— Мне из сейфа кое-что взять нужно. Тут идти-то пять минут! — Алексей решил использовать последний аргумент.
При этих словах Алексея девушка повела ушком, прислушиваясь. Уточнять при ней, что в сейфе ночевал его «макаров», и личному оружию тоже не мешало бы заступить на службу вместе с хозяином, Алексей не захотел. Велика честь пред такой кралей красоваться.
— И до места пять минут. А если бегом — так одна! — отфутболил Пеньков. — Все, дуй в адрес, оттуда отзвонись. Прокуратура уже там, твой дружок тебя дожидается.
Продавщица наконец нашла нужные сигареты. Тонкая пачка шикарно пастельных тонов вынырнула из амбразуры. Грубые пальцы с ярким лаком на изломанных ногтях передали ее ухоженным пальчикам с непролетарским маникюром. В амбразуру полетела смятая сторублевка.
— На сдачу билет домой купи, урючина! — бросила обладательница загара, привезенного с острова, славного вольными нравами и доступностью легких наркотиков.
— Девушка, — окликнул ее Алексей.
— Да? — Она посмотрела так, будто была до крайности удивлена, что это сопящее ничто еще тут.
— Девушка, а у вас «экстази» не найдется? Чисто взаймы. Я вечером отдам, клянусь.
Наглость неотразима и как правило ведет, если не к сердцу женщины, то… В общем, куда надо ведет.
На секунду в карих глазах незнакомки загорелся огонек интереса. Но вынесенный приговор пересмотру не подлежал. Губы ее дрогнули в иронической улыбочке.
— А пивом, сердешный, не пробовал лечиться? — спросила девушка-евростандарт.
— Нельзя. От пива у меня газы, — печально вздохнул Леша.
— Идиот! — не особо возмутившись, фыркнула она.
Алексей проводил девушку взглядом. Спортивной танцующей походкой она шла к элегантной спортивной машине. Не оглянулась. За темным матовым стеклом белела головка подружки.
— Мы с Тамарой ходим парой, мы с Тамарой — санитары, — задумчиво произнес Леша. — Может, в этом вся проблема? Не сошлись ориентацией.
Девушка по возрасту могла учиться на втором курсе института. Но стопроцентно не в медицинском. И не на юрфаке, мысленно добавил Леша. На его факультете таких красоток не водилось. Впрочем, институт за два года он уже прочно забыл. Теперь проходил совсем другие университеты.
Он сунул в окошко десятку.
— «Яву».
Обычная «Ява» нашлась гораздо быстрее, чем пафосные разноцветные сигаретки. И даже сдача осталась. Ее, пересчитав, Леша аккуратно сунул в нагрудный карман. Под красную корочку удостоверения.
* * *
Алексей, не спеша, шел по своей «земле», дымя «Явой».
Конечно же, он не ощущал себя здесь полновластным хозяином. Хозяев без него хватало, и они явно не горели желанием брать в долю опера Колесникова. Во всяком случае, до сегодняшнего дня таких предложений не поступало. Леша шел по улице, как егерь по вверенному ему участку леса. Зная все стежки-дорожки, какое зверье тут обитает, где чьи норы и кормежки. Кругом все было знакомо, но сердцу не мило.
Остановился у стеклянного теремка. Магазинчик через подставную фирму принадлежал заместителю префекта. И все, кого это касалось, об этом знали. За прилавком работала Галя, тридцатилетняя белорусская красавица, по данным из одного источника — любовница зама, по данным из другого — в ночную смену принимающая деньги на хранение у стайки проституток, работающих у обочины Ленинградского шоссе.
Девчонок, насколько знал Алексей, никто не «крышевал», уже месяц они партизанили на свой страх и риск. И хотя отстегивали всем согласно таксе и по очереди давали нарядам прямо в уазике, все равно они стояли в первой очереди на показательное задержание с последующим выдворением в родную Украину. Может, даже по телевизору покажут. Ославят и прославят бесплатно. Но пока звонка не поступало, все делали вид, что ночных тружениц на вверенном участке в упор не наблюдается.
