Плакат на дверях рекламировал некое новшество под названием «спиннинг», которое предполагало сидение на велосипеде в течение часа и вращение педалей до позеленения. Десять лет назад завсегдатаи зала не оставили бы от него и камня на камне за одно только предположение, что он может быть использован для подобных целей.
Цветущая блондинка в красном гимнастическом трико проводила меня в кабинет Пита – последний бастион бурного прошлого этого зала. Рекламные плакаты соревнований по поднятию тяжестей и шоу «Мистер Вселенная» соседствовали на стенах с фотографиями самого Пита, а также Стива Ривза, Джо Уэйдера и, как ни странно, борца Халка Хогана. В стеклянной витрине красовались трофеи соревнований по бодибилдингу, а за сосновым столом, видавшим лучшие времена, восседал Пит собственной персоной. С возрастом мышцы его немного утратили былую упругость, но все же фигура его по-прежнему впечатляла; стригся он коротко, на военный манер. В этом зале я занимался шесть лет, а потом меня произвели в детективы, и я начал губить здоровье.
Пит поднялся и приветливо кивнул, не вынимая рук из карманов. Свободно сидящая футболка, тем не менее, не могла скрыть внушительные размеры его плеч и рук.
– Сколько лет, сколько зим, – проговорил он. – Мне жаль, что все так случилось с... – он умолк, махнув головой, адресуя свой жест прошлому и тому, что оно хранило.
Я в свою очередь кивнул и прислонился к картотечному шкафчику, украшенному наклейками с рекламой журналов о здоровье.
– Что, Пит, перешел на спиннинг?
Он поморщился.
– Да, пришлось, но с этого я имею две сотни в час. У меня наверху в зале сорок велотренажеров. Даже будь у меня печатный станок, мне бы больше не заработать.
– Стивен Бартон здесь?
Пит пнул невидимую преграду на зашарканном полу.
– С неделю уже не показывается. У него неприятности?
– Не знаю, – ответил я. – А что, похоже на то?
Пит, морщась, медленно сел, выставив вперед ноги. Годы нагрузок не прошли даром, наградив его слабостью в коленях и артритом.
– Да ты не первый о нем спрашиваешь. Им уже интересовались на этой неделе. Вчера парочка ребят в дешевеньких костюмчиках заглядывала ко мне: им он тоже зачем-то понадобился. Одного я узнал. Это Сол Инцерилло, хорош был в среднем весе, пока не стал дурь пробовать.
– Помню его, – откликнулся я и добавил помолчав:
– А сейчас, я слышал, он в подручных у старика Ферреры.
– Может быть, может быть, – закивал Пит. – Поговаривали, что он и на ринге на него работал. Тут наркота замешана?
– Не знаю, – ответил я. Пит стрельнул в меня глазами: хотел понять, лгу я или нет. Решив, что я не соврал, он снова уставился на носки своих кроссовок. – Ты не слышал о каких-нибудь стычках между Санни и его стариком, к чему мог иметь отношение Стивен Бартон?
– Что между ними ни тишь да гладь, это точно. Не зря же Инцерилло сюда притащился и своими резиновыми подошвами мне пол изгадил. Но я не подумал, что и Бартон с этим связан.
Я перешел к Кэтрин Деметр:
– Ты не помнишь девушку, что последнее время была с Бартоном? Может быть, она иногда здесь появлялась. Темноволосая, с короткой стрижкой, прикус чуть неправильный, ей около тридцати или немного больше.
– У Бартона девиц хоть пруд пруди. Но эту я что-то не припомню. Обычно я не обращаю на них внимания, разве что какая окажется посмышленее Бартона, что меня удивляет.
– Это понятно, – согласился я. – Но эта, скорее всего, была умнее. А из Бартона боксер хороший?
– Что дурной, это уж точно. Таблетки проели у него мозги, сделали из него бешеного, а умения не прибавили. Он дерется, как ненормальный, а толку мало. Моя старуха могла бы его одолеть. – Пит внимательно посмотрел на меня. – Я знал, чем он промышляет, но здесь он ничего не продавал. А если бы попробовал, он бы у меня этим дерьмом подавился.
