— Вы обрели прежнюю красоту, лейтенант Росс.
— Ты хочешь сказать, что в прошлый раз она несколько потускнела?
Ее смех зажурчал как шампанское, льющееся в хрустальный бокал.
— Еще бы не потускнеть при свете таких ослепительных «фонарей» под глазами!
Брент, засмеявшись, обхватил ее узкие плечи, а когда она взглянула на него, притянул ее к себе или сам был притянут к магниту ее губ — полуоткрытых, мягких, горячих, жаждущих, прячущих проворную скользкую змейку языка. Руки ее обвили его шею, и совсем рядом он ощутил бешеный стук ее сердца. Груди ее прижимались к его груди, и Брент почувствовал, как запульсировала в венах горячая кровь. Но в эту минуту она случайно задела закрытую бинтом рану у него на шее, и от острой боли, пробившей все его тело, подобно электрическому разряду, он дернулся и отпрянул.
— Ох, Брент-сан, извини… Твоя рана…
— Черт с ней, не обращай внимания!
Но она уже отодвинулась.
— Уже поздно, Брент-сан, а мне завтра рано вставать… У меня с утра лекция… — Поднявшись, она потянула его за руки. — Ну, пожалуйста, вставай…
Брент неохотно подчинился. По-прежнему не выпуская его рук, она попятилась к двери, прислонилась к ней спиной.
— В воскресенье, Брент-сан.
Он приник к ней всем телом и прошептал, щекоча ей губами ухо:
— Так, значит, ты сама решаешь?..
— Сама, — шепнула она в ответ.
— И что же ты решила?
Она коротко, нервно рассмеялась.
— Может быть, в воскресенье решу…
— Я знаю один потрясающий ресторан…
Она не дала ему договорить, губами зажав ему рот. Теперь Брент чувствовал все ее длинное, гибкое, упругое тело, которое, казалось, сплавляется воедино с его телом. Потеряв голову, он в самозабвении лихорадочно водил ладонями вдоль ее спины, бедер, зада, тронул напрягшиеся груди.
— Нет, пожалуйста, не надо… — задыхаясь, шепнула она.
— Это не лучший способ выпроводить меня, — пробормотал не в силах скрыть досаду Брент.
Она развернула его к двери, поменявшись с ним местами.
— Прошу тебя, Брент… Не сегодня. В воскресенье.
Дверь открылась.
— Ладно, — хриплым от еще неулегшегося возбуждения голосом сказал он. — В воскресенье.
За спиной у него щелкнул замок.
…Суббота тянулась бесконечно. Что бы он ни делал в этот день, образ Маюми неотступно стоял у него перед ним, глаза смотрели со страниц технических справочников, вкус ее губ он ощущал на своих губах, а руки, казалось, помнили прикосновения к ее телу. Это было восхитительно. Это было мучительно.
Утро он провел в БИЦ вместе с Аланом Пирсоном и единственным, не считая Брента, американцем, внесенным в судовую роль «Йонаги», — штатным шифровальщиком Дэнни Мэнефи. Втроем они осваивали новое оборудование, то и дело заглядывая в справочники и руководства. Мучительным усилием воли он пытался отвлечься от мыслей о Маюми, но образ ее вновь и вновь представал перед ним. Около полудня лазерный принтер вдруг ожил и с бешеной скоростью за несколько секунд покрыл бумагу двумя тысячами знаков. Мэнефи оторвал от рулона сообщение, сложил его, спрятал в конверт и протянул Бренту:
— Это для адмирала Аллена.
Брент надписал конверт и отдал его вестовому. Тот поклонился и исчез.
Через несколько минут загудел телефон, Мэнефи передал трубку Бренту, и лейтенант услышал голос старшего офицера Митаке Араи, который приказал ему срочно прибыть на совещание к командиру корабля.
Вскоре Брент уже входил в адмиральский салон. Из всех летчиков присутствовал только подполковник Окума — Мацухара, Исикава и Даизо Сайки проводили тренировки экипажей и учебные полеты в Токийском международном аэропорту. Джейсон Кинг был в американском посольстве, но все остальные сидели на своих обычных местах. Брент, как всегда, занял место в конце стола напротив полковника Бернштейна рядом с необычно бледным и удрученным адмиралом Алленом.
