Не лучше складывались его дела и в собственной "фирме", то есть в полиции безопасности.
Арне Фристедт и Эрик Аппельтофт - комиссары-криминалисты с большим стажем. Сначала десять - пятнадцать лет - обычные полицейские с обычной карьерой, а потом избранные по старой модели подбора лучших. Иными словами, они из старой школы, службисты-полицейские, а не какие-то там кандидаты наук с карьерой начальника бюро - выдумка прежде всего Нэслюнда, превратившего "фирму" в семинар для молодых "спецов-академиков". По крайней мере так это воспринималось пожилыми полицейскими.
А группа молодых специалистов, на общество которых с известным правом рассчитывал Карл, обычно принимала оборонительную позу, считая, что в силу более основательного образования, а возможно, и большей интеллигентности именно они, а не старые полицейские столпы, наилучшим образом отвечали требованиям современной службы безопасности.
Поэтому в обычных условиях этих шестерых едва ли можно было представить себе сидящими за одним кофейным столом.
Но независимо от карьеры, образования, происхождения для всех полицейских существуют ситуации, мгновенно перекидывающие мостик через все противоречия, - и убийство полицейского в этом отношении куда важнее, чем все другое.
Через полчаса Карл и оба его старших коллеги уже стояли перед дверью опечатанного служебного кабинета Фолькессона. Арне Фристедт, явно старший по службе комиссар, автоматически взял командование на себя. Кивком он разрешил Аппельтофту снять пломбу с замка на двери.
Они вошли в комнату, где надеялись найти первые важные следы убийц или убийцы.
Комната была в безупречном порядке. Два небольших окна расположены настолько высоко, что из них ничего не видно. Большинство остальных служебных кабинетов выглядели именно так, разница состояла лишь в количестве окон - одного или двух - и зависела от служебного положения ее владельца. Поскольку из окна ничего нельзя было видеть, предполагалось, что через такое окно нельзя и заглянуть в комнату, хотя поблизости вряд ли нашлось бы такое место, откуда можно было бы заглянуть в комнату, расположенную на самом верхнем этаже второго полицейского здания.
Письменный стол аккуратно убран. Чтобы удобнее было писать, часть стола была покрыта светлой кожей; здесь же стояла фотография двух девочек-подростков и женщины, вполне возможно, их матери. Рядом с ней безделушка - подставка с шестью стальными шариками на нитках. А с краю - конторская книга. Вообще кабинет выглядел более обжитым, чем многие служебные помещения отдела безопасности, в основном, наверное, из-за картин на стенах: Аксель Фолькессон был председателем клуба любителей искусства при полиции безопасности.
В комнате, кроме того, стояли два кресла с лампой для чтения и между ними небольшой столик. На столе - пепельница (пустая), радом с пепельницей подставка с четырьмя тщательно прочищенными трубками. Ни крошки просыпанного табака, ни щепотки пепла.
В противоположном конце комнаты позади письменного стола большой сейф, такой же, как и у остальных сотрудников службы безопасности. Перед сейфом небольшой лоскутный коврик синих тонов.
Трое мужчин немного постояли молча. Потом Эрик Аппельтофт оттянул один из стальных шариков и отпустил его, маятник пришел в движение, и вскоре в комнате был слышен лишь стук шариков друг о друга. Арне Фристедт достал из кармана небольшой черный диктофон.
