Разрешение на застройку он получит легко, потому что земля тут не представляет эстетической ценности и уже окружена домами. Я предполагаю, что строительная фирма заплатит за Сибери примерно миллион фунтов, а сама удвоит эту сумму, продав землю маленькими участками. Естественно, есть еще налоги, но в любом случае акционеры Сибери получат восемьсот процентов прибыли на свои первоначальные вложения, если эта схема сработает. Для мистера Крея эта сумма, вероятно, составит четыреста тысяч фунтов стерлингов. Вам удалось узнать, сколько он получил на перепродаже Данстейбла?
Лорд Хегборн не ответил.
— Сибери всегда был оживленным, преуспевающим, любимым зрителями ипподромом, — продолжал я. — А сейчас он чахнет просто на глазах. Удивительное совпадение: как только крупный делец заинтересуется землей, дела у ипподрома быстро начинают катиться вниз. В прошлом году Сибери выплатил дивиденды только по шесть пенсов на одну акцию, а в этом году у них убыток в три тысячи семьсот четырнадцать фунтов. Если в ближайшее время не принять меры, в будущем году Сибери уже не будет.
Лорд Хегборн молчал, уставясь в пол, держа в руке недоеденный сандвич.
— Кто занимался этой арифметикой? — наконец спросил он. — Рэднор?
— Нет... Я. Это очень просто. Я поехал в Торговую палату и там просмотрел балансовые отчеты Сибери за несколько последних лет. Утром позвонил биржевому маклеру и узнал нынешнюю стоимость акций. Вы легко можете проверить эти цифры.
— О нет, я не сомневаюсь в ваших данных. Я вспоминаю сейчас, что ходили слухи, будто вы к двадцати годам сделали себе состояние, играя на бирже.
— Люди склонны преувеличивать, — улыбнулся я. — Мой первый учитель, тренер, у которого я начинал, посоветовал вкладывать деньги в акции, и удача иногда улыбалась мне.
— Хм...
Снова долгая пауза. Он колебался, какое принять решение. Я не торопил его, но вздохнул с облегчением, когда он наконец спросил:
— Вы выполняете поручение Рэднора, и он знает все, что вы сказали мне?
— Да.
— Хорошо. — Он встал, отложив сандвич. — Можете передать Рэднору, что я согласен на расследование и надеюсь убедить своих коллег в его необходимости. Полагаю, вы приступите к работе немедленно?
Я кивнул.
— На обычных условиях?
— Не знаю, — ответил я. — Об этом, наверно, лучше поговорить с мистером Рэднором.
Я не знал, каковы у агентства обычные условия, и не хотел их обсуждать.
— Хорошо, Сид. Вы, конечно, понимаете, что не должно быть никакой утечки информации? Мы не можем позволить, чтобы Крей подал на нас в суд за клевету.
— Агентство всегда обеспечивает конфиденциальность.
Я мысленно усмехнулся. Рэднор прав. Люди платят за конфиденциальность. Почему бы и нет?
Глава 6
Когда на следующее утро я пришел в агентство, в отделе скачек царила тишина, главным образом потому, что Чико уехал сопровождать лошадей. Остальные, включая Долли, углубились в документы.
— Ты опять опоздал, — со вздохом заметила Долли, бросив на меня укоризненный взгляд. — Шеф хочет тебя видеть.
Я подмигнул ей и спустился вниз. Джоанн взглянула на часы.
— Он уже полчаса назад спрашивал о вас.
Я постучался и вошел. Рэднор сидел за столом и с карандашом в руках читал какие-то бумаги. Он посмотрел на меня и нахмурился.
— Почему так поздно?
— Живот болел, — сказал я.
— Не смешно, — резко ответил он и уже спокойнее добавил: — Впрочем, наверно, это не шутка.
— Нет, не шучу, но все же извиняюсь за опоздание. — На самом деле я даже был рад, потому что в агентстве впервые заметили, что меня нет. Раньше никто бы и слова не сказал, хотя бы я прогулял весь день.
— Как прошел разговор с лордом Хегборном? — спросил Рэднор. — Он заинтересовался?
— Да. Он согласился на расследование. Я сказал, чтобы об условиях он договаривался с вами.
