А потом ей пришлось еще и уступить короля существам вроде этой Джейн Шор.
– Не уверена, что нам следует так уж жалеть эту особу, – откликнулась Элеонора. – Том в своем письме рассказывает, что ей все было известно уже тогда, когда казнили герцога Кларенса, а ведь после этого она родила еще двоих детей. Если бы они и правда была добродетельной женщиной, то с того времени должна была бы избегать его постели, но она, по-видимому, считала, что никто ничего никогда не узнает и что она будет в безопасности до конца своих дней, если останется королевой. Честолюбие, не подкрепленное добрыми принципами, – вещь опасная.
Наступило молчание, ответить на это было нечего.
Потом заговорил Томас, уже более веселым тоном:
– Ну, а коронация, как я слышал, назначена на шестое июля – это, значит, в следующее воскресенье. Лорд Ричард явно не теряет времени.
– Все приготовления были сделаны уже давно, только предназначались они для молодого Эдуарда. И единственное, что надо сделать, – это только слегка все подправить, – заметил Эдуард. – А вообще-то жаль, что мы не получили уведомления заранее, а то можно было бы поехать туда на это празднество и остановиться у Генри и Маргарет...
– Но папа, – вскричала Сесили, лицо которой радостно вспыхнуло, – мы же и сейчас еще можем поехать, разве нет?
– Уже поздно, – ответил Эдуард. – Как-никак, до Лондона десять дней пути верхом.
– Но, папа, это же не так. Почему десять дней? Вы прекрасно знаете, что можно уложиться и в пять, если поторопиться. Дороги в это время года хорошие, и мы легко можем делать в день по сорок – пятьдесят миль. Если мы выедем завтра утром, то к субботнему вечеру будем в Лондоне. Мы вполне можем успеть!
– Это глупо, Сесили, – начал Эдуард, но та решительно прервала его.
– Нет, совсем это не глупо – это прекрасная идея! Разве нам часто выпадает случай посмотреть на коронацию? А эта к тому же – коронация нашего доброго покровителя, нашего герцога Глостерского, который ночевал под нашим кровом, ел наш хлеб...
– Сесили права, – неожиданно заявила Элеонора.
Молодая женщина с радостью обернулась к своему новому союзнику.
– Вы тоже поедете, правда ведь, бабушка?
– Если бы мне было столько же лет, сколько тебе, я, конечно же, поехала бы. То, что ты говоришь, – правильно, и я жалею, что не могу скинуть лет тридцать. Теперь я слишком стара и вряд ли сумею скакать верхом так далеко и так быстро. Но ты, Эдуард, – ты же еще совсем молодой человек по сравнению со мной.
– Вот так-то! – торжествующе воскликнула Сесили. – Ну, кто едет? Ты, конечно, едешь, Томас? И Нед поедет, и кузен Эдмунд – где он, кстати? Надо спросить у них.
– Они у Шоу, – ответил Эдуард. – Но я, право, не знаю...
– Я-то уж точно не смогу поехать, – твердо сказала Дэйзи. – Я слишком толста для такой гонки. Если бы можно было двигаться медленно, я, конечно же, с радостью поехала бы. Но ты-то почему не хочешь ехать, Эдуард? Встретишься с Маргарет и малышом Томом, привезешь все последние новости и точно сообщишь нам, кто и во что был одет и что делал.
Больше Эдуарда не надо было упрашивать. Он уже много лет не выезжал из «Имения Морлэндов», никогда не был в Лондоне, а желание собственными глазами увидеть коронацию лорда Ричарда было весьма весомым аргументом. Когда с объезда имения Шоу вернулись Нед и Эдмунд, им тоже предложили отправиться в столицу. Нед немедленно загорелся, но Эдмунд только покачал головой и сказал «нет» с присущим ему спокойствием, не утруждая себя тем, чтобы объяснить причины отказа. Сесили пыталась нажать на него, но Элеонора остановила внучку и велела оставить Эдмунда в покое. Эдмунд всегда был немного странным, и Элеоноре не хотелось, чтобы его более живая кузина раздражала его. Остаток дня был проведен в поспешных сборах: надо было найти для поездки лучших лошадей, уложить вещи, приготовить еду, сказать слугам, чтобы те тоже собирались в путь, – Морлэнды теперь и помыслить не могли отправиться куда-нибудь без челяди.
