Однако даже если израильтяне навредили себе сами делом в Лиллехаммере, убив там явно невинного марокканского официанта Ахмеда Бухики, то у них все же были довольно веские улики, что там что-то такое готовилось. И неофициальные израильские заявления исходили из того, что несколько террористов проехали через Швецию. Карл может получить и взять с собой отдельный отчет об этой истории, если захочет.
- Ну а этот журналист, из-за которого вас подняли по тревоге, когда он появился здесь? - спросил Карл.
Матиесен удивленно посмотрел на Карла, явно смущенного своим бездарным вопросом.
- Well, - сказал Матиесен после некоторого молчания, - у нас никакого собственного материала на этого человека нет. Но, согласно отчету, полученному от вас из Стокгольма, именно ему следовало отдать предпочтение. Я лично так понял содержание шведского отчета, он, правда, двухлетней давности, но вполне четкий.
- Мог бы я получить его копию и взять домой или хотя бы дату и возможные номера, чтобы легче найти его в наших архивах? - поинтересовался Карл, почувствовав, что ступает на еще более зыбкую почву.
Матиесен подумал немного и пришел к выводу, что вряд ли существуют особые препятствия для выдачи шведского материала, полученного от шведской службы наблюдения, гостю именно из этой шведской службы наблюдения, а если это еще и ускорит расследование, то, конечно, можно.
Он вызвал секретаршу и попросил ее сделать копии документов. Ну а что касается вопросов о том, как проходило наблюдение, и особенно о тех моментах, когда отсутствовали сведения о месте нахождения объекта, то это, конечно же, можно узнать у Хестенеса.
На прощание Матиесен пожал гостю руку. Карл получил копии шведских и израильских отчетов в опечатанном конверте, а потом они с Хестенесом отправились в универмаг, который в этот поздний час был еще открыт из-за предрождественской торговли.
Хестенес чувствовал себя глупо. Швед пошел с ним в отдел стекла на нижнем этаже и начал воссоздавать ситуацию: движение объекта, его местоположение и различные позиции самого Хестенеса в начале наблюдения, которые явно привели к его раскрытию. Время от времени швед что-то записывал. На все ушло полчаса.
Когда они вышли к зеленому "вольво", Карл отметил для себя, что никакой квитанции о штрафе на машине не было. Кстати, это не играло никакой роли, поскольку машина была служебной.
- Надо поговорить, - сказал Хестенес. - Куда поедем - на "фирму" или в ресторан?
- Поедем в ресторан. В загородный, чтобы не столкнуться с теми, на кого не стоило бы напарываться.
Они сидели молча всю дорогу на Фрогнерсетерн. В это время года туристов там не бывает, да и вообще туда редко ездят, может, только на какое-нибудь торжество за счет фирмы. В ресторане действительно было мало посетителей, к тому же часа через полтора он закрывался. Они заняли столик с видом на город, мерцавший слабыми огоньками, пробивавшимися сквозь туман и дождь.
- Здесь начинаются широкие просторы Хардангервидда, - сказал Хестенес, чтобы прервать мучительное молчание. - Я из тех норвежцев, которые любят бродить, путешествовать пешком. Несколько дней протопаешь и попадешь, если захочешь, в глухомань. Ты ходишь на лыжах?
- Несколько лет я жил за границей, так что из этого ничего не получалось, но вообще-то это здорово. Я люблю охотиться, а ты?
- Да, осенью, когда бываю дома, в Вестландете.
- А на кого у вас охотятся, лосей-то у вас нет. На птицу и мелкую дичь?
- Да, а еще на оленей. У нас в Норвегии есть олени, хотя попадаются и лоси. Правда, только на границе со Швецией. А у вас в Швеции чертовски много лосей.
- Да, нам бы когда-нибудь сделать обмен. Ты в Швецию за лосем, а я к тебе за оленем. Но давай к делу...
Карл достал заметки, сделанные в самолете.
Значит, Хестенес обнаружил объект, когда тот входил в гостиницу в 10.30, а объект прибыл прямо из аэропорта. Это было уже известно? Точно.