— Хорошо. — Рэднор нажал кнопку на столе. — Джоани, свяжи меня с лордом Хегборном. Сначала позвони в его лондонскую квартиру.
— Да, сэр, — негромко прозвучал из селектора ее голос.
— Вот. — Рэднор придвинул ко мне большую коричневую картонную коробку. — Посмотри.
В коробке лежала толстая пачка глянцевых фотографий. Я просмотрел их одну за другой и с облегчением вздохнул. Резкость и чистота изображения оказались вполне удовлетворительны, кроме тех кадров, которые я делал, меняя экспозицию.
На столе у Рэднора зазвонил телефон. Он поднял трубку.
— Доброе утро, лорд Хегборн. Говорит Рэднор. Да, совершенно верно. — Он жестом указал мне на кресло. — И, разумеется, в случаях, подобных этому, мы должны подрузамевать доплату, если наши оперативники подвергнутся профессиональному риску... Да, как и в деле Кэленса. Да, именно так. Через несколько дней вы получите от нас предварительный отчет. Да... До свидания.
Рэднор положил трубку, задумчиво потер подбородок, затем сказал:
— Хорошо, Сид. Действуй.
— Но... — начал я.
— Никаких «но». Это твое дело. Вот ты и раскручивай его.
— Могу ли я воспользоваться данными Bona fides и других отделов? — спросил я, вставая с пакетом фотографий в руках.
— Сид, задействуй все ресурсы агентства, какие тебе нужны. — Он сделал приглашающий жест. — Но следи за расходами. Мы не можем позволить, чтобы высокая цена наших услуг привела к банкротству агентства. Если тебе понадобится кто-то в помощь, действуй через Долли или других руководителей отделов. Хорошо?
— Это не покажется им странным? Я хочу сказать... ведь раньше я почти не работал...
— Если они не выполнят твою просьбу, обращайся ко мне. — Взгляд Рэднора ничего не выражал.
— Хорошо. — Я направился к дверям. — Э-э-э... А кто... — Я остановился на пороге. — Кто получит деньги за профессиональный риск? Оперативник или агентство?
— Ты говорил, что готов работать бесплатно, — сухо заметил Рэднор.
— Именно так, — засмеялся я. — А на расходы дадут?
— Эта твоя машина просто уничтожает бензин.
— Не больше, чем другие, — запротестовал я.
— Ладно. Рассчитывай в среднем на тридцать в неделю. А на прочие расходы приложишь счета.
— Спасибо.
Он неожиданно улыбнулся одной из своих редких улыбок, так не соответствовавших его военной выправке, и начал плести очередную сложную метафору:
— Старт дан. Как ты проведешь заезд — зависит от твоего мастерства и своевременности действий. Я поручился репутацией агентства, что ты получишь результат. Мы не можем позволить себе проиграть. Помни об этом.
— Хорошо, — ответил я.
Превозмогая боль в животе, я потащился в Bona fides на третий этаж, размышляя, что пора бы Рэднору установить в здании лифт. Какая удача, что мне не надо обращаться в отдел розыска пропавших лиц, который разместился в заоблачных высотах шестого этажа. Очень характерно для Рэднора, размышлял я, что он выбрал это потрясающе пропорциональное, солидное здание на углу Кромвель-роуд, а не плоский современный офис, в котором его сотрудникам было бы гораздо удобнее и который, несомненно, оказался бы раз в десять дороже.
В подвале, кроме кухни, размещались архивы картотеки. На первом этаже с кабинетом Рэднора соседствовали две приемные, они же комнаты для бесед с клиентами, и отдел разводов. На втором этаже — отдел скачек, бухгалтерия, еще одна комната для бесед с клиентами и секретариат агентства. Еще выше — Bona fides, а над ним еще два этажа сужавшегося кверху здания занимали отдел розыска пропавших лиц и отдел охраны клиентов. Только отдел розыска пропавших лиц располагался в двух помещениях.
