– Не с чем поздравлять, - равнодушно сказал Ванзаров.
– Как это?! Наш главный подозреваемый наверняка уже изобличен и во всем признался? - провозгласил Лебедев.
– Он не убивал Марию, - ответил Ванзаров.
– Понятно, значит, все только запутывается, - посочувствовал криминалист сыщику. - Я правильно понимаю, а, ротмистр?
– Так точно… - с грустным вздохом отозвался Джуранский.
– Ладно, господа, вы идите, а мы с Эммануилом Эммануиловичем попробуем привести это тело в живое состояние, - решительно заявил Лебедев.
Доктор Горн удивленно поднял брови. Он явно не собирался оживлять профессора.
Но лежащий неподвижно Серебряков вдруг стал подавать признаки жизни.
– Ванзаров, - слабо позвал он.
– Слушаю вас, Александр Владимирович…
– Около меня были какие-то люди. Они сняли всю одежду…
– Что?!
– От них пахло навозом, нестираным бельем и перегаром… Они взяли мою записную книжку. Ванзаров, вам надо ее обязательно найти.
– Что было в книжке?
– Записи…
– Рецепт смеси, которую пила Мария Ланге? - неожиданно спросил Лебедев.
Серебряков застонал.
– Рецепт смеси! Что вы понимаете? Разве может убогий мещанин Вагнер понять замысел великого Фауста?! Нет, вы вагнеры, не можете. Потому что вам никогда не стать сверхчеловеком! - в еле живом профессоре закипала ненависть. - Пусть я проиграл, но будущее останется за мной! Семя уже посеяно! Скоро будут всходы!
Трясущийся Серебряков медленно поднимался с кушетки. Его лицо пошло пятнами, со лба тек пот.
– Это конец, он умирает, - спокойно констатировал Горн.
– Орлы принесут нам пищу, и мы устроим великий пир победителей! - услышали собравшиеся в медицинской. - Больше не будет слез и страданий! Только радость и счастье!
– У нас несколько секунд, чтобы еще что-то узнать! - шепотом сказал Лебедев сыщику.
– Где проживает Уварова? - крикнул Родион Георгиевич.
Лебедев с удивлением посмотрел на Ванзарова, но промолчал.
Серебряков не реагировал.
– Ну-с, теперь моя попытка, - прошептал эксперт. - Профессор, что вы давали пить Марии?!
Серебряков перевел взгляд на эксперта и упал на кушетку.
– Надежда! - успел простонать он. - Что ты наделала… Надежда!
Изо рта пошла кровь. Через минуту все было кончено. Горн поднял безжизненную руку, пощупал пульс, положил на грудь и натянул одеяло на лицо профессора.
– Finita la comedia! - печально вздохнул Лебедев.
Джуранский отвернулся и тихонько перекрестился.
Эксперт тронул сыщика за локоть.
– Могу утверждать без всякого вскрытия, что профессор насыщен загадочным раствором. Верите?
– Верю, Аполлон Григорьевич, больше ничего не остается делать… Господа, прошу за мной! - сказал донельзя расстроенный Ванзаров и вышел первым.
12
Дама протянула чек служащему банка.
Сумма к выдаче была весьма крупной. Если не сказать, из ряда вон выходящей. Если бы все зависело от Кузнецова, он бы с радостью расстался с деньгами. Но с этим чеком работал другой стол - крупных частных клиентов.
– Прошу вас обратиться в окошко напротив, - опечаленный Кузнецов вернул даме чек.
Барышня мягко кивнула и перешла на противоположную сторону зала. За ней продолжали откровенно наблюдать и работники, и посетители.
Заведующий столом Зандберг, к которому обратилась незнакомка, немедленно встал и поклонился:
– К вашим услугам, сударыня! Итак, вам нужно получить…
Зандберг запнулся, увидев цифру. Такие суммы их клиенты не каждый день забирают из банка. При этом чек от имени владельца выписан безымянно, то есть на получателя. Что тоже происходило крайне редко.
– Прошу прощения, - улыбаясь, сказал Зандберг. - Вы желаете получить всю сумму целиком, открыть счет или перевести на уже открытый счет?
– Я бы хотела получить наличные, - вздохнула дама. - Я могу рассчитывать на вашу помощь?