Через переулок находился компьютерный салон «Линк». Кто хозяин салона, докапываться не хотелось. Особенно после слов начальника отделения, что в «Линк» он разрешает входить только «на труп». Менты районного масштаба ходили вокруг салона, облизываясь, как шакалы на быка, но понимали — не по зубам. А сколько там полезного для службы можно было взять по дружбе! Пачки мелованной бумаги, например. Вечный дефицит в любой бюджетной конторе, между прочим.
Дальше по переулку находились киоск на колесах и офис фирмы в подвале. Фирма, особо не конспирируя этническое происхождение ее владельца, называлась «Арарат» и занималась мелкооптовой торговлей продуктами питания на Ленинградском рынке. Фирму на предмет регистрации сотрудников и прочих мелких нарушений опекал лично участковый. Злые языки и надежные информаторы донесли, что Фомич в канун пенсии решил прокрутить «крышевые» деньги в торговле. Для чего ИЧП «Иринка» поставила киоск на колесах в двух шагах от офиса «Арарата». Ирой, как нетрудно было установить, звалась сестра жены участкового. «Арарат» снабжал киоск продукцией по возмутительно низким ценам, но на заранее согласованную с участковым сумму. Получалось крышевание по бартеру: ты мне покой, я тебе — макароны по три рубля.
«Доживем, доживем и мы, товарищи опера, до того светлого дня, когда и наш человек будет брать взятки исключительно борзыми щенками. Потому что все остальное у него уже будет. И усадьба, и землица, и людишек душ эдак тысяча. Сытый человек ленив, а потому тащит мало и недалеко. Верьте, еще увидим золотые времена, когда богатство не станет вызывать зависть, а бедность — стыд. Когда МВФ будет давать нам кредиты под честное слово, потому что «пилить» мы их будем по уму, а не по понятиям. Знай же, берущий сегодня макаронами, воздастся детям твоим щенками завтра! Стяжающий злато сегодня, в мире ином принужден будет стать спонсором. Ибо, как верно заметил классик, все течет и меняется, но нельзя войти в реку, не замочив задницы, потому что все возвращается на круги своя».
Алексей захохотал над ахинеей, влетевшей в голову, и понял, что окончательно пришел в себя. Такими текстами он до колик доводил мужиков на маленьких сабантуйчиках в отделе. Таким, балагуром и хохмачом, его привыкли видеть. Таким он и сам себя любил.
Он щелчком отбросил окурок и сошел с тротуара. Предстояло преодолеть переулок и войти под арку слева от крыльца салона «Линк». На середине пути он краем глаза заметил, что с Ленинградского шоссе на приличной скорости входит в поворот джип, а по переулку несется черный микроавтобус. Бортовой компьютер в Лешкиной голове моментально вычислил, что лобовое столкновение произойдет именно там, где на секунду замер он, Лешка.
Ноги сами собой перешли с шага на галоп.
До спасительного бордюра оставался один прыжок, когда ситуация обострилась до крайности. Из арки показался еще один участник предстоящего ДТП. Он летел, словно ставил рекорд на стометровке. И, естественно, ничего не видел, кроме финишной ленточки… Которая по злой иронии проходила по груди Алексея.
Парень был самого что ни есть растаманско-коноплянного вида, как машинально отметил Алексей. И скорее всего укуренный донельзя. А в коноплянной нирване, как известно, тормозов нет.
Бортовой компьютер в голове у Алексея уже в точности нарисовал кривую, по которой полетит его собственное тело после столкновения с наркошей. Точка касания с асфальтом находилась прямехонько под колесами джипа. Или микроавтобуса, что не такая уж разница.
Леша отчаянным прыжком выскочил на тротуар. Ударил, гася скорость, правой ногой по асфальту. Левой тут же провел заступ вперед, тело превратилось в наклонную плоскость, принявшую на себя наркошу. Едва почувствовав на себе чужую тяжесть, Леша пружинисто свернулся вокруг своей оси, слегка подхватив за талию наркошу, и произвел шикарный бросок через бедро. Обалдевшего растамана впечатало в асфальт.
Но чистый «иппон» не прошел. Сила инерции была такова, что Лешу тоже бросило на землю.
«Зато не на проезжую часть», — констатировал бортовой компьютер, перед тем как вырубиться от сотрясения.