В Bona fides стоял обычный рабочий гул — шесть человек одновременно разговаривали по телефону. Руководитель отдела, утонув в кресле, одной рукой прижимал к себе трубку, а пальцем другой затыкал ухо. Этот высокий лысый мужчина в очках с полукруглыми стеклами, как всегда, был без пиджака, в потрепанном пуловере и поношенных серых фланелевых брюках. Казалось, у него имеется неиссякаемый запас старой одежды и по этой причине он никогда не носит новую. Рассыльный Джонс рассказывал в курилке, что жена пополняет его гардероб на распродажах.
Я подождал, пока он закончит длинный разговор с председателем правления стекольной фабрики. Бесценное качество Джека Коупленда заключалось в том, что он быстро и обстоятельно схватывал суть самых разных дел. Он говорил о стекольном производстве так, будто всю жизнь только этим и занимался. И я знал, что через пять минут с таким же знанием дела и обстоятельностью Джек сможет побеседовать с клерком городского управления. Существует основной список качеств, по которым работодатели судят о сотруднике: честность, добросовестность, уравновешенность и благоразумие. Джек не ограничивался ими и сочетал в себе также множество других. Доверие, которое испытывали к нему управляющие крупных промышленных фирм, свидетельствовало о его профессионализме и точности наблюдений. Он располагал огромной властью, но, казалось, не сознавал это, что делало его весьма милым начальником. После Рэднора он был самым влиятельным человеком в агентстве.
— Джек, — сказал я, когда он положил трубку, — пожалуйста, проверь для меня одного человека.
— Что случилось в отделе скачек, старина? — спросил Джек.
— Он не имеет отношения к скачкам.
— Кто же это?
— Некий Говард Крей. Не знаю, есть ли у него профессия. Он спекулирует на рынке акций. Страстный коллекционер кварцев.
Я назвал лондонский адрес Крея. Джек быстро все записал.
— Хорошо, Сид. Я поручу это одному из ребят, и вскоре мы дадим тебе предварительные сведения. Это срочно?
— Пожалуй.
— Хорошо. — Он вырвал лист из блокнота. — Джордж, ты еще готовишь отчет для того клиента, что занимается пряжей? Когда закончишь, для тебя будет еще одно задание.
— Джордж, — сказал я, — будь осторожен.
Они оба посмотрели на меня.
— Это неразорвавшаяся бомба, — пояснил я. — Будь осторожен со взрывателем.
— Приятное разнообразие после дела о пряже, — весело проговорил Джордж. — Не беспокойся, Сид. Пройду, как по канату.
Джек Коупленд уставился на меня через полукруглые стекла очков.
— Полагаю, Старик в курсе?
— Да, — кивнул я. — Речь идет о мошенничестве. Он сказал, что ты, если хочешь, можешь проверить у него.
— По-моему, нет необходимости, — улыбнулся он. — Это все?
— На сегодняшний день все. Спасибо.
— Просто ради формальности: это твое дело, или Долли, или чье?
— Думаю... мое.
— Угу. — Он взглянул на меня. — Ветер изменился, если я правильно понял?
— Кто знает? — засмеялся я.
Внизу в отделе скачек шла перестановка мебели. Долли с сосредоточенным видом руководила перемещением столов. Я спросил, что происходит, и она, просияв, объяснила:
— Шеф позвонил и сказал, что тебе нужно место для работы, и я послала Джонса стащить стол из отдела розыска пропавших лиц. Сейчас он принесет его. У нас здесь нет лишнего стола.
Череда ударов на лестнице возвестила о возвращении рассыльного Джонса вместе с неустойчивым шедевром столярного искусства.
— Никто не знает, сколько пропавших лиц они нашли, — ворчал Джонс. — Но, держу пари, им никогда не найти свое барахло. — С этими словами он исчез и вскоре вернулся со стулом.
— Что только не приходится делать ради тебя, — объявил Джонс, поставив стул передо мной. — Глупенькая птичка в машбюро теперь сидит на табуретке. Я с ней поболтал немного.
— Не мешало бы еще лампу, телефон... — я вошел во вкус.
— Не смеши меня, — фыркнула Долли. — Каждый раз, когда шеф покупает один стол, он нанимает двух сотрудников. Веришь ли, когда я пришла сюда пятнадцать лет назад, каждый из нас занимал отдельную комнату...
