- Ты ж видишь, что творится... Да вон, Феликс Васильевич самый свежий пример. Я-то, понимаешь, с ними в лучших отношениях, а ведь есть такие подлые предприниматели, которым сознательные рабочие, объединившиеся и борющиеся за свои права в смысле ставок и прочего - как кость в горле. Они таких бандюг могут наслать, что иначе не отобьешься!
Чего ж, думаю, на твоем заводе люди без зарплаты сидят и забастовок не устраивают, если ты так сознательных рабочих приветствуешь и за профсоюзы и своевременные выплаты агитируешь? Ну, да, ладно, это я так, про себя комментирую, на лице-то у меня ничего не написано.
- Хорошая водочка, - говорю.
- Хорошая, - кивает он с довольным видом. - Ну, как, в милиции побывать успел?
- Успел, как не успеть.
- Сизова видел?
- Видел. Сидит, как мешком дерьма по голове стукнутый...
- Оно и понятно... Не знаешь, чего он там говорил?
- Не знаю, - пожимаю я плечами. - Начальника спросил, он отвечает показания дает. Какие показания - не расшифровывал. А мне с Сизовым говорить не о чем.
- Это разумеется... Просто любопытно, кой черт понес его милиции сдаваться.
- Так мы ж с вами говорили, что это яснее ясного: смерть брата их напугала! - изумляюсь я.
- Это верно... Что такое? - спрашивает у мужика, заглянувшего в дверь.
- Вас спрашивают... Срочно.
- Кто спрашивает?
- Ну... - мужик замялся.
- Понял, - говорит Букин. - Иду... Извините, неотложные дела.
- Да я-то что... - руками развожу. - Я понимаю.
- Хорошо, - говорит. - Тогда не стесняйтесь, выпивайте, закусывайте.
Вышел, а я и не стесняюсь. Еще стопарик водки принял, выбрал бутербродик с бочком селедки пожирнее, зажевал... хорошо!
И чтой-то, думаю, Букин насчет милицейских дел такой любопытный, и насчет того, что рассказал Сизов, а что не рассказал. Видно, есть у него свой резон. И вообще, вся эта ситуация ему, похоже, как шило в заднице. Но почему?
Возвращается он, вполне спокойный. Будто услышал что-то, его обрадовавшее. Заодно и документы с моим паспортом принес.
- Все! - говорит. - Теперь, Михал Григорьич, распишитесь только здесь и здесь - и мы с вами компаньоны!
Я расписался, паспорт во внутренний карман пиджака убрал, где ему и находиться положено.
- Вы, я гляжу, паспорт пуще зеницы ока бережете! - смеется Букин.
- Еще бы не беречь! - отвечаю. - Паспорт - дело первейшее. Без него никуда. Вон, у Васильича паспорт пропал - поперли, видимо - и сколько проблем из-за этого. И с похоронами, и с прочим.
- Как это поперли? - изумляется Букин. - Никто у него паспорта не крал!
- Как же не крал, - возражаю, - когда и меня, и всех родных милиция из-за этого паспорта дополнительно трясла? Ведь его паспорт аж в Москве всплыл, где совсем другой человек им воспользовался, для какой-то финансовой махинации - кажись, деньги из банка увел!.. - тут я осекся. - А откуда вы знаете, что у Васильича паспорт не крали? - спрашиваю с подозрением. И ругаю себя на чем свет стоит: ведь помолчал бы насчет милиции - глядишь, Букин и поведал бы мне о пропаже паспорта что-то дельное и ценное. По всему видать, что-то ему известно. Но теперь, после упоминания о милиции и о мошенничестве, замкнется, точно. Впрочем, судя по всему, известие о том, что паспорт в Москве возник, и для него оказалось полной неожиданностью - сидит, пасть отвесил, глаза выпучил, ну чистый рак!
- То-то меня сейчас по телефону тягали, - вырывается у него, - а я как дурак!..
Я молчу, жду. Вдруг поосновательней проговорится? Но нет, взял себя в руки, себе и мне по стопарику водки налил, кивает:
- Давай выпьем.
Выпили.
- Так в чем все-таки дело? - спрашиваю.
- Да в том, - говорит он, - что мне буквально на днях Феликс Васильевич данные своего паспорта по телефону диктовал, мы соглашение составляли, такое же, как с вами, да подписать не успели, из-за этой беды...
