– Ну, честно говоря, пока что никто за нее не уплатил. Просто я выписал на прошлой неделе счет Джо. Конечно же, я не мог знать, что его застрелят. Послушайте, я могу ждать этих денег сколько угодно. У его жены и без этого достаточно забот и огорчений.
– Значит, счет за работу вы предъявили мистеру Векслеру?
– Да. Джо ведь не знал, кто это в него впоролся. Ну, понимаете, он возвращается однажды с ленча и видит, что на машине его появилась вмятина. Вот он и пригнал ее сюда, а мы тут привели ее быстренько в порядок. Бэдди отличный работник. Он работает у меня не больше месяца, но я вижу, что он намного лучше того парня, что раньше был на его месте.
– А не мог бы я поговорить с ним?
– Конечно, можете. Можете поговорить с ним прямо сейчас. Он сейчас занят ремонтом старого “форда”. Это здесь, на заднем дворе, вы сразу его там найдете.
– А как его фамилия?
– Мэннерс. Бэдди Мэннерс.
– Благодарю вас, – сказал Браун. Он извинился и направился во дворик за гаражом.
Высокий мускулистый мужчина в забрызганном краской комбинезоне красил с помощью пульверизатора синий “форд” с откидным верхом. Он бросил взгляд на приближающегося Брауна, но решив, по-видимому, что тот не к нему, не прервал своей работы.
– Мистер Мэннерс? – спросил Браун.
Мэннерс выключил пистолет распылителя и вопросительно посмотрел на Брауна.
– Да?
– Я из полиции, – сказал Браун. – Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.
– Из полиции? – переспросил Мэннерс. Он в недоумении пожал плечами. – Конечно, валяйте, задавайте свои вопросы.
– Насколько мне известно, вы тут делали для Джозефа Векслера определенную работу.
– Для кого?
– Для Джозефа Векслера.
– Векслер, Векслер... А, да, “шевроле”, пятьдесят девятая модель. Да, совершенно верно. Выправка левого переднего крыла и шпаклевка с окраской. Правильно. Я, знаете, запоминаю их по машинам, – улыбнулся он.
– Значит, как я понимаю, вам неизвестно, что произошло с мистером Векслером, не так ли?
– Зато мне известно, что произошло с его машиной, – сказал Мэннерс.
– Видите ли, он погиб в пятницу.
– Надо же, так влипнуть, – проговорил Мэннерс, и лицо его сразу стало серьезным. – Весьма сожалею об этом. Он немного помолчал и спросил: – Несчастный случай?
– Нет, его убили. Вы что, газет не читаете, мистер Мэннерс?
– Да видите ли, этот уик-энд я был довольно занят, потому что ездил в Бостон. Я, собственно, оттуда, и мне так нужно было повидаться со своей девушкой, понимаете? Вот у меня и не было времени заглянуть в газеты.
– А вы хорошо знали мистера Векслера? Мэннерс пожал плечами.
– Встречался я с ним всего два раза. Первый раз, когда он пригнал сюда машину, а второй – когда он пришел сюда как раз когда я ее красил. Он сказал тогда, что оттенок не совсем тот. Ну, я тогда заново смешал краску, подобрал колер и выкрасил заново. Вот, собственно, и все наше знакомство.
– И больше вы никогда не встречались с ним?
– Нет, никогда. Значит, он умер, да? Да, паршиво. А ведь он показался мне довольно симпатичным человеком. Симпатичным для такого еврейчика, естественно.
Браун спокойно поглядел прямо в глаза Мэннерсу.
– Почему вы так говорите о нем? – спросил он.
– Ну, просто потому, что он показался мне симпатичным, – пожал плечами Мэннерс.
– Я спрашиваю, почему вы назвали его “еврейчиком”?
– А, это? А как же его еще прикажете называть? И потом, вы разговаривали с ним хоть раз? С ума сойти можно. Говорит так, будто он только что приехал в Америку!
– А эта покраска, которую вы делали для него... вы спорили с ним насчет этого колера?
– Спорил? Нет, просто он сказал, что колер не совсем подходит к остальной окраске. Я сказал тогда, что – ладно, я подберу немного иначе. Вот, собственно, и все. Колер вообще бывает довольно сложно правильно подобрать, сами знаете. Так что я сделал как сумел. Мэннерс снова пожал плечами. – Я думаю, он остался доволен. Во всяком случае, он ничего не сказал, когда забирал машину.
