А во времена Бегина, несколько лет назад, Арон Замир был прощен и вновь стал шефом в Моссаде.
- Поэтому, - закончил свои рассуждения Абу аль-Хул, - я приложил часть материалов о "Божьей мести" и Ароне Замире к данным об истории с пистолетом Токарева. Мне было приятно начать сотрудничество со шведской службой безопасности. Если вы захотите новых контактов с нами, мы всегда пойдем на них, а если мы узнаем еще что-нибудь связанное с убийством в Стокгольме, мы сообщим вам лично, мистер Хамильтон.
Абу аль-Хул поднялся, протянул руку, похожую на медвежью лапу, и крепко пожал руку Карла.
Человек, назвавшийся Мишелем, осторожно вывел Карла из комнаты вниз по длинному коридору в темноте. Наконец они подошли к двери с новыми мешками песка и новыми вахтерами.
"Мишель" коротко сказал что-то охране по-арабски, и потом они сами спустились по лестнице. Казалось, что в темных очках уже надобности не было. Они осторожно пробрались через строительные завалы перед почти готовым высотным домом, где проходила встреча, подошли к единственной ожидавшей их машине, каждый со своей стороны, и сели на заднее сиденье. Шофер завел мотор, не ожидая команды "Мишеля". Они вновь направились к центру города.
- Меня зовут Хуссейни, Рашид Хуссейни, - сказал человек, называвший себя до этого Мишелем, и протянул руку. - Твои вещи и все остальное в твоем номере, мы высадим тебя за квартал от гостиницы. Я взял на себя смелость приобрести для тебя билет на самолет, вылетающий завтра после обеда. Ты найдешь билет на самолет и подтверждение об оплате гостиницы у себя в номере. Мы сможем пообедать вместе до твоего отлета?
- С большим удовольствием, - ответил Карл.
- Муна или я заедем за тобой около часу дня. Захвати тогда и нашу одежду, ладно? Что ты предпочитаешь: мясо, рыбу или раков?
- Лучше рыбу и раков.
Через четверть часа Карл вошел в гостиницу, взял ключ от своего старого номера так уверенно, будто он вернулся после небольшой прогулки. Ведь номер был тот же.
Он принял душ, вымыл голову и побрился. На ночном столике все еще стояла неоткрытая бутылка виски, купленная в самолете; она стояла на том же самом месте, повернутая этикеткой внутрь - так, как он и поставил ее сначала. В дорожной сумке лежали нижнее белье и чистые рубашки, а брошюры по компьютерной технике остались на тех местах, где он их положил. В гардеробе висели костюм и пальто. Ничего не исчезло. Он бродил по комнате с полотенцем на бедрах и пытался понять, как им удалось точно восстановить порядок в комнате, после того как все было куда-то вывезено. Неужели перед тем, как забирать вещи, они засняли все полароидной камерой?
Он откупорил бутылку виски, взял стакан для чистки зубов из ванной комнаты, наполнил его и лег на кровать с папкой бумаг, полученных от Абу аль-Хула. Данные о сирийской истории пистолета Токарева, начиная с пленения сирийского майора, были краткими и заняли меньше страницы машинописного текста.
Остальное составляли выжимки длинного оперативного анализа израильской акции в Лиллехаммере в 1973 году, явно из какого-то архива. Были и приложения с различными выводами, однако не особенно интересными и новыми. Но Карлу показалось несколько странным, что эта акция, словно призрак, вновь напомнила о себе, хотя все материалы о ней были и дома, в их собственных архивах. Ну конечно, интересно прочесть и то, что другая сторона говорит о ней. Анализ палестинской разведывательной службы начинался с краткого воспроизведения хода событий.
21 июля 1973 года в 22.40 марокканский гражданин Ахмед Бухики с женой вышел из автобуса у Фурубаккен, недалеко от Лиллехаммера. Когда он с женой, которая, между прочим, была на девятом месяце, направились к дому, их обогнала взятая напрокат светлая машина марки "мазда" с поддельными номерами. Машина остановилась, из нее вышли двое мужчин и подошли к паре. Оба вытащили по пистолету, заставили жену отойти и несколько раз выстрелили в Бухики. Тот упал. Затем они стали стрелять в лежавшего и сделали в общей сложности четырнадцать выстрелов с близкого расстояния. Все ранения, кроме одного, были серьезными или смертельными.
