Иногда доходило до абсурда, когда на «стрелке» встречались боевые соратники. И тогда с матом-перематом выясняли, у кого больше прав. Согласно субординации, прав было больше у старшего по званию. Вот и посылал куда подальше полковник старлея, приехавшего отстаивать права «своего» бизнесмена. До стрельбы, слава богу, дело пока не доходило. Не бандюки убогие все-таки разбирались, а люди с высшим образованием.
— Ты поаккуратнее, старый.
— Я же не наглею, как РУОП! Не мобильный же у него вытряс и не джип последней модели. Мне гульбарий в кабаке ни к чему, лишь бы на обед в столовке хватало и на пивко после работы. — Барышников вновь стал самим собой — циником и сибаритом. — Пейджер уже подключен, я там бумажку с телефоном и кодом прилепил. Кстати, всех расходов-то — на триста баксов. Не обеднеет.
— Концы к нам не ведут? — Белов пощелкал ногтем по гладкой крышке.
— Таких лис, как мы, на понтах не поймать, — хохотнул Барышников. — За пейджеры заплатил друг нашего малыша и передал дяде, а тот по-соседски подарил мне. Концов никаких. А привязать эти штуковины к факту ареста трех фур «левых» компьютеров — для это надо быть Каспаровым и Карповым одновременно.
Фирму, нуждающуюся в «крыше», нашел Барышников. Племянник его соседа по лестничной клетке, забросив диплом инженера-мостостроителя, по уши погряз в коммерции. Как ни бился, а выбраться из мелкой спекуляции не удавалось. Серьезные деньги требовали серьезных связей и надежной «крыши». Сосед, как подозревал Белов, давний собутыльник Барышникова, пришел с просьбой— предложением. Клялся в надежности, порядочности и точности в расчетах за услуги. Прикрывать, как выяснилось, пока было нечего, второй год фирма исправно носила в налоговую «нулевый» баланс, как ни странно, отражающий реальное положение дел. Поэтому ставили на ноги фирму коллективными усилиями, сосед обеспечивал связи в строительном бизнесе через друзей, бывших прорабов, выросших в серьезных людей в импортных костюмах. А Белов с Барышниковым передавали контакты, гарантирующие поступление оборотного капитала. Со временем их процент должен был материализоваться в виде двух квартир в новостройке — и у Белова, и у Барышникова дочери вошли в тот нежный возраст, когда квартирный вопрос встает с особой остротой.
Партию компьютеров, сам того не ведая, сосватал Серега Авдеев. Особо озабоченный по женской части, что требовало неизбежных расходов, а главное ввиду неминуемого развода, он решил совместить службу с коммерцией. Наслушавшись разговоров в курилке, он почему-то решил, что даже такой бестолковый опер, как он, имеет право на свою долю в негласном «крышевом» бизнесе. Хоть хватило ума поделиться идеей с начальством. Белов с Барышниковым выслушали молодого и жадного и, сделав строгие лица, послали его по соответствующему адресу. А сами, обмозговав идею, решили, что это то, что требовалось.
Авдеев через стукача разнюхал, что через один таможенный пост регулярно проходят партии компьютеров, декларируемых как радиодетали. Фокус-покус устраивал мелкий таможенный клерк, поэтому партия из трех фур прибывала лишь дважды в месяц — в дни его дежурства. Авдеев предлагал в ближайший приезд устроить налет в духе тех, что показывают по телевизору лопоухим гражданам. Повалить всех на землю и попинать для лучшей сообразительности, а потом поставить на деньги.
«Это тебе не баб валить, тут думать надо», — изрек на это Барышников. За неделю установил, что таможенник действительно работает на индивидуальном подряде, за что следовало наказать, пока парня не прихлопнули, обрубая концы. А так оно и будет, потому что дело крутили люди опытные; груз, едва выкатившись за ворота таможни, из разрозненных деталей, если судить по документам в машинах, тут же превращался в новенькие компьютеры, собранные одной фирмой-однодневкой по заказу другой для поставки в Казахстан неизвестному АО «Техносервис-плюс», в счет оплаты информационных услуг российско-голландской нефтяной компании, качавшей тюменскую нефть. Нахрапом влезть в такой змеиный клубок мог только полный самоубийца.