Служащий засуетился. Суммы крупнее десяти тысяч выдавались только по разрешению директора банка. И то с заказом через день. А дама принесла чек на пятьдесят тысяч рублей! При этом фамилию поручителя, от которого выписан чек, Зандберг не мог не знать: это младший брат председателя ревизионной комиссии банка Роберта Севиера - Эдуард.
На всякий случай Зандберг нашел карточку вкладчика и сравнил подписи. Сомнения в подлинности не возникало. Чек был выписан, несомненно, рукой Эдуарда Севиера. Тем более по номеру он был из новой книжки, выданной господину Севиеру только в декабре прошлого года.
– Когда вы хотели бы получить деньги? - спросил Зандберг, думая о том, как бы деликатнее объяснить очаровательной даме, что денег она не увидит до конца недели.
– Я бы хотела получить их сейчас. Я могу надеяться? - голос из-под вуали звучал как волшебная флейта. Чуть заметные сквозь черную сетку черты лица казались клерку воплощением неземной красоты. И Зандберг сдался.
– Хорошо, я постараюсь что-нибудь для вас сделать!
Попросив одного из сотрудников побыть за старшего, Зандберг направился на второй этаж, где находился кабинет директора Сибирского банка Максима Львовича Лунца. По счастливой случайности директор был свободен. Заведующий быстро изложил Лунцу суть дела. Услышав сумму, которую надо было выдать, тот нахмурился.
– Голубчик, это ведь огромные деньги!
– Максим Львович, я знаю, у нас строгие правила, но нельзя ли сделать исключение? - проговорил Зандберг. Просить по такому случаю ему приходилось первый раз в служебной карьере. Но какой это был случай! Да ради нее…
– Ваша знакомая? - поинтересовался директор.
– Нет, я впервые ее вижу! - честно признался Зандберг.
Директор задумался. Не каждый день в его банк приходили женщины, желавшие получить по чеку сумму, в четыре раза превосходившую годовое жалованье директора. И что же это за посетительница такая?
13
Участковый пристав Щипачев нарочито долго собирал со стола бумаги, всем видом показывая, как он обижен. Его, хозяина кабинета, чиновники сыскной полиции просят выйти вон. Настроение Андриана Николаевича окончательно упало. Мало того, что спасенный оказался не богатым купцом или важным аристократом, а профессоришкой, одиноким хрычом, за которого и копейки не выручишь, так ведь, подлец, посмел еще и помереть в участке!
И Щипачев в сердцах бухнул дверью.
Родион Георгиевич кое-как втиснулся в тесное кресло пристава.
Лебедев и Джуранский разместились на венских стульчиках.
– Так, господа, сообщать мне вам нечего, сами все знаете, поэтому перейду сразу к делу, - Ванзаров вытащил из внутреннего кармана пиджака уже знакомую всем фотографию. - Из присутствующих на этом снимке - двое уже мертвы. Главный подозреваемый, господин Серебряков, которого мы вчера посчитали основным фигурантом дела, по всей вероятности, непричастен к смерти Марии Ланге. Далее. Даму, которая возлегает на ковре, нам надо найти в самое кратчайшее время. Ее зовут Надежда Уварова.
– А откуда вы узнали ее имя? - с недоверием спросил ротмистр.
– Простите, Мечислав Николаевич, это не имеет отношения к делу. Мы точно знаем, как ее зовут. Но не имеем ни малейшего представления, где она сейчас находится…
– Но позвольте, а регистрация? Найдем в два счета! - Джуранский был настроен решительно.
– И не тратьте время… - посоветовал сыщик.
Ротмистр только пожал плечами. Он привык подчиняться без лишних вопросов.
Ванзаров машинально взял с чернильного прибора чужую ручку и тут же положил обратно.
– К тому же Уварова очень опасна… - печально сказал он.
– Вот эта хрупкая барышня?! - удивился Лебедев, в который раз разглядывая снимок.
– Она уже убила зверским образом… одного… мужчину… не здесь… не в Петербурге, - Ванзаров запутался, не имея права поведать об источнике своей осведомленности подчиненным. - И пожалуйста, не задавайте лишних вопросов! Она действительно способна на все.
Эксперт и ротмистр недоуменно уставились на Ванзарова.
– И не надо, господа, на меня так смотреть! - буркнул раздосадованный сыщик. - Найдем Уварову - найдем убийцу Марии Ланге!