Адмирал Фудзита, заметно волнуясь, резким голосом скорее приказал, чем предложил Аллену начать.
Старый американец медленно, словно нехотя, поднялся, опустив голову, как будто не хотел ни с кем встречаться взглядом и прятал свои водянистые зеленовато-серые глаза. Взяв распечатку, он тихо, трудно, с горечью выговорил:
— Из-за катастрофической ситуации с горючим американские вооруженные силы оставляют все свои тихоокеанские военные базы. Кроме Гавайских островов.
— Как? И Филиппины тоже? — перекрикивая общий возмущенный ропот, воскликнул Окума.
— Да, — еле слышно отвечал Аллен.
Окума, привстав с места, оперся о стол и метнул на Брента взгляд, в котором, кроме застарелой и привычной неприязни, читалось теперь и умерявшее его уважение. Атаки, которой ждал Брент, не последовало, летчик сдержался и сказал:
— Теперь мы остались без прикрытия с обоих флангов. Особенно велика угроза с юга. — Он показал на карту Тихого океана. — Там сотни островов, и на любой могут высадиться арабы, превратив его в непотопляемый авианосец.
Фудзита, уже овладев собой, подошел к карте и проговорил задумчиво и негромко:
— У них есть шпионы.
Взгляд его скользнул по лицу Бернштейна.
— Разумеется, сэр, — сказал израильтянин. — Ими кишат все арабские посольства в Вашингтоне. Да и КГБ собирает для них информацию.
— Стало быть, им уже известно о намерениях американцев, и десантные операции приобретают зримые и угрожающие очертания. — Он ткнул в карту. — Вот здесь! Здесь, на западе Тихого океана, образуется вакуум! Брешь! Прорыв! У Каддафи — вся нефть стран ОПЕК, у Каддафи — сто миллионов фанатиков, готовых ринуться на священную войну с неверными. Да, высадка более чем вероятна… Возможно одновременное десантирование на Яп, Палау, Каролинские и Марианские острова… — Он помолчал, словно обдумывая сказанное, и, пожевав губами, добавил: — И даже на Окинаву.
— Прошу прощения, — сказал Бернштейн и, когда адмирал кивнул, поднялся: — Несколько недель назад мы получили сообщение, что арабы приобретают БДД…
— Что? Что они приобретают? — привскочил с неожиданной для его лет живостью капитан третьего ранга Кацубе.
— Простите. Приобретают бомбардировщики дальнего действия, — пояснил Бернштейн. — Мы предполагали — для использования на Ближнем Востоке.
— Мы знаем, что у них есть многомоторные самолеты, — сказал Кацубе.
— DC-шестые, «Констеллейшн», — поддержал его Окума.
— Все так. Но я веду речь о стратегических бомбардировщиках. И теперь, после ухода США…
В салоне стало очень тихо, словно всех присутствующих с головой накрыла холодная волна.
— Поясните свою мысль, — сказал Фудзита. — Что вы имеете в виду?
— Стратегические бомбардировщики. Нам известно, что арабы модернизировали и перевооружили не меньше двадцати FW200. — В полной тишине он открыл папку и мельком проглядел документ. — Базовая модель создана во время второй мировой войны: четыре тысячесильных двигателя «Юнкерс-Юмо», которые позволяют развивать крейсерскую скорость в сто пятьдесят узлов. Дальность — две четыреста. Вооружен, что называется, до зубов — на хвостовой турели пулемет калибра 7,9 мм, на корме — пулемет калибра 13 мм, по 20-миллиметровому орудию на каждом крыле. По центру спереди — пулемет калибра 7,9 мм и 9,9 мм сзади. Бомбовой груз — две тонны.
— Но это все было до модернизации, — сказал Фудзита.
— Да, — Бернштейн извлек из своей папки другой листок. — Наши источники сообщают, что арабы и их немецкие наставники поставили новые моторы БМВ 805-Е, по две тысячи семьсот «лошадей». Дальность и бомбовая нагрузка пока неизвестны. Однако есть все основания предполагать, что потолок значительно повышен.
— На сколько? Хотя бы примерно, полковник.
— Ну, принимая в расчет мощность двигателей, запас топлива… — Бернштейн погладил кончик бороды. — Я думаю, адмирал, тысяч пять километров, то есть три тысячи миль.
