Пес побежал следом.
Никвист вернулся ко мне.
— Извините за этот перерыв. Приходится держать девочек в рамках.
Пытаясь создать впечатление сексуальной бравады, он переигрывал, и вышло почти карикатурно. Это напоминало мне его диалог с Джиной два дня назад. Нюансы напряженности, на которые я тогда почти не обратил внимания.
Я бы выпил пепси, миссис Р, или что у вас есть, лишь бы было холодное и сладкое.
Скажу Мадлен, чтобы она приготовила вам что-нибудь.
Зрелая женщина и молодой жеребец? Теннис для муженька и уроки другого рода для хозяйки дома?
Оригинальным это не назовешь, но люди так редко бывают оригинальными, когда грешат.
Я спросил:
— Есть какие-нибудь предположения насчет того, где может быть миссис Р., Тодд?
— Нет, — сказал он, морщась. — Прямо загадка какая-то. Я хочу сказать, куда она могла поехать — ведь она боится и все такое?
— Она когда-нибудь говорила с вами о своих страхах?
— Нет, мы... Нет, никогда. Но если много времени проводишь у кого-то в семье, то обязательно что-то слышишь. — Он посмотрел в сторону дома. — Хотите пива или еще чего-нибудь?
— Нет, благодарю. Мне пора возвращаться.
— Жаль, — сказал он, но весь его вид выражал облегчение. — Похоже, вы в очень неплохой форме. Тренируетесь как-нибудь?
— Бегаю немножко.
— Сколько?
— От десяти до шестнадцати километров в неделю.
— С этим надо поосторожнее — бег дает сверхвысокие ударные нагрузки. Ваш учетверенный вес при каждом шаге. Плохо для суставов. И для позвоночника тоже.
— Теперь у меня есть лыжно-кроссовый тренажер.
— Отлично — это максимальная аэробика. Если будете чередовать его с гантелями для удлинения мышц, то принесете себе максимальную пользу.
— Спасибо за совет.
— Без проблем. Если захотите поработать индивидуально с тренером, звякните мне. У меня нет с собой визитки, но вы всегда сможете найти меня через мистера и миссис... через мистера Р. — Он покачал головой. — Фу, как глупо с моей стороны. Я очень надеюсь, что они найдут ее — она такая приятная дама.
Я вернулся к «севилю» и постоял несколько минут, глядя на океан. Серфингиста не было видно, но пеликаны возвратились и, пикируя, охотились на рыбу. Чайки и крачки следовали неотступно за ними, подхватывая остатки. По линии горизонта плыла пара длинных серых «сигар». Это нефтяные танкеры шли своим курсом вдоль побережья на север. Интересно было бы пожить какое-то время в море, на корабле. Чтобы постоянно помнить о ничтожности и бесконечности.
Я не успел развить эту мысль дальше, потому что услышал шум мотора и веселые возгласы, которые завершились воплем: «Эй! Мистер Лендлорд!» Рядом со мной остановился белый «гольф» с опущенным верхом. За рулем сидела блондинка с пляжа, с дымящейся сигаретой в руке. Рядом с ней расположилась рыжеволосая, которая ела из коробки «Фидл-Фэдл» и держала открытый пакет с воздушной кукурузой. Обе девушки надели просвечивающие белые рубашки поверх купальных костюмов, но не застегнули их. Пес Берни сидел на заднем сиденье, вывалив язык и часто дыша — похоже, его укачало в машине.
— Привет, — сказала рыжая. — Ваша машина старая, но в большом порядке. У папы была точно такая.
Я усмехнулся при мысли, что «севиль» кто-то уже считает старинной машиной. Ей десять лет. В день, когда я купил ее, эти девицы, вероятно, ходили в третий класс.
— Наверно, держите ее в гараже?
— Угу.
— Она у вас ухоженная.
— Спасибо.
— А вы правда связаны с хозяином участка? Потому что мы с Трейси ищем что-нибудь поближе к пляжу. Сейчас мы живем по ту сторону шоссе Пасифик-Коуст, в Ласфлорес, и пляж там — не фонтан, очень мокрый и сплошные камни. Мы могли бы работать — помогать по хозяйству, сидеть с детьми и всякое такое — так сказать, на обмен. Тодд сказал, что поможет, но мы решили, что можем и сами поговорить.
— Должен вас разочаровать. Я действительно знаком с хозяином участка, где живет Тодд, но не занимаюсь бизнесом с недвижимостью.
