«Михаил Юрьевич, доставили».
Заговорил Кирсанов:
«Проходите, Константин, устраивайтесь. Выпьете что-нибудь?»
Потом Бруталис:
«Зачем…»
И на самом интересном месте из наушников посыпался шум, треск и визг, от которого Демидыча передернуло. Он поколдовал над аппаратурой, но бесполезно. Либо в гостиничном номере включили какую-то хитрую глушилку, либо выпал тот единственный из десятков тысяч раз, когда сверхнадежная японская аппаратура отказала сама по себе, проявляя свое нежелание работать в экстремальных российских условиях. Все это выглядело довольно странно, тем более после неудачи у Дениса с Каменченко.
Демидыча так и подмывало сбегать послушать под дверью, но даже если бы он вдруг решился на такое, все равно не поспел бы – разговор оказался удивительно коротким. И едва убедился, что с его стороны (на приеме) все в порядке, а значит, неполадки с «жучком», как те же двое «пентюхов» вывели Бруталиса на улицу, а третий, выйдя из машины, распахнул перед ним дверцу.
И тут Бруталис сделал то, что на его месте никогда бы не сделал воспитанный человек. Он с разворота так захлопнул дверцу, что, не среагируй «пентюх» в последний миг, не играть ему уже на рояле (если, конечно, это случалось с ним в прошлом), да и стрелять бы пришлось переучиваться – остался бы без пальцев как пить дать. И пока тот, счастливо избежавший своей участи, ошарашенно глядел на футболиста, тот широким жестом отодвинул от себя двух оставшихся и, смачно сплюнув им под ноги, зашагал прочь.
Они не бросились вдогонку, а спокойно влезли в машину, в которой и остались сидеть, видимо в ожидании дальнейших распоряжений, только один тихо поругивался. А Демидыч рванул с места, выискивая глазами Бруталиса в довольно плотной толпе, и, четко зафиксировав его голову среди остальных, проехал немного вперед и притормозил у тротуара.
– Бруталис! – Демидыч выскочил из машины и, мастерски разыгрывая удивление и восторг, бросился к футболисту, пытаясь поймать его за руку.
– Обознались, папаша. – Бруталис ловко вильнул, избегая столкновения с Демидычем, и ускорил шаг, но от детектива не так-то просто было отделаться.
– Да как же я обознался, у меня твоими фотками весь дом оклеен! Стой, мне только автограф. – Он ухватил Бруталиса за рукав плаща, а другой рукой лихорадочно шарил по карманам в поисках чего-то, на чем мог бы расписаться легендарный левый полузащитник «Буревестника». Наконец блокнот был найден, и, зажав его в зубах, Демидыч начал поиски ручки. Бруталис подергался, но хватка Демидыча была железной, пришлось остановиться, а на них уже оборачивались прохожие.
– У меня сын, понимаешь, Максимка… Я даже стекла пуленепробиваемые в квартире поставил, а до того он их каждый день мячом бил. Понимаешь? На вот, – Демидыч сунул в руки Бруталису блокнот. – Напиши ему. Максимом зовут, лучше Максом.
– Что написать?
– Как положено! С футбольным приветом… Бруталис, ну и подпись.
– Сам ты с приветом, мужик. – Бруталис размашисто расписался и, вернув блокнот, пошагал дальше.
– Он, понимаешь, в детской вашей школе «Буревестника» занимается, хвалят его. А я тут еду, смотрю: ты – и вдруг в Москве, один пешком, без охраны, ты же вроде в «Баварии». – Демидыч продолжал юлить вокруг футболиста, то отставая на шаг, то забегая вперед и влюбленно заглядывая тому в лицо. – Слушай, а может, зайдем куда, выпьем?
– Не могу, спешу очень. – Бруталис в очередной раз рванул вперед, и в очередной раз безуспешно.
– Слушай, а давай… а можешь… у меня горн есть, ну типа как пионерский. Я на следующую игру с сыном с Максютой приду и, значит, перед матчем в него дуну, а ты повернись и помаши рукой, ну вроде как нам с сыном персонально. Можешь? Ну что тебе стоит, а?
