И тут он понял, что одного застрелил сбоку, а второго - прямо в лицо, тот все же успел повернуться к нему. Но его выстрелы полностью совпали с их автоматными очередями.
Последствия случившегося были легко предсказуемы.
Он направил револьвер на полуоткрытую дверь в другом конце комнаты, ни на десятую долю секунды не отрывая глаз от прицела и не обращая особого внимания на перфорированную стенку с расстрелянными, хотя и слышал звуки, говорившие о том, что один или двое все еще живы. Он не отрывал взгляда от полуоткрытой двери.
Сначала услышал голос, что-то раздраженно спрашивавший на иврите, но ответа не последовало; в следующее мгновение человек, который явно должен был быть Элазаром, вошел с другой стороны, держа АК-47 обеими руками, одной обхватив переднюю часть автомата, а второй - у спускового механизма, но дулом в пол.
- Шалом, Элазар! - окликнул его Карл с другого конца комнаты, направляя свой револьвер в грудь крепко сложенного израильтянина с усами и внешностью араба.
Элазар стоял абсолютно спокойно. Хотя в груди у него все клокотало от гнева, лицо не выдавало его чувств.
- Шведская полиция! Бросай оружие! Получишь два года тюрьмы, - продолжал Карл по-английски, одновременно следя за тем, чтобы человек с автоматом не успел убить его, воспользовавшись долей секунды.
Элазар продолжал стоять на месте.
Уголком глаза Карл заметил пульсирующую струйку крови, ритмично выливающуюся на пол: у кого-то из расстрелянных оказалась перебитой артерия, и еще живое сердце опустошало тело, разливая жизнь по полу. Карл заставил себя не смотреть на стену с убитыми.
- Я же сказал, Элазар, брось оружие на пол, - еще раз произнес Карл.
Элазар шумно дышал. Но лицо его застыло, и он не отводил взгляда от своего противника, хотя краешком глаза, вероятно, тоже видел, что происходило на полу. Кто-то из раненых начал стонать и выть, возможно, та невысокая девушка, которую Элазар приволок последней.
Карл, казалось, "видел", как из песочных часов вытекал песок. Он часто проигрывал подобные ситуации, но сейчас все было на самом деле. Он услышал голос инструктора из Сан-Диего:
"У тебя лишь две возможности. Выстрелит первым этот дьявол - у него 75 процентов смести тебя огнем своего автомата, а у тебя всего 25. Значит, если не сдается, считай до пяти и нажимай на курок".
Карл сосчитал более чем до пяти.
Целясь прямо в место, где ребро срастается с грудной клеткой, он мягко нажал на курок.
Элазара отбросило назад метра на два.
Что-то прозвенело в ушах Карла, ему потребовалось лишь короткое мгновение, чтобы понять: он слышал не только свой выстрел. Второй тоже держал палец на курке, и удар из автомата был настолько сильным, что один или два выстрела попали в пол.
Элазар упал навзничь, автомат - чуть поодаль от него.
Карл переложил револьвер в левую руку и правой тут же вытащил пистолет из кармана у крестца. Из револьвера он, видимо, сделал уже пять выстрелов, так что остался лишь один патрон. А чувство опасности сохранялось, потому что он мгновенно ощутил, что стоял уже спиной к двери, в которую вошел. Мог бы убить часового, когда тот появился, но не стал.
Быстро отодвинулся чуть в сторону и остановился у двери. Держа револьвер в левой руке прямо перед собой, заглянул в угол, в темноту, но тут же убрал голову. Почему повел себя так, он не знал ни тогда, ни позже, он никогда даже и не вспомнил, видел ли что-нибудь, перед тем как отвернуться.
Три-четыре выстрела из автомата ударили по двери, а может быть, и мимо нее, прямо в комнату. Он направил револьвер на дверь и выстрелил. Послышался один взрыв и один сильный удар, почему-то куда громче взрыва. Он перепрыгнул через пространство, оголенное открытой дверью, к середине комнаты, где стоял большой обеденный стол; бросился под него и резко развернулся к двери, где обязательно должен был появиться тот, другой, поскольку он слышал звук щелчка и видел Карла, метнувшегося в открытую дверь.
Израильтянин был в состоянии "грогги", но быстро очнулся, ввалился в комнату и открыл огонь в сторону, где, как он догадывался, находился Карл.