Потом по радио Хестенес попросил подкрепление и занял новую позицию перед гостиницей, у телефона-автомата. Точно.
Подкрепление прибыло примерно через двадцать минут. Затем объект оставался в гостинице ровно три часа и сорок шесть минут? Да, пока все точно...
- Значит, здесь возникла первая дыра почти на четыре часа. А известно ли, кто именно заходил в гостиницу в это время? Ведь та или иная встреча уже могла состояться именно там, не так ли?
- Возможно, но никто из входивших не имел никакого отношения к терроризму. В основном это были дельцы, обычные посетители, обычные норвежцы.
- Теперь о том, как вы его потеряли. Значит, он либо поехал на Колсос, либо только спустился на станцию и снова поднялся?
Хестенес чувствовал себя все хуже и хуже. Этот швед не просто полицейский, это по всему чувствовалось. Он быстро схватывал ситуацию, задавал точные вопросы и обращал внимание как раз на слабые места в отчете. Нет, этот человек явно от письменного стола, а не собрат по полю боя. Хестенес раскаялся, что дал согласие обменяться приглашениями на охоту. Этого слишком изящного шведа вряд ли можно представить себе с ружьем в руке на охоте, еще неудачно выстрелит, а то и совершит что-нибудь похуже.
- Вот что меня удивляет, - сказал Карл, когда они уже сидели в "вольво" по пути обратно в Осло, - да и ты, наверное, тоже думал об этом. Представь себе, что это был "наш" человек. Он стреляет одному из наших сотрудников с близкого расстояния прямо в глаз, а затем успевает прямо на девятичасовой самолет, прибывает в Осло, и ты обнаруживаешь его и так далее. Что происходит дальше?
- Well, а он понимает, что его преследуют, отменяет возможные акции и возвращается в Стокгольм.
- Конечно. Но он и подмигивает тебе, и в аэропорту Форнебю говорит сотрудникам, ведущим наблюдение, что понимает, почему его преследуют. Он ведь отметил именно гостиницу "Нобель" в газетном тексте, да?
- Да, об этом я, конечно же, думал. Ты имеешь в виду, зачем он так пошутил, почему указал нам именно на гостиницу "Нобель" и на израильтян, намекая, что все уже в прошлом. Но это же мог быть и маневр только для того, чтобы навести нас на ложный след.
- Но зачем же приветствовать полицейского и говорить: "Добрый день, я террорист, но на этот раз вы меня не схватите"?
- Он же - хладнокровный дьявол. Он знает, что нам нужны доказательства. Он знает, что мы следим за ним. Собственно, он говорит не больше, чем мы уже знаем. И он знает, что мы знаем.
- Он, видимо, действительно хотел, чтобы было отмечено, что в тот день он находился в Осло, чтобы получить алиби?
- Но он его не получит. Он ведь понимает, что мы можем узнать, на каком самолете он прибыл, и что он, во всяком случае, мог все успеть.
Они прокручивали все возможные варианты, пока ехали по вившейся змейкой дороге до Осло, но так и не смогли найти логического объяснения. Перед гостиницей "Нобель" они остановили машину и вышли. Хестенес показал все свои позиции - у телефона-автомата и за столом в кафе гостиницы, - затем перед входом в гостиницу они распрощались. Служба наблюдений зарезервировала комнату объекта и рядом комнату для Карла.
Когда он зарегистрировался и спросил, где проходит конференция, ему сказали, что на том же этаже, где бар и столовая. Там было полно израильтян, проводивших пресс-конференцию. Как только Карл вышел из лифта, двое норвежских полицейских, как ястребы, набросились на него, но, увидев пластиковую карточку с тремя коронами, тут же извинились.
Оказалось, что пресс-конференция посвящена необходимости еще раз отвоевать зону безопасности в Южном Ливане, поскольку шиитские мусульмане начали выступать уж слишком угрожающе.
