Понти в первой половине дня просидел несколько часов на переговорах с двумя шефами из Норвежской радиокомпании в самой гостинице. Речь шла о возможности сделать телерепортаж из Афганистана. Договор подписан, НРК будет финансировать репортаж. Оба норвежских шефа подтвердили все. Кроме того, НРК впоследствии оплатила Понти билет на самолет, и номер в гостинице от имени своего шефа заказала секретарша НРК, она же выбрала и гостиницу.
Вечером первого дня Понти ездил к своему другу, редактору иностранного отдела газеты "Дагбладет", который живет рядом со станцией метро "Монтебелло". Понти оставался у него до середины ночи.
На следующий день Понти намеревался встретиться со знакомым писателем по имени Ион Михелет, между прочим, одним из наиболее известных "левых" писателей в стране. Но встреча не состоялась из-за болезни его дочери. Но оба - и Михелет, и редактор иностранного отдела газеты "Дагбладет" - подтвердили обстоятельства дела. У норвежской полиции не осталось больше никаких неясных пунктов.
- Да, - сказал Фристедт, - вот и намылили нам шею. Вообще-то прекрасно, что норвежцы убрались с нашего пути. Можно будет прекратить разработку линии Понти. Теперь мы теряем работу и с Хедлюндом, и с немцами, чем же нам заняться?
- Я собираюсь ехать в Бейрут, - с невинным видом сказал Карл. И, увидев удивленные лица обоих коллег, решил объяснить им все: и как сам встречался с Понти, и как звонил Хестенесу.
После того как он закончил свой рассказ, Аппельтофт и Фристедт некоторое время сидели молча.
- Мне нечего, собственно, возразить, - сказал Фристедт. - Если уж за спиной Нэслюнда можно встречаться с русскими шпионами, то почему нельзя просто поговорить с обычным журналистом из Шведского радио?
- К тому же разговор дал результат, - тихо добавил Аппельтофт и отвел глаза. Он, собственно, не одобрял такого рода методы. Инструкции и правила, по мнению Аппельтофта, пишутся не для того, чтобы их нарушать.
Не так-то просто будет объяснить поездку Карла в Бейрут. Трудно ожидать, что Нэслюнд с энтузиазмом воспримет мысль о братании с врагом, - это во-первых. А во-вторых, будет трудно точно сказать, кто сделал такое предложение и кто поможет наладить контакт.
Но Фристедту идея понравилась. Только представить себе: палестинцам удается проследить путь оружия убийства! А кто еще мог бы найти следы пистолета, исчезнувшего в Бейруте? Как, черт возьми, объяснить это предложение Шерлоку Холмсу?
- У меня есть идея, - мрачно сказал Аппельтофт. Мысли его скакали, как мяч, между неодобрением новых пасов и убеждением в необходимости использовать малейшую возможность получить дополнительные данные. Ведь они фактически ни на йоту не продвинулись к раскрытию убийцы Акселя Фолькессона.
Идея Аппельтофта проста. Он начал с того, что Петра Хернберг работала в той же больнице в Бейруте. Она должна знать и других шведских врачей. Она, кроме того, жила вместе со своим немецким дружком, и, как сейчас выясняется, все "немецкое" в ближайшие дни станет приоритетным. Можно поговорить с ней о ее пребывании в Бейруте, попытаться изучить действия шведских добровольцев и их возможные связи с другими левыми организациями, особенно с немецкими. Ведь Хедлюнд был в Бейруте одновременно с Петрой Хернберг. Хотя, может быть, версия эта и слишком уязвима.
- И все же давай попробуем, - сказал Фристедт. - Пошли, Эрик, начнем допрос с вопросов к Петре. А ты займись прививками и билетом на самолет и чем там еще нужно.
- А Нэслюнд согласится? - спросил Карл.
- Не беспокойся. Стоит нам сказать, что мы получим побольше от немцев, и он обрадуется. Заработает плюс от "Киловатт-группы" - он ведь помог немцам схватить настоящего террориста, а это "золотая звездочка" в книжку. Только сказать: Германия - и он тут же клюнет "Deutschland, Deutschland liber alles". Пошли, Эрик, к Петре.
