Платье было точной копией свадебного наряда, в котором Элизабет Тэйлор выходила замуж за Ники Хилтона.
На траве раскатали роскошный голубой ковер, по обеим сторонам его расставили раскладные стулья. Под пушистой поверхностью ковра Пат ощущал мягкий, упругий дерн лужайки. Он двигался летящей походкой и, казалось, плыл рядом со своей, похожей на облачко, юной невестой. Пат стоял перед незнакомым священником, слушая бормотание на латыни, прерываемое вопросами: "Согласен ли ты?", "Согласен ли ты?", "Согласен ли ты?"
Отец Рэй, стоявший рядом, подал Пату кольцо, и затем священник произнес: "Отныне провозглашаю вас..."
Позже Пат стоял на лужайке, пока армия двоюродных сестер и теток толпой двигалась мимо него, шепча: "Боже, разве он не прекрасен?", а мужчины торжественно говорили: "Добро пожаловать в семью", а иногда что-нибудь о его профессии. Например, "Ну, это хорошая, постоянная работа", или "Нам нужны в семье и копы", или "Он получит хороший опыт для работы в дальнейшем".
Каждый мужчина, подходя к Пату передавал ему конверт, принимаемый им с благодарностью, - подарок новобрачным.
Позже подали страсбургский паштет, каплуна, шербет и шампанское, море шампанского. Были провозглашены тосты. Затем начались танцы, открывшиеся тарантеллой и старинными плясками. Но вскоре их сменили ритмы буги и свинга, исполнявшиеся группой Лестера Ланина, нанятой на весь день. Все музыканты были одеты в бледно-голубые пиджаки, так что если бы Пат вышел на импровизированную сцену, его вполне могли бы принять за саксофониста.
Пат чувствовал себя так, как будто все это происходит с кем-то другим, а он смотрит в бинокль на все это празднество из какого-то окна на той стороне лужайки. Он видел себя, высокого и стройного, с темными кудрями, широкоплечего, в бледно-голубом пиджаке и сверкающих вечерних туфлях.
Кроме родственников присутствовало много людей, лица которых казались ему знакомыми. Присутствовали важные люди из Семьи: Анастасиа; Дженовезе; Вилли Моретти, чувствовавший себя раскованным и веселым, в то время как другие мужчины глядели на него с любопытством и за его спиной со значением похлопывали себя по лбу; Гамбино, мягкий и умиротворяющий; Костелло, искренний и дружелюбный; Томми Лючезе; Десапио, выглядевший в своих темных очках значительным, и отстраненным.
Были приглашены также конгрессмены - множество политических, деловых и личных друзей Мэсси и Семьи Марсери. Пат не представлял до сих пор, насколько широко и глубоко простиралось могущество этой Семьи.
Позже, на улице, чувствуя себя счастливым и немного навеселе, Сэм обнял Пата снова и сказал:
- А теперь я хочу сделать тебе сюрприз. Маленький дополнительный свадебный подарок.
С этими словами он провел молодых на передний двор. Там возле въездных ворот стоял, сияя на солнце, красный "меркурий" со спущенным верхом и с белыми кожаными сиденьями.
- В конце концов, Пат, - сказал Сэм, - ты не можешь все время разъезжать в лимузинах. Ты - рабочий человек. У тебя должны быть собственные колеса, правильно?
Пат стоял, совершенно ошеломленный. Для него, может быть, это был самый счастливый момент за весь день. У него никогда не было собственной машины, а это была машина, и какая машина!
- Ты уверен, что сможешь вести ее, мальчик? - серьезно спросил Сэм, пока Пат обживал "меркурий", дотрагиваясь до сверкающих деталей, проверяя ногой упругость покрышек и блаженно улыбаясь.
- Не беспокойся, Сэм. Я в полном порядке.
- А ты не забыл о конверте, который я передал тебе для Нормана Гоффмана?
Пат дотронулся до узкого твердого конверта во внутреннем кармане:
- Конечно, конечно.
На самом деле он почти забыл о нем.
- Помни, - наказывал ему Сэм, - когда войдешь в "Националь" в Гаване, позвони по этому номеру в "Сан-Суси" и дай знать Норману о своем приезде. Норман Гоффман - так он зовет себя в этом городе - даст тебе знать, что делать с этим конвертом.