Я не стал разубеждать Пита. Стероиды теперь используются сплошь и рядом, и не в его силах что-либо изменить, остается лишь сыпать пустыми угрозами.
Пит облизнул губы и медленно подобрал ноги.
– Он многим женщинам нравился. Такой бугай, и язык хорошо подвешен. Одним женщинам нужна опора. Некоторым просто нравится трахаться с таким здоровяком, а есть и такие, что надеются на защиту. Им кажется, что этот парень станет о них заботиться, если они ему уступят.
– Жаль, что она выбрала Стивена Бартона, – искренне пожалел я.
– Да-а, – согласился Пит. – Может, она не была такой уж умной.
Я прихватил с собой спортивную форму и полтора часа поработал в зале. Мне давненько не приходилось тренироваться по всем правилам. Чтобы не сесть в лужу, я не стал заниматься на скамье, а решил дать нагрузку мышцам плеч, спины и рук. Упражнения приносили приятное ощущение от движения налитых силой бицепсов.
Пожалуй, я все еще неплохо выглядел: при росте в шесть футов сохранял комплекцию тяжелоатлета – широкие плечи, четко обозначенные мышцы плеча и совсем не птичью грудь. Кроме того, не успел накопиться жир, что я сбросил за год. Шевелюра пока не начала редеть, но седина предательски прокрадывалась от висков к затылку и кое-где успела добраться и до челки. Серо-голубые глаза сохранили ясность, однако пережитое оставило свои глубокие следы у глаз и рта на слегка вытянутом лице. Чисто выбритый, с аккуратной стрижкой, да в хорошем костюме при выгодном освещении я выглядел еще вполне прилично: не старше своих тридцати четырех, и то хорошо, учитывая, что за полгода, прошедшие со смерти жены и дочери, я не помню, чтобы спал спокойно или радовался чему-либо.
Закончив занятия, я сложил вещи и, отказавшись от предложенного Питом протеинового коктейля, от которого разило гнилыми бананами, предпочел выпить кофе. Впервые за много недель мне удалось расслабиться. Я чувствовал пульсирующие в теле эндорфины и ощущал растущую приятную тяжесть в плечах и спине.
Моей следующей целью стал универмаг «Деврис». Управляющий персоналом отрекомендовался руководителем людскими ресурсами. Как и все его коллеги повсеместно, он меньше всего располагал к себе. Рядом с таким типом невольно возникало чувство, что тому, кто с легкостью необыкновенной ставит знак равенства между людьми и ресурсами, для кого они находятся в одном ряду с нефтью, кирпичом и вагонетками в шахтах, тому следует доверять разве что должность тюремщика. Другими словами, Тимоти Кэри был первостатейным самодовольным мерзавцем от коротко остриженных крашеных волос до носков лакированных башмаков.
Утром я позвонил его секретарше, чтобы договориться о встрече с ним, и сказал, что исполняю обязанности поверенного в деле о наследстве, которое предстоит получить мисс Деметр. Кэри и его секретарша оказались два сапога пара. С цепным псом было бы несравненно приятнее иметь дело, и проще проскользнуть мимо него, чем мимо нее.
– Мой клиент заинтересован в том, чтобы как можно скорее установить контакт с мисс Деметр, – сообщил я Кэри, когда мы сидели в его небольшом вылизанном кабинете. – Завещание крайне детализировано, и оформление требует заполнения многих бумаг.
– А как имя вашего клиента?
– Боюсь, что не могу вам ответить. Уверен, что вы меня поймете.
Кэри сделал вид, что понял, но было видно, что удовольствия это ему не доставило. Он откинулся в кресло и легонько погладил свой дорогой шелковый галстук, пропустив его между пальцами. Галстук Кэри не мог быть дешевым. Такого нельзя было даже предположить. Четкие линии на его рубашке создавали впечатление, что ее только что достали из пакета, если допустить, что Тимоти Кэри мог иметь отношение к такой плебейской вещи, как пластиковая упаковка. Если он и посещал магазин, то это выглядело как сошествие с небес ангела, но ангела, имевшего вид, словно он перед этим подхватил неприятный душок.