Карл лежал под столом с "береттой" перед собой, он дважды выстрелил в израильтянина, убежденный, что оба раза попал: он целился в область под сердце-легкие, поскольку не хотел убивать его.
Обе девятимиллиметровые пули пробили часового насквозь и вошли в стену, а сам он перевернулся, застонал и опустился у открытой двери. Быстрыми шагами Карл подошел к нему и отбросил автомат подальше. Возможно, и излишняя мера предосторожности. Тот был явно без сознания, в шоке: одна пуля прошла прямо через живот, а вторая - чуть в стороне, через печень.
Карл неподвижно стоял посреди комнаты. Здесь должны быть четыре человека. Но если их было больше, то они находились где-то в доме, а быть может, даже вне его. В таком случае либо они появятся через тридцать секунд, либо они уже здесь.
В темноте он быстро пробежал через прихожую и поднялся на лестницу, по которой спускался. Взял переговорное устройство и нажал кнопку передатчика.
- Карл на проводе. Ты видишь кого-нибудь перед домом? Прием.
- Что там у тебя случилось? Нет, никого не вижу. Прием, - ответил Аппельтофт хрипло.
- Вызывай "скорые". Пятеро убиты и пять-шесть тяжело ранены. Сейчас уже все кончено. Прием.
- Понятно. Вызываю "скорые". А ты сам не ранен? Прием.
- Нет, не ранен. Попытаюсь сделать что-нибудь до прихода "скорых". Как только вызовешь, приходи. Конец.
Карл поднял с пола револьвер и вложил его в наплечную кобуру, пистолет поставил на предохранитель и засунул за пояс. Затем отложил в сторону рацию, вытащил нож и вошел в комнату.
Только сейчас он смог оценить всю ситуацию.
Последний израильтянин, в которого он стрелял, был жив. Остальные не выказывали признаков жизни. Вдоль короткой стены лежали семь человек. Стена за ними и пол перед ними залиты и вымазаны кровью, будто кто-то специально вылил пару ведер.
Карл прошел справа налево вдоль стены. Так, как проходил и сам расстрел. Трое первых были изуродованы автоматным огнем. Израильтяне стреляли сверху вниз по средней линии тела.
С краю лежала, кажется, шведка. Да и вообще это была смешанная компания - палестинцы и шведы. Девушка еще дышала. Рядом с ней - последняя жертва, палестинка, живая. Она была в сознании и смотрела на Карла, но, казалось, ничего не соображала.
Карл опустился на колени перед девушками. У шведки пуля оторвала одну щеку, и полскулы застыло в кровавой улыбке смерти. Одна рука была оторвана, кровь все еще капала из почти опустошенной артерии.
Карл стащил с нее кожаный пояс и туго стянул им обрубок ее руки. Поток крови почти мгновенно прекратился, но не из-за понижения давления в теле до смертельной границы. Не поднимаясь с пола, он подтянул ее к стене, потом бегом поднялся в спальню, через которую проник в дом, схватил там несколько толстых одеял, снова спустился и укутал ее, чтобы не дать телу охладиться до такой степени, когда наступает шок. Остальные пули, насколько Карл мог судить, либо попали в мягкие ткани, либо повредили внутренние органы, тут он уже ничего не мог поделать.
Когда он принялся помогать палестинской девушке, все еще находившейся в сознании, в комнату ввалился Аппельтофт.
Ввалился и застыл, дойдя только до середины. Такого он не видел даже в кошмарных снах. Это была кровавая бойня.
- Быстро, помоги мне оказать помощь этой девочке, - прошипел Карл. Аппельтофт стащил с себя пиджак и с опаской приблизился к стене, где лежали убитые.
- Кто-нибудь еще жив? - спросил он.
- Да, эти две девушки и один израильтянин, он вон там, у двери, - ответил Карл, отрывая от скатерти несколько длинных полос, чтобы перебинтовать ими палестинскую девушку. Пули попали ей в грудь, через левое легкое, в живот и в левое бедро. Карл начал бинтовать бедро, затем разрезал блузу, обнажил клокочущую дыру у левой груди, повернул девушку на бок и хотел полосками скатерти наложить временную тугую повязку. Но увидел выходное отверстие в спине.