- Хорошо, - ответил Пат. - Безмерно благодарен. До свидания.
Пат и Конни "взлетели" в своем красном "меркурий", направляясь в гостиницу "Плаза", где должны были провести брачную ночь, прежде чем отправиться в Гавану, где собирались провести медовый месяц.
Глава 31
К тому времени, когда они подъехали к "Плазе", Пат протрезвел и даже стал серьезным. Констанца сменила подвенечное платье на прелестный костюм, состоящий из белой шелковой юбки в складку и темно-красной блузки, цвет которой лишь подчеркивал ее румянец.
Пат чувствовал себя слегка выбитым из равновесия, отдавшись на волю головокружительным планам других людей. В действительности он не планировал этот брак, этот медовый месяц. Но он не жаловался. Ведь скоро наступит пора, когда он снова опустит ноги на землю и начнет строить свою собственную жизнь.
Очевидно, в гостинице знали об их приезде, и пребывание здесь тоже было спланировано. Улыбающийся мальчик-посыльный, приведя их в номер, отказался принять предложенный Патом доллар. Номер состоял из приемной, обставленной антикварной мебелью времен Регентства; гостиной с софой и баром и огромной угловой спальней. Обе основные комнаты выходили окнами на Центр-парк и Пятую улицу.
- Ох, это потрясающе, - воскликнула Конни.
- Ого, этот номер, должно быть, обходится в сто - сто пятьдесят долларов в сутки, - предположил Пат.
- Ладно, это ведь наш медовый месяц, а за него уже все уплачено, - сказала Конни, садясь к туалетному столику, чтобы снять широкополую соломенную шляпу и поправить перед зеркалом непокорные черные кудри.
Блузка Констанцы была сшита из тонкого, почти прозрачного шелка. Сквозь нее Пат увидел кружевное комбине и бретельки бюстгальтера. Он подошел к туалетному столику, встал позади нее, обнял, нежно поцеловал в ухо и взял ее груди в обе руки.
Констанца, счастливо улыбаясь, прислонилась к нему спиной, запустила руки в его волосы и притянула его лицо к своему. Он поднял ее на ноги и прижался губами к ее открытому жаждущему рту. Она тяжело повисла на его руках. Казалось, от страсти их поцелуя у нее подогнулись колени. Кто-то деликатно постучал в дверь, и Пат, вздыхая, подошел ко входу. Это был мальчик-посыльный, катящий перед собой тележку с огромной бутылкой шампанского в серебряном ведерке и роскошным букетом.
- На бутылке есть карточка, сэр. Цветы - подарок гостиницы. Желаем счастья вам обоим.
- Большое спасибо.
На ручке с внутренней стороны двери висела дощечка с надписью "Не беспокоить". Пат перевесил ее на ручку с наружной стороны двери, закрыл и запер на замок внешнюю дверь, а затем сделал то же с дверьми, ведущими в комнаты.
Он снял свой спортивный полотняный пиджак и галстук, бросил их на спинку стула и вернулся к Конни, сидевшей на постели в ожидании его. Они оба скинули обувь и улеглись спинами на атласное пуховое одеяло.
- О Боже, - сказала Конни. - Никогда не думала, что это действительно случится.
- Давай теперь ляжем спать, - предложил Пат.
- Это в середине дня?
- Теперь вовсе не середина дня. Уже почти обеденное время. Не забывай, мы перешли на летнее расписание, - напомнил Пат.
- А ты не хочешь сперва открыть шампанское?
- Сначала кровать, а потом шампанское.
Осторожно одной рукой расстегивая пуговицы на блузке и одновременно нежно целуя ее в шею, мочку уха и тело между шеей и плечом, он заметил, как у нее покраснели уши, а дыхание начало замедляться и стало более глубоким.
Руки Конни сильно прижимались к его спине, ногти впивались в кожу, и они медленно и тихо раздевали друг друга, целуясь, покусывая и поглаживая один другого. На Констанце были красный кружевной лифчик итакие же трусики. Красное белье на фоне розовой кожи тела создавало контраст, который делал Конни фантастически соблазнительной.
