Лоренсену, должно быть, было уже около пятидесяти. У него были седеющие светло-коричневые усы, худощавое телосложение. Говорил он на языке, представлявшем смесь его родного уэльского с диалектом портовых рабочих Вест-сайда.
Из их разговора с Китти было понятно, что они давно знакомы, по крайней мере, с тех пор как она переехала в Вилледж. Лоренсен поговорил с ними минут десять, а затем уехал на своем грузовике по какому-то делу.
Пат внезапно почувствовал укол ревности и спросил:
- Насколько близко ты знакома с Лоренсеном?
Она поглядела на него с удивлением.
- Почему ты спросил об этом?
- Просто любопытно.
- Это мой старый друг. Хороший старый друг.
- Ты спала с ним?
Китти взглянула на свою кружку с пивом и затем очень серьезно ответила:
- У тебя своя жизнь, Пат, а у меня своя. Вся твоя жизнь уже определена. Ты собираешься жениться на Конни, встречаешься со мной, и мы прекрасно проводим время вместе. Но ты только часть моей жизни. Не вся она сосредоточена в тебе. И я не думаю, что будет хорошо для нас обоих, если я расскажу тебе все о себе. То, что было между мной и Джеком Лоренсеном, закончилось очень давно. Но ты должен хорошо представлять, что я не считаю себя чьей-то исключительной собственностью.
* * *
После этого разговора Пат долго сидел молча. Он не знал, как отнестись к такому заявлению. Он понимал, что не имеет права требовать от Китти большего, чем она давала ему сейчас, если только он не решится на разрыв с Конни. Но из прежних их разговоров он знал, что даже такой поступок не изменил бы создавшейся ситуации, так как Китти не намеревалась выходить замуж.
- В настоящее время, - говорила она ему, - я замужем за своей работой. Если бы я даже жила с каким-нибудь мужчиной или была замужем и мне предложили работать в Стратфорде или в Сан-Франциско, я уехала бы. Независимо от того, что он думает или хочет, я бы так сделала, поскольку работа для меня всегда будет на первом месте. По крайней мере, так обстоят дела сегодня. Может быть, когда-нибудь эта ситуация изменится.
- А что насчет Дойла? - спросил ее Пат, когда однажды в воскресенье после полудня, они сидели на канатах пирса Ганзевурт, наблюдая за холодным, отдаленным берегом Джерси.
- Реган хочет жениться на мне. Он говорил мне об этом с самого начала, а я заявила ему также с самого начала то же самое, что говорю теперь тебе. Он говорит, что подождет.
Она вздохнула и откинула локон светлых волос со лба.
- Что можно сказать такому человеку, как он. Он будет ждать и ждать. Мне приятно сознавать, что меня так любят, но в то же время я чувствую себя виноватой, потому что не могу ответить ему взаимностью. Потому что я не та женщина, какой он меня представляет или какой бы он хотел, чтобы я была. А в действительности ему нужна умная, воспитанная в монастыре ирландка, свежая и чистая - такая, какие живут на нашей старой родине.
- Ты тоже воспитывалась в монастыре, - возразил Пат.
Она поглядела на него весьма хладнокровно.
- Есть разные монастыри на свете. Ты был бы весьма удивлен, если бы услышал некоторые вещи, о которых мы узнали в монастыре Святой Агнес.
- И все же возможно, что ты когда-нибудь выйдешь замуж за Дойла, - задумчиво сказал Пат.
Она одарила его кривой улыбкой, едва обнажившей ее великолепные зубы.
- У меня есть предчувствие, что это может случиться... но ненадолго.
Пат не задал ей единственный вопрос, который по-настоящему мучил его. Он мог смириться с вероятностью того, что у Китти бывают случайные любовные связи с различными мужчинами, которых она встречала. Но ему было бы неприятно знать, что он в сексуальном отношении разделяет ее с Реганом. Может быть, потому, что он понимал, Реган - единственный человек, представлявший для него настоящую угрозу.
Сидя в тот весенний день на канатах пирса, он чувствовал себя так, как никогда прежде, - он осуществил свои замыслы. После тех безнадежных дней в сиротском доме в Джерси у него была теперь хорошая работа, его уважали и он обладал некоторой властью. Будучи холостым, зарабатывал столько, что мог удовлетворить свои потребности. А дополнительные деньги и различные услуги жителей позволяли ему вести почти роскошную жизнь.