– Так значит, вы потом еще раз разговаривали с ним?
– Нет, я видел его только эти два раза. Но если бы ему работа не понравилась, я бы наверняка узнал об этом от своего хозяина. Вот я и решил, что он доволен.
– А когда вы ездили в Бостон, мистер Мэннерс?
– В пятницу после работы.
– А в котором часу?
– Ну, работу свою я закончил где-то около трех. Так что я успел на поезд, отходивший в шестнадцать десять.
– Вы ехали один или с кем-нибудь?
– Один, – сказал Мэннерс.
– А как фамилия вашей девушки? Ну, той, что в Бостоне.
– А зачем это?
– Просто интересно.
– Мэри Нельсон. Она проживает в Уэст-Ньютоне. Если вы думаете, что я вам соврал насчет поездки в Бостон...
– Я не думаю, что вы солгали.
– Вы всегда можете проверить.
– Может быть, и проверим.
– Прекрасно, – Мэннерс пожал плечами. – А как его убили – этого еврейчика?
– Кто-то застрелил его.
– Надо же, паршивая штука, – сказал Мэннерс, сочувственно качая головой. – А он показался мне вполне приличным человечком.
– Да, вы правы. Так что позвольте, мистер Мэннерс, поблагодарить вас и простите, пожалуйста, что я вынужден был прервать вашу работу.
– Да нет, ничего страшного, – сказал Мэннерс. – Всегда к вашим услугам.
Браун вернулся ко входу в гараж. Батиста в этот момент заправлял бензином очередной автомобиль. Браун подождал, пока он отпустит клиента.
– А в котором часу Мэннерс закончил работу в пятницу? – спросил Браун после того, как клиент отъехал.
– Ну, примерно в половине третьего или в три, что-то вроде этого, – сказал Батиста.
Браун кивнул.
– А как насчет этой покраски, которую он делал для Векслера. Векслер что – жаловался вам?
– Ну, у него было замечание насчет первого колера, который подобрал Бэдди. Он не очень подходил к старой окраске. Но мы все сделали как нужно.
– Они не ссорились?
– Нет, насколько мне известно. Меня как раз не было здесь, когда Джо приходил смотреть и сказал об этом Бэдди. Но Бэдди вообще спокойный парень. Просто он составил новый колер, более подходящий к прежней окраске машины, и все сделал как надо.
Браун снова кивнул.
– Ну, что ж, большое спасибо, мистер Батиста. – Не стоит благодарности, – ответил Батиста. – Вы в самом деле отказываетесь от сигары? Не стесняйтесь, возьмите хоть одну, – он широко улыбнулся. – Выкурите ее после ленча.
* * *
Карелла находился в это время в управлении полиции в центре города, где детективам демонстрировали задержанных накануне правонарушителей.
Уиллис с утра был в бегах, встречаясь с известными наркоманами района, пытаясь найти среди них того, кто мог бы сообщить ему хоть что-нибудь о наркомане по имени Энтони Ла-Скала.
Ди-Мэо отправился на розыски еще двух выявленных по картотеке преступников, которые в свое время были арестованы Бертом Клингом, получили свой срок и были выпущены из тюрьмы в прошлом году.
Сам Клинг в это время находился в похоронном бюро, где они вместе с Ралфом Таунсендом делали последние приготовления к похоронам Клер, которые должны были состояться на следующий день.
Поэтому Боб О’Брайен был совершенно один в дежурке, когда зазвонил телефон. Он рассеянно снял трубку, поднес ее к уху и сказал в микрофон: “Восемьдесят седьмой полицейский участок. О’Брайен слушает”. Звонок этот застал его прямо на середине отчета, который он старательно печатал, подробно излагая результаты своего длительного пребывания в качестве осведомителя на работе в парикмахерской. Все его мысли были сосредоточены на содержании отчета, однако сержант Дейв Мэрчисон вывел его из задумчивости.
– Боб, это говорит Дейв снизу, я сижу сейчас на коммутаторе. Только что мне позвонил патрульный Оливье, совершающий обход Южных.
– Ну и?..
– На тротуаре он обнаружил Мейера в бессознательном состоянии и сильно избитого.
– Кого?
– Мейера.
– Нашего Мейера?
– А какого же еще? Конечно, нашего Мейера.