Карл поднялся в лифте на четвертый этаж и вошел в свою комнату, где менее сорока восьми часов назад проживал подозреваемый убийца. Сразу же у дверей справа ванная, там не было никаких отпечатков пальцев даже на стаканах для полоскания рта.
В самой комнате стояли белая двухспальная кровать с латунными шарами, письменный стол красного дерева и несколько кресел у окна. Казалось бессмысленным искать что-либо, норвежские спецы пытались уже найти то, чего не было.
Он положил ключ от комнаты на письменный стол, повесил пиджак и подошел к окну. Из окна был виден телефон-автомат, но свет из комнаты как в зеркале отражался в стекле. Он погасил свет и вернулся к окну.
До телефона-автомата было менее двадцати пяти метров. Значит, там он и засек полицейского Хестенеса, часами стоявшего на посту. Его можно было заметить даже случайно, если часто выглядывать в окно. На противоположной стороне улицы Карла Юхана световая реклама сообщала о температуре воздуха: плюс три градуса. Дождь хлестал по оконному стеклу.
Карл некоторое время с раскаянием думал о том, как хвастливо он стрелял накануне. Глупо. Бестактно и глупо, ведь любой мог понять, что для овладения скоростной стрельбой из пистолета требуется многолетняя тренировка. Первые полгода ушли только на то, чтобы добиться приемлемой точности попадания в неподвижную цель.
Основное правило заключается в том, что первые два выстрела попадают в цель. А в остальном - тренировка психологической уверенности. Важно в цель попасть быстро, с первого или второго выстрела, и никогда не сомневаться.
"Вы не какие-то там, не Богом проклятые сыщики, помните это. Вы не должны размышлять "если", или "когда", или "почему", или еще что-нибудь в этом роде, если вы когда-нибудь попадете в ситуацию с не поставленным на предохранитель оружием в руке. Ваши враги не какие-нибудь по уши напичканные наркотиками негры, враги ваши трезвы и смертельно опасны. Сыщики разъезжают с автоматами и подобным оружием, которое разбрасывает стреляные гильзы на много метров вокруг. Ничего такого в ваших руках я не желаю видеть, здесь не игра и не фейерверк. Так что два выстрела и оба в цель!"
День за днем, тысячи раз против силуэта с красным сердцем. И все же он заколебался на первой же рабочей тренировке.
Нечто подобное входило в программу сотрудничества парней из ФБР и обычных полицейских. После двух лет тренировки на полигоне их отправили в Лос-Анджелес по двое с обычными полицейскими на неделю или две. Хотя "обычный полицейский" - не совсем правильное определение, поскольку речь шла об определенной группе, занимавшейся быстрым реагированием на любые происшествия, включая и квартирные кражи в мрачном городском районе, где жили чернокожие. Принцип стандартного захвата прост: трое вперед к дверям - по одному с боков и один посредине. Если дверь открывается внутрь, толкаешь ее ногой и быстро вскакиваешь в комнату с револьвером перед собой. За тобой тут же следуют коллеги. И готов стрелять один вправо, другой влево.
В первый раз, когда Карл занимал срединную позицию, перед ним оказалась чернокожая женщина лет двадцати, она лежала на единственном предмете, стоявшем в комнате, - переносной кровати - и кормила грудью ребенка. Смутившись, он опустил оружие и уже собирался попросить у нее прощения, как женщина быстрым движением вытащила из-под подушек пистолет, но тут же свалилась замертво: один из полицейских, стоявших сзади Карла, дважды выстрелил ей в грудь. Но ребенка пуля не задела.
"Ты поступил, как плюгавый новичок", - отчитывал его главный инструктор в Сан-Диего в течение десяти минут за это "исключительное доказательство абсолютной некомпетентности". После этого случая Карл долго чувствовал себя не в своей тарелке.