Он был знаком с двумя прелестными девушками, а брак с одной из них должен был обеспечить ему прочное положение, семью и безопасность.
Он знал, что Семья была главным фактором, гарантирующим его теперешнее социальное положение. Без нее он никогда не смог бы поступить на службу в полицию, никогда не получил бы повышения, никогда не встретился бы ни с одной из этих девушек, а возможно, все еще болтался бы вокруг одного из этих клубов в Маленькой Италии. Может быть, ловчил бы с лотерейными билетами или работал на гражданской службе. А может, его вовлекли бы в мелкие аферы рэкетиры, или использовали для выбивания долгов местные ростовщики, как использовали Ала Сантино.
* * *
После дискуссии о Лоренсене Пат и Китти долго сидели молча. Затем он взглянул на часы и обнаружил, что через десять минут ему нужно будет явиться на Чарльз-стрит, и извинился за то, что должен уйти.
- Ты рассердился? - спросила Китти.
- Из-за чего?
- Из-за того, о чем мы только что говорили.
Пат помолчал и подумал, прежде чем ответить, а затем сказал со всей прямотой, на какую был способен:
- Я не сержусь. В уме я не сержусь. В принципе знаю, что ты права. Но что касается моих чувств, все это проглотить довольно трудно.
И он ушел, чтобы доложить в участке о прибытии. По дороге закинул в рот три кусочка хлорофилловой жевательной резинки, чтобы исчез запах пива, пока дойдет до участка.
Глава 26
Двое патрульных сидели в своей машине и пили кофе. Том Беркхолдер читал "Морнинг телеграф", пытаясь выудить полезную информацию о скачках. Пат Конте всматривался в верхнюю часть Шестой авеню, за театром "Уэйверлей". Он наблюдал за мясной лавкой на углу Четвертой западной авеню.
Том оторвался от газеты:
- В чем все-таки заключается дело?
- Я не знаю всех деталей, - признался Пат. - Мой осведомитель с Вашингтон-стрит посоветовал проследить за грузовиком, привозящим на рынок мясо. Сказал, что водитель кроме мяса доставляет в этот район еще кое-что. Может быть, наркотики.
- Если все подтвердится, то можно провести неплохую операцию. Не представляю, откуда ты берешь все эти наколки, - сказал Том. - У меня никогда не бывает ничего подобного.
- Не связываешься с нужными людьми. Ты - полицейский слишком высокого класса, Том.
- Откуда ты знаешь, что этот парень не пользуется связями с полицией - регулярно платит кому-то в участке?
- Мой осведомитель сказал, что его никто не защищает, он работает независимо.
На самом деле Пат знал больше, чем говорил Тому, - его осведомителем был Артур Марсери. Вся идея облавы состояла в том, чтобы удалить водителя из грузовика на значительный период времени. А Пат знал, где в грузовике будет спрятан наркотик.
- А не заподозрит ли этот парень что-то неладное, если увидит, что здесь так долго стоит патрульная машина?
- Не думаю, - ответил Пат. - Он не знает, что нам на него указали, Скорее решит, что мы здесь скрываемся от кого-то или делаем еще что-нибудь в таком духе.
Они просидели здесь уже не менее десяти минут, когда окрашенный в серый цвет закрытый, как коробка, грузовик-рефрижератор с красными надписями по бортам "Ройял продукт" и "Поставщик качественных товаров" остановился перед лавкой.
- Это он, - сказал Пат. - Вот что я тебе скажу. Я выйду и поговорю с ним, а ты объезжай вокруг и встань позади грузовика, чтобы прикрыть его. Просто объедешь квартал. Окажешься на месте, когда я начну обыскивать его.
Пат медленно пошел вверх по Шестой авеню, наблюдая, как водитель в сером комбинезоне со знаком фирмы "Ройял" на спине вышел из кабины, обошел грузовик, чтобы открыть заднюю термоизолированную дверь. План заключался в том, чтобы дождаться, пока он откроет замок, и затем начать облаву.