— Великий Будда! — Фудзита повернулся к карте. — Но они же могут совершить налет на Токио с любой из этих баз, — широким полукругом его палец отчеркнул весь запад Тихого океана.
— Совершенно верно. — Полковник достал третий листок. — Перед тем как идти сюда, я расшифровал еще одно донесение. Говорят, арабы приобрели несколько B—29.
— Да этого быть не может! — воскликнул Марк Аллен. — «Энола» стоит в Смитсоновском музее, а других в природе не существует.
— Существует, адмирал. В сорок четвертом сотни самолетов оказались в Харагпуре, это северо-восток Индии, и в Ченто, на юге центрального Китая. Многие были разбиты или брошены. У нас были сведения о том, что агенты Каддафи рыскали в тех местах.
Послышался стук. Брент, как младший по званию, повинуясь кивку адмирала, подошел к двери и впустил Джейсона Кинга. Его обычно бледное лицо раскраснелось, на рыхлых мучнистых щеках проступили красные жилки, в бороздах глубоких морщин на лбу поблескивали капельки пота, он тяжело дышал и Отдувался.
— Господин адмирал, — переводя дух, обратился он к Фудзите. — Срочное сообщение. — Он показал на висевшую на переборке карту мира.
— Доложите, — ответил Фудзита.
Кинг взял указку и ее резиновым наконечником очертил круг.
— Только что передана информация от одной из наших субмарин: эскадра в составе по крайней мере двух авианосцев, двух крейсеров и многочисленного сопровождения обнаружена вот здесь, в трехстах милях к юго-западу от острова Сокотра.
Послышались недоуменно-гневные восклицания.
— Курс? Скорость?
— Лодка успела сообщить, что замечена и подвергается атаке глубинными бомбами, после чего прекратила передачу и больше на связь не выходила.
Фудзита устремил взгляд на Бернштейна:
— Израильской разведке ничего об этом не известно?
Кинг торжествующе хмыкнул, а Бернштейн чуть смутился:
— Нет. Хотя наша разведывательная авиация задействована полностью, арабская эскадра могла покинуть Аденский залив ночью и на большой скорости.
— Ну, а что насчет их десантных средств? — не отставал от него адмирал. — Вчера вы мне сказали, что они ходят где-то в Индийском океане?
— Именно так, сэр, — ответил Бернштейн, к которому повернулись все. — Таковы наши последние расчеты.
— То есть догадки?
— Совершенно верно.
Фудзита подошел к представителю ЦРУ вплотную и показал на карту мира:
— Нас, похоже, собираются взять в клещи. Двойной охват, — он улыбнулся, чем вызвал смятение своего штаба. — Мы в роли римлян, а арабы — карфагенян, разыграем современный вариант битвы при Каннах.
Никого не удивило, что адмирал ссылается на знаменитое сражение времен Пунических войн, в котором Ганнибал в 216 году до н.э. наголову разгромил римлян, — Фудзита был настоящим кладезем знаний по военной истории.
— И вы, — волнуясь, спросил Кинг, — не откажетесь от своего намерения атаковать «Мабрук» и «Эль-Хамру» на выходе из Владивостока?
Адмирал горделиво выпрямился во весь свой карликовый рост:
— Моя самурайская честь требует, чтобы я отомстил.
— Банзай! — хором воскликнули его офицеры.
— Но, адмирал, — вступил в разговор Аллен, — согласитесь, что мы сами лезем в расставленную нам западню…
— Пусть арабы считают, что мы спим. Пусть думают, что можно прошмыгнуть у самой пасти спящей лисы. Мы тем временем навострим зубы и будем настороже.
— Сэр… — настаивал Аллен. — Но ведь это же просто авантюра — лезть через Корейский пролив в Японское море, имея на хвосте вражескую эскадру!
Адмирал смерил Аллена непреклонным взглядом.
— Сэр, я отдаю себе в этом отчет. — Он дернул свой волос на подбородке. — Пусть арабы поверят, что мы именно это и намерены сделать.
— Но ведь мы идем на огромный риск: акватория ограниченная, рядом — авиабазы противника… Вспомните, какая участь постигла «Рипалс» и «Принца Уэльского».
— Помню! И ценю ваш совет. За этим я вас всех и собрал. Тем не менее мы все же пойдем на перехват, а другим глазом будем зорко посматривать на юг, поджидая, когда арабы нападут. Тогда «Йонага» ответит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Ты хочешь сказать, что в прошлый раз она несколько потускнела?
