скандалиста и буяна, тебя затолкают локтями. — Он улыбнулся застенчивой, мальчишеской улыбкой. — Так или иначе, еще раз спасибо.
По своей натуре Пит не был склонен к самоанализу, однако его заключения о других бывали, как правило, точными. Чуждую своей точку зрения он считал враждебной, а того, кто ее выражал, своим личным врагом. Всех людей он подразделял на друзей и недругов. На недругов он нападал с бешеным упорством.
Пит никогда не шел на компромиссы, — вот и теперь он принял решение ни в коем случае не вступать в переговоры с Камероном относительно продажи станции; Пойти к Камерону, значит, признать свое поражение и выразить готовность принять условия врага. А уж условия эти будут жесткими. Пит ожидал от Камерона того же, что сделал бы сам, окажись на его месте. Уж лучше пойти на дно и потянуть за собой врагов. Что ж, если до этого дойдет, он так и поступит. Ведь у него уже достаточно оснований побудить Департамент Государственных Сборов начать расследование финансовых обстоя1-тельств Риты Брайэнт. Там интересно будет узнать, каким образом достались ей эти деньги и от кого. Возможно, Синий Костюм и останется в стороне, но все равно это будет взрыв бомбы во вражеском стане.
В четверг днем внимание Пита привлекли две заметки в «Пресс энтерпрайз». В одной, озаглавленной «Хулиганское похищение Понтиака», рассказывалось в юмористическом тоне об исчезновении автомобиля доктора Корума, который позже был найден у главного входа на территорию колледжа. Полиция предполагала, что машину шутки ради увели студенты, пришедшие в гимнастический зал на танцы, — это событие обычно отмечалось с помпой и знаменовало собой начало рождественских каникул.
Вторая заметка гласила:
«ПОЛИЦЕЙСКИЙ — ЖЕРТВА НАПАДЕНИЯ.
Вчера около десяти вечера Мартин Тимминс, полицейский, отвечающий за порядок на территории колледжа, стал жертвой нападения.
Тимминс, блюститель порядка в библиотеке колледжа, был около здания и собирался запереть дверь, когда неожиданно получил удар по голове и упал без сознания. Его нашли Джеральд Марпл и Сьюзен Уинклер, оба студенты, которые шли на рождественский танцевальный вечер.
Тимминс заметил преступника еще до того, как тот его ударил. По словам полицейского это невысокий, плотный, одетый в темное мужчина. Мерпл и мисс Уинклер, которые видели, как преступник убегал, подтвердили эти показания.
Тимминса не ограбили, возможно, благодаря тому, что подоспевшие Марпл и мисс Уинклер спугнули преступника. Ранения Тимминса неопасны».
Обе заметки Пит вырезал. В отличие от «Пресс энтерпрайз» и полиции оба происшествия он считал продолжением одной истории. Приметы грузного мужчины, как его описали свидетели и сам Тимминс, были неопределенными. Может, они сумеют еще что-нибудь рассказать? Пит не имел ни малейшего представления, где отыскать Джеральда Марпла и Сьюзен Уинклер, однако адрес Тимминса должен быть в телефонном справочнике. Пит попросил Хейзл его найти. Тимминс в книге не значился, и он позвонил Дине.
— Вы знаете человека по имени Мартин Тимминс?
— Полицейского из библиотеки колледжа?
— Да.
— Ну, немного.
— А где он живет не знаете?
— За городом, на шоссе «Ручей Вио», если только не переехал в последнее время. Я проезжала раза два мимо, когда ездила на студию. Его фамилия написана на почтовом ящике, вот откуда я и узнала, где он живет. Когда едешь на студию, его дом по правую сторону, как бы на отшибе. Такой серый, а, может, и коричневый, не помню.
— Найду, — сказал Пит.
Шоссе «Ручей Вио» шло параллельно ручью, и сквозь голые ветви деревьев и заросли кустарника Пит время от времени видел его холодную, зловеще поблескивающую поверхность. Справа от дороги он заметил домик и, еще не разглядев ящика, решил, что здесь, наверное, и живет Тимминс, так как никакого другого жилья поблизости не было. Сзади к этому узкому, обшарпанному деревянному домику жался полуразрушенный са-
райчик или курятник, а дальше начинался пологий спуск к ручью. Выйдя из машины, Пит понял, что Тим-минс живет неподалеку от лужайки для пикников.