- Итак, - сказал он и нажал кнопку диктофона, - начинаем. Домашний обыск, нет, не так, зачеркнем это. Скажем: осмотр служебной комнаты интенданта полиции Акселя Фолькессона. Присутствуют: комиссар криминальной полиции Эрик Аппельтофт и ассистент полиции, нет, какого черта, как тебя, вычеркни, директор бюро, Ка... итак, директор бюро Карл Хамильтон. Время - 10.16, дата - 9 декабря. Служебный кабинет в хорошем состоянии и обставлен традиционно. Мы начинаем со вскрытия сейфа. Согласно указаниям начальника отдела, сейф с кодом 365-365-389... открывает... как тебя... Хамильтон... и в сейфе порядок тоже, можно сказать, нормальный. На самой верхней стальной полке пустая кобура от обычного служебного оружия и ящик с патронами, 50 штук, калибра 7,65 мм. Больше ничего. На второй полке журнал-дневник и еще нечто, что, думается, представляет собой письменный набросок некоторых наблюдений о... хм... о террористических акциях, связанных с Ближним Востоком. Отчеты, которые мы в дальнейшем будем называть А-1, думается, иностранного происхождения, язык - английский. Рядом с отчетами лежит папка формата А4 под номером Б-16, которую в дальнейшем в протоколе мы называем А-2, и на большой полке двадцать три папки формата А4, которым мы даем нумерацию до А-16, затем пустое место, после него А-17 и т. д. В нижней части сейфа ящик с патронами калибра 7,65, пара туфель или тапок, а также два блокнота с записями. Блокноты в дальнейшем пойдут под номером А-3.
Продолжаем осмотр письменного стола. Помимо безделушек и портретов, которые, как мы предполагаем, являются портретами... а, ты уверен... о'кей... значит, которые являются семейными портретами, здесь лежит обычный конторский журнал с записями типа дневника. Назовем его Б-1. Теперь, если перейти к ящикам письменного стола, то сначала надо сказать, что они не заперты... В верхнем ящике следующее: связка из семи ключей различного вида, назовем их Б-2, несколько ручек, линейки, калькулятор фирмы "Sony", карманный календарь за прошлый год, назовем его Б-3...
Общий осмотр прошел быстро и профессионально. Специального осмотра технической группой не требовалось, так как он не дал бы никаких результатов, едва ли кто-либо из посторонних мог побывать здесь. Деятельность служб безопасности по регламенту строго разделена на секции. Короче говоря, это означает, что ни один сотрудник не знает и не может знать, над чем работает его сосед, а еще меньше им положено бегать по кабинетам.
Как только протокол был записан на пленку, все трое занялись отбором материалов для немедленного изучения; прежде всего это касалось конторской книги, лежавшей на столе, и журнала-дневника, находившегося в сейфе. Из них они надеялись понять, чем Аксель Фолькессон занимался в последнее время.
На этот день в журнале стояла единственная запись:
"Позвонить или проверить 631130".
И больше ничего.
Запись предыдущего дня могла истолковываться как "в обеденный перерыв - заседание у начальника "Бюро Б"". И далее:
"Связаться относительно "плана Далет"".
На соответствующих страницах в журнале-дневнике, лежавшем в сейфе, обе записи повторялись, но без пояснений. А двумя днями раньше более подробная запись, не соответствовавшая записи в конторской книге:
"Встреча с Шуламит Ханегби. Предупреждение о "плане Далет". Ближайшее будущее. Конф., никому не передавать".
Последние слова подчеркнуты.
- Вот, - сказал Фристедт и указательным пальцем провел под подчеркнутыми словами, - вот здесь первая мысль. Кто же этот, черт возьми, Шула... и так далее?
- Начальник израильской службы безопасности. В посольстве, - ответил Аппельтофт. Все трое наклонились над записями. Вероятно, на связь вышел начальник службы безопасности посольства Израиля, поскольку не было никаких свидетельств, что инициативу проявил Фолькессон. Причем это была личная встреча, ведь телефон исключен. Значит, он предупредил Фолькессона о каком-то "плане Далет", а через два дня Фолькессон был убит.
Фристедт немедленно принял решение.
Он и Аппельтофт начнут с проверки номера телефона, займутся чтением иностранных отчетов о терроризме и содержанием документов в папке Б-16, которые, очевидно, связаны с самыми последними делами Фолькессона. Необходимо также узнать у Нэслюнда о заседании в обеденный перерыв за день до убийства. А Карл Хамильтон пусть поговорит с израильским начальником службы безопасности. Это нетрудно, просто надо позвонить туда.
Пятью минутами позже Карл уже снял очередное напоминание о штрафе с лобового стекла, скомкал его и выбросил. А затем отправился в сторону Эстермальм, к израильскому посольству на Торстенссонсгатан.