Затем мужчины сели в свою машину и уехали. Так произошло это убийство.
Поскольку оба израильских агента были опытными офицерами Моссада, из отдела по спецоперациям, а точнее, из отдела, называемого "Божья месть", то способ их действий вызывает удивление. Количество выстрелов свидетельствует о том, что оба опустошили свои пистолеты калибра 7,62 прямо на месте.
Тут сразу несколько вопросов. Зачем надо было делать четырнадцать выстрелов, зачем оставаться на месте и, вымещая злобу, затягивать операцию, рискуя, что много людей потом смогут опознать их?
И зачем было засыпать место преступления патронными гильзами? И почему пистолеты, а не револьверы?
Палестинский аналитик приходит к таким выводам, пытаясь ответить на собственные вопросы. Способ действия, при котором делается выстрел за выстрелом в уже убитого человека, нельзя расценить как поступок профессионала, поскольку тут явно верх взяли чувства ненависти или личной мести.
Иными словами, убийство совершено так, что оно должно было походить на "акт арабской мести", и чтобы усилить впечатление, использовалось не израильское оружие.
В течение нескольких последующих дней оперативным отделом было схвачено несколько второстепенных лиц. Шесть человек различных национальностей, в том числе и еврейской: Мариан Гладникофф, 1943 года рождения, шведка; Сильвия Рафаэль, родилась в 1957 году в Южной Африке; Абрахам Гемер, родился в 1937 году, вероятно, в Австрии; Дан Аэрбель, родился в 1937 году в Дании; Цви Стейнберг, родился в 1943 году, вероятно, в Израиле; и Микаэль Дорф, родился в 1947 году в Голландии.
Все они были осуждены и получили не более чем символическую меру наказания за убийство, квалифицированное как "непреднамеренное". Через год-полтора всех их выпустили из норвежских тюрем.
Из схваченных никто не играл в этой операции какой-либо значительной роли, все они были любителями. Когда взяли шведку и датчанина, которые, кстати, ехали вернуть взятые напрокат машины, они тут же стали от всего отпираться, пытаясь выгородить себя.
Таким образом, Моссад воспользовался смешанной командой из любителей ездить на машинах, взятых напрокат, разносить газеты, звонить по телефону и выполнять некоторые простые задания по наблюдению. И именно такие любители и попались, а хорошо обученная часть команды смылась в Швецию, чтобы оттуда добраться до Израиля.
Если бы схваченные были профессионалами, они вообще ничего не сказали бы на допросах, и тогда их не смогли бы осудить, а скандал, очевидно, удалось бы замолчать.
С чисто оперативной точки зрения интересно то, что убитый вообще не имел никакого отношения к палестинскому движению. Он работал официантом в Лиллехаммере с тех самых пор, как переехал в Норвегию. Израильтяне же посчитали его серьезной целью лишь потому, что некоторые "любители" видели, как один арабский турист, приехавший из Осло в Лиллехаммер, пару раз беседовал с Бухики; и этого оказалось достаточно.
Анализ операции показался Карлу весьма легкомысленным из-за странного смешения "любителей" и "профессионалов".
Оперативным шефом этой акции был известный офицер Моссада по имени Густав Пистауэр. Его ближайших помощников называли "Майк" и "Франсуа", их распознать не удалось. А руководителем операции был и, вероятно, давал указания относительно способа расстрела сам Арон Замир, шеф "Божьей мести".
И для израильтян, и для других урок из случившегося прежде всего в том, что вмешивать любителей в операцию такого объема и такого направления глупо.
Палестинский аналитик продолжал расследовать все дело с той же последовательностью.