– Мисс Деметр должна была выйти на работу вчера, – сообщил Кэри, справившись в лежавшем на столе досье. – После понедельника, ее выходного дня, она не появлялась.
– А выходной в понедельник – это явление обычное? – вопрос мало занимал меня, но таким образом я стремился отвлечь внимание Кэри от досье. Изабелла Бартон не знала адрес Кэтрин Деметр. Обычно Кэтрин звонила ей или секретарь миссис Бартон оставляла в универмаге записку для Кэтрин. Кэри просветлел, когда появилась возможность поговорить на милую его сердцу тему, и он охотно принялся разглагольствовать о вариантах рабочих графиков. Я же тем временем запомнил адрес Кэтрин и ее регистрационный номер в службе социального страхования. Более того, мне удалось перебить его речь вопросом о том, не была ли Кэтрин Деметр в последний день работы больна или чем-либо встревожена.
– Подобными сведениями я не располагаю. Отсутствие мисс Деметр ставит под вопрос ее дальнейшую работу у нас, – самодовольно заключил он. – Буду рад, если ее наследство окажется значительным.
В его чувствах по этому поводу я очень сомневался.
Не сразу и без всякого удовольствия, но Кэри все же позволил мне поговорить с женщиной, работавшей вместе с Кэтрин в ее последнюю смену. Мы встретились в кабинете администратора. Женщину звали Марта Фридман. На вид я дал ей шестьдесят с небольшим. У нее были рыжие крашеные волосы, полная фигура, а лицо покрывал такой толстенный слой косметики, что по сравнению с ним многоярусные джунгли Амазонки выглядели бы кисеей. Но она очень старалась мне помочь. В субботу она работала вместе с Кэтрин Деметр в отделе посуды. Они оказались вместе в первый раз. Помощница миссис Фридман заболела, и кто-то должен был ее заменить на час, остававшийся до закрытия магазина.
– Вы не заметили в ее поведении чего-либо необычного? – спросил я, в то время как миссис Фридман, пользуясь возможностью, украдкой косила глазом в бумаги на столе хозяина кабинета.
– Может быть, она была чем-то взволнована или расстроена?
Миссис Фридман наморщила лоб, припоминая.
– Она разбила фарфоровую вазу. Она как раз показывала ее покупателю и уронила. А когда я оглянулась, она бежала через зал к эскалаторам. Даже если ей стало нехорошо, так вести себя неприлично.
– А ей действительно стало плохо?
– Она так сказала, но зачем бежать к эскалаторам, если у нас на каждом этаже есть туалетные комнаты для персонала.
Мне показалось, миссис Фридман о чем-то не договаривает. Ей нравилось внимание и хотелось подольше им насладиться. Я доверительно наклонился к ней.
– А что вы об этом думаете, миссис Фридман?
Она кокетливо поправила волосы и в свою очередь наклонилась ко мне, даже слегка коснувшись моей руки – для большего эффекта.
– Она кого-то увидела и пыталась догнать, пока этот человек не вышел из магазина. Наш охранник Том – он дежурит у восточного входа – рассказал мне, что она пронеслась мимо него на улицу, и там стала смотреть во все стороны. Нам не разрешается в рабочее время покидать магазин. Тому следовало бы сообщить об этом начальству, но он сказал только мне. Том – черный, но парень свой.
– А кто, по-вашему, это мог быть?
– Не знаю. Она отказалась об этом говорить. У нее нет друзей среди персонала, насколько мне известно. И теперь я понимаю почему.
Я поговорил с охранником и администратором, но они мало что смогли добавить к рассказу миссис Фридман. Я заехал в закусочную, выпил кофе, затем отправился к себе на квартиру. Прихватив маленький черный мешочек, подарок Эйнджела, я взял такси и поехал по адресу, где жила Кэтрин Деметр.