Лицо блондинки непостижимым образом стало безобразным, не потеряв своей красоты.
— Вот дерьмо! Я говорила тебе, Map, что все это лажа!
Рыжая сморщила нос и надулась.
Я спросил:
— А в чем, собственно, дело?
— В Тодде, — ответила рыжая. — Он нас здорово наколол.
— Каким образом?
— Сказал, что вы — большой делец по недвижимости, и если мы будем к нему хорошо относиться, то он поговорит с вами насчет того, чтобы подыскать для нас что-нибудь здесь, на Броде. Мы тут раньше жили — помогали по хозяйству Дейву Дюмасу и его жене, когда они прошлым летом снимали здесь дом, так что люди думают, что мы все еще тут живем, и не прогоняют нас отсюда, но нам охота жить все время прямо здесь или хотя бы где посуше.
— Вы имеете в виду Дейва Дюмаса, баскетболиста?
— Нуда. Мистера Длинного. — Девушки переглянулись и захихикали.
— Мы присматривали за его детьми, — сказала блондинка. — За очень крупными детьми очень крупного парня. — Она опять засмеялась, но потом вдруг посерьезнела.
— Нам правда охота вернуться сюда, на Брод, потому что пляж здесь — просто конфетка, да и концерты в «Транкас-кафе» раскочегариваются — на прошлой неделе приезжал, например, Эдди Ван Хален.
— Мы готовы отрабатывать, — повторила рыжая.
Тодд сказал, что может сделать нам обмен.
— Шестерка, слабак несчастный! — высказалась блондинка. — Пусть катится подальше. — Она газанула, и пес дернулся от испуга.
— А что он вообще хотел от вас? — спросил я.
— Ну, в общем, чтобы мы вели себя так, будто считаем его большим бабником. Чтобы дали себя полапать у вас на глазах. — Блондинка повернулась к рыжеволосой подруге. — Я говорила тебе, Map. Не надо было с Тоддом связываться.
— Что, в действительности Тодд совсем не такой? Подруги опять захихикали. Рыжеволосая вынула из пакета комок воздушной кукурузы и дала псу.
— Он это любит, — проворковала она. — Берни у нас сластена.
— Ешь на здоровье, Берни. — Я обошел машину кругом и потрепал пса по спине. Шерсть у него была свалявшаяся от соли и грязи. Когда я стал чесать ему шею, он заскулил от удовольствия.
— Значит, Тодд — это совсем не то, что нужно, — сказал я.
В глазах у блондинки появилось настороженное выражение. С близкого расстояния ее лицо показалось мне жестким, готовым состариться, а кожа — начавшей принимать вид дубленой от слишком долгого пребывания на солнце и многочисленных превратностей судьбы.
— Может, вы с ним близкие друзья?
— Никоим образом, — успокоил я ее. — Просто я знаком с людьми, которым принадлежит этот дом. Тодда я вижу всего второй раз в жизни.
— Значит, вы не из тех, так сказать... — Блондинка усмехнулась, игриво посмотрела на меня и расслабленным жестом приподняла руку.
— Тре-ейс! Это же очень неприлично!
— А что такого? — возразила блондинка. — Это он так делает, а не я. Вот ему пусть и будет стыдно!
Я спросил:
— Выходит, Тодд — гей?
— Это уж точно, — ответила рыжая.
— Гомик с мускулами, — добавила блондинка.
— Такое тело зря пропадает, — сокрушенно сказала рыжая. Пес судорожно кашлянул. — Тихо, Берни, не напрягайся.
— Вот я и говорю — мерзость какая, — не успокаивалась блондинка. — Использовать нас, чтобы показать, будто его интересуют девушки. Я хочу сказать — может, тело у него, как у буйвола, но головой он слаб, это точно.
— Откуда вы знаете, что он гей? — спросил я.
— Ну, — ответила блондинка, засмеявшись и опять газанув, — конечно, мы не ходим и не подсматриваем за ним, когда он занимается этим.
— К нему все время шастают разные типы, — заявила рыжеволосая девушка. — Он говорит, что тренирует их, но один раз я видела, как он и тот тип держались за руки и целовались.
— Фу, мерзость! — сказала блондинка, толкая подругу локтем в бок. — Ты мне ничего не говорила.
— Так это было очень давно. Когда мы еще жили у Большого Дейва.
— Большой Дейв, — хихикнула блондинка.