Он взошел на покосившееся крылечко и постучал в дверь. Открыла маленькая пожилая женщина в потрепанном свитере поверх бесформенного ситцевого платья. Она вопросительно взглянула на Пита.
— Миссис Тимминс? — спросил он.
— Вы из страховой компании?
— Нет, я Пит Маркотт. Ваш муж меня знает. Мне бы хотелось с ним поговорить, если только он не слишком плох.
— Ну, конечно, проходите, — раздался из глубины дома мужской голос.
Женщина раскрыла дверь пошире, и Пит вошел в бедно обставленную, но чисто вымытую комнатку. Тимминс сидел в старомодном моррисовском кресле и курил сигарету. На нем была фланелевая рубашка и брюки цвета хаки, а на голове — повязка с маленьким тампоном прямо над правым ухом, где волосы были выстрижены. Обычно такое цветущее лицо Тимминса теперь немного пожелтело.
— Как поживаете, мистер Маркотт? — приветствовал он Пита. — Простите, что не встаю. Голова кружится, когда подымаюсь. Берите стул. — Он взглянул на женщину. — Может, мистер Маркотт выпьет кружку пива?
— Нет, спасибо, — отказался Пит.
— У меня обед на плите, — сказала женщина и неторопливо вышла на кухню.
Тимминс затянулся сигаретой, закрывая рукой нижнюю часть лица.
— Вы, небось, знаете, что со мной произошло? — спросил он, выпустив облако дыма.
— Знаю, — кивнул Пит. — Поэтому и решил взять у вас интервью. Ну, хотя бы для сводки новостей. Похоже, вам здорово досталось.
— Ну как вам нравится, — воскликнул Тимминс.— Двадцать два года служу, а тут позволил себя околпачить.
— Вы все время служили в уиллетской полиции?
— В этой-то дыре? Нет, черт возьми! В Канзас сити! Был ранен в руку во время стычки со шпаной, когда застал их в угловом магазине. И хоть бы стоящий противник попался. А то какой-то прыщавый сопляк. Рана пустяковая — руку слегка повредили, — а все равно отчислили. Мне и здесь не давали работы, пока ректором не стал доктор Корум. Я знаю его еще по Канзас сити. Хорошие у меня там были связи. Новость заинтересовала Пита.
— А что, доктор Корум и там был связан с университетом?
— Служил попечителем школ. Не в самом Канзас сити. В каком-то городишке поблизости. Забыл как называется.
— А миссис Корум тоже из Канзас сити? — Пит постарался, чтобы вопрос прозвучал обычно.
— Может быть. Я о ней мало знаю.
— Очень милая женщина, — заметил Пит, стремясь скрыть истинную причину своего вопроса. — Видел ее на вечере у Агнес Уэллер. Ну, так как же вас все-таки околпачили? Расскажете что-нибудь?
— Не так уж и много, — вздохнул Тимминс. — Было чуть больше девяти. Видите ли, библиотека закрывается в девять, но у меня еще уходит время на то, чтобы перекрыть батареи, погасить свет и тому подобное. Так вот, только я вышел за дверь и полез в карман за ключами, как вдруг из-за бетонных колонн, что перед зданием, выскакивает этот тип. Тут он мне и поднес. Ничего больше не помню. Очнулся, когда меня укладывали в карету скорой помощи.
— В «Пресс энтерпрайз» сказано, что вы успели его разглядеть.
— Только мельком. Уж слишком быстро все произошло. Это был такой невысокий, крепко сбитый парень.
— А лица не разглядели?
— Нет! Уж очень было темно. Свет-то я уже погасил.
— Вы и в самом деле больше ничего не заметили?
— Если бы. Хотелось бы признать этого негодяя при встрече. — Тимминс призадумался. — Знаете, я бы, может, распознал его по плечам. Они у него как-то странно опущены.
— Вы помните тот день, когда я был в читальном зале? — спросил Пит.
Тимминс расплющил сигарету в маленькой керамической пепельнице на ручке кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29