- Ну, это, - говорю, - ничего не значит. Он данные своего паспорта наизусть знал, так что диктовать мог сколько угодно, а паспорт в это время, как выясняется, был давно потерян... Вот видите, без бюрократии не обойтись. Скажем, подписали бы вы соглашение, а в этот же день в Москве задержали бы человека с паспортом Васильича. Как бы вы потом объясняли, что паспорт раздвоился?
- Да, - говорит он. - Нехорошо получилось. Видно, по этому поводу и звонили мне из самарского угрозыска, спрашивали... А я, как последний идиот, всякую чушь им наболтал!
Вроде, логично все объяснилось. Но ещё один вопрос у меня остался - я ещё подумал, задавать его или не задавать, но решил, что задать будет естественней.
- Тогда ещё одного не понимаю, - говорю. - Мне все компаньоны Васильича, с которыми я говорил, рассказывали, будто он был против того, чтобы подписывать соглашение с вами. А вы говорите, он подписать хотел...
- Он и в само деле очень долго был резко против, - отвечает Букин. Подвох подозревал. Но я его убедил, что с заводом ему будет работать и выгодней и надежней, и он изменил мнение. Буквально накануне смерти мы с ним договаривались, чтобы все оформить... Да я ж вам об этом при нашей первой встрече упоминал, разве нет? А компаньонам решил ничего не говорить, пока свою подпись не поставит. Заявил, что все-таки ещё подумает, все документы проглядит, и не станет подписывать, если увидит что-то не то. Но ведь для предварительного оформления документов паспортные данные все равно были нужны, вот он мне их и продиктовал. Я был уверен, что с паспорта мне зачитывает!
Вроде, складно все сходилось, но ведь с Букиным не разберешь, где правда, а где вранье, это я уже понял, так что все равно считал себя обязанным ухо востро держать. Но пока что оставалось принять все эти его объяснения - все убедительно, жизненно, иголочки не подсунешь. Так что высказывать открытые сомнения было бы для меня последним идиотизмом. Я и должен был оставаться для Букина одним из тех пескарей, которые любую наживку проглотят и только рады будут на сковородку попасть.
Так что мы с директором посидели, и он меня на машине домой отправил. Да ещё и обнадежил.
- Жди, - говорит, - через несколько дней свои первые деньги получишь, если все хорошо пойдет.
Вот и везет меня Шипов, и спрашивает:
- Ну, что, все уладил с хозяином?
- Все, - говорю. - Подписали документы чин-чином, так что я теперь навроде хозяина помельче получаюсь.
Он ухмыляется.
- Забавный ты, дед... А о том, как в милиции было, не расспрашивал?
- Расспрашивал... - и говорю, выстреливая наугад - а чем черт не шутит, может и сработать, где хозяин воды в рот набрал, там шоферюга может проболтаться. - Он изумился очень, когда узнал, что у Васильича паспорт исчез.
У Шипова руки дернулись, машина вильнула - хорошо, улица пустая была, никого рядом.
- Милиция про паспорт тебя расспрашивала?
- Разумеется, - говорю. Я помню, конечно, что майор Наумкин мне наказывал до срока о паспорте не болтать, чтобы преступников не вспугнуть но ведь и врачи в больнице этот паспорт искали, и Настасью я расспрашивал, и в милиции не один Наумкин знает - так что шила в мешке не утаишь. Главное - он мне наказывал, чтобы как меньше шло трезвону, что паспорт в Москве всплывал. Об этом я Букину проговорился, да. Честно признаюсь, сперва выскочила из меня эта информация, потому что я разомлел. А вот потом "разбалтывался" вполне сознательно - увидел странную реакцию директора, и решил прощупать, чем она вызвана. Ведь Букин - ещё тот мошенник, это как дважды два понятно. Но я понял, что о мошенничестве в Москве он ничего не знал - и оно ему даже невыгодно было, потому что это возникновение паспорта в другом месте его собственным делишкам могло повредить. А вот каким делишкам - это, авось, из шофера можно будет вытянуть.
- Разумеется, - говорю, значит. - Ведь без паспорта документы на похороны нельзя оформлять. Вот все и стоят на ушах. Я сам всю квартиру обыскал, не нашел нигде.
- А что хозяин?