- А что такое "Киловатт-группа"? - спросил Карл.
- Об этом в другой раз. Это международное "Ротари" всех шефов.
Глава 9
Пролетев Гамбург, Карл вытащил из пластикового пакета тарелку с кусочками холодной индейки и вальдорфским салатом и выглянул в иллюминатор. Там, на земле, западногерманская спецполиция "выбивала" сведения из заблудших студентов. А из единственного террориста им, вероятно, так ничего и не удалось вытянуть. Хотя Карл никогда не верил ксерокопийным сведениям немецких левых о современных пытках.
В дело замешаны один террорист, схваченный случайно, да к тому же в Западной Германии, два ливанца и палестинский торгаш гашишем и крадеными вещами, два шведских активиста пропалестинского движения с пустяковой порцией наркотиков и краденой стереоустановкой, шведка-провизорша, хранившая десять небольших "военных" сувениров, еще один шведский "поклонник терроризма" и владелец охотничьего ружья модели 1910 года и вдобавок ко всему политические беженцы, не имевшие отношения к данному делу. Но расследование дела - террористической акции под кодовым названием "план Далет" и взаимосвязь между этим планом и убийством шведского полицейского безопасности - так и не сдвинулось с мертвой точки.
Причина в том, что все эти "захваты" бесполезны. Можно, конечно, "покопать" связи Хедлюнда с Западной Германией, но на это не стоит возлагать слишком большие надежды.
Карл почувствовал сильное облегчение, избавившись от этого переливания из пустого в порожнее, неуверенности и хождения по кругу. Самолет нырнул в облака, и Карл нехотя принялся за индейку, запивая ее шампанским марки "Поммери", которое выдавалось бесплатно в небольшой бутылочке. Он летел бизнес-классом, как молодой бизнесмен, да и выглядел он подходяще: добротный, по фигуре костюм, галстук, атташе-кейс бордового цвета. Ни внешность, ни багаж не позволяли заподозрить Карла Хамильтона в том, что он вовсе не молодой специалист по компьютерной технике. Тщательно взвесив все "за" и "против", оружие он оставил дома, в Швеции. Ведь впереди два самых излюбленных террористами и самых контролируемых аэропорта в мире - Афины и Бейрут, а потом город, где идет война и где статус гражданского лица - куда более надежная защита, нежели оружие.
Карл попытался отвлечься от всего того, чем была забита его голова последнюю неделю, которая показалась ему месяцем. Он откинулся на спинку кресла и мысленно перенесся в Калифорнию, землю обетованную. И увидел Тесси: загорелая, она выходит из воды, держа в руке гарпун, на котором поблескивают несколько рыбок.
Тесси О'Коннер, студентка Университета Южной Калифорнии, с обворожительной американской улыбкой; дорога, вьющаяся вдоль побережья Тихого океана, по которой медленно, мягко покачиваясь, катит машина; пальмовые аллеи, серые военные корабли в бухте, соленый ветер, волны, серфинг, до смешного трудное привыкание к требующему большой выносливости американскому футболу, этакой смеси ручного и ножного мяча; правда, на последнем семестре Карлу удалось справиться со всем этим и стать хорошим игроком университетской команды. Калифорния...
Тесси О'Коннер с открытой улыбкой среди девочек-болельщиц перед матчем.
Он никогда не говорил ей о своем втором образовании. Об этом - никогда ни единым словом и ни единым намеком ни одному человеку, и никогда не позволял спровоцировать себя на драку. В конце концов отношения с Тесси стали невыносимыми, он постоянно спешил куда-то, исчезал, не имея возможности объяснить, куда и зачем. И каков результат? Будучи "на поле боя", он действительно выдал чрезмерно пространную информацию о личности, формально "подозреваемой" службой безопасности. Если бы он знал, что когда-нибудь поступит таким образом, он еще тогда объяснил бы все Тесси. И ему вдруг невыносимо захотелось увидеть ее.