Перестановка мебели закончилась, мой стол втиснули в угол рядом со столом Долли. Я разложил на нем фотографии и принялся сортировать их. Ребята, которые проявляли пленку и печатали снимки для агентства, как обычно, отлично поработали. Они ухитрились увеличить крохотные негативы до фотографий девять на семь дюймов, причем снимки получились четкие и вполне читаемые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Лорд Хегборн не ответил.
— Сибери всегда был оживленным, преуспевающим, любимым зрителями ипподромом, — продолжал я. — А сейчас он чахнет просто на глазах. Удивительное совпадение: как только крупный делец заинтересуется землей, дела у ипподрома быстро начинают катиться вниз. В прошлом году Сибери выплатил дивиденды только по шесть пенсов на одну акцию, а в этом году у них убыток в три тысячи семьсот четырнадцать фунтов. Если в ближайшее время не принять меры, в будущем году Сибери уже не будет.
Лорд Хегборн молчал, уставясь в пол, держа в руке недоеденный сандвич.
— Кто занимался этой арифметикой? — наконец спросил он. — Рэднор?
— Нет... Я. Это очень просто. Я поехал в Торговую палату и там просмотрел балансовые отчеты Сибери за несколько последних лет. Утром позвонил биржевому маклеру и узнал нынешнюю стоимость акций. Вы легко можете проверить эти цифры.
— О нет, я не сомневаюсь в ваших данных. Я вспоминаю сейчас, что ходили слухи, будто вы к двадцати годам сделали себе состояние, играя на бирже.
— Люди склонны преувеличивать, — улыбнулся я. — Мой первый учитель, тренер, у которого я начинал, посоветовал вкладывать деньги в акции, и удача иногда улыбалась мне.
— Хм...
Снова долгая пауза. Он колебался, какое принять решение. Я не торопил его, но вздохнул с облегчением, когда он наконец спросил:
— Вы выполняете поручение Рэднора, и он знает все, что вы сказали мне?
— Да.
— Хорошо. — Он встал, отложив сандвич. — Можете передать Рэднору, что я согласен на расследование и надеюсь убедить своих коллег в его необходимости. Полагаю, вы приступите к работе немедленно?
Я кивнул.
— На обычных условиях?
— Не знаю, — ответил я. — Об этом, наверно, лучше поговорить с мистером Рэднором.
Я не знал, каковы у агентства обычные условия, и не хотел их обсуждать.
— Хорошо, Сид. Вы, конечно, понимаете, что не должно быть никакой утечки информации? Мы не можем позволить, чтобы Крей подал на нас в суд за клевету.
— Агентство всегда обеспечивает конфиденциальность.
Я мысленно усмехнулся. Рэднор прав. Люди платят за конфиденциальность. Почему бы и нет?
Глава 6
Когда на следующее утро я пришел в агентство, в отделе скачек царила тишина, главным образом потому, что Чико уехал сопровождать лошадей. Остальные, включая Долли, углубились в документы.
— Ты опять опоздал, — со вздохом заметила Долли, бросив на меня укоризненный взгляд. — Шеф хочет тебя видеть.
Я подмигнул ей и спустился вниз. Джоанн взглянула на часы.
— Он уже полчаса назад спрашивал о вас.
Я постучался и вошел. Рэднор сидел за столом и с карандашом в руках читал какие-то бумаги. Он посмотрел на меня и нахмурился.
— Почему так поздно?
— Живот болел, — сказал я.
— Не смешно, — резко ответил он и уже спокойнее добавил: — Впрочем, наверно, это не шутка.
— Нет, не шучу, но все же извиняюсь за опоздание. — На самом деле я даже был рад, потому что в агентстве впервые заметили, что меня нет. Раньше никто бы и слова не сказал, хотя бы я прогулял весь день.
— Как прошел разговор с лордом Хегборном? — спросил Рэднор. — Он заинтересовался?
— Да. Он согласился на расследование. Я сказал, чтобы об условиях он договаривался с вами.
— Хорошо. — Рэднор нажал кнопку на столе. — Джоани, свяжи меня с лордом Хегборном. Сначала позвони в его лондонскую квартиру.
— Да, сэр, — негромко прозвучал из селектора ее голос.