Белов с Барышниковым проанализировали ситуацию и решили, что давить змей лучше чужими руками. К этому времени Барышников накопал установочные и характеризующие данные на истинного хозяина груза. Как и предполагали, через «левые» компьютеры прокручивали «левые» нефтедоллары, прибыль оседала в Москве, прокачивалась через казино и вновь уходила за кордон. Собрав материалы в папочку, Белов вышел на знакомого по Второму главку, ныне мирно подремывающему в высоком кабинете налоговой полиции, тот свел с другом из УЭП. Совещание устроили в кафе, хозяйка которого чем-то провинилась перед уэповцем. Ужинали впятером, потому что налоговик привел бывшего сослуживца, ныне шишку в службе собственной безопасности таможенного ведомства. К концу обильного застолья выработали план.
В результате фуры с компьютерами торжественно арестовала служба собственной безопасности таможни, мальчика-таможенника «подвесили на крюк», чтобы другим было неповадно хапать в одиночку. Получателя груза выпотрошил УЭП, а налоговая накрыла фирму, озабоченную компьютеризацией казахских степей. В победных отчетах никто не упомянул, что следующая партия беспрепятственно проследовала через таможню, но уже в адрес конкретных фирм, опекаемых победителями. Хозяин груза наверняка уведомил покровителей о приватной беседе с группой «силовиков» и их волчьих аппетитах, но боссы решили, что, коль провалился, пусть платит из своего кармана.
От непосредственного участия в операции и дележе добычи Белов с Барышниковым скромно уклонились. Им вполне хватило того, что таможня передала «их», фирме партию конфискованных сигарет по смешныкг ценам, а УЭП и налоговая поклялись, что для их ведомства фирма «Росток», так называлась фирма соседа, теперь просто не существует. «Росток» получил все шансы со временем превратиться не в корявого карлика, а в стройный дубок в диком лесу российского бизнеса.
— Ладно. — Белов сунул пейджер в карман. — Пойдем?
Барышников дождался, пока он допил пиво, встал первым, похлопал себя по тугому животу.
— Возникла потребность изучить местную географию. — Он осмотрелся по сторонам, прицелился на скверик Литинститута.
— Старый, туалет в конце бульвара. — Белов невольно усмехнулся, таким сосредоточенным выглядел Барышников.
— Знаю, — отмахнулся тот. — Не донесу. Белов отправил бутылку под скамейку, заслужив злой шепоток старушек.
— Пошли в «Макдональдс», страдалец. — Он хлопнул Барышникова по плечу. — Я эту забегаловку только под бесплатный туалет и использую.
Барышников первым, постоянно набирая ускорение, устремился к ярко освещенным окнам «Макдональдса». С серьезным лицом, будто шел арестовывать директора, он проследовал через зал, свернул на лестницу и налетел на хвост очереди. Протискиваясь сквозь строй девушек, с обреченностью в глазах подпирающих стены, он оглянулся на подоспевшего Белова и тихо, но так, чтобы услышали все, прошептал:
— Именно в эти мгновенья я благодарю Господа, что сделал меня мужчиной.
— Если больше не за что, то и на том спасибо, — отозвалась юная фемина, уступая дорогу.
Белов среагировал моментально, устремив на нее заинтересованный взгляд. Больше всего его привлекал этот тип — умные стервы, с ними интереснее всего. Судя по первому впечатлению, со временем из девчонки вырастет нечто особенное. Она смерила Белова взглядом, и он чутко уловил, что за ним замечен лишь один недостаток — дружба с Барышниковым. Возраст Белова ее не остановит, и в своих юных силах она вполне уверена.
— Минутку, — обронил он, протискиваясь мимо. На всякий случай. А понимать можно, как хочешь.