Как он ни пытался заставить себя не думать о ней, у него ничего не получалось. Но тогда выхода не было. Ему все равно надо было возвращаться на родину. А она изучала юриспруденцию, кому это нужно в Швеции? А не остаться ли ему в США? Стал бы программистом. Или профессиональным футболистом. Нет, тоже ничего не вышло бы.
Он попытался взглянуть на себя со стороны. Молодой человек с прекрасным образованием, деньгами и "левым" прошлым, пожалуй, так никем и не замеченным. По существу все верно. И сейчас у него опять деловая поездка на Ближний Восток.
Молодой офицер запаса со специальным образованием, пророчившим ему карьеру военного разведчика, на самом деле угодил в параноидальную полицию безопасности и участвует в охоте на своих же товарищей. Его мать, должно быть, улыбнулась бы этому, так же, как и его желчный отец, которого он так и не видел после разрыва ("Никаких большевистских выродков в моем доме!"), наверное, впервые за много лет рассмеялся.
Нет, неправда. Люди типа Хедлюнда - никакие не товарищи и не друзья. А цель операции - не охота на друзей, а розыск убийцы и нейтрализация готовящейся террористической акции.
Нэслюнд все равно вышвырнет этих четверых палестинцев в любой момент. Карлу не удастся повлиять на ситуацию.
Он попросил еще одну бесплатную бутылочку шампанского, откинулся на спинку кресла, плотно прикрыл глаза и вернулся на Калифорнийское побережье, к солнцу, спускавшемуся в воду.
В Афинах, выйдя из самолета Скандинавской авиакомпании, он увяз в толпе, осаждавшей в зале для транзитных пассажиров билетные кассы фирмы "Middle East Airline". MEA была в то время единственной авиакомпанией, самолеты которой летали в Бейрут. Билетов на ближайший рейс уже не было, но у стойки толпились люди, минимум на трех языках доказывавшие, что именно им надо попасть именно на этот рейс. Карл встал в очередь и решил покориться судьбе и не устраивать скандала. Когда наконец он подошел к билетной стойке, случилось то, чего он и опасался: служащая авиакомпании бросила на него и на его билет беглый взгляд и заявила, что сожалеет, но бронь заказана слишком поздно и если его устраивает, то можно попробовать приобрести билет - правда, это почти невероятно - через двадцать четыре часа".
Не повышая голоса, Карл попросил разрешения поговорить с ответственным дежурным смены. Когда же тот, раздраженный уже минимум двадцатью чрезвычайными просьбами, оказался перед ним, Карл осторожно отвел его в сторонку и сообщил: он - шведский полицейский в служебной командировке, именно этим рейсом в Бейруте его ожидает ливанская полиция, он убежден, что ответственный по смене сможет легко устроить все без особого шума. Он отдал свой билет и добавил, что будет ждать результата в баре. Что-то бормоча себе под нос, дежурный исчез, а Карл отправился в бар, впервые почувствовав, что он - это он, что ему не нужно никого изображать, что он один "на поле боя" и ему предоставлена возможность импровизировать: лгать, когда нужно, а правду говорить, когда эта правда и должна быть сказана. Не успел он опустошить бутылку греческого вина, напоминавшего "Перно", как служащая MEA подошла к нему с его билетом и сказала, что все в полном порядке.
Когда "Боинг-707" пролетал над Кипром, небо было совершенно чисто. Но потом он долго кружил над Ливаном и Средиземным морем - очевидно, какие-то сложности с посадкой, но командир ничего не сообщал по внутреннему радио. Пора было за работу, и Карл погрузился в чтение допроса, проведенного Аппельтофтом, отмечая практические советы, которые давала Петра Хернберг. По большей части они были банальны, но все же полезны. Это касалось охраны лагеря беженцев Бурж эль-Баражна, диспансера, дороги до него и рассказа о том, чем обычно занимаются врачи в этой стране, находящейся в состоянии войны. Что, в частности, делают хирурги, как они живут. Кто в шведском посольстве поддерживает контакты с "не очень верноподданными шведами", находящимися в Ливане, ведь, кажется, к этой группе шведов относятся сочувствующие пропалестинскому движению. Еще важно было знать, что надо говорить на дорожных пропускных пунктах, кто за и кто против этих сочувствующих в лагерях беженцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Вечером первого дня Понти ездил к своему другу, редактору иностранного отдела газеты "Дагбладет", который живет рядом со станцией метро "Монтебелло". Понти оставался у него до середины ночи.