— Можете сказать точнее, когда это было? — поинтересовался я.
Вопрос сильно озадачил подруг. У обеих был такой вид, словно они решали труднейшую лексическую задачу.
Наконец рыжеволосая сказала:
— Очень давно — может, недель пять назад. Поджаристый Тодд и этот тип проходили позади дома. А прямо вон там я выгуливала Берни. — Она показала на зацементированную площадку. — И они держались за руки. Потом тот тип сел в свою машину — белый 560-й «мерседес» с такими необычными колесами, — а Тодд наклонился и поцеловал его.
— Мерзость, — фыркнула блондинка.
— Да нет, это было как-то даже трогательно, — возразила рыжая, и было похоже, что она действительно так думает. Но сочувствие здесь было явно не к месту, так что она поежилась и разразилась нервным смехом.
Я спросил:
— Не припомните, как выглядел тот человек?
Она пожала плечами.
— Он был старый.
— Какого он мог быть возраста?
— Старше вас.
— Могло ему быть за сорок?
— Даже больше.
— А может, это был папочка Тодда? — глуповато ухмыляясь, вмешалась блондинка. — Своего папочку ведь можно поцеловать, правда, Map?
— Может, и можно, — отозвалась рыжеволосая приятельница. — Крошка Тодд целует своего папулю.
Они посмотрели друг на друга. Покачали головами и опять захихикали.
— Что-то на папулю не похоже, — продолжала рыжая. — По-моему, там была настоящая любовь. — Она задумчиво взглянула на меня. — Вообще-то этот старый тип был вроде крепкий. Для старика, я имею в виду. Вроде как смахивал на Тома Селлека.
— У него были усы? — спросил я.
Было видно, как рыжеволосая напрягает свою память.
— Кажется, были. Точно не могу сказать. Просто помню, что мне показалось, будто он похож на Тома Селлека. На пожилого Тома Селлека. Крепкий, загорелый. Широкая грудь.
— И почему только среди этих так много крепких типов? — Вопрос блондинки прозвучал несколько риторически. — Столько добра зря пропадает.
— Потому что они богатые, Трейс, — ответила ее рыжая подруга. — Они могут себе позволить разные там приспособления, отсасывание жира и всякое такое.
Блондинка потрогала свой собственный плоский живот.
— Если мне когда-нибудь понадобится делать такие штуки, лучше усыпите меня. — Она запустила руку в коробку «Фидл-Фэдл» и стала шарить.
— Эй, не залапывай там все! — возмутилась рыжая и потянула коробку к себе.
Блондинка, не отпуская коробки, сказала:
— Миндаль. — Она улыбнулась. — Вот, нашла. — Она вытащила из коробки зерно миндаля и взяла его в зубы. Посмотрев на меня, провела по нему языком и не торопясь раскусила.
Я спросил:
— Значит, вы последний раз видели здесь того пожилого типа пять недель назад?
— Точно, — задумчиво кивнула рыжая. — Мы уже очень давно не валялись на сухом песочке.
— Ну так как, — вернулась к своему вопросу блондинка, — вы что-нибудь можете для нас сделать?
— Я уже объяснил вам, что не занимаюсь этим бизнесом, но я действительно кое-кого знаю, так что надо посмотреть и поспрашивать. Оставьте-ка свои координаты.
— Конечно! — просияла рыжеволосая. Но тут же помрачнела.
— В чем дело?
— Нечем писать.
— Какие проблемы, — сказал я, борясь с желанием подмигнуть. Я вернулся к своей машине, нашел в бардачке шариковую ручку и старую квитанцию из автомастерской и вручил все девушке. — Пишите на оборотной стороне.
Используя коробку «Фидл-Фэдл» вместо письменного стола, она стала старательно писать, а блондинка смотрела. Пес ткнулся мокрым носом мне в руку и благодарно вздохнул, когда я снова почесал его.
— Вот. — Девушка протянула мне бумагу.
Мария и Трейси. Замысловатый почерк. Сердечки вместо точек над "i". Флорес-Меса-драйв. Телефонная станция 456.
Я улыбнулся девушкам:
— Отлично. Посмотрю, что можно будет сделать. А пока желаю удачи.
— Она у нас уже есть, — сказала блондинка.
— Что у нас уже есть? — спросила ее рыжеволосая подруга.
— Удача. Мы всегда получаем то, что хотим, правда, Map?
Под звуки хихиканья и в клубах пыли «гольф» рванулся вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Никвист вернулся ко мне.