А там внизу, у телефона-автомата, норвежец стоял много часов подряд совершенно на виду. То же самое было и в универмаге. Люди все время в движении, останавливающийся сразу виден, а если еще и много раз, да еще это и полицейский в застегнутой на все пуговицы форме с радио и служебным оружием, то нет необходимости обладать профессиональной подготовкой, чтобы заподозрить его. И если теперь представить себе обычного журналиста, за которым проводится наблюдение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
- Ну а этот журналист, из-за которого вас подняли по тревоге, когда он появился здесь? - спросил Карл.
Матиесен удивленно посмотрел на Карла, явно смущенного своим бездарным вопросом.
- Well, - сказал Матиесен после некоторого молчания, - у нас никакого собственного материала на этого человека нет. Но, согласно отчету, полученному от вас из Стокгольма, именно ему следовало отдать предпочтение. Я лично так понял содержание шведского отчета, он, правда, двухлетней давности, но вполне четкий.
- Мог бы я получить его копию и взять домой или хотя бы дату и возможные номера, чтобы легче найти его в наших архивах? - поинтересовался Карл, почувствовав, что ступает на еще более зыбкую почву.
Матиесен подумал немного и пришел к выводу, что вряд ли существуют особые препятствия для выдачи шведского материала, полученного от шведской службы наблюдения, гостю именно из этой шведской службы наблюдения, а если это еще и ускорит расследование, то, конечно, можно.
Он вызвал секретаршу и попросил ее сделать копии документов. Ну а что касается вопросов о том, как проходило наблюдение, и особенно о тех моментах, когда отсутствовали сведения о месте нахождения объекта, то это, конечно же, можно узнать у Хестенеса.
На прощание Матиесен пожал гостю руку. Карл получил копии шведских и израильских отчетов в опечатанном конверте, а потом они с Хестенесом отправились в универмаг, который в этот поздний час был еще открыт из-за предрождественской торговли.
Хестенес чувствовал себя глупо. Швед пошел с ним в отдел стекла на нижнем этаже и начал воссоздавать ситуацию: движение объекта, его местоположение и различные позиции самого Хестенеса в начале наблюдения, которые явно привели к его раскрытию. Время от времени швед что-то записывал. На все ушло полчаса.
Когда они вышли к зеленому "вольво", Карл отметил для себя, что никакой квитанции о штрафе на машине не было. Кстати, это не играло никакой роли, поскольку машина была служебной.
- Надо поговорить, - сказал Хестенес. - Куда поедем - на "фирму" или в ресторан?
- Поедем в ресторан. В загородный, чтобы не столкнуться с теми, на кого не стоило бы напарываться.
Они сидели молча всю дорогу на Фрогнерсетерн. В это время года туристов там не бывает, да и вообще туда редко ездят, может, только на какое-нибудь торжество за счет фирмы. В ресторане действительно было мало посетителей, к тому же часа через полтора он закрывался. Они заняли столик с видом на город, мерцавший слабыми огоньками, пробивавшимися сквозь туман и дождь.
- Здесь начинаются широкие просторы Хардангервидда, - сказал Хестенес, чтобы прервать мучительное молчание. - Я из тех норвежцев, которые любят бродить, путешествовать пешком. Несколько дней протопаешь и попадешь, если захочешь, в глухомань. Ты ходишь на лыжах?
- Несколько лет я жил за границей, так что из этого ничего не получалось, но вообще-то это здорово. Я люблю охотиться, а ты?
- Да, осенью, когда бываю дома, в Вестландете.
- А на кого у вас охотятся, лосей-то у вас нет. На птицу и мелкую дичь?
- Да, а еще на оленей. У нас в Норвегии есть олени, хотя попадаются и лоси. Правда, только на границе со Швецией. А у вас в Швеции чертовски много лосей.
- Да, нам бы когда-нибудь сделать обмен. Ты в Швецию за лосем, а я к тебе за оленем. Но давай к делу...
Карл достал заметки, сделанные в самолете.
Значит, Хестенес обнаружил объект, когда тот входил в гостиницу в 10.30, а объект прибыл прямо из аэропорта. Это было уже известно? Точно.
Потом по радио Хестенес попросил подкрепление и занял новую позицию перед гостиницей, у телефона-автомата. Точно.