– Ладно, махну, махну. – Бруталис стал уже пунцовым от злости, но Демидычу наконец удалось закрепить «жучок» на воротнике его плаща, и, прощаясь, он, постукивая себя по плечам, как это обычно проделывали фаны «Буревестника», прокричал:
– «Буревестник» – чемпион!
– В Африке по лыжам, – злобно буркнул Бруталис и наконец скрылся в толпе.
«Жучок» на воротнике Бруталиса нафиксировал много всякого разного, в частности посещение дискотеки «Титаник», но контакт с Кирсановым повторился лишь однажды. Кирсанов позвонил футболисту домой, и тот в нелицеприятной форме послал его подальше. В отчет, легший на стол Турецкого, попали только две реплики. Но зато какие!
«Можете подтереться своими бумажками. В „Баварии“ я больше не играю, меня выкупили обратно. Ясно вам?!» – заорал Бруталис.
«Но это ведь не последний ваш выгодный контракт, не так ли? – вкрадчиво поинтересовался Кирсанов. – А если контракт недостаточно выгоден – его можно совершенствовать, не так ли?»
Дальше раздался какой-то треск – очевидно, футболист швырнул трубку.
Ну что ж, прикинул Турецкий, самое время опять звонить Реддвею.
На стол Турецкому легло распечатанное сообщение из «Пятого уровня».
"…В соответствующие дни «Бавария» провела матч с «Кайзерслаутерном» на своем поле. Бруталиса в списках команды не было даже в запасе. По словам тренеров, он сказался больным и не появился на матче и на тренировке даже на следующее утро. Но на вечерней тренировке, однако, уже присутствовал. Показания его соседей по отелю противоречивы. Одни утверждают, что видели его дома, другие, что его совершенно точно не было.
Но правы последние, поскольку фамилия Бруталиса обнаружилась в списке пассажиров Люфтганзы, вечерний рейс Мюнхен – Москва. Как он попал обратно в Германию – непонятно, на соответствующем утреннем рейсе его не было. Возможно, он воспользовался другой авиакомпанией или летел транзитом".
Реддвей сработал, как всегда, оперативно и качественно!
Итак, Бруталис был в Москве в день убийства Катаняна, и то, что совершал он свой визит с применением всяческих мер предосторожности, закономерно позволяет заподозрить его в самом худшем.
Турецкий позвонил Меркулову и ехидно пропел в трубку:
– Очень хотелось бы ордер на арест Костика.
– Что ты несешь? – удивился Меркулов, которого очень давно так никто не называл, кроме жены. – Ты хочешь меня посадить с моей помощью?
– Посадить хочу – Бруталиса Константина Эдуардовича, Константин Дмитриевич, тезку вашего, – удовлетворенно хмыкнул Турецкий. – Слыхали про такого футболера?
– Зачем?
– Он, по всей видимости, убил Катаняна.
– А доказательства? Или он его смертельно ударил кожаным мячом?
– Будут тебе доказательства. Я хочу его взять сегодня же.
– Не получится, – хмыкнул теперь Меркулов.
– Это еще почему, он что, стал депутатом и у него неприкосновенность?
– Нет, просто, насколько я понимаю, он в данный момент в Германии.
– У тебя устаревшие сведения, его давно выкупили обратно. Футболом нужно интересоваться, Костя, а то все хоккей да хоккей.
Меркулов пару секунд обдумывал свой ответ и парировал удар:
– Начальству, Саша, не надо хамить, оно дальновидное. У «Буревестника» завтра ответный матч с «Баварией» в Мюнхене, и Бруталис как звезда «Буревестника» наверняка уже там, готовится к завтрашней игре.
– Вот же ж… голова дырявая, – выругался Турецкий, – тогда надо лететь к немцам. В логово!
Накануне вылета в Мюнхен Турецкий напросился в гости к Арабову. Приехал на Октябрьскую довольно поздно и брякнул с порога:
– Аркадий Ильич, что вы думаете о предстоящей игре «Буревестника»?
– Ничего не думаю, голубчик. Я, видите ли, занят и пишу сейчас книгу. «Метафизика футбола».
– Простите?!