— Извините за этот перерыв. Приходится держать девочек в рамках.
Пытаясь создать впечатление сексуальной бравады, он переигрывал, и вышло почти карикатурно. Это напоминало мне его диалог с Джиной два дня назад. Нюансы напряженности, на которые я тогда почти не обратил внимания.
Я бы выпил пепси, миссис Р, или что у вас есть, лишь бы было холодное и сладкое.
Скажу Мадлен, чтобы она приготовила вам что-нибудь.
Зрелая женщина и молодой жеребец? Теннис для муженька и уроки другого рода для хозяйки дома?
Оригинальным это не назовешь, но люди так редко бывают оригинальными, когда грешат.
Я спросил:
— Есть какие-нибудь предположения насчет того, где может быть миссис Р., Тодд?
— Нет, — сказал он, морщась. — Прямо загадка какая-то. Я хочу сказать, куда она могла поехать — ведь она боится и все такое?
— Она когда-нибудь говорила с вами о своих страхах?
— Нет, мы... Нет, никогда. Но если много времени проводишь у кого-то в семье, то обязательно что-то слышишь. — Он посмотрел в сторону дома. — Хотите пива или еще чего-нибудь?
— Нет, благодарю. Мне пора возвращаться.
— Жаль, — сказал он, но весь его вид выражал облегчение. — Похоже, вы в очень неплохой форме. Тренируетесь как-нибудь?
— Бегаю немножко.
— Сколько?
— От десяти до шестнадцати километров в неделю.
— С этим надо поосторожнее — бег дает сверхвысокие ударные нагрузки. Ваш учетверенный вес при каждом шаге. Плохо для суставов. И для позвоночника тоже.
— Теперь у меня есть лыжно-кроссовый тренажер.
— Отлично — это максимальная аэробика. Если будете чередовать его с гантелями для удлинения мышц, то принесете себе максимальную пользу.
— Спасибо за совет.
— Без проблем. Если захотите поработать индивидуально с тренером, звякните мне. У меня нет с собой визитки, но вы всегда сможете найти меня через мистера и миссис... через мистера Р. — Он покачал головой. — Фу, как глупо с моей стороны. Я очень надеюсь, что они найдут ее — она такая приятная дама.
Я вернулся к «севилю» и постоял несколько минут, глядя на океан. Серфингиста не было видно, но пеликаны возвратились и, пикируя, охотились на рыбу. Чайки и крачки следовали неотступно за ними, подхватывая остатки. По линии горизонта плыла пара длинных серых «сигар». Это нефтяные танкеры шли своим курсом вдоль побережья на север. Интересно было бы пожить какое-то время в море, на корабле. Чтобы постоянно помнить о ничтожности и бесконечности.
Я не успел развить эту мысль дальше, потому что услышал шум мотора и веселые возгласы, которые завершились воплем: «Эй! Мистер Лендлорд!» Рядом со мной остановился белый «гольф» с опущенным верхом. За рулем сидела блондинка с пляжа, с дымящейся сигаретой в руке. Рядом с ней расположилась рыжеволосая, которая ела из коробки «Фидл-Фэдл» и держала открытый пакет с воздушной кукурузой. Обе девушки надели просвечивающие белые рубашки поверх купальных костюмов, но не застегнули их. Пес Берни сидел на заднем сиденье, вывалив язык и часто дыша — похоже, его укачало в машине.
— Привет, — сказала рыжая. — Ваша машина старая, но в большом порядке. У папы была точно такая.
Я усмехнулся при мысли, что «севиль» кто-то уже считает старинной машиной. Ей десять лет. В день, когда я купил ее, эти девицы, вероятно, ходили в третий класс.
— Наверно, держите ее в гараже?
— Угу.
— Она у вас ухоженная.
— Спасибо.
— А вы правда связаны с хозяином участка? Потому что мы с Трейси ищем что-нибудь поближе к пляжу. Сейчас мы живем по ту сторону шоссе Пасифик-Коуст, в Ласфлорес, и пляж там — не фонтан, очень мокрый и сплошные камни. Мы могли бы работать — помогать по хозяйству, сидеть с детьми и всякое такое — так сказать, на обмен. Тодд сказал, что поможет, но мы решили, что можем и сами поговорить.
— Должен вас разочаровать. Я действительно знаком с хозяином участка, где живет Тодд, но не занимаюсь бизнесом с недвижимостью.