Теперь тело Пата было полностью обнажено; его светло-коричневые брюки, небрежно скомканные, вместе с носками и ботинками валялись у кровати. Осторожно, нежно он взял руку Констанцы и положил на свой пульсирующий возбужденный член. Она нерешительно стала поглаживать его. Ее рука была прохладной и слегка влажной, и это прикосновение напоминало касание цветочных лепестков. Пат прошептал Конни на ухо:
- Я столь возбужден, что могу кончить прежде, чем мы займемся любовью.
Не прибегая к ее помощи, он смог расстегнуть застежку красного лифчика и снял его. При этом обнажились ее юные полные груди с маленькими розовыми сосками. С восхищением Пат начал сосать их один за другим. Констанца прижала его голову к своей груди, как будто кормила свое дитя. Свободной рукой он стаскивал красные эластичные трусики. Конни приподнялась, чтобы помочь ему опустить их ниже колен. Волосы в треугольнике между ее ногами, которые он до сих пор ни разу не видел, были мягкими и не очень густыми, как на голове малыша.
- Он прекрасен, - сказал Пат. - Знаешь, ведь я никогда не видел его прежде.
Пат нежно провел пальцами по нежным завиткам волос, достигавшим ее мягкого, вздымавшегося живота. Но как только он приблизил руку к темной щели, все мускулы тела Конни внезапно напряглись.
- В чем дело, дорогая? - спросил Пат.
- Ничего страшного, ничего, просто... ну, ты понимаешь, это нечто новое для меня. Меня никогда никто прежде так не трогал.
- Не беспокойся, Конни, - сказал он, - вот увидишь, все будет прекрасно. Тебе это понравится!
Нежно, осторожно Пат начал снова продвигать палец в потаенную щель. Но как только он достиг влажных внутренних губ влагалища, Конни резко всхлипнула и остановила его руку.
- Пожалуйста, Пат. Не можем ли мы начать с шампанского? Мне кажется, что оно мне поможет. Я знаю, что все будет хорошо, но от новизны ощущений мне как-то не по себе.
Пат сумел обуздать свои чувства. "Я буду рад, если окажусь первым", - подумал он. Допустим, он женился бы на Китти. Один Бог ведает, скольких мужчин познала она. По крайней мере, Констанца - еще невинная девушка.
- Хорошо, милая. Выпьем шампанского.
Констанца встала и накинула длинный, широкий пеньюар, но в таком виде она лишь еще больше разожгла в нем желание. Ради приличия ему пришлось обернуться полотенцем, чтобы прикрыть набухший кусок плоти между ногами. Констанца подошла к окнам и опустила занавески и плотные драпировки, чтобы создать иллюзию ночной темноты.
- Уже почти наступило время обеда, - заметила она.
- Мы позже закажем еду в номер.
Они спокойно сели на край кровати и чокнулись первыми бокалами шампанского.
- Ты должен понимать, - сказала Конни, - я очень сильно люблю тебя и очень сильно хочу тебе отдаться. Пожалуйста, верь мне. Я мечтаю об этом. Даже во сне отдаюсь тебе. Но знаешь ли, я не представляла, как это будет. Во сне все состояло в том, что ты прижимался ко мне, а затем возникало такое прекрасное ощущение!
- В реальной жизни это гораздо лучше, - смеясь, ответил Пат.
После третьего бокала они оба поглупели, их одолела смешливость. Пат стал щекотать Констанцу, и она извивалась от истерического хохота. Затем наконец он прижался к ее телу и стал жадно, истерически целовать ее в губы, груди, живот. И вдруг ощутил, что мускулы ее ног ослабли, а бедра раздвинулись, если и не со страстью, то, по крайней мере, с желанием. Когда он снова просунул руку между ее ног, то ощутил влажность пушистого кустика волос на лобке.
- Лучше возьми в постель полотенце, - сказала Конни.
- А зачем?
- Ну ты же знаешь. Я слышала, что иногда при этом бывает кровотечение...
- Ох, да. Совсем забыл об этом, - ответил Пат и ринулся в ванную за полотенцем.
Когда он возвратился в спальню, то обнаружил, что должен начать все свои заискивания сначала. Прошло не менее получаса, прежде чем ее ноги снова раздвинулись. Когда наконец это произошло, он лег на нее и поспешно принялся проталкивать болезненно вздувшийся член через этот взлелеянный арочный вход в тело невесты. Конни сжалась от боли, когда он проходил это недостаточно готовое и увлажненное отверстие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75