Ее смех зажурчал как шампанское, льющееся в хрустальный бокал.
— Еще бы не потускнеть при свете таких ослепительных «фонарей» под глазами!
Брент, засмеявшись, обхватил ее узкие плечи, а когда она взглянула на него, притянул ее к себе или сам был притянут к магниту ее губ — полуоткрытых, мягких, горячих, жаждущих, прячущих проворную скользкую змейку языка. Руки ее обвили его шею, и совсем рядом он ощутил бешеный стук ее сердца. Груди ее прижимались к его груди, и Брент почувствовал, как запульсировала в венах горячая кровь. Но в эту минуту она случайно задела закрытую бинтом рану у него на шее, и от острой боли, пробившей все его тело, подобно электрическому разряду, он дернулся и отпрянул.
— Ох, Брент-сан, извини… Твоя рана…
— Черт с ней, не обращай внимания!
Но она уже отодвинулась.
— Уже поздно, Брент-сан, а мне завтра рано вставать… У меня с утра лекция… — Поднявшись, она потянула его за руки. — Ну, пожалуйста, вставай…
Брент неохотно подчинился. По-прежнему не выпуская его рук, она попятилась к двери, прислонилась к ней спиной.
— В воскресенье, Брент-сан.
Он приник к ней всем телом и прошептал, щекоча ей губами ухо:
— Так, значит, ты сама решаешь?..
— Сама, — шепнула она в ответ.
— И что же ты решила?
Она коротко, нервно рассмеялась.
— Может быть, в воскресенье решу…
— Я знаю один потрясающий ресторан…
Она не дала ему договорить, губами зажав ему рот. Теперь Брент чувствовал все ее длинное, гибкое, упругое тело, которое, казалось, сплавляется воедино с его телом. Потеряв голову, он в самозабвении лихорадочно водил ладонями вдоль ее спины, бедер, зада, тронул напрягшиеся груди.
— Нет, пожалуйста, не надо… — задыхаясь, шепнула она.
— Это не лучший способ выпроводить меня, — пробормотал не в силах скрыть досаду Брент.
Она развернула его к двери, поменявшись с ним местами.
— Прошу тебя, Брент… Не сегодня. В воскресенье.
Дверь открылась.
— Ладно, — хриплым от еще неулегшегося возбуждения голосом сказал он. — В воскресенье.
За спиной у него щелкнул замок.
…Суббота тянулась бесконечно. Что бы он ни делал в этот день, образ Маюми неотступно стоял у него перед ним, глаза смотрели со страниц технических справочников, вкус ее губ он ощущал на своих губах, а руки, казалось, помнили прикосновения к ее телу. Это было восхитительно. Это было мучительно.
Утро он провел в БИЦ вместе с Аланом Пирсоном и единственным, не считая Брента, американцем, внесенным в судовую роль «Йонаги», — штатным шифровальщиком Дэнни Мэнефи. Втроем они осваивали новое оборудование, то и дело заглядывая в справочники и руководства. Мучительным усилием воли он пытался отвлечься от мыслей о Маюми, но образ ее вновь и вновь представал перед ним. Около полудня лазерный принтер вдруг ожил и с бешеной скоростью за несколько секунд покрыл бумагу двумя тысячами знаков. Мэнефи оторвал от рулона сообщение, сложил его, спрятал в конверт и протянул Бренту:
— Это для адмирала Аллена.
Брент надписал конверт и отдал его вестовому. Тот поклонился и исчез.
Через несколько минут загудел телефон, Мэнефи передал трубку Бренту, и лейтенант услышал голос старшего офицера Митаке Араи, который приказал ему срочно прибыть на совещание к командиру корабля.
Вскоре Брент уже входил в адмиральский салон. Из всех летчиков присутствовал только подполковник Окума — Мацухара, Исикава и Даизо Сайки проводили тренировки экипажей и учебные полеты в Токийском международном аэропорту. Джейсон Кинг был в американском посольстве, но все остальные сидели на своих обычных местах. Брент, как всегда, занял место в конце стола напротив полковника Бернштейна рядом с необычно бледным и удрученным адмиралом Алленом.
Адмирал Фудзита, заметно волнуясь, резким голосом скорее приказал, чем предложил Аллену начать.