Лицо блондинки непостижимым образом стало безобразным, не потеряв своей красоты.
— Вот дерьмо! Я говорила тебе, Map, что все это лажа!
Рыжая сморщила нос и надулась.
Я спросил:
— А в чем, собственно, дело?
— В Тодде, — ответила рыжая. — Он нас здорово наколол.
— Каким образом?
— Сказал, что вы — большой делец по недвижимости, и если мы будем к нему хорошо относиться, то он поговорит с вами насчет того, чтобы подыскать для нас что-нибудь здесь, на Броде. Мы тут раньше жили — помогали по хозяйству Дейву Дюмасу и его жене, когда они прошлым летом снимали здесь дом, так что люди думают, что мы все еще тут живем, и не прогоняют нас отсюда, но нам охота жить все время прямо здесь или хотя бы где посуше.
— Вы имеете в виду Дейва Дюмаса, баскетболиста?
— Нуда. Мистера Длинного. — Девушки переглянулись и захихикали.
— Мы присматривали за его детьми, — сказала блондинка. — За очень крупными детьми очень крупного парня. — Она опять засмеялась, но потом вдруг посерьезнела.
— Нам правда охота вернуться сюда, на Брод, потому что пляж здесь — просто конфетка, да и концерты в «Транкас-кафе» раскочегариваются — на прошлой неделе приезжал, например, Эдди Ван Хален.
— Мы готовы отрабатывать, — повторила рыжая.
Тодд сказал, что может сделать нам обмен.
— Шестерка, слабак несчастный! — высказалась блондинка. — Пусть катится подальше. — Она газанула, и пес дернулся от испуга.
— А что он вообще хотел от вас? — спросил я.
— Ну, в общем, чтобы мы вели себя так, будто считаем его большим бабником. Чтобы дали себя полапать у вас на глазах. — Блондинка повернулась к рыжеволосой подруге. — Я говорила тебе, Map. Не надо было с Тоддом связываться.
— Что, в действительности Тодд совсем не такой? Подруги опять захихикали. Рыжеволосая вынула из пакета комок воздушной кукурузы и дала псу.
— Он это любит, — проворковала она. — Берни у нас сластена.
— Ешь на здоровье, Берни. — Я обошел машину кругом и потрепал пса по спине. Шерсть у него была свалявшаяся от соли и грязи. Когда я стал чесать ему шею, он заскулил от удовольствия.
— Значит, Тодд — это совсем не то, что нужно, — сказал я.
В глазах у блондинки появилось настороженное выражение. С близкого расстояния ее лицо показалось мне жестким, готовым состариться, а кожа — начавшей принимать вид дубленой от слишком долгого пребывания на солнце и многочисленных превратностей судьбы.
— Может, вы с ним близкие друзья?
— Никоим образом, — успокоил я ее. — Просто я знаком с людьми, которым принадлежит этот дом. Тодда я вижу всего второй раз в жизни.
— Значит, вы не из тех, так сказать... — Блондинка усмехнулась, игриво посмотрела на меня и расслабленным жестом приподняла руку.
— Тре-ейс! Это же очень неприлично!
— А что такого? — возразила блондинка. — Это он так делает, а не я. Вот ему пусть и будет стыдно!
Я спросил:
— Выходит, Тодд — гей?
— Это уж точно, — ответила рыжая.
— Гомик с мускулами, — добавила блондинка.
— Такое тело зря пропадает, — сокрушенно сказала рыжая. Пес судорожно кашлянул. — Тихо, Берни, не напрягайся.
— Вот я и говорю — мерзость какая, — не успокаивалась блондинка. — Использовать нас, чтобы показать, будто его интересуют девушки. Я хочу сказать — может, тело у него, как у буйвола, но головой он слаб, это точно.
— Откуда вы знаете, что он гей? — спросил я.
— Ну, — ответила блондинка, засмеявшись и опять газанув, — конечно, мы не ходим и не подсматриваем за ним, когда он занимается этим.
— К нему все время шастают разные типы, — заявила рыжеволосая девушка. — Он говорит, что тренирует их, но один раз я видела, как он и тот тип держались за руки и целовались.
— Фу, мерзость! — сказала блондинка, толкая подругу локтем в бок. — Ты мне ничего не говорила.
— Так это было очень давно. Когда мы еще жили у Большого Дейва.
— Большой Дейв, — хихикнула блондинка.