- А твой хозяин изумился очень. Сперва высказался, что сам видел у Васильича паспорт, незадолго до его смерти. А потом выяснилось, что лично не видел - Васильич ему все паспортные данные по телефону диктовал, вот директор и решил, что Васильич паспорт в руках держит.
- Ну да! Ведь вы, старики, все паспортные данные назубок помните. Разволновался, небось, хозяин, а?
- Малость разволновался, потом успокоился.
- Это понятно, - говорит Шипов. - Ведь он Васильича оформлял куда-то то ли в службу охраны завода, то ли ещё о каких делах они договаривались, так что ему вся лишняя суматоха ни к чему. А больше ничего про тот паспорт милиция не говорила?
- Да... - я задумался - сказать или нет. А, к лешему, думаю, скажу потому что чую, что на горячий след напал! Только сказать надо очень осторожненько. - Сомнения какие-то у них. Вроде, видели этот паспорт в другом месте, в руках у другого человека, и подозревают, что это с каким-то мошенничеством связано, только достоверных данных нет. Вот они и копают.
- Ни хрена себе! - говорит Шипов. - Хозяину это совсем не на руку.
- Мне показалось, что вообще как шило в задницу, - замечаю я, стараясь ехидство скрыть.
- Интересно, - задумчиво говорит шофер, - откуда у милиции такие сведения? Ведь не просто так они возникли, кто-то должен был подбросить...
- Вот этого сказать не могу, - развел я руками. - Сам не больше вашего знаю.
- Не нравится мне это... - бормочет Шипов.
- Думаете, с охотой на Сизовых как-то связано? - закидываю я очередную удочку.
- Думаю. Слишком все сходится, мать их так!.. А впрочем, дед, не любопытствуй. Слышал ведь поговорку - меньше знаешь, крепче спишь?
- На сон пожаловаться не могу! - ухмыляюсь.
- Вот и дальше спи так же крепко, - говорит Шипов, подчаливая к моему подъезду.
Я выхожу, прощаюсь с шофером, поднимаюсь наверх.
Что же это такое получается? Похоже, я в самое что ни на есть "горячо" попал, и это "горячо" каким-то боком с паспортом Васильича связано. И так ломаю голову, и этак, а тут почтальонша приходит, приносит мне телеграмму от сына Анастасии. Мол, выезжаю через день, постараюсь успеть на похороны.
Я подсобрал вещички по списку Настасьи, двинулся в больницу. Время около семи, как раз самое приемное. Еду в автобусе, все думаю. Что потеря паспорта Васильича для Букина была невыгодна - это раз. Что шофер убежден: милицию на след мошенничества с паспортом навели те самые люди, которые братьев Сизовых постреляли - это два. Тут Шипов, конечно, ошибается, усмехаюсь я про себя - но ведь откуда-то у него эта убежденность взялась, так? Не на пустом месте, выходит? Получается, он вместе с Сизовыми влез в какие-то мошеннические дела, где они кому-то дорогу перешли - и теперь трясется и за свою шкуру, и за то, как бы директор не узнал? Допустим, думаю, Васильич отдал паспорт шоферу, для передачи Букину, а шофер этот паспорт заиграл, чтобы в своих мошенничествах использовать, а Васильичу сказал - потерялся, мол? Нет, не складывается, Васильич шум поднял бы.
Словом, как ни верчу - в нормальную картинку не собирается. Но чувствую, что я где-то рядом.
Сошел я с автобуса возле больницы, по пути в поздний магазин зашел. Взял Валентине два яблока, больших и красивых, и апельсин. В такую они влетели копеечку, что у меня в глазах потемнело, но пусть, думаю, девчонка порадуется.
Она чуть получше была - психологически, во всяком случае. И Настасья тоже. Посидел я и с одной, и с другой, разговорами развлечь постарался. Вроде, даже улыбаться они попытались. Но ладно... Тяжело про это рассказывать. Я, вроде, часть груза с их душ снял - и получилось, что этот груз на себя переложил.
Возвращаюсь я домой, поздно уже, совсем темно, и мороз злющий. Подхожу к подъезду, захожу, поднимаюсь по лестнице - и, не успел ключи достать, как неприятный такой холодок по спине, чую, рядом со мной кто-то есть, прямо сзади. Был бы у меня пистолет - я бы за долю секунды успел выхватить и шугануть негодяя, но пистолет так и лежит в мусорном ведре. А без пистолета я что - хромой старик, да ещё после директорской водки обалдевший.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54