— Вот. — Рэднор придвинул ко мне большую коричневую картонную коробку. — Посмотри.
В коробке лежала толстая пачка глянцевых фотографий. Я просмотрел их одну за другой и с облегчением вздохнул. Резкость и чистота изображения оказались вполне удовлетворительны, кроме тех кадров, которые я делал, меняя экспозицию.
На столе у Рэднора зазвонил телефон. Он поднял трубку.
— Доброе утро, лорд Хегборн. Говорит Рэднор. Да, совершенно верно. — Он жестом указал мне на кресло. — И, разумеется, в случаях, подобных этому, мы должны подрузамевать доплату, если наши оперативники подвергнутся профессиональному риску... Да, как и в деле Кэленса. Да, именно так. Через несколько дней вы получите от нас предварительный отчет. Да... До свидания.
Рэднор положил трубку, задумчиво потер подбородок, затем сказал:
— Хорошо, Сид. Действуй.
— Но... — начал я.
— Никаких «но». Это твое дело. Вот ты и раскручивай его.
— Могу ли я воспользоваться данными Bona fides и других отделов? — спросил я, вставая с пакетом фотографий в руках.
— Сид, задействуй все ресурсы агентства, какие тебе нужны. — Он сделал приглашающий жест. — Но следи за расходами. Мы не можем позволить, чтобы высокая цена наших услуг привела к банкротству агентства. Если тебе понадобится кто-то в помощь, действуй через Долли или других руководителей отделов. Хорошо?
— Это не покажется им странным? Я хочу сказать... ведь раньше я почти не работал...
— Если они не выполнят твою просьбу, обращайся ко мне. — Взгляд Рэднора ничего не выражал.
— Хорошо. — Я направился к дверям. — Э-э-э... А кто... — Я остановился на пороге. — Кто получит деньги за профессиональный риск? Оперативник или агентство?
— Ты говорил, что готов работать бесплатно, — сухо заметил Рэднор.
— Именно так, — засмеялся я. — А на расходы дадут?
— Эта твоя машина просто уничтожает бензин.
— Не больше, чем другие, — запротестовал я.
— Ладно. Рассчитывай в среднем на тридцать в неделю. А на прочие расходы приложишь счета.
— Спасибо.
Он неожиданно улыбнулся одной из своих редких улыбок, так не соответствовавших его военной выправке, и начал плести очередную сложную метафору:
— Старт дан. Как ты проведешь заезд — зависит от твоего мастерства и своевременности действий. Я поручился репутацией агентства, что ты получишь результат. Мы не можем позволить себе проиграть. Помни об этом.
— Хорошо, — ответил я.
Превозмогая боль в животе, я потащился в Bona fides на третий этаж, размышляя, что пора бы Рэднору установить в здании лифт. Какая удача, что мне не надо обращаться в отдел розыска пропавших лиц, который разместился в заоблачных высотах шестого этажа. Очень характерно для Рэднора, размышлял я, что он выбрал это потрясающе пропорциональное, солидное здание на углу Кромвель-роуд, а не плоский современный офис, в котором его сотрудникам было бы гораздо удобнее и который, несомненно, оказался бы раз в десять дороже.
В подвале, кроме кухни, размещались архивы картотеки. На первом этаже с кабинетом Рэднора соседствовали две приемные, они же комнаты для бесед с клиентами, и отдел разводов. На втором этаже — отдел скачек, бухгалтерия, еще одна комната для бесед с клиентами и секретариат агентства. Еще выше — Bona fides, а над ним еще два этажа сужавшегося кверху здания занимали отдел розыска пропавших лиц и отдел охраны клиентов. Только отдел розыска пропавших лиц располагался в двух помещениях.
В Bona fides стоял обычный рабочий гул — шесть человек одновременно разговаривали по телефону. Руководитель отдела, утонув в кресле, одной рукой прижимал к себе трубку, а пальцем другой затыкал ухо. Этот высокий лысый мужчина в очках с полукруглыми стеклами, как всегда, был без пиджака, в потрепанном пуловере и поношенных серых фланелевых брюках. Казалось, у него имеется неиссякаемый запас старой одежды и по этой причине он никогда не носит новую. Рассыльный Джонс рассказывал в курилке, что жена пополняет его гардероб на распродажах.