На следующий день Понти намеревался встретиться со знакомым писателем по имени Ион Михелет, между прочим, одним из наиболее известных "левых" писателей в стране. Но встреча не состоялась из-за болезни его дочери. Но оба - и Михелет, и редактор иностранного отдела газеты "Дагбладет" - подтвердили обстоятельства дела. У норвежской полиции не осталось больше никаких неясных пунктов.
- Да, - сказал Фристедт, - вот и намылили нам шею. Вообще-то прекрасно, что норвежцы убрались с нашего пути. Можно будет прекратить разработку линии Понти. Теперь мы теряем работу и с Хедлюндом, и с немцами, чем же нам заняться?
- Я собираюсь ехать в Бейрут, - с невинным видом сказал Карл. И, увидев удивленные лица обоих коллег, решил объяснить им все: и как сам встречался с Понти, и как звонил Хестенесу.
После того как он закончил свой рассказ, Аппельтофт и Фристедт некоторое время сидели молча.
- Мне нечего, собственно, возразить, - сказал Фристедт. - Если уж за спиной Нэслюнда можно встречаться с русскими шпионами, то почему нельзя просто поговорить с обычным журналистом из Шведского радио?
- К тому же разговор дал результат, - тихо добавил Аппельтофт и отвел глаза. Он, собственно, не одобрял такого рода методы. Инструкции и правила, по мнению Аппельтофта, пишутся не для того, чтобы их нарушать.
Не так-то просто будет объяснить поездку Карла в Бейрут. Трудно ожидать, что Нэслюнд с энтузиазмом воспримет мысль о братании с врагом, - это во-первых. А во-вторых, будет трудно точно сказать, кто сделал такое предложение и кто поможет наладить контакт.
Но Фристедту идея понравилась. Только представить себе: палестинцам удается проследить путь оружия убийства! А кто еще мог бы найти следы пистолета, исчезнувшего в Бейруте? Как, черт возьми, объяснить это предложение Шерлоку Холмсу?
- У меня есть идея, - мрачно сказал Аппельтофт. Мысли его скакали, как мяч, между неодобрением новых пасов и убеждением в необходимости использовать малейшую возможность получить дополнительные данные. Ведь они фактически ни на йоту не продвинулись к раскрытию убийцы Акселя Фолькессона.
Идея Аппельтофта проста. Он начал с того, что Петра Хернберг работала в той же больнице в Бейруте. Она должна знать и других шведских врачей. Она, кроме того, жила вместе со своим немецким дружком, и, как сейчас выясняется, все "немецкое" в ближайшие дни станет приоритетным. Можно поговорить с ней о ее пребывании в Бейруте, попытаться изучить действия шведских добровольцев и их возможные связи с другими левыми организациями, особенно с немецкими. Ведь Хедлюнд был в Бейруте одновременно с Петрой Хернберг. Хотя, может быть, версия эта и слишком уязвима.
- И все же давай попробуем, - сказал Фристедт. - Пошли, Эрик, начнем допрос с вопросов к Петре. А ты займись прививками и билетом на самолет и чем там еще нужно.
- А Нэслюнд согласится? - спросил Карл.
- Не беспокойся. Стоит нам сказать, что мы получим побольше от немцев, и он обрадуется. Заработает плюс от "Киловатт-группы" - он ведь помог немцам схватить настоящего террориста, а это "золотая звездочка" в книжку. Только сказать: Германия - и он тут же клюнет "Deutschland, Deutschland liber alles". Пошли, Эрик, к Петре.
- А что такое "Киловатт-группа"? - спросил Карл.
- Об этом в другой раз. Это международное "Ротари" всех шефов.