– Вы не ослышались. Шестьдесят лет изучения футбола мне понадобились, чтобы прийти к элементарной мысли, что футбол в принципе не познаваем и эта гениальная игра не поддается научному осмыслению и точным законам. Конкретная глава посвящена социологическому исследованию о лысых футболистах, забивающих мячи головой. В их умении это делать есть нечто иррациональное.
– А что, действительно лысые забивают головой больше, чем волосатые?
– Это абсолютный факт. Вспомните хотя бы два гола Зидана в ворота бразильцев на последнем мировом первенстве. Или знаменитого, хотя нынешними фанами уже подзабытого Виталия Старухина из донецкого «Шахтера» семидесятых, который едва ли не половину всех своих мячей вколотил именно со «второго этажа». Это, я вам скажу, великие лысые.
– Так при чем тут Бруталис?
– Штрафные – такая же метафизика, как удары головой. Во-первых, они совершенно непредсказуемы. Во-вторых, они опять-таки совершенно непредсказуемы.
– Вы это уже сказали, – по возможности деликатно заметил Турецкий.
– Я еще не в маразме, если вы об этом. Именно два раза непредсказуемы. Но если первый раз – для обороняющей команды, для ее вратаря, для зрителей, для комментаторов, наконец, то второй – для игрока, пробивающего этот штрафной!
– Простите?!
– Вот именно! Смею утверждать, что я статистически обработал огромное количество подобных эпизодов, и результат получился просто поразительным. Подавляющее большинство футболистов, забивших штрафные, не имели представления, куда бьют.
– Да не может этого быть!
– Уверяю вас, это так. Кстати, не говоря уже о том, что, после того как гол был забит, засчитан, матч закончился и прошло некоторое время, почти все забывают, что назначение штрафного удара, возможно, было вполне спорным или даже неоправданным. Уже много лет я провожу закрытый опрос этих игроков и помимо прямых вопросов интересуюсь самыми разнообразными сопутствующими обстоятельствами, позволяющими выяснить правду. Ветром, атмосферным давлением, дождем, газоном, одеждой футболиста, его бутсами, количеством шипов на них, скоростью полета мяча, местоположением вратаря, «стенки», ну и так далее. Огромное количество переваренной информации позволяет заключить, что рациональные и обдуманные действия игрока при исполнении стандартной ситуации – углового или штрафного, как правило… не приводят к взятию ворот.
Турецкий потрясенно молчал, осмысливая невероятную теорию. Потом наконец выдавил:
– Не хотите ли вы сказать, что у нас футбол так себе, потому что игроки действуют слишком обдуманно и рационально? Это же какой-то замкнутый круг получается. Тренер дает игрокам установку на игру, и, согласно вашей теории, чем четче они выполняют свои функции, тем меньше шансов забить? По-моему, это абсурд, извините.
– Вы неверно восприняли мои слова. Все с точностью до наоборот. Хороший тренер, то есть в первую очередь мудрый тренер, дает установку с учетом индивидуальных иррациональных качеств игроков. Такой тренер заведомо предполагает, что они, скорей всего, и на пятьдесят процентов не смогут точно выполнить поставленных задач, и поэтому… поэтому…
– То есть поэтому он как бы дезинформирует?!
– Вот именно, очень удачное слово. И эта дезинформация может направить игру в нужное ему русло. У нас же тренер занимается в основном функциональной подготовкой игроков. А дальше он ведет себя как Кутузов у Льва Толстого, полагавшего, что полководец никак не может повлиять на стихию битвы. А на Западе тренер – это полководец, который занимается тактикой и стратегией. Что касается функциональной подготовки и материльно-технической базы – для этого в штате любой нормальной команды есть отдельные специалисты.
– Знаете, что я подумал? Одно из несомненных достоинств отечественного футбола помимо парочки золотых олимпийских медалей – это то, что мы умеем пропускать удивительно красивые мячи. Я себя уже давно приучил получать некоторое мазохическое удовольствие от игр с иностранцами. Просто замечательные мячи пропускаем! Честное слово, даже не жалко. В этом есть какая-то поэзия.
Арабов весело захохотал.
– Вы мне напомнили знаменитое высказывание Петра Яковлевича Чаадаева. «Мы принадлежим к числу таких наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55