Поняла она правильно, уступила дорогу ровно настолько, чтобы грудь скользнула по локтю Белова. Прикосновение вызвало у Белова тот специфический ожог, по которому он сразу же определял, стоит ли продолжать знакомство. Если верить Джунам и прочим толкователям непознанного, в эти секунды его поле коротило с полем женщины и проскочившая между ними искорка несла в себе всю информацию о прошлом, настоящем и будущем. Так это или нет, Белов не знал, в дебри теории никогда не забирался, но опыт и что-то неясное, что приходит с ним, всегда достаточно точно позволяли предчувствовать, будет толк или нет.
В туалете, где можно было угореть от навязчивого запаха дезодоранта, Белов невольно почесал локоть. Кожу на месте прикосновения к груди малолетней воительницы жгло, словно крапивой.
— Куда? — спросил Белов, когда выбрались из стерильно-дезодорированного нутра «Макдональдса». На душе было неуютно, незнакомку не нашел ни на лестнице, ни в зале. «Мелочь, конечно, но неприятно. Хотя, если разобраться, на фига она мне?»
— Ну, ежели пить больше не тянет… — Барышников покосился на Белова, тот не раздумывая отрицательно помотал головой. — И я того же мнения. По домам? Он протянул Белову ладонь.
Белов чуть задержал его ладонь в своей. Момент был самый удачный, Барышников явно расслабился.
— Завтра жду рапорт, Миша. Не надо тянуть, рвать так рвать.
Благодушные глазки Барышникова на секунду сделались когтистыми, как у кота, услышавшего скребок мыши.
— Я понимаю, это как зуб рвать. Давно пора, но решиться надо. — Он отвел взгляд.
— И долго ты решаться будешь? — мягко надавил Белов.
— А вот попью сегодня с гаишником, машину твою из неволи освобожу, завтра с утра опохмелюсь и на свежую голову начну думать.
— За машину, Михаил, отдельное спасибо, — увел разговор в сторону Белов, отметив напряженные нотки в голосе Барышникова.
— Рано еще, — пробурчал тот.
— Да куда он от тебя денется, старый! — Белов хлопнул того по плечу, подталкивая к входу в метро. — Ты же его даже на служебный «БМВ» разведешь, если в настроении будешь.
— Ну так уж на «БМВ»! — хохотнул польщенный Барышников, смущенно потупив глазки.
— Ладно, старый, пока!
— А ты разве не в метро? — удивился Барышников.
— Не, пройдусь до Маяковки. Красота кругом какая! — Белов обвел широким жестом гомонящую площадь.
— Сто долларов штука, — уточнил Барышников, хитро подмигнув.
— Да я уж вприглядку как-нибудь, — отшутился Белов. — До завтра, старый!
Он сделал Барышникову ручкой и пошел вдоль парапета, косясь на коллегу, медленно спускавшегося по ступенькам в переход.
Последняя фраза была с тонким намеком. Если Барышников приплел брата, чтобы «подпустить слезу» в заказной разговор, то легенду с увольнением ему предстояло отрабатывать на полную катушку.
«Ничего, ничего, пусть покрутится! — подумал Белов. — Я его за язык не тянул, сам подставился. Может, я и перегнул палку… Вполне может быть, что старый решил свалить. Но уж лучше перестраховаться, чем просчитаться. Опер, как работник торговли, должен ошибаться только в свою сторону. Этому меня учить не надо».
Он резко свернул в арку между сберкассой и книжным магазином, уступившим половину торговой площади под одежду от Кельвина Кляйна. В переулке уже залегли густые синие тени. С Тверской доносились голоса прохожих и мерное урчание машин. Белов прошел немного вперед и замер в темном пятне тени от дерева. Мял в пальцах сигарету, ждал. От арки за ним должны были пойти, наружка не любит резких телодвижений. Между дружным метанием по квадрату Пушкинская — площадь Маяковского и жертвой одним из оперов старший группы должен был выбрать последнее. Значит, кого-то из молодых пошлют следом с явной угрозой засветиться.
«Пусть я параноик, но не дурак же окончательный! Не бывает таких совпадений. Не бывает! — отчеканил он по слогам. От напряжения из головы разом улетучился вязкий пивной хмель. — Хорошо, допустим, наружку за мной не пустили. Но весь же день щупают, как телку за вымя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122