Глава 9
Пролетев Гамбург, Карл вытащил из пластикового пакета тарелку с кусочками холодной индейки и вальдорфским салатом и выглянул в иллюминатор. Там, на земле, западногерманская спецполиция "выбивала" сведения из заблудших студентов. А из единственного террориста им, вероятно, так ничего и не удалось вытянуть. Хотя Карл никогда не верил ксерокопийным сведениям немецких левых о современных пытках.
В дело замешаны один террорист, схваченный случайно, да к тому же в Западной Германии, два ливанца и палестинский торгаш гашишем и крадеными вещами, два шведских активиста пропалестинского движения с пустяковой порцией наркотиков и краденой стереоустановкой, шведка-провизорша, хранившая десять небольших "военных" сувениров, еще один шведский "поклонник терроризма" и владелец охотничьего ружья модели 1910 года и вдобавок ко всему политические беженцы, не имевшие отношения к данному делу. Но расследование дела - террористической акции под кодовым названием "план Далет" и взаимосвязь между этим планом и убийством шведского полицейского безопасности - так и не сдвинулось с мертвой точки.
Причина в том, что все эти "захваты" бесполезны. Можно, конечно, "покопать" связи Хедлюнда с Западной Германией, но на это не стоит возлагать слишком большие надежды.
Карл почувствовал сильное облегчение, избавившись от этого переливания из пустого в порожнее, неуверенности и хождения по кругу. Самолет нырнул в облака, и Карл нехотя принялся за индейку, запивая ее шампанским марки "Поммери", которое выдавалось бесплатно в небольшой бутылочке. Он летел бизнес-классом, как молодой бизнесмен, да и выглядел он подходяще: добротный, по фигуре костюм, галстук, атташе-кейс бордового цвета. Ни внешность, ни багаж не позволяли заподозрить Карла Хамильтона в том, что он вовсе не молодой специалист по компьютерной технике. Тщательно взвесив все "за" и "против", оружие он оставил дома, в Швеции. Ведь впереди два самых излюбленных террористами и самых контролируемых аэропорта в мире - Афины и Бейрут, а потом город, где идет война и где статус гражданского лица - куда более надежная защита, нежели оружие.
Карл попытался отвлечься от всего того, чем была забита его голова последнюю неделю, которая показалась ему месяцем. Он откинулся на спинку кресла и мысленно перенесся в Калифорнию, землю обетованную. И увидел Тесси: загорелая, она выходит из воды, держа в руке гарпун, на котором поблескивают несколько рыбок.
Тесси О'Коннер, студентка Университета Южной Калифорнии, с обворожительной американской улыбкой; дорога, вьющаяся вдоль побережья Тихого океана, по которой медленно, мягко покачиваясь, катит машина; пальмовые аллеи, серые военные корабли в бухте, соленый ветер, волны, серфинг, до смешного трудное привыкание к требующему большой выносливости американскому футболу, этакой смеси ручного и ножного мяча; правда, на последнем семестре Карлу удалось справиться со всем этим и стать хорошим игроком университетской команды. Калифорния...
Тесси О'Коннер с открытой улыбкой среди девочек-болельщиц перед матчем.
Он никогда не говорил ей о своем втором образовании. Об этом - никогда ни единым словом и ни единым намеком ни одному человеку, и никогда не позволял спровоцировать себя на драку. В конце концов отношения с Тесси стали невыносимыми, он постоянно спешил куда-то, исчезал, не имея возможности объяснить, куда и зачем. И каков результат? Будучи "на поле боя", он действительно выдал чрезмерно пространную информацию о личности, формально "подозреваемой" службой безопасности. Если бы он знал, что когда-нибудь поступит таким образом, он еще тогда объяснил бы все Тесси. И ему вдруг невыносимо захотелось увидеть ее.
Как он ни пытался заставить себя не думать о ней, у него ничего не получалось. Но тогда выхода не было. Ему все равно надо было возвращаться на родину. А она изучала юриспруденцию, кому это нужно в Швеции? А не остаться ли ему в США? Стал бы программистом. Или профессиональным футболистом. Нет, тоже ничего не вышло бы.