К зданию самого посольства вело несколько ступенек, а входная дверь напоминала дверь в обычную квартиру. Изнутри же она была прочно укреплена бронированным железом, и, войдя, надо было сначала пройти через металлический детектор, а затем через небольшую закрытую переднюю. Вахтер в джинсах и пуловере жевал резинку. Над ним висела видеокамера.
- Документ, плииз, - поздоровался он и нажал кнопку. Затем, едва взглянув на пластиковую карточку с маленьким государственным гербом, большим и указательным пальцами перевернул ее в воздухе. Карл едва успел схватить ее на лету. В обычных случаях такое поведение могло бы спровоцировать его на ответные действия.
Охранник отдела безопасности нажал кнопку служебного телефона, что-то, сказал на иврите и затем большим пальцем через плечо указал на закрытые двери. Карл подошел к ним и остановился, полагая, что они заперты. Так оно и было.
Вскоре замок щелкнул, и по другую сторону двери стоял низкорослый мужчина лет тридцати пяти. И опять жвачка. Пригласив гостя кивком следовать за собой, мужчина сначала запер дверь, а потом спустился в короткий коридор, где, не стучась, открыл другую и указал Карлу пальцем внутрь комнаты, а сам пошел дальше по коридору, так и не сказав ни слова.
Значит, это комната Шуламит Ханегби. Карл настроился увидеть молодого офицера, но, войдя, удивился. За захламленным письменным столом сидела женщина. Карлу показалось, она была его ровесница или даже помоложе. В комнате больше никого не было. Па книжной полке за спиной женщины лежал автоматический пистолет "узи", калибра 9 мм, со вставленной обоймой, на предохранителе; ремень совсем изношенный - оружием явно пользовались достаточно долго.
Женщина была голубоглазая, черноволосая и очень красивая; волосы туго схвачены на затылке в своего рода "лошадиный хвост", засунутый под воротник зеленого пуловера, выжидательная улыбка. Конечно же, Карл Хамильтон был потрясен, и, конечно же, в свою очередь, и он был объектом ее пристального внимания.
- Я не думал, что ты - женщина, - извиняющимся тоном сказал Карл и сел.
- Ну, что ж это за "приоритетное дело"? - спросила она, не обратив внимания на слова Карла.
Карл коротко объяснил. Итак, начальник "Бюро Б", ответственный за борьбу с терроризмом, связанным, между прочим, с Ближним Востоком, убит сегодня утром, что, очевидно, уже известно, не так ли? Хорошо. А позавчера, согласно записям, найденным в его сейфе, он имел контакт с Шуламит Ханегби, которая в какой-то форме о чем-то предостерегла его, и далее из записей следовало, что это предостережение касалось предстоящей в ближайшее время враждебной операции, обозначенной "план Далет". Итак, что такое "план Далет"?
Слушая Карла, Шуламит Ханегби вытащила "лошадиный хвост" и стала накручивать его на палец кольцо за кольцом. Лицо ее оставалось бесстрастным. Когда Карл кончил говорить, она только вздохнула, вытащила из кучи бумаг на письменном столе пачку сигарет и вопросительно взглянула на Карла, тот покачал головой. Она зажгла сигарету, подошла к окну и посмотрела на улицу. Карл отметил, что она встала не прямо перед окном, а у гардины, дабы не оказаться удобной мишенью. По-видимому, это вошло у нее в привычку. Она молча смотрела вдаль. Карл ждал. Вопросы были предельно ясными и не нуждались в уточнениях. Наконец она отошла от окна, села за письменный стол и, сделав сильную затяжку дурно пахнувшей сигаретой, посмотрела Карлу прямо в глаза и ответила:
- Мы, израильтяне, не слывем слишком большими бюрократами. Но, насколько я понимаю ситуацию, я просто не имею права отвечать на твои вопросы. Полагаю, ты, конечно, вправе как сотрудник шведской службы национальной безопасности задавать их, вправе спрашивать, кого хочешь и о чем хочешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67