Подкрепление прибыло примерно через двадцать минут. Затем объект оставался в гостинице ровно три часа и сорок шесть минут? Да, пока все точно...
- Значит, здесь возникла первая дыра почти на четыре часа. А известно ли, кто именно заходил в гостиницу в это время? Ведь та или иная встреча уже могла состояться именно там, не так ли?
- Возможно, но никто из входивших не имел никакого отношения к терроризму. В основном это были дельцы, обычные посетители, обычные норвежцы.
- Теперь о том, как вы его потеряли. Значит, он либо поехал на Колсос, либо только спустился на станцию и снова поднялся?
Хестенес чувствовал себя все хуже и хуже. Этот швед не просто полицейский, это по всему чувствовалось. Он быстро схватывал ситуацию, задавал точные вопросы и обращал внимание как раз на слабые места в отчете. Нет, этот человек явно от письменного стола, а не собрат по полю боя. Хестенес раскаялся, что дал согласие обменяться приглашениями на охоту. Этого слишком изящного шведа вряд ли можно представить себе с ружьем в руке на охоте, еще неудачно выстрелит, а то и совершит что-нибудь похуже.
- Вот что меня удивляет, - сказал Карл, когда они уже сидели в "вольво" по пути обратно в Осло, - да и ты, наверное, тоже думал об этом. Представь себе, что это был "наш" человек. Он стреляет одному из наших сотрудников с близкого расстояния прямо в глаз, а затем успевает прямо на девятичасовой самолет, прибывает в Осло, и ты обнаруживаешь его и так далее. Что происходит дальше?
- Well, а он понимает, что его преследуют, отменяет возможные акции и возвращается в Стокгольм.
- Конечно. Но он и подмигивает тебе, и в аэропорту Форнебю говорит сотрудникам, ведущим наблюдение, что понимает, почему его преследуют. Он ведь отметил именно гостиницу "Нобель" в газетном тексте, да?
- Да, об этом я, конечно же, думал. Ты имеешь в виду, зачем он так пошутил, почему указал нам именно на гостиницу "Нобель" и на израильтян, намекая, что все уже в прошлом. Но это же мог быть и маневр только для того, чтобы навести нас на ложный след.
- Но зачем же приветствовать полицейского и говорить: "Добрый день, я террорист, но на этот раз вы меня не схватите"?
- Он же - хладнокровный дьявол. Он знает, что нам нужны доказательства. Он знает, что мы следим за ним. Собственно, он говорит не больше, чем мы уже знаем. И он знает, что мы знаем.
- Он, видимо, действительно хотел, чтобы было отмечено, что в тот день он находился в Осло, чтобы получить алиби?
- Но он его не получит. Он ведь понимает, что мы можем узнать, на каком самолете он прибыл, и что он, во всяком случае, мог все успеть.
Они прокручивали все возможные варианты, пока ехали по вившейся змейкой дороге до Осло, но так и не смогли найти логического объяснения. Перед гостиницей "Нобель" они остановили машину и вышли. Хестенес показал все свои позиции - у телефона-автомата и за столом в кафе гостиницы, - затем перед входом в гостиницу они распрощались. Служба наблюдений зарезервировала комнату объекта и рядом комнату для Карла.
Когда он зарегистрировался и спросил, где проходит конференция, ему сказали, что на том же этаже, где бар и столовая. Там было полно израильтян, проводивших пресс-конференцию. Как только Карл вышел из лифта, двое норвежских полицейских, как ястребы, набросились на него, но, увидев пластиковую карточку с тремя коронами, тут же извинились.
Оказалось, что пресс-конференция посвящена необходимости еще раз отвоевать зону безопасности в Южном Ливане, поскольку шиитские мусульмане начали выступать уж слишком угрожающе.
Карл поднялся в лифте на четвертый этаж и вошел в свою комнату, где менее сорока восьми часов назад проживал подозреваемый убийца. Сразу же у дверей справа ванная, там не было никаких отпечатков пальцев даже на стаканах для полоскания рта.