Следующим утром весь дом был на ногах уже к трем часам, чтобы отстоять раннюю мессу, к пяти лошади были поданы к крыльцу, и Эдуард, Томас, Нед и Сесили взобрались в седла.
– Передайте мою любовь Тому, – наказала им напоследок Элеонора.
– Передайте нашу любовь всем, – поправила её Дэйзи. – И попытайтесь запомнить все до мельчайших деталей, чтобы рассказать нам, когда вернетесь.
– Обязательно, обязательно, – крикнула Сесили. Она помахала двум своим маленьким дочерям, которых еще вчера привезла в «Имение Морлэндов», чтобы они пожили здесь, пока их родители будут в отъезде, развернула свою лошадь, и они выехали со двора под лучами только что вставшего солнца.
– Как бы я хотела поехать с ними, – прошептала Элеонора, поворачиваясь, чтобы вернуться в дом. – В конце концов, у старости тоже есть свои недостатки.
Семилетний Пол взял женщину за руку.
– Не печальтесь, прабабушка, – сказал он. – Я остаюсь с вами, да и Анна тоже. Мы прекрасно проведем время.
Элеонора улыбнулась сверху вниз этому темноглазому, смуглокожему маленькому мальчугану, который был каким-то иностранцем в собственной семье и которому когда-нибудь достанется все, ради чего она так тяжко трудилась всю свою жизнь.
Элеонора улыбнулась и остановилась, чтобы поцеловать малыша в лоб.
– Я не печалюсь, дитя мое. И я рада, что ты остался со мной. Что ты скажешь насчет того, чтобы пойти в сад и набрать приправ для Жака на обед?
– Ага, а потом я сам отнесу их ему, – с радостью согласился Пол. – А Анна может пойти с нами? – Он взял свою маленькую кузину и свою нареченную за руку.
– Я знаю, почему ты сам хочешь отнести приправы на кухню, – ты рассчитываешь, что Жак за твои труды найдет для тебя кусочек пирога! Да, да, не отпирайся, я знаю, что это так. Но тебе делает честь, что ты хочешь поделиться с Анной, – так что ты можешь пойти и попросить у него три куска пирога – еще один для твоей кузины Алисы.
И Пол, которого очень мало волновала его кузина Алиса, счастливо улыбнулся и пошел рядом со своей прабабушкой в залитый ярким утренним солнцем сад, довольный тем, что полакомится пирогом, и тем, что Анна побудет с ним, возможно, даже несколько недель.
Отряд из «Имения Морлэндов» достиг лондонских ворот перед самым их закрытием и был остановлен и опрошен стражей. По грубоватому юмору и сильному акценту караульных нетрудно было понять, что они тоже северяне. Услышав, что Морлэнды прибыли из Йорка, солдаты моментально стали дружелюбными и разговорчивыми.
– А вы сюда на коронацию, да? И правильно, а главное, что успели вовремя. В десять ворота закрываются – по приказу короля. Он не желает никаких беспорядков на улицах, как это было во времена прежнего монарха. Никаких ссор, никаких старых междоусобиц, никаких нападений на иноземцев или Вудвиллов.
– Хотя я не имел бы ничего против того, чтобы нарушить последний из этих запретов, – ухмыльнулся другой стражник. – Я человек короля Ричарда–и всегда был им. С удовольствием посчитал бы ребра кому-нибудь из шайки мадам. Но мы-то здесь как раз для того, чтобы поддерживать порядок. А вы куда направляетесь? Вы малость припозднились, чтобы найти сейчас место на постоялом дворе, – вам, наверное, придется обратиться к людям короля, чтобы сыскать себе какие-нибудь койки, но даже и в этом случае не уверен, что вы найдете что-нибудь лучшее, чем какой-нибудь курятник.
– О, с этим все в порядке, – сказала Сесили, прежде чем успел ответить кто-либо еще. – Мы намерены остановиться у родственников – моей сестры и её мужа. А мой брат состоит на королевской службе – он один из оруженосцев лорда Ричарда.
– Правда? – удивился первый стражник. – Ну кто бы мог подумать! Проезжайте, проезжайте, маленькая леди, и вы, джентльмены, тоже. Все в порядке, Джек. Слова сестры королевского оруженосца для нас более чем достаточно, так ведь?