Я подождал, пока он закончит длинный разговор с председателем правления стекольной фабрики. Бесценное качество Джека Коупленда заключалось в том, что он быстро и обстоятельно схватывал суть самых разных дел. Он говорил о стекольном производстве так, будто всю жизнь только этим и занимался. И я знал, что через пять минут с таким же знанием дела и обстоятельностью Джек сможет побеседовать с клерком городского управления. Существует основной список качеств, по которым работодатели судят о сотруднике: честность, добросовестность, уравновешенность и благоразумие. Джек не ограничивался ими и сочетал в себе также множество других. Доверие, которое испытывали к нему управляющие крупных промышленных фирм, свидетельствовало о его профессионализме и точности наблюдений. Он располагал огромной властью, но, казалось, не сознавал это, что делало его весьма милым начальником. После Рэднора он был самым влиятельным человеком в агентстве.
— Джек, — сказал я, когда он положил трубку, — пожалуйста, проверь для меня одного человека.
— Что случилось в отделе скачек, старина? — спросил Джек.
— Он не имеет отношения к скачкам.
— Кто же это?
— Некий Говард Крей. Не знаю, есть ли у него профессия. Он спекулирует на рынке акций. Страстный коллекционер кварцев.
Я назвал лондонский адрес Крея. Джек быстро все записал.
— Хорошо, Сид. Я поручу это одному из ребят, и вскоре мы дадим тебе предварительные сведения. Это срочно?
— Пожалуй.
— Хорошо. — Он вырвал лист из блокнота. — Джордж, ты еще готовишь отчет для того клиента, что занимается пряжей? Когда закончишь, для тебя будет еще одно задание.
— Джордж, — сказал я, — будь осторожен.
Они оба посмотрели на меня.
— Это неразорвавшаяся бомба, — пояснил я. — Будь осторожен со взрывателем.
— Приятное разнообразие после дела о пряже, — весело проговорил Джордж. — Не беспокойся, Сид. Пройду, как по канату.
Джек Коупленд уставился на меня через полукруглые стекла очков.
— Полагаю, Старик в курсе?
— Да, — кивнул я. — Речь идет о мошенничестве. Он сказал, что ты, если хочешь, можешь проверить у него.
— По-моему, нет необходимости, — улыбнулся он. — Это все?
— На сегодняшний день все. Спасибо.
— Просто ради формальности: это твое дело, или Долли, или чье?
— Думаю... мое.
— Угу. — Он взглянул на меня. — Ветер изменился, если я правильно понял?
— Кто знает? — засмеялся я.
Внизу в отделе скачек шла перестановка мебели. Долли с сосредоточенным видом руководила перемещением столов. Я спросил, что происходит, и она, просияв, объяснила:
— Шеф позвонил и сказал, что тебе нужно место для работы, и я послала Джонса стащить стол из отдела розыска пропавших лиц. Сейчас он принесет его. У нас здесь нет лишнего стола.
Череда ударов на лестнице возвестила о возвращении рассыльного Джонса вместе с неустойчивым шедевром столярного искусства.
— Никто не знает, сколько пропавших лиц они нашли, — ворчал Джонс. — Но, держу пари, им никогда не найти свое барахло. — С этими словами он исчез и вскоре вернулся со стулом.
— Что только не приходится делать ради тебя, — объявил Джонс, поставив стул передо мной. — Глупенькая птичка в машбюро теперь сидит на табуретке. Я с ней поболтал немного.
— Не мешало бы еще лампу, телефон... — я вошел во вкус.
— Не смеши меня, — фыркнула Долли. — Каждый раз, когда шеф покупает один стол, он нанимает двух сотрудников. Веришь ли, когда я пришла сюда пятнадцать лет назад, каждый из нас занимал отдельную комнату...
Перестановка мебели закончилась, мой стол втиснули в угол рядом со столом Долли. Я разложил на нем фотографии и принялся сортировать их. Ребята, которые проявляли пленку и печатали снимки для агентства, как обычно, отлично поработали. Они ухитрились увеличить крохотные негативы до фотографий девять на семь дюймов, причем снимки получились четкие и вполне читаемые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38