Глава 7
Интересующая меня квартира находилась в одном их четырехэтажных реконструированных кирпичных домов в Гринпойнте, части Бруклина, населенной преимущественно итальянцами, ирландцами и поляками, среди которых немало бывших активистов «Солидарности». Именно со стапелей металлургического завода Гринпойнта, бывшего тогда промышленным центром Бруклина, сошел броненосец северян «Монитор», который противостоял броненосцу южан «Мерримаку» во время Гражданской войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Цветущая блондинка в красном гимнастическом трико проводила меня в кабинет Пита – последний бастион бурного прошлого этого зала. Рекламные плакаты соревнований по поднятию тяжестей и шоу «Мистер Вселенная» соседствовали на стенах с фотографиями самого Пита, а также Стива Ривза, Джо Уэйдера и, как ни странно, борца Халка Хогана. В стеклянной витрине красовались трофеи соревнований по бодибилдингу, а за сосновым столом, видавшим лучшие времена, восседал Пит собственной персоной. С возрастом мышцы его немного утратили былую упругость, но все же фигура его по-прежнему впечатляла; стригся он коротко, на военный манер. В этом зале я занимался шесть лет, а потом меня произвели в детективы, и я начал губить здоровье.
Пит поднялся и приветливо кивнул, не вынимая рук из карманов. Свободно сидящая футболка, тем не менее, не могла скрыть внушительные размеры его плеч и рук.
– Сколько лет, сколько зим, – проговорил он. – Мне жаль, что все так случилось с... – он умолк, махнув головой, адресуя свой жест прошлому и тому, что оно хранило.
Я в свою очередь кивнул и прислонился к картотечному шкафчику, украшенному наклейками с рекламой журналов о здоровье.
– Что, Пит, перешел на спиннинг?
Он поморщился.
– Да, пришлось, но с этого я имею две сотни в час. У меня наверху в зале сорок велотренажеров. Даже будь у меня печатный станок, мне бы больше не заработать.
– Стивен Бартон здесь?
Пит пнул невидимую преграду на зашарканном полу.
– С неделю уже не показывается. У него неприятности?
– Не знаю, – ответил я. – А что, похоже на то?
Пит, морщась, медленно сел, выставив вперед ноги. Годы нагрузок не прошли даром, наградив его слабостью в коленях и артритом.
– Да ты не первый о нем спрашиваешь. Им уже интересовались на этой неделе. Вчера парочка ребят в дешевеньких костюмчиках заглядывала ко мне: им он тоже зачем-то понадобился. Одного я узнал. Это Сол Инцерилло, хорош был в среднем весе, пока не стал дурь пробовать.
– Помню его, – откликнулся я и добавил помолчав:
– А сейчас, я слышал, он в подручных у старика Ферреры.
– Может быть, может быть, – закивал Пит. – Поговаривали, что он и на ринге на него работал. Тут наркота замешана?
– Не знаю, – ответил я. Пит стрельнул в меня глазами: хотел понять, лгу я или нет. Решив, что я не соврал, он снова уставился на носки своих кроссовок. – Ты не слышал о каких-нибудь стычках между Санни и его стариком, к чему мог иметь отношение Стивен Бартон?
– Что между ними ни тишь да гладь, это точно. Не зря же Инцерилло сюда притащился и своими резиновыми подошвами мне пол изгадил. Но я не подумал, что и Бартон с этим связан.
Я перешел к Кэтрин Деметр:
– Ты не помнишь девушку, что последнее время была с Бартоном? Может быть, она иногда здесь появлялась. Темноволосая, с короткой стрижкой, прикус чуть неправильный, ей около тридцати или немного больше.
– У Бартона девиц хоть пруд пруди. Но эту я что-то не припомню. Обычно я не обращаю на них внимания, разве что какая окажется посмышленее Бартона, что меня удивляет.
– Это понятно, – согласился я. – Но эта, скорее всего, была умнее. А из Бартона боксер хороший?
– Что дурной, это уж точно. Таблетки проели у него мозги, сделали из него бешеного, а умения не прибавили. Он дерется, как ненормальный, а толку мало. Моя старуха могла бы его одолеть. – Пит внимательно посмотрел на меня. – Я знал, чем он промышляет, но здесь он ничего не продавал. А если бы попробовал, он бы у меня этим дерьмом подавился.
Я не стал разубеждать Пита. Стероиды теперь используются сплошь и рядом, и не в его силах что-либо изменить, остается лишь сыпать пустыми угрозами.