Старый американец медленно, словно нехотя, поднялся, опустив голову, как будто не хотел ни с кем встречаться взглядом и прятал свои водянистые зеленовато-серые глаза. Взяв распечатку, он тихо, трудно, с горечью выговорил:
— Из-за катастрофической ситуации с горючим американские вооруженные силы оставляют все свои тихоокеанские военные базы. Кроме Гавайских островов.
— Как? И Филиппины тоже? — перекрикивая общий возмущенный ропот, воскликнул Окума.
— Да, — еле слышно отвечал Аллен.
Окума, привстав с места, оперся о стол и метнул на Брента взгляд, в котором, кроме застарелой и привычной неприязни, читалось теперь и умерявшее его уважение. Атаки, которой ждал Брент, не последовало, летчик сдержался и сказал:
— Теперь мы остались без прикрытия с обоих флангов. Особенно велика угроза с юга. — Он показал на карту Тихого океана. — Там сотни островов, и на любой могут высадиться арабы, превратив его в непотопляемый авианосец.
Фудзита, уже овладев собой, подошел к карте и проговорил задумчиво и негромко:
— У них есть шпионы.
Взгляд его скользнул по лицу Бернштейна.
— Разумеется, сэр, — сказал израильтянин. — Ими кишат все арабские посольства в Вашингтоне. Да и КГБ собирает для них информацию.
— Стало быть, им уже известно о намерениях американцев, и десантные операции приобретают зримые и угрожающие очертания. — Он ткнул в карту. — Вот здесь! Здесь, на западе Тихого океана, образуется вакуум! Брешь! Прорыв! У Каддафи — вся нефть стран ОПЕК, у Каддафи — сто миллионов фанатиков, готовых ринуться на священную войну с неверными. Да, высадка более чем вероятна… Возможно одновременное десантирование на Яп, Палау, Каролинские и Марианские острова… — Он помолчал, словно обдумывая сказанное, и, пожевав губами, добавил: — И даже на Окинаву.
— Прошу прощения, — сказал Бернштейн и, когда адмирал кивнул, поднялся: — Несколько недель назад мы получили сообщение, что арабы приобретают БДД…
— Что? Что они приобретают? — привскочил с неожиданной для его лет живостью капитан третьего ранга Кацубе.
— Простите. Приобретают бомбардировщики дальнего действия, — пояснил Бернштейн. — Мы предполагали — для использования на Ближнем Востоке.
— Мы знаем, что у них есть многомоторные самолеты, — сказал Кацубе.
— DC-шестые, «Констеллейшн», — поддержал его Окума.
— Все так. Но я веду речь о стратегических бомбардировщиках. И теперь, после ухода США…
В салоне стало очень тихо, словно всех присутствующих с головой накрыла холодная волна.
— Поясните свою мысль, — сказал Фудзита. — Что вы имеете в виду?
— Стратегические бомбардировщики. Нам известно, что арабы модернизировали и перевооружили не меньше двадцати FW200. — В полной тишине он открыл папку и мельком проглядел документ. — Базовая модель создана во время второй мировой войны: четыре тысячесильных двигателя «Юнкерс-Юмо», которые позволяют развивать крейсерскую скорость в сто пятьдесят узлов. Дальность — две четыреста. Вооружен, что называется, до зубов — на хвостовой турели пулемет калибра 7,9 мм, на корме — пулемет калибра 13 мм, по 20-миллиметровому орудию на каждом крыле. По центру спереди — пулемет калибра 7,9 мм и 9,9 мм сзади. Бомбовой груз — две тонны.
— Но это все было до модернизации, — сказал Фудзита.
— Да, — Бернштейн извлек из своей папки другой листок. — Наши источники сообщают, что арабы и их немецкие наставники поставили новые моторы БМВ 805-Е, по две тысячи семьсот «лошадей». Дальность и бомбовая нагрузка пока неизвестны. Однако есть все основания предполагать, что потолок значительно повышен.
— На сколько? Хотя бы примерно, полковник.
— Ну, принимая в расчет мощность двигателей, запас топлива… — Бернштейн погладил кончик бороды. — Я думаю, адмирал, тысяч пять километров, то есть три тысячи миль.
— Великий Будда! — Фудзита повернулся к карте. — Но они же могут совершить налет на Токио с любой из этих баз, — широким полукругом его палец отчеркнул весь запад Тихого океана.