После жесткого приземления Алексей соображал с трудом. Даже, показалось, время стало тягучим и липким, как растаявший комок жвачки. Но что делать, он отлично помнил: встать на ноги, пару раз долбануть наркошу по безмозглой башке, вызвать наряд и сдать бегуна в «обезьянник». Позже, улучив свободную минутку, провести воспитательную беседу и выбить из дурной башки остатки коноплянного угара.
Алексей приподнялся. В этот момент наркоша отчаянно завизжал, вскинулся и вцепился в волосы Алексею. Из распахнутого рта в лицо Алексею ударила кислая вонь. Алексей дернулся, пытаясь порвать захват, но тонкие пальцы парня оказались жутко сильными. Наркоша притянул Алексея вплотную к своему лицу. Так близко, что невольно вспомнилась детская игра: притрешься носами друг к другу — и увидишь, что у напарника только один глаз. Огромный, в пол лица.
Именно такой неестественно огромный глаз и смотрел сейчас в Алексея. Прямо, казалось, в мозг. И был этот глаз страшный, безумный, с рубиновым кровяным подтеком.
В голове Алексея вдруг все поплыло, уши заложило, как в воздушной яме. Он почувствовал, что сначала проваливается в темноту, а потом летит в ней, летит на жуткой скорости, выписывая совершенно немыслимые зигзаги. Ощущение тела пропало, осталось только движение. Из никуда в никуда. В полной кромешной тьме. Но почему-то это было не страшно. Совсем не страшно.
Из эйфории нокаута выщелкнул характерный звук снятого с предохранителя пистолета и тупая холодная боль в затылке.
— Не двигаться! — Голос прорвался сквозь муть, плескавшуюся в голове.
Но хотелось именно движения. Рефлексы, приобретенные на татами, просто рвали мышцы, так им хотелось движения, отчаянного рывка и победного сокрушающего удара. И опыт, приобретенный в нескольких задержаниях, когда все было всерьез и без дураков, подсказывал, что даже в самой безнадежной ситуации надо дергаться до конца.
Только шансов ему не оставили никаких. Ствол — к затылку, колено в поясницу, правая кисть в мертвом захвате, вторая бесцеремонно вжата тупорым ботинком в асфальт.
Вокруг замерли еще три пары ног. Все обуты, несмотря на погоду, в крепкие ботинки.
От их костоломского вида по ребрам прошелся сквознячок.
«Ку-ку, приехали!» — Алексей зло усмехнулся.
— Вы чьи будете, ухари? — спросил он, даже не надеясь на ответ.
Реакция последовала незамедлительно — и вполне ожидаемая. Тупой и весьма чувствительный удар в затылок. Потом чьи-то пальцы профессионально обшарили одежду. Судя по ощущениям, работали, как тайские массажистки, в две руки.
— Чистый! — отрапортовал тот, кто шмонал нижнюю часть тела.
Второй выудил из нагрудного кармана удостоверение Алексея. Подхватил под подбородок, подставляя лицо для опознания. Закинул так, что по позвоночнику выстрелили трассеры боли.
— Я сотрудник отдела уголовного розыска УВД «Аэропорт». Колесников Алексей Павлович, — представился Алексей, морщась от боли в спине, и добавил, когда боль стала нестерпимой: — Суки!
Никакого впечатления страдания, ругань и должность не произвели. Лицо, склонившееся над Алексеем, продолжало оставаться застывшим и спокойным.
«Лет тридцать пять. Острое, скошенное книзу, раздвоенный подбородок, губы тонкие, широкие, нижняя чуть выступает, нос прямой, с небольшой горбинкой, лоб высокий, на правом виске шрам сантиметра в два, глаза…»
Глаза у неизвестного были хищной птицы: холодные, цепкие и безжалостные.
Рядом дружно ухнули, как грузчики, и мимо Алексея проплыло тело наркоши. Безвольное, как тряпичная кукла.
— Отбегался, Арлекино хренов! — вполголоса прокомментировал кто-то из несущих.
Алексей не успел составить до конца словесный портрет. Рука в черной перчатке легла ему на глаза.
— Не пытайся меня запомнить. Ты меня не видел, нас тут не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49