– Господи, да что же это творится? Что они там – открыли охотничий сезон на полицейских? Так где, ты говоришь, его нашли?
– Да я уже отправил туда санитарную машину. Он скорее всего сейчас на пути в больницу.
– А кто это сделал, Дейв?
– Понятия не имею. Патрульный сказал, что он валялся там в луже собственной крови.
– Слушай, мне, наверное, лучше сразу поехать к нему в больницу. Дейв, не позвонишь ли лейтенанту? А кроме того, постарайся срочно направить сюда кого-нибудь, чтобы сидел на телефоне, ладно? Я ведь тут совершенно один.
– Ты хочешь, чтобы я позвонил кому-нибудь и вызвал на работу.
– Не знаю уж, что тебе и сказать. Ведь тут наверху обязательно должен дежурить хотя бы один детектив.
Знаешь, ты лучше поговори об этом с лейтенантом. Мне чертовски не хотелось бы портить кому-то выходной.
– Ладно, я переговорю с лейтенантом. А пока, может быть, Мисколо посидит там у вас?
– Да, попроси пока его. Так какая, ты говоришь, это больница?
– Главная городская.
– Немедленно выезжаю туда. Большое спасибо, Дейв.
– Хорошо, – сказал Мэрчисон и повесил трубку.
О’Брайен, опустив трубку, выдвинул верхний ящик стола, достал оттуда револьвер, пристегнул кобуру к поясу, набросил пиджак и шляпу и театрально раскланялся с пустой комнатой. Сбежав вниз по лестнице, он помахал рукой сидевшему там Мерчисону и выбежал на залитую октябрьским солнцем улицу.
Да, неплохое начало у этой недели, ничего не скажешь.
Понедельник – день тяжелый.
Глава 10
Терри Гленнон был задержан в четыре часа дня. К этому времени в дежурном помещении успела собраться уже целая компания здоровенных детективов, которые с напускным безразличием приглядывались к парнишке в наручниках, требовавшему объяснения, за что это его приволокли в участок.
Боб О’Брайен, который взял на себя роль самого любезного из полицейских, приступил к объяснениям: Мы приволокли тебя в полицейский участок потому, что мы считаем, что именно ты вместе со своими дружками избил сегодня до полусмерти одного из наших полицейских. Надеюсь, ты удовлетворен ответом?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказал Гленнон.
– Я говорю о полицейском в ранге детектива, которого зовут Мейером Мейером, – любезно продолжил свои пояснения О’Брайен. – Сейчас он находится в Центральной городской больнице, где ему оказывают помощь. Он получил множество ссадин, кровоподтеков, подозревают также сотрясение мозга. Ну, как – картина постепенно проясняется?
– И все равно – я не знаю, о чем вы толкуете.
– Ну, что ж, прекрасно. Можешь играть в молчанку, – сказал О’Брайен. – Времени у нас достаточно. Во время ленча я съездил в больницу, и Мейер сам сообщил мне, что сегодня он нанес визит на квартиру Гленнонов, где молодой парень по имени Терри Гленнон очень рассердился на то, что детектив Мейер позволил себе разговаривать с его матерью. Мать, по словам Мейера, отпустила несколько саркастических замечаний по поводу некоторых друзей ее сына. Понимаете, о чем идет речь, Гленнон?
– Да, я помню, как он приходил.
– Вот видите, а, может, вы теперь постараетесь припомнить, куда это вы пропали после того, как ваши дружки напали целой группой на Мейера?
– Никуда я не пропадал. Я гулял себе в своем квартале. А кроме того, ни на кого я не нападал – ничего подобного не было.
– В вашем квартале тебя не было, Гленнон. Мы разыскивали тебя с самого полудня.
– Ну, я прошвырнулся немножко, – сказал Гленнон. – Ну и что из этого?
– Ничего особенного, – вмешался в разговор Карелла. – Каждый имеет право прогуляться. Закон этого не запрещает. – Он мило улыбнулся и спросил. – А куда ты направился после того, как вышел из дома, припомни-ка, Гленнон?
– Я пошел в центр.
– И куда именно ты пошел в центре? – спросил Уиллис.
– Я зашел в кондитерскую.
– В какую именно кондитерскую? – спросил Браун.
– В ту, что на углу.
– И сколько ты там пробыл? – спросил Ди-Мэо.
– Не знаю. Час, а может – два. Откуда мне знать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27