- Дьяволы, - прошептал он, - они используют мягкий наконечник вместо цельной оболочки.
Выходные отверстия на спине были похожи на кратеры, причем величиной с кулак. Девушка лежала в луже собственной крови по меньшей мере в литра полутора. Карл отодрал кусок кожи от обивки стула и приложил его к выходным отверстиям на спине, затем туго, в несколько слоев, перебинтовал рану. Потом положил девушку на одно одеяло, укутав другим.
Аппельтофт стоял рядом совсем без сил, его тошнило, он едва не упал в обморок.
Странно, но девушка все еще была в сознании. Она что-то шептала, но Карл не слышал что. Он приложил палец к ее губам и улыбнулся ей.
- Ш-ш, не разговаривай. Если будешь умницей, справишься, - сказал он, низко наклонившись к ней, чтобы увидеть, насколько расширились ее зрачки. Она еще не умирала.
- Вы... шведы?.. - слабо шепнула она.
- Да, - ответил Карл, - мы шведы. А стреляли израильтяне. Ну, теперь уже все. Не говори больше.
Он нежно дотронулся до ее лба и почувствовал, что нервы его на пределе.
Он быстро встал. Перед глазами пошли темные круги.
- Что же нам теперь делать? - спросил Аппельтофт едва слышно - во рту у него пересохло.
Карл плотно закрыл глаза и постарался хоть немного собраться, чтобы не потерять над собой контроль.
- Проверь тех двух израильтян - того, что подальше, и того, с простреленным лицом, посмотри, живы ли они, - сказал он, а сам направился к тому, в кого стрелял в последнюю очередь. Тот сидел или полулежал, навалившись на дверь. Лицо белое, обе руки поддерживали живот. Он был в сознании, слабо и прерывисто дышал.
Карл присел перед ним на корточки и посмотрел в лицо.
- Шалом, привет от Муны, - сказал он, не понимая зачем; казалось, будто он на какое-то мгновение потерял рассудок.
Израильтянин слабо улыбнулся.
- Кто ты, черт возьми? - спросил израильтянин слабым голосом, лицо его оставалось безжизненным. Он говорил по-английски с сильным акцентом.
- "Сайерет-Маткал", но шведский, - ответил Карл и, вытащив пистолет, демонстративно поиграл перед лицом израильского солдата из спецкоманды. И, перед тем как задать вопрос, приложил дуло пистолета к его лбу.
- Где Арон Замир и остальные?
Израильтянин устало улыбнулся, но не ответил. Карл повторил свой вопрос.
- Не будь идиотом... Ничего не скажу... стреляй, если хочешь, - ответил израильтянин, теряя сознание.
Карл поставил пистолет на предохранитель, спрятал его на место, оттащил израильтянина, чтобы тот растянулся на полу, и начал обследовать его карманы. Там были и патроны, и пара тысяч крон стокроновыми купюрами, и арабский паспорт. Карл взял паспорт и поднялся.
Аппельтофт наклонился над другим израильтянином, чтобы узнать, жив он или мертв, но так и не понял этого.
- Вот тот, подальше, и вот этот, кажется, мертвы.
Не знаю, что с тем, что лежит посредине, - сказал он почти беззвучно.
Карл подошел к израильтянину, на которого указал Аппельтофт. В него он попал дважды. Одна пуля прошла через нижнюю челюсть, вероятно, это второй выстрел. Первая застряла у основания носа и разворотила один глаз. Обе пули вышли через затылок. Но человек еще слабо дышал.
Лежавший рядом казался, однако, мертвым. Он был первым, в кого стрелял Карл, и во время выстрела стоял совершенно спокойно. Первая пуля прошла прямо у правого уха и, вероятно, уже в голове перевернулась. Ведь выходное отверстие было величиной с теннисный мячик.
- Да, он мертв, - сказал Карл и отправился к Элазару в другой конец комнаты. Тот лежал с распростертыми руками, застывшим взглядом уставившись прямо в потолок. Карл видел, что входное отверстие было точно посредине груди. Он с трудом перевернул Элазара - пуля не вышла из тела, наверное, уткнулась в позвоночник и застряла в нем. Карл, казалось, все еще слышал хруст раздробленных костей убитого.
Он поднялся на ноги и взглянул на Аппельтофта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67