– Боюсь, здесь я буду совершенно бесполезен. Если подвернется еще труп - милости просим! - Лебедев полез было в карман за портсигаром, но, посмотрев на мрачного Ванзарова, тяжело вздохнул.
– Простите меня, господа, - сыщик потер переносицу. - Что-то я не выспался.
– Может, коньячку? - с готовностью предложил Лебедев, кивая на свой чемоданчик.
– Спасибо, Аполлон Григорьевич, не до того… - отказался Ванзаров. - Лучше мы с Мечиславом Николаевичем пойдем к господам филерам и устроим им хорошую взбучку.
– Так точно! - бодро согласился Джуранский.
– Ну, раз никто не хочет со мной «треснуть», пойду поковыряюсь в профессоре. Может, что и найду, - Лебедев поднялся.
– Аполлон Григорьевич, а сома - это сорт ликера? - неожиданно спросил его Джуранский.
– Что?! - удивился эксперт. - Повторите, ротмистр, что вы сказали?
– Профессор несколько раз упомянул о какой-то соме, говорил «сладостная», «медоточивая», - смутился Джуранский. - Вроде слово знакомое, а что значит - не помню…
– Вот как! - Лебедев задумался, поглаживая бородку.
Джуранский нетерпеливо ерзал на стуле.
– Господа, я очень хотел бы ошибиться, но, возможно, профессор преподнес нам сюрприз… - совершенно серьезно сказал эксперт. - Во что бы то ни стало найдите его записную книжку.
14
В сопровождении служащего Зандберга директор Лунц спустился в операционный зал и подошел к стойке.
– Добрый день, сударыня, это вы хотите получить по чеку?
– А разве такому мужчине, как вы, трудно пойти навстречу даме?
Лунц лишь слабо различал движение губ под вуалью. Но с ним что-то произошло. Сухому финансисту вдруг показалось, что рядом оказалось нездешнее существо, ангел, который тихим дуновением обещает неземное блаженство. Лунц, уже давно не посещавший постель жены, вдруг ощутил прилив давно погасших сил и забытых желаний. Нет, безусловно, он наведывался в интимные салоны и позволял себе кое-что. Но сейчас Максим Львович почувствовал мощный, гипнотический прилив настоящего мужского желания.
– Хорошо, сударыня, я войду в ваше положение, - неожиданно для себя сказал он. - Так и быть. Подождите немного…
Лунц потом сам не мог объяснить, что им управляло: гипноз или что-то еще. Но, взяв чек, он лично отправился в кассу и отдал распоряжение собрать требуемую сумму.
Пока кассиры, бегая из хранилища и обратно, складывали пачки купюр, Лунц, совершенно обалдевший, любезничал с незнакомкой. Ему казалось, что она божественно умна и остроумна и он не встречал раньше подобных женщин. Служащие банка, наблюдая за необычным поведением прежде сухого и осторожного начальника, заметили, что директор заливается соловьем, а дама отвечает лишь односложными репликами.
Позабытый Зандберг стоял в сторонке и с тихим обожанием созерцал даму.
Когда все пятьдесят тысяч были собраны, очарованный Лунц приказал немедленно найти для дамы какую-нибудь тару. Кассиры упаковали купюры в шляпную коробку, разысканную в чьем-то кабинете, и Лунц лично проводил ангела до выхода, а у самых дверей страстно поцеловал ручку. Он просил не забывать их и приходить еще. Он даже шептал о свидании. На все его неожиданные пылкости дама благосклонно кивала, но отвечала невнятно.
Вернувшись в кабинет, Максим Львович вдруг понял, что даже не видел лица этой странной барышни. Более того, даже не спросил, как ее зовут и каким образом к ней попал чек на огромную сумму.
Дурман улетучился. Директор вспомнил, что он вытворял при сотрудниках, и ему стало дурно. Дрожащими руками Лунц налил стакан воды и залпом осушил. Он начал быстро просчитывать ситуацию. Совершенно незнакомому человеку выдано пятьдесят тысяч рублей без всякой проверки чека. Максим Львович тут же постарался себя успокоить. В случае разбирательства правлением банка, его проступок заключается только в том, что он сразу выдал наличные. Но ведь чек был от уважаемого Эдуарда Севиера, родного брата председателя ревизионной комиссии их банка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49