Карлу незачем было читать дальше. Жирной чертой он подчеркнул несколько слов, а в одном месте поставил на полях восклицательный знак. Речь шла о калибре оружия убийства - 7,62 мм. Это необычный калибр для пистолета, более типичный 7,65 мм, например у "вальтера", которым оснащена шведская полиция.
Но 7,62 - это же калибр пистолета Токарева. Другие виды оружия можно практически исключить. Убийцы воспользовались "Токаревым". И это доказывает, что они были израильтянами.
Палестинский анализ, который Карл держал сейчас в руках, был сделан много лет назад, задолго до того, как интерес к оружию Токарева всплыл вновь в связи со скандинавским убийством.
Карл почувствовал легкий озноб. Он заказал телефонный разговор с Фристедтом в Стокгольме, которого ему пришлось ждать всего четверть часа.
Разговор был коротким, но не только из-за желания сократить государственные расходы.
- Привет, - начал Карл. - У меня возникли некоторые проблемы с первыми деловыми контактами. Но все образовалось и даже сверх ожидания. Мы можем продать больше, чем рассчитывали. Я приеду домой завтра вечером, самолет вылетает в 16.30 по местному времени.
Фристедт лишь что-то прохрюкал в ответ, вроде того: мол, хорошо. И оба положили трубки.
Карл залез под одеяло и, положив руки под голову, стал глядеть в темноту. С Хамра-стрит доносилась бесконечная симфония автомобильных гудков.
Зачем они разрядили свои магазины в уже мертвого человека?
Он заснул, так ничего и не додумав до конца, и спал скверно, без снов.
* * *
Несколько утренних часов он бродил по большим книжным магазинам в центре города, которые очень хорошо помнил еще по первой поездке в Бейрут. В те времена бейрутские книжные магазины были самыми лучшими на Ближнем Востоке. Сейчас выбор книг, конечно же, был не тот, но все же и не так беден, как можно было бы ожидать. Непонятно, как книготорговцам это удавалось. Фрахтовались ли для этого пароходы, которые заходили в "христианские" гавани? А как потом это переправлялось в Западный Бейрут? Грузовиками до Дамаска или самолетами?
Карлу показалось, что доля религиозной литературы по крайней мере удвоилась. А свежих американских, английских и французских изданий о последних войнах на Ближнем Востоке было столько, что Карл не верил собственным глазам. Он купил несколько книг на английском языке о палестинских либо влиятельных военных и политических мусульманских организациях в Ливане.
Его везде принимали за американца, и это было естественно, поскольку он говорил на том же английском, что и другие студенты в Сан-Диего. Но никто не относился к нему с опаской, по крайней мере заметить это было нельзя. Он решил, что люди просто думали так: он - журналист, притом американский журналист в Бейруте, и поэтому едва ли приверженец американской и израильской политики на Ближнем Востоке. По крайней мере, Карл догадывался, что именно поэтому продавцы книжных магазинов или уличные торговцы напитками не относились к нему враждебно.
Когда он вернулся в гостиничный номер, там его поджидала Муна, на этот раз без пистолета. Она попросила его оставить багаж в номере и спуститься в темно-зеленый "фиат", который она оставила за квартал от гостиницы. Они поехали по Корнишен вдоль берега, мимо больших одиноких скал в глубине моря, напоминавших древние замки крестоносцев. День был тихий, ласковый, легкая дымка над морем.
- Обними меня, но сначала покажи паспорт, меня зовут, как ты знаешь, Муна, и я медицинская сестра, - сказала она быстро, когда они приближались к первому контрольно-пропускному пункту по дороге на юг. Над головой проревел "Боинг-707" авиакомпании МЕА, низко пролетевший над ними; полеты возобновились.
Карл протянул через Муну свой паспорт милиции Амаля, он играючи поцеловал ее в щеку. ("Не переигрывай", - прошептала Муна с притворным раздражением.)