Пит облизнул губы и медленно подобрал ноги.
– Он многим женщинам нравился. Такой бугай, и язык хорошо подвешен. Одним женщинам нужна опора. Некоторым просто нравится трахаться с таким здоровяком, а есть и такие, что надеются на защиту. Им кажется, что этот парень станет о них заботиться, если они ему уступят.
– Жаль, что она выбрала Стивена Бартона, – искренне пожалел я.
– Да-а, – согласился Пит. – Может, она не была такой уж умной.
Я прихватил с собой спортивную форму и полтора часа поработал в зале. Мне давненько не приходилось тренироваться по всем правилам. Чтобы не сесть в лужу, я не стал заниматься на скамье, а решил дать нагрузку мышцам плеч, спины и рук. Упражнения приносили приятное ощущение от движения налитых силой бицепсов.
Пожалуй, я все еще неплохо выглядел: при росте в шесть футов сохранял комплекцию тяжелоатлета – широкие плечи, четко обозначенные мышцы плеча и совсем не птичью грудь. Кроме того, не успел накопиться жир, что я сбросил за год. Шевелюра пока не начала редеть, но седина предательски прокрадывалась от висков к затылку и кое-где успела добраться и до челки. Серо-голубые глаза сохранили ясность, однако пережитое оставило свои глубокие следы у глаз и рта на слегка вытянутом лице. Чисто выбритый, с аккуратной стрижкой, да в хорошем костюме при выгодном освещении я выглядел еще вполне прилично: не старше своих тридцати четырех, и то хорошо, учитывая, что за полгода, прошедшие со смерти жены и дочери, я не помню, чтобы спал спокойно или радовался чему-либо.
Закончив занятия, я сложил вещи и, отказавшись от предложенного Питом протеинового коктейля, от которого разило гнилыми бананами, предпочел выпить кофе. Впервые за много недель мне удалось расслабиться. Я чувствовал пульсирующие в теле эндорфины и ощущал растущую приятную тяжесть в плечах и спине.
Моей следующей целью стал универмаг «Деврис». Управляющий персоналом отрекомендовался руководителем людскими ресурсами. Как и все его коллеги повсеместно, он меньше всего располагал к себе. Рядом с таким типом невольно возникало чувство, что тому, кто с легкостью необыкновенной ставит знак равенства между людьми и ресурсами, для кого они находятся в одном ряду с нефтью, кирпичом и вагонетками в шахтах, тому следует доверять разве что должность тюремщика. Другими словами, Тимоти Кэри был первостатейным самодовольным мерзавцем от коротко остриженных крашеных волос до носков лакированных башмаков.
Утром я позвонил его секретарше, чтобы договориться о встрече с ним, и сказал, что исполняю обязанности поверенного в деле о наследстве, которое предстоит получить мисс Деметр. Кэри и его секретарша оказались два сапога пара. С цепным псом было бы несравненно приятнее иметь дело, и проще проскользнуть мимо него, чем мимо нее.
– Мой клиент заинтересован в том, чтобы как можно скорее установить контакт с мисс Деметр, – сообщил я Кэри, когда мы сидели в его небольшом вылизанном кабинете. – Завещание крайне детализировано, и оформление требует заполнения многих бумаг.
– А как имя вашего клиента?
– Боюсь, что не могу вам ответить. Уверен, что вы меня поймете.
Кэри сделал вид, что понял, но было видно, что удовольствия это ему не доставило. Он откинулся в кресло и легонько погладил свой дорогой шелковый галстук, пропустив его между пальцами. Галстук Кэри не мог быть дешевым. Такого нельзя было даже предположить. Четкие линии на его рубашке создавали впечатление, что ее только что достали из пакета, если допустить, что Тимоти Кэри мог иметь отношение к такой плебейской вещи, как пластиковая упаковка. Если он и посещал магазин, то это выглядело как сошествие с небес ангела, но ангела, имевшего вид, словно он перед этим подхватил неприятный душок.
– Мисс Деметр должна была выйти на работу вчера, – сообщил Кэри, справившись в лежавшем на столе досье. – После понедельника, ее выходного дня, она не появлялась.