— Можете сказать точнее, когда это было? — поинтересовался я.
Вопрос сильно озадачил подруг. У обеих был такой вид, словно они решали труднейшую лексическую задачу.
Наконец рыжеволосая сказала:
— Очень давно — может, недель пять назад. Поджаристый Тодд и этот тип проходили позади дома. А прямо вон там я выгуливала Берни. — Она показала на зацементированную площадку. — И они держались за руки. Потом тот тип сел в свою машину — белый 560-й «мерседес» с такими необычными колесами, — а Тодд наклонился и поцеловал его.
— Мерзость, — фыркнула блондинка.
— Да нет, это было как-то даже трогательно, — возразила рыжая, и было похоже, что она действительно так думает. Но сочувствие здесь было явно не к месту, так что она поежилась и разразилась нервным смехом.
Я спросил:
— Не припомните, как выглядел тот человек?
Она пожала плечами.
— Он был старый.
— Какого он мог быть возраста?
— Старше вас.
— Могло ему быть за сорок?
— Даже больше.
— А может, это был папочка Тодда? — глуповато ухмыляясь, вмешалась блондинка. — Своего папочку ведь можно поцеловать, правда, Map?
— Может, и можно, — отозвалась рыжеволосая приятельница. — Крошка Тодд целует своего папулю.
Они посмотрели друг на друга. Покачали головами и опять захихикали.
— Что-то на папулю не похоже, — продолжала рыжая. — По-моему, там была настоящая любовь. — Она задумчиво взглянула на меня. — Вообще-то этот старый тип был вроде крепкий. Для старика, я имею в виду. Вроде как смахивал на Тома Селлека.
— У него были усы? — спросил я.
Было видно, как рыжеволосая напрягает свою память.
— Кажется, были. Точно не могу сказать. Просто помню, что мне показалось, будто он похож на Тома Селлека. На пожилого Тома Селлека. Крепкий, загорелый. Широкая грудь.
— И почему только среди этих так много крепких типов? — Вопрос блондинки прозвучал несколько риторически. — Столько добра зря пропадает.
— Потому что они богатые, Трейс, — ответила ее рыжая подруга. — Они могут себе позволить разные там приспособления, отсасывание жира и всякое такое.
Блондинка потрогала свой собственный плоский живот.
— Если мне когда-нибудь понадобится делать такие штуки, лучше усыпите меня. — Она запустила руку в коробку «Фидл-Фэдл» и стала шарить.
— Эй, не залапывай там все! — возмутилась рыжая и потянула коробку к себе.
Блондинка, не отпуская коробки, сказала:
— Миндаль. — Она улыбнулась. — Вот, нашла. — Она вытащила из коробки зерно миндаля и взяла его в зубы. Посмотрев на меня, провела по нему языком и не торопясь раскусила.
Я спросил:
— Значит, вы последний раз видели здесь того пожилого типа пять недель назад?
— Точно, — задумчиво кивнула рыжая. — Мы уже очень давно не валялись на сухом песочке.
— Ну так как, — вернулась к своему вопросу блондинка, — вы что-нибудь можете для нас сделать?
— Я уже объяснил вам, что не занимаюсь этим бизнесом, но я действительно кое-кого знаю, так что надо посмотреть и поспрашивать. Оставьте-ка свои координаты.
— Конечно! — просияла рыжеволосая. Но тут же помрачнела.
— В чем дело?
— Нечем писать.
— Какие проблемы, — сказал я, борясь с желанием подмигнуть. Я вернулся к своей машине, нашел в бардачке шариковую ручку и старую квитанцию из автомастерской и вручил все девушке. — Пишите на оборотной стороне.
Используя коробку «Фидл-Фэдл» вместо письменного стола, она стала старательно писать, а блондинка смотрела. Пес ткнулся мокрым носом мне в руку и благодарно вздохнул, когда я снова почесал его.
— Вот. — Девушка протянула мне бумагу.
Мария и Трейси. Замысловатый почерк. Сердечки вместо точек над "i". Флорес-Меса-драйв. Телефонная станция 456.
Я улыбнулся девушкам:
— Отлично. Посмотрю, что можно будет сделать. А пока желаю удачи.
— Она у нас уже есть, — сказала блондинка.
— Что у нас уже есть? — спросила ее рыжеволосая подруга.
— Удача. Мы всегда получаем то, что хотим, правда, Map?
Под звуки хихиканья и в клубах пыли «гольф» рванулся вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83