Через полчаса они въехали в небольшую деревушку у моря и свернули в какой-то проулок. Вылезли из машины и, пройдя несколько безлюдных дворов, оказались в довольно просторном доме из желтого кирпича, очевидно брошенном, вышли на большую, защищенную стеной террасу, за которой начинался пологий спуск к морю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
- Поэтому, - закончил свои рассуждения Абу аль-Хул, - я приложил часть материалов о "Божьей мести" и Ароне Замире к данным об истории с пистолетом Токарева. Мне было приятно начать сотрудничество со шведской службой безопасности. Если вы захотите новых контактов с нами, мы всегда пойдем на них, а если мы узнаем еще что-нибудь связанное с убийством в Стокгольме, мы сообщим вам лично, мистер Хамильтон.
Абу аль-Хул поднялся, протянул руку, похожую на медвежью лапу, и крепко пожал руку Карла.
Человек, назвавшийся Мишелем, осторожно вывел Карла из комнаты вниз по длинному коридору в темноте. Наконец они подошли к двери с новыми мешками песка и новыми вахтерами.
"Мишель" коротко сказал что-то охране по-арабски, и потом они сами спустились по лестнице. Казалось, что в темных очках уже надобности не было. Они осторожно пробрались через строительные завалы перед почти готовым высотным домом, где проходила встреча, подошли к единственной ожидавшей их машине, каждый со своей стороны, и сели на заднее сиденье. Шофер завел мотор, не ожидая команды "Мишеля". Они вновь направились к центру города.
- Меня зовут Хуссейни, Рашид Хуссейни, - сказал человек, называвший себя до этого Мишелем, и протянул руку. - Твои вещи и все остальное в твоем номере, мы высадим тебя за квартал от гостиницы. Я взял на себя смелость приобрести для тебя билет на самолет, вылетающий завтра после обеда. Ты найдешь билет на самолет и подтверждение об оплате гостиницы у себя в номере. Мы сможем пообедать вместе до твоего отлета?
- С большим удовольствием, - ответил Карл.
- Муна или я заедем за тобой около часу дня. Захвати тогда и нашу одежду, ладно? Что ты предпочитаешь: мясо, рыбу или раков?
- Лучше рыбу и раков.
Через четверть часа Карл вошел в гостиницу, взял ключ от своего старого номера так уверенно, будто он вернулся после небольшой прогулки. Ведь номер был тот же.
Он принял душ, вымыл голову и побрился. На ночном столике все еще стояла неоткрытая бутылка виски, купленная в самолете; она стояла на том же самом месте, повернутая этикеткой внутрь - так, как он и поставил ее сначала. В дорожной сумке лежали нижнее белье и чистые рубашки, а брошюры по компьютерной технике остались на тех местах, где он их положил. В гардеробе висели костюм и пальто. Ничего не исчезло. Он бродил по комнате с полотенцем на бедрах и пытался понять, как им удалось точно восстановить порядок в комнате, после того как все было куда-то вывезено. Неужели перед тем, как забирать вещи, они засняли все полароидной камерой?
Он откупорил бутылку виски, взял стакан для чистки зубов из ванной комнаты, наполнил его и лег на кровать с папкой бумаг, полученных от Абу аль-Хула. Данные о сирийской истории пистолета Токарева, начиная с пленения сирийского майора, были краткими и заняли меньше страницы машинописного текста.
Остальное составляли выжимки длинного оперативного анализа израильской акции в Лиллехаммере в 1973 году, явно из какого-то архива. Были и приложения с различными выводами, однако не особенно интересными и новыми. Но Карлу показалось несколько странным, что эта акция, словно призрак, вновь напомнила о себе, хотя все материалы о ней были и дома, в их собственных архивах. Ну конечно, интересно прочесть и то, что другая сторона говорит о ней. Анализ палестинской разведывательной службы начинался с краткого воспроизведения хода событий.
21 июля 1973 года в 22.40 марокканский гражданин Ахмед Бухики с женой вышел из автобуса у Фурубаккен, недалеко от Лиллехаммера. Когда он с женой, которая, между прочим, была на девятом месяце, направились к дому, их обогнала взятая напрокат светлая машина марки "мазда" с поддельными номерами. Машина остановилась, из нее вышли двое мужчин и подошли к паре. Оба вытащили по пистолету, заставили жену отойти и несколько раз выстрелили в Бухики. Тот упал. Затем они стали стрелять в лежавшего и сделали в общей сложности четырнадцать выстрелов с близкого расстояния. Все ранения, кроме одного, были серьезными или смертельными.