– А выходной в понедельник – это явление обычное? – вопрос мало занимал меня, но таким образом я стремился отвлечь внимание Кэри от досье. Изабелла Бартон не знала адрес Кэтрин Деметр. Обычно Кэтрин звонила ей или секретарь миссис Бартон оставляла в универмаге записку для Кэтрин. Кэри просветлел, когда появилась возможность поговорить на милую его сердцу тему, и он охотно принялся разглагольствовать о вариантах рабочих графиков. Я же тем временем запомнил адрес Кэтрин и ее регистрационный номер в службе социального страхования. Более того, мне удалось перебить его речь вопросом о том, не была ли Кэтрин Деметр в последний день работы больна или чем-либо встревожена.
– Подобными сведениями я не располагаю. Отсутствие мисс Деметр ставит под вопрос ее дальнейшую работу у нас, – самодовольно заключил он. – Буду рад, если ее наследство окажется значительным.
В его чувствах по этому поводу я очень сомневался.
Не сразу и без всякого удовольствия, но Кэри все же позволил мне поговорить с женщиной, работавшей вместе с Кэтрин в ее последнюю смену. Мы встретились в кабинете администратора. Женщину звали Марта Фридман. На вид я дал ей шестьдесят с небольшим. У нее были рыжие крашеные волосы, полная фигура, а лицо покрывал такой толстенный слой косметики, что по сравнению с ним многоярусные джунгли Амазонки выглядели бы кисеей. Но она очень старалась мне помочь. В субботу она работала вместе с Кэтрин Деметр в отделе посуды. Они оказались вместе в первый раз. Помощница миссис Фридман заболела, и кто-то должен был ее заменить на час, остававшийся до закрытия магазина.
– Вы не заметили в ее поведении чего-либо необычного? – спросил я, в то время как миссис Фридман, пользуясь возможностью, украдкой косила глазом в бумаги на столе хозяина кабинета.
– Может быть, она была чем-то взволнована или расстроена?
Миссис Фридман наморщила лоб, припоминая.
– Она разбила фарфоровую вазу. Она как раз показывала ее покупателю и уронила. А когда я оглянулась, она бежала через зал к эскалаторам. Даже если ей стало нехорошо, так вести себя неприлично.
– А ей действительно стало плохо?
– Она так сказала, но зачем бежать к эскалаторам, если у нас на каждом этаже есть туалетные комнаты для персонала.
Мне показалось, миссис Фридман о чем-то не договаривает. Ей нравилось внимание и хотелось подольше им насладиться. Я доверительно наклонился к ней.
– А что вы об этом думаете, миссис Фридман?
Она кокетливо поправила волосы и в свою очередь наклонилась ко мне, даже слегка коснувшись моей руки – для большего эффекта.
– Она кого-то увидела и пыталась догнать, пока этот человек не вышел из магазина. Наш охранник Том – он дежурит у восточного входа – рассказал мне, что она пронеслась мимо него на улицу, и там стала смотреть во все стороны. Нам не разрешается в рабочее время покидать магазин. Тому следовало бы сообщить об этом начальству, но он сказал только мне. Том – черный, но парень свой.
– А кто, по-вашему, это мог быть?
– Не знаю. Она отказалась об этом говорить. У нее нет друзей среди персонала, насколько мне известно. И теперь я понимаю почему.
Я поговорил с охранником и администратором, но они мало что смогли добавить к рассказу миссис Фридман. Я заехал в закусочную, выпил кофе, затем отправился к себе на квартиру. Прихватив маленький черный мешочек, подарок Эйнджела, я взял такси и поехал по адресу, где жила Кэтрин Деметр.
Глава 7
Интересующая меня квартира находилась в одном их четырехэтажных реконструированных кирпичных домов в Гринпойнте, части Бруклина, населенной преимущественно итальянцами, ирландцами и поляками, среди которых немало бывших активистов «Солидарности». Именно со стапелей металлургического завода Гринпойнта, бывшего тогда промышленным центром Бруклина, сошел броненосец северян «Монитор», который противостоял броненосцу южан «Мерримаку» во время Гражданской войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72