В доме на Бишопсгейт-стрит произошла трогательная встреча отца с детьми. Братья Баттс торжественно пожали друг другу руки; Сесили и Маргарет обнялись; Нед похлопывал по спинам всех подряд, Эдуард гордо улыбался со слезами на глазах, а крохотная китайская собачонка Маргарет громко лаяла и носилась кругами, как детская игрушка на веревочке.
– О, как чудесно видеть всех вас снова, – вздохнула Маргарет, когда все немного успокоились. – Какая жалость, что не приехал Эдмунд, – а почему, кстати?
– Ну, ты же знаешь Эдмунда, – пожал плечами Нед. – Но где Том? Я был уверен, что уж сегодня-то он обязательно будет здесь!
– Я очень сомневаюсь, что он смог бы прийти, даже если бы знал о вашем приезде, – сказал Генри. – Он ведь один из оруженосцев короля и будет занят всю сегодняшнюю ночь.
– Он теперь стал ужасно важным, – не умолкая, щебетала Маргарет. – Вы просто не можете себе представить: он – первый в свите пажей. О, какая жалость, что вас здесь не было раньше! Вы не видели процессии, которая утром прошествовала через весь город. Это было чудесно, и Том был в числе семи оруженосцев, которые следовали прямо за королем. Мы стояли на улице и смотрели, помнишь, Генри? И я уверена, что Том заметил нас, только не мог помахать нам рукой, конечно...
– Ну, разумеется, не мог, – улыбнулся Эдуард. – Успокойся, дитя мое, ты трещишь, как попугай.
– Но это было так волнующе! И Том выглядел так чудесно – он был лучше всех! На нем был роскошный малиновый камзол, плащ из белой с золотом парчи, а рейтузы...
– Я думаю, сейчас нашим гостям не слишком интересно, какие на Томе были рейтузы, дорогая, – ласково прервал жену Генри. – Твои родные проделали долгий путь, и я уверен, что сейчас они с удовольствием сели бы за стол.
– О да, конечно же, простите меня. – Маргарет наконец замолчала и потом воскликнула: – Я позову нашего дворецкого!
– И посоветуйся с ним заодно, как нам лучше разместить гостей, – добавил Генри, после чего повернулся к приехавшим. – Когда коронация завершится, мы сможем устроить вас более удобно в соседней гостинице, но пока во всем Лондоне не найти ни единой свободной постели, и ручаюсь, что во всех окрестных деревнях от Гринвича до Челси – тоже. Наверное, на пару дней вам придется удовлетвориться матрасами, разложенными на полу.
– Все в порядке, – небрежно отмахнулся Нед от обсуждения этого вопроса. – Важно, что мы здесь, а после той скачки, что мы выдержали, меня мало взволновало бы, даже если бы пришлось спать стоя. Ты хоть понимаешь, что мы выехали из дома всего лишь во вторник утром?
– В самом деле? А почему же вы выехали так поздно – о, ну конечно же, как глупо с моей стороны, вы просто не могли получить известие о коронации раньше, так ведь? Я был настолько занят последнее время, что совсем забыл, как быстро все произошло.
– Надо полагать, вы получили кучу новых заказов на ткани? – спросил Эдуард, сразу же переключившись на дела.
– Вы никогда не изрекали большей истины, сэр, – гордо ответил Генри. – Я встречался с мистером Кэртисом ежедневно – он хранитель королевского гардероба и очень воспитанный человек. Он мне намекнул, что король велел ему вести дела со мной и соглашаться на мои условия – из-за дружбы лорда Ричарда с бабушкой Морлэнд, и я на этом очень хорошо заработал. Представляете, на один только королевский штандарт ему потребовалось около семидесяти тысяч блесток, а при цене двадцать шиллингов за тысячу...
– Да, впечатляюще! – воскликнул Томас. Было совершенно очевидно, что он, Генри и Эдуард приготовились к долгой беседе о тканях и ценах, и Нед с Сесили многозначительно переглянулись. Дела их совершенно не интересовали.
– Как же так, мистер Генри, вы ни разу даже не спросили о своих племянницах? – воскликнула Сесили, пытаясь перевести разговор на другую тему. – Что же вы за дядя?
– И о племяннике, сэр, – с видом оскорбленного достоинства поддержал её Нед, когда Генри замолчал на полуслове.
– И что с Томом, когда мы увидим его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90