Затем мужчины сели в свою машину и уехали. Так произошло это убийство.
Поскольку оба израильских агента были опытными офицерами Моссада, из отдела по спецоперациям, а точнее, из отдела, называемого "Божья месть", то способ их действий вызывает удивление. Количество выстрелов свидетельствует о том, что оба опустошили свои пистолеты калибра 7,62 прямо на месте.
Тут сразу несколько вопросов. Зачем надо было делать четырнадцать выстрелов, зачем оставаться на месте и, вымещая злобу, затягивать операцию, рискуя, что много людей потом смогут опознать их?
И зачем было засыпать место преступления патронными гильзами? И почему пистолеты, а не револьверы?
Палестинский аналитик приходит к таким выводам, пытаясь ответить на собственные вопросы. Способ действия, при котором делается выстрел за выстрелом в уже убитого человека, нельзя расценить как поступок профессионала, поскольку тут явно верх взяли чувства ненависти или личной мести.
Иными словами, убийство совершено так, что оно должно было походить на "акт арабской мести", и чтобы усилить впечатление, использовалось не израильское оружие.
В течение нескольких последующих дней оперативным отделом было схвачено несколько второстепенных лиц. Шесть человек различных национальностей, в том числе и еврейской: Мариан Гладникофф, 1943 года рождения, шведка; Сильвия Рафаэль, родилась в 1957 году в Южной Африке; Абрахам Гемер, родился в 1937 году, вероятно, в Австрии; Дан Аэрбель, родился в 1937 году в Дании; Цви Стейнберг, родился в 1943 году, вероятно, в Израиле; и Микаэль Дорф, родился в 1947 году в Голландии.
Все они были осуждены и получили не более чем символическую меру наказания за убийство, квалифицированное как "непреднамеренное". Через год-полтора всех их выпустили из норвежских тюрем.
Из схваченных никто не играл в этой операции какой-либо значительной роли, все они были любителями. Когда взяли шведку и датчанина, которые, кстати, ехали вернуть взятые напрокат машины, они тут же стали от всего отпираться, пытаясь выгородить себя.
Таким образом, Моссад воспользовался смешанной командой из любителей ездить на машинах, взятых напрокат, разносить газеты, звонить по телефону и выполнять некоторые простые задания по наблюдению. И именно такие любители и попались, а хорошо обученная часть команды смылась в Швецию, чтобы оттуда добраться до Израиля.
Если бы схваченные были профессионалами, они вообще ничего не сказали бы на допросах, и тогда их не смогли бы осудить, а скандал, очевидно, удалось бы замолчать.
С чисто оперативной точки зрения интересно то, что убитый вообще не имел никакого отношения к палестинскому движению. Он работал официантом в Лиллехаммере с тех самых пор, как переехал в Норвегию. Израильтяне же посчитали его серьезной целью лишь потому, что некоторые "любители" видели, как один арабский турист, приехавший из Осло в Лиллехаммер, пару раз беседовал с Бухики; и этого оказалось достаточно.
Анализ операции показался Карлу весьма легкомысленным из-за странного смешения "любителей" и "профессионалов".
Оперативным шефом этой акции был известный офицер Моссада по имени Густав Пистауэр. Его ближайших помощников называли "Майк" и "Франсуа", их распознать не удалось. А руководителем операции был и, вероятно, давал указания относительно способа расстрела сам Арон Замир, шеф "Божьей мести".
И для израильтян, и для других урок из случившегося прежде всего в том, что вмешивать любителей в операцию такого объема и такого направления глупо.
Палестинский аналитик продолжал расследовать все дело с той же последовательностью.
Карлу незачем было читать дальше. Жирной чертой он подчеркнул несколько слов, а в одном месте поставил на полях восклицательный знак. Речь шла о калибре оружия убийства - 7,62 мм. Это необычный калибр для пистолета, более типичный 7,65 мм, например у "вальтера", которым оснащена шведская полиция.
