– Отец знал, что ему предстоит участвовать в сражении, и понимал, что, если он умрет, секрет погибнет вместе с ним, если только он не поделится им с тобой…
– Если ваш отец действительно знал какой-то секрет, который в свое время передал ему его отец, он, думаю, вряд ли стал бы подвергать свою жизнь опасности, не позаботившись о том, чтобы оставить секрет одному из сыновей… – заметила Изобел.
Майкл задумчиво покачал головой:
– А что, если наш дед не успел передать секрет до того, как отправился в Святую землю с сердцем Роберта Брюса?
– Ну нет, – возразил Генри, – я уверен, что отец знал секрет. В конце концов, ты же сам только что рассказал мне, что, если верить документам, дед вызвался предоставить тамплиерам убежище здесь, в Шотландии. Если он принял на себя ответственность за такую великую ценность, как сокровища тамплиеров, наверняка он сообщил об этом нашему отцу, и отец не раз намекал нам на это.
Майкл кивнул:
– Изобел права: отец нашел бы способ передать секрет нам, но, возможно, он хотел, чтобы ты, Генри, узнал о секрете от кого-то другого – того, кому он доверял и кто, возможно, помогал ему спрятать сокровища…
– Тогда, – пожал плечами Генри, – к сегодняшнему дню я так или иначе узнал бы секрет. В конце концов, сейчас мне уже тридцать четыре года, и я вот уже двадцать лет глава клана…
– Может быть, этот человек внезапно умер и не успел вам его передать? – предположила Изобел.
– В таком случае мы снова возвращаемся к этому письму. Если не ошибаюсь, Генри, перед нами единственное письмо отца, адресованное непосредственно тебе, – во всяком случае, других среди его бумаг я не видел. Или другие все-таки есть?
– Нет. – Судя по виду Генри, вопрос брата его весьма удивил. – Обычно отец если и давал мне какие-нибудь указания, то в письмах, адресованных маме; чаще же всего он не писал писем, когда был в отлучке, а передавал свои указания устно через странствующих монахов, направлявшихся в наши края, причем среди документов отца я не видел ни одного послания, адресованного кому-то лично.
– Странно, – произнес Майкл, – но я абсолютно не помню, какие отношения были у отца с матерью. Впрочем, я тогда был слишком мал, но не ты ли, брат, говорил, что они сейчас представляются тебе довольно натянутыми?
– Возможно, – Генри прищелкнул пальцами, – существует еще кто-то, кому известен этот секрет – или часть секрета. Как бы то ни было, брат, письмо, которое ты сейчас держишь в руках, – единственное наставление отца, адресованное непосредственно мне, которое нам с тобой удалось обнаружить. Странно, что до сих пор это не приходило мне в голову…
Майкл вскинул брови.
– Очевидно, – предположил он, – до сих пор мы искали официальные указания отца, но, возможно, отец надеялся, что не умрет, не успев передать секрет тебе лично.
Генри нахмурился:
– Вероятно, нам стоит тщательнее исследовать письмо. Как правильно заметила леди Изобел, в письме действительно есть слова о тропе истины, и это единственные указания подобного рода, оставшиеся после отца.
– Может быть, – предложила Изобел, – следует снять копию с последних строк письма?
– Не думаю, – возразил Майкл, – я и так уже успел запомнить их наизусть. Все эти годы Генри носил письмо при себе – пусть носит и дальше. Чем больше лишних копий, тем больше риск для нас.
Изобел кивнула.
– Я прочту только последний абзац, сэр! – обратилась она к Генри, и тот кинул взгляд на Майкла.
– Ты можешь доверять ей, брат, – Майкл чуть заметно кивнул, – иначе я вообще не начал бы этот разговор в ее присутствии.
– Признаться, – произнес Генри, – мне нелегко согласиться с этим, но, поскольку Уолдрон знает едва ли не больше, чем мы, о чем недвусмысленно дал нам понять, то леди Изобел уже впутана в это дело. Передай ей письмо, Майкл!
Майкл протянул письмо, и Изобел напрягла все силы, чтобы запомнить наизусть последний абзац послания, а когда она закончила, ей внезапно пришла в голову новая идея.
– Скажите, сэр Генри, у вашего отца был любимый философ?
Генри пожал плечами:
– Боюсь, этого я не знаю.
– Гектор и тетя Юфимия любят Публия Сируса, – вспомнила Изобел. – Если не ошибаюсь, оба афоризма, которые приводит ваш отец в этом письме, принадлежат ему. Но тетя Юфимия упоминала и других римских философов.
Генри и Майкл молча переглянулись.
– Перестаньте разговаривать без слов! – обиделась Изобел. – Кстати, Майкл, ты и с сэром Хьюго порой разговариваешь без слов… Это просто некрасиво!
Генри усмехнулся:
– Точь-в-точь как моя мать! Она говорит, что мы с Майклом все время переглядываемся. Что ж, прошу меня извинить. Что до философии, мы с Майклом изучали огромное количество философов, и далеко не все они римляне. Отец, полагаю, тоже их знал.
– Неужели в мире было столько философов? – удивилась Изобел.
– Да, не одна сотня. Вообще-то многое из того, что мы когда-то изучали, смутило бы тебя, потому что Римская церковь считает это ересью.
– Я в этом слабо разбираюсь, – прищурилась Изобел. – Но мой отец частенько говорил, что папа римский ничего не смыслит в наших кельтских обычаях, однако охотно предает анафеме всякого, кто с ним не согласен.
– Кажется, – хмыкнул Генри, – Мердок Маклауд очень уважает приметы…
– Да, папа верит в приметы. Всякий раз, заключая какой-нибудь договор и ставя печать, он целует большой палец и не выезжает никуда в пятницу, особенно если эта пятница падает на тринадцатое число месяца. Он также настоял, чтобы Кристина вышла замуж прежде всех остальных сестер, потому что считал, что в противном случае клан Маклаудов постигнет несчастье. Я не хочу сказать, что церковь все говорит неправильно, и вообще очень мало об этом знаю…
– С точки зрения Римской церкви любой, кто изучает еврейских, мусульманских или гностических философов, – еретик, – важно сказал Генри. – Страшно и представить себе, что бы подумал папа, узнав о нашем намерении научить этим ересям своих жен. Правда, мой отец называл это не ересью, а просвещением. Такие, как он, верят, что если человечество будет искать пути к творческому диалогу между разными народами и религиями, то мир станет безопаснее и жить в нем будет гораздо приятнее.
– А что, все философы носили бороды? – внезапно спросила Изобел.
Братья удивленно посмотрели на нее.
– Почему ты об этом спрашиваешь? – поинтересовался Майкл.
– Потому что твой отец выделил именно эти слова – «бородатые мужи».
Кинув взгляд на письмо, Майкл улыбнулся.
– Одни носили, другие – нет, – беспечно ответил он. – Носить или не носить бороду – это, полагаю, зависело от моды, как тогда, так и теперь. А слова эти он выделил, я думаю, просто потому, что был сердит и нажал в нескольких местах на перо сильнее обычного. Об этом говорит множество клякс на письме…
– Мне кажется, не все эти пятна – кляксы. – Изобел пристальнее вгляделась в письмо. – Некоторые, я думаю, на самом деле тайные значки и выделяют отдельные слова.
– У многих людей есть