Он попытался взглянуть на себя со стороны. Молодой человек с прекрасным образованием, деньгами и "левым" прошлым, пожалуй, так никем и не замеченным. По существу все верно. И сейчас у него опять деловая поездка на Ближний Восток.
Молодой офицер запаса со специальным образованием, пророчившим ему карьеру военного разведчика, на самом деле угодил в параноидальную полицию безопасности и участвует в охоте на своих же товарищей. Его мать, должно быть, улыбнулась бы этому, так же, как и его желчный отец, которого он так и не видел после разрыва ("Никаких большевистских выродков в моем доме!"), наверное, впервые за много лет рассмеялся.
Нет, неправда. Люди типа Хедлюнда - никакие не товарищи и не друзья. А цель операции - не охота на друзей, а розыск убийцы и нейтрализация готовящейся террористической акции.
Нэслюнд все равно вышвырнет этих четверых палестинцев в любой момент. Карлу не удастся повлиять на ситуацию.
Он попросил еще одну бесплатную бутылочку шампанского, откинулся на спинку кресла, плотно прикрыл глаза и вернулся на Калифорнийское побережье, к солнцу, спускавшемуся в воду.
В Афинах, выйдя из самолета Скандинавской авиакомпании, он увяз в толпе, осаждавшей в зале для транзитных пассажиров билетные кассы фирмы "Middle East Airline". MEA была в то время единственной авиакомпанией, самолеты которой летали в Бейрут. Билетов на ближайший рейс уже не было, но у стойки толпились люди, минимум на трех языках доказывавшие, что именно им надо попасть именно на этот рейс. Карл встал в очередь и решил покориться судьбе и не устраивать скандала. Когда наконец он подошел к билетной стойке, случилось то, чего он и опасался: служащая авиакомпании бросила на него и на его билет беглый взгляд и заявила, что сожалеет, но бронь заказана слишком поздно и если его устраивает, то можно попробовать приобрести билет - правда, это почти невероятно - через двадцать четыре часа".
Не повышая голоса, Карл попросил разрешения поговорить с ответственным дежурным смены. Когда же тот, раздраженный уже минимум двадцатью чрезвычайными просьбами, оказался перед ним, Карл осторожно отвел его в сторонку и сообщил: он - шведский полицейский в служебной командировке, именно этим рейсом в Бейруте его ожидает ливанская полиция, он убежден, что ответственный по смене сможет легко устроить все без особого шума. Он отдал свой билет и добавил, что будет ждать результата в баре. Что-то бормоча себе под нос, дежурный исчез, а Карл отправился в бар, впервые почувствовав, что он - это он, что ему не нужно никого изображать, что он один "на поле боя" и ему предоставлена возможность импровизировать: лгать, когда нужно, а правду говорить, когда эта правда и должна быть сказана. Не успел он опустошить бутылку греческого вина, напоминавшего "Перно", как служащая MEA подошла к нему с его билетом и сказала, что все в полном порядке.
Когда "Боинг-707" пролетал над Кипром, небо было совершенно чисто. Но потом он долго кружил над Ливаном и Средиземным морем - очевидно, какие-то сложности с посадкой, но командир ничего не сообщал по внутреннему радио. Пора было за работу, и Карл погрузился в чтение допроса, проведенного Аппельтофтом, отмечая практические советы, которые давала Петра Хернберг. По большей части они были банальны, но все же полезны. Это касалось охраны лагеря беженцев Бурж эль-Баражна, диспансера, дороги до него и рассказа о том, чем обычно занимаются врачи в этой стране, находящейся в состоянии войны. Что, в частности, делают хирурги, как они живут. Кто в шведском посольстве поддерживает контакты с "не очень верноподданными шведами", находящимися в Ливане, ведь, кажется, к этой группе шведов относятся сочувствующие пропалестинскому движению. Еще важно было знать, что надо говорить на дорожных пропускных пунктах, кто за и кто против этих сочувствующих в лагерях беженцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67