Но 7,62 - это же калибр пистолета Токарева. Другие виды оружия можно практически исключить. Убийцы воспользовались "Токаревым". И это доказывает, что они были израильтянами.
Палестинский анализ, который Карл держал сейчас в руках, был сделан много лет назад, задолго до того, как интерес к оружию Токарева всплыл вновь в связи со скандинавским убийством.
Карл почувствовал легкий озноб. Он заказал телефонный разговор с Фристедтом в Стокгольме, которого ему пришлось ждать всего четверть часа.
Разговор был коротким, но не только из-за желания сократить государственные расходы.
- Привет, - начал Карл. - У меня возникли некоторые проблемы с первыми деловыми контактами. Но все образовалось и даже сверх ожидания. Мы можем продать больше, чем рассчитывали. Я приеду домой завтра вечером, самолет вылетает в 16.30 по местному времени.
Фристедт лишь что-то прохрюкал в ответ, вроде того: мол, хорошо. И оба положили трубки.
Карл залез под одеяло и, положив руки под голову, стал глядеть в темноту. С Хамра-стрит доносилась бесконечная симфония автомобильных гудков.
Зачем они разрядили свои магазины в уже мертвого человека?
Он заснул, так ничего и не додумав до конца, и спал скверно, без снов.
* * *
Несколько утренних часов он бродил по большим книжным магазинам в центре города, которые очень хорошо помнил еще по первой поездке в Бейрут. В те времена бейрутские книжные магазины были самыми лучшими на Ближнем Востоке. Сейчас выбор книг, конечно же, был не тот, но все же и не так беден, как можно было бы ожидать. Непонятно, как книготорговцам это удавалось. Фрахтовались ли для этого пароходы, которые заходили в "христианские" гавани? А как потом это переправлялось в Западный Бейрут? Грузовиками до Дамаска или самолетами?
Карлу показалось, что доля религиозной литературы по крайней мере удвоилась. А свежих американских, английских и французских изданий о последних войнах на Ближнем Востоке было столько, что Карл не верил собственным глазам. Он купил несколько книг на английском языке о палестинских либо влиятельных военных и политических мусульманских организациях в Ливане.
Его везде принимали за американца, и это было естественно, поскольку он говорил на том же английском, что и другие студенты в Сан-Диего. Но никто не относился к нему с опаской, по крайней мере заметить это было нельзя. Он решил, что люди просто думали так: он - журналист, притом американский журналист в Бейруте, и поэтому едва ли приверженец американской и израильской политики на Ближнем Востоке. По крайней мере, Карл догадывался, что именно поэтому продавцы книжных магазинов или уличные торговцы напитками не относились к нему враждебно.
Когда он вернулся в гостиничный номер, там его поджидала Муна, на этот раз без пистолета. Она попросила его оставить багаж в номере и спуститься в темно-зеленый "фиат", который она оставила за квартал от гостиницы. Они поехали по Корнишен вдоль берега, мимо больших одиноких скал в глубине моря, напоминавших древние замки крестоносцев. День был тихий, ласковый, легкая дымка над морем.
- Обними меня, но сначала покажи паспорт, меня зовут, как ты знаешь, Муна, и я медицинская сестра, - сказала она быстро, когда они приближались к первому контрольно-пропускному пункту по дороге на юг. Над головой проревел "Боинг-707" авиакомпании МЕА, низко пролетевший над ними; полеты возобновились.
Карл протянул через Муну свой паспорт милиции Амаля, он играючи поцеловал ее в щеку. ("Не переигрывай", - прошептала Муна с притворным раздражением.)
Через полчаса они въехали в небольшую деревушку у моря и свернули в какой-то проулок. Вылезли из машины и, пройдя несколько безлюдных дворов, оказались в довольно просторном доме из желтого кирпича, очевидно брошенном, вышли на большую, защищенную стеной террасу, за которой начинался пологий спуск к морю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67