Пат остановился перед витриной винного магазина Музанте, как бы рассматривая цены выставленных напитков, а затем стал разглядывать выставку дверных замков в окне лавки хозяйственных товаров Катца. К этому времени водитель открыл замки и начал тянуть вниз большие ручки на массивных задних дверях грузовика. Пат остановился за спиной водителя:
- Остановись на минутку, приятель.
- Дерьмо, чего тебе? - сказал водитель.
- Обычная проверка, - ответил Пат. - Подойди к машине спереди.
- Послушайте, - сказал водитель, - это ведь зона разгрузки. Именно здесь. Имею право на остановку в этом месте.
- Забудь об этом. Дело в другом. Ты возишь в этом грузовике что-нибудь кроме того, что в нем положено перевозить?
Водитель выглядел искренне изумленным:
- Что, например?
- Ладно, все равно. Просто нагнись над кузовом, руки положи на машину, расставь ноги.
- В чем дело? Это обыск, что ли?
- Ты ведь не будешь разговаривать так грубо с хорошим, вежливым полицейским, не так ли? - спросил Пат, так сильно толкнув его, что тот упал вперед на горячий кузов грузовика.
- Эй, ведь мне горячо! - пожаловался водитель.
Пат не обращал на него внимания. Он глядел на улицу, ожидая появления патрульной машины. Хотел, чтобы Том был рядом, когда он обнаружит спрятанный наркотик. Только для порядка он небрежно осмотрел самого водителя. В заднем кармане нашел черную резиновую дубинку.
- Что это? Ты сам должен забивать этих коров?
- Ох, брось! Ведь знаешь, как нападают на водителей грузовиков в Вест-сайде. Отпугиваю бандитов.
- Ладно. Доверь полицейским заниматься этим делом. Ведь это незаконное оружие, разве ты не знаешь?
- Да что ты говоришь? Эта дубинка?
- Точно. Ты нарушаешь закон Салливана. Ладно, можешь теперь встать нормально. Посмотрим твои документы.
Парень вытащил бумажник и из него документы, которые указывали, что принадлежат Джино Росси. На водительскую лицензию была наклеена круглая фотография водителя. На ней Джино Росси был снят в полосатом костюме и галстуке.
В это время к грузовику бесшумно подъехала патрульная машина и остановилась. Том вышел и подошел к водительскому сиденью.
- Как дела?
- Ну, для начала обнаружил вот это, - сказал Пат, поднимая кверху дубинку.
- Ох, да он, должно быть, плохой мальчик, - посетовал Том. - А как насчет еще чего-нибудь?
- Еще не смотрел.
- А на нем самом?
- Нет, - ответил Пат. - Ничего, что бы я мог обнаружить, но пока я его тщательно не осматривал. Почему бы тебе не заняться этим, пока я буду обыскивать грузовик внутри?
- Ладно, - согласился Том. - Нагнись к грузовику, Джино.
- Христос с вами, я только что делал это.
- Да, но так тебя будет легче обыскивать. Кроме того, нам не хочется, чтобы ты удрал.
Джино тихонько выругался и снова нагнулся над кузовом.
Пат открыл перчаточный ящик и порылся в нем, перебирая отвертки, путевые карты, презервативы, но делал все невнимательно, так как знал, где найдет то, что ищет. Он приподнял с пола коврики и небрежно поглядел под ними, а затем поднял поношенное кожаное сиденье.
- Ага, а это что такое?
Между днищем сиденья и полом грузовика лежал бумажный мешок, в котором было порядка двадцати прозрачных конвертиков с белым порошком. Джино оглянулся, его лицо побелело от страха.
- Эй, что это? Хотите засадить меня ни за что? Никогда я не видел этого! Не знаю, откуда здесь появился этот пакет!
- Ха-ха, Том, - сказал Пат, - не кажется ли тебе, что ты уже не раз слышал такое в другом месте? Думаю, надо скорей отправить парня в участок.
- Точно. Прихвати с собой конвертики.
В участке оказалось, что Джино и раньше попадал в большие неприятности. Его приговаривали к пожизненному заключению по закону Баумса, трижды обвиняли в нападениях, в том числе в нападении со смертоносным оружием, ограблении и взломе.
- Ладно, скажу это вместо тебя, в твою пользу, - сказал Пат позже, просматривая 224-ю страницу его дела, - тебя никогда раньше не арестовывали за наркотики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75