В самой комнате стояли белая двухспальная кровать с латунными шарами, письменный стол красного дерева и несколько кресел у окна. Казалось бессмысленным искать что-либо, норвежские спецы пытались уже найти то, чего не было.
Он положил ключ от комнаты на письменный стол, повесил пиджак и подошел к окну. Из окна был виден телефон-автомат, но свет из комнаты как в зеркале отражался в стекле. Он погасил свет и вернулся к окну.
До телефона-автомата было менее двадцати пяти метров. Значит, там он и засек полицейского Хестенеса, часами стоявшего на посту. Его можно было заметить даже случайно, если часто выглядывать в окно. На противоположной стороне улицы Карла Юхана световая реклама сообщала о температуре воздуха: плюс три градуса. Дождь хлестал по оконному стеклу.
Карл некоторое время с раскаянием думал о том, как хвастливо он стрелял накануне. Глупо. Бестактно и глупо, ведь любой мог понять, что для овладения скоростной стрельбой из пистолета требуется многолетняя тренировка. Первые полгода ушли только на то, чтобы добиться приемлемой точности попадания в неподвижную цель.
Основное правило заключается в том, что первые два выстрела попадают в цель. А в остальном - тренировка психологической уверенности. Важно в цель попасть быстро, с первого или второго выстрела, и никогда не сомневаться.
"Вы не какие-то там, не Богом проклятые сыщики, помните это. Вы не должны размышлять "если", или "когда", или "почему", или еще что-нибудь в этом роде, если вы когда-нибудь попадете в ситуацию с не поставленным на предохранитель оружием в руке. Ваши враги не какие-нибудь по уши напичканные наркотиками негры, враги ваши трезвы и смертельно опасны. Сыщики разъезжают с автоматами и подобным оружием, которое разбрасывает стреляные гильзы на много метров вокруг. Ничего такого в ваших руках я не желаю видеть, здесь не игра и не фейерверк. Так что два выстрела и оба в цель!"
День за днем, тысячи раз против силуэта с красным сердцем. И все же он заколебался на первой же рабочей тренировке.
Нечто подобное входило в программу сотрудничества парней из ФБР и обычных полицейских. После двух лет тренировки на полигоне их отправили в Лос-Анджелес по двое с обычными полицейскими на неделю или две. Хотя "обычный полицейский" - не совсем правильное определение, поскольку речь шла об определенной группе, занимавшейся быстрым реагированием на любые происшествия, включая и квартирные кражи в мрачном городском районе, где жили чернокожие. Принцип стандартного захвата прост: трое вперед к дверям - по одному с боков и один посредине. Если дверь открывается внутрь, толкаешь ее ногой и быстро вскакиваешь в комнату с револьвером перед собой. За тобой тут же следуют коллеги. И готов стрелять один вправо, другой влево.
В первый раз, когда Карл занимал срединную позицию, перед ним оказалась чернокожая женщина лет двадцати, она лежала на единственном предмете, стоявшем в комнате, - переносной кровати - и кормила грудью ребенка. Смутившись, он опустил оружие и уже собирался попросить у нее прощения, как женщина быстрым движением вытащила из-под подушек пистолет, но тут же свалилась замертво: один из полицейских, стоявших сзади Карла, дважды выстрелил ей в грудь. Но ребенка пуля не задела.
"Ты поступил, как плюгавый новичок", - отчитывал его главный инструктор в Сан-Диего в течение десяти минут за это "исключительное доказательство абсолютной некомпетентности". После этого случая Карл долго чувствовал себя не в своей тарелке.
А там внизу, у телефона-автомата, норвежец стоял много часов подряд совершенно на виду. То же самое было и в универмаге. Люди все время в движении, останавливающийся сразу виден, а если еще и много раз, да еще это и полицейский в застегнутой на все пуговицы форме с радио и служебным оружием, то нет необходимости обладать профессиональной подготовкой, чтобы заподозрить его. И если теперь представить себе обычного журналиста, за которым проводится наблюдение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67