— Совершенно верно. — Полковник достал третий листок. — Перед тем как идти сюда, я расшифровал еще одно донесение. Говорят, арабы приобрели несколько B—29.
— Да этого быть не может! — воскликнул Марк Аллен. — «Энола» стоит в Смитсоновском музее, а других в природе не существует.
— Существует, адмирал. В сорок четвертом сотни самолетов оказались в Харагпуре, это северо-восток Индии, и в Ченто, на юге центрального Китая. Многие были разбиты или брошены. У нас были сведения о том, что агенты Каддафи рыскали в тех местах.
Послышался стук. Брент, как младший по званию, повинуясь кивку адмирала, подошел к двери и впустил Джейсона Кинга. Его обычно бледное лицо раскраснелось, на рыхлых мучнистых щеках проступили красные жилки, в бороздах глубоких морщин на лбу поблескивали капельки пота, он тяжело дышал и Отдувался.
— Господин адмирал, — переводя дух, обратился он к Фудзите. — Срочное сообщение. — Он показал на висевшую на переборке карту мира.
— Доложите, — ответил Фудзита.
Кинг взял указку и ее резиновым наконечником очертил круг.
— Только что передана информация от одной из наших субмарин: эскадра в составе по крайней мере двух авианосцев, двух крейсеров и многочисленного сопровождения обнаружена вот здесь, в трехстах милях к юго-западу от острова Сокотра.
Послышались недоуменно-гневные восклицания.
— Курс? Скорость?
— Лодка успела сообщить, что замечена и подвергается атаке глубинными бомбами, после чего прекратила передачу и больше на связь не выходила.
Фудзита устремил взгляд на Бернштейна:
— Израильской разведке ничего об этом не известно?
Кинг торжествующе хмыкнул, а Бернштейн чуть смутился:
— Нет. Хотя наша разведывательная авиация задействована полностью, арабская эскадра могла покинуть Аденский залив ночью и на большой скорости.
— Ну, а что насчет их десантных средств? — не отставал от него адмирал. — Вчера вы мне сказали, что они ходят где-то в Индийском океане?
— Именно так, сэр, — ответил Бернштейн, к которому повернулись все. — Таковы наши последние расчеты.
— То есть догадки?
— Совершенно верно.
Фудзита подошел к представителю ЦРУ вплотную и показал на карту мира:
— Нас, похоже, собираются взять в клещи. Двойной охват, — он улыбнулся, чем вызвал смятение своего штаба. — Мы в роли римлян, а арабы — карфагенян, разыграем современный вариант битвы при Каннах.
Никого не удивило, что адмирал ссылается на знаменитое сражение времен Пунических войн, в котором Ганнибал в 216 году до н.э. наголову разгромил римлян, — Фудзита был настоящим кладезем знаний по военной истории.
— И вы, — волнуясь, спросил Кинг, — не откажетесь от своего намерения атаковать «Мабрук» и «Эль-Хамру» на выходе из Владивостока?
Адмирал горделиво выпрямился во весь свой карликовый рост:
— Моя самурайская честь требует, чтобы я отомстил.
— Банзай! — хором воскликнули его офицеры.
— Но, адмирал, — вступил в разговор Аллен, — согласитесь, что мы сами лезем в расставленную нам западню…
— Пусть арабы считают, что мы спим. Пусть думают, что можно прошмыгнуть у самой пасти спящей лисы. Мы тем временем навострим зубы и будем настороже.
— Сэр… — настаивал Аллен. — Но ведь это же просто авантюра — лезть через Корейский пролив в Японское море, имея на хвосте вражескую эскадру!
Адмирал смерил Аллена непреклонным взглядом.
— Сэр, я отдаю себе в этом отчет. — Он дернул свой волос на подбородке. — Пусть арабы поверят, что мы именно это и намерены сделать.
— Но ведь мы идем на огромный риск: акватория ограниченная, рядом — авиабазы противника… Вспомните, какая участь постигла «Рипалс» и «Принца Уэльского».
— Помню! И ценю ваш совет. За этим я вас всех и собрал. Тем не менее мы все же пойдем на перехват, а другим глазом будем зорко посматривать на юг, поджидая, когда арабы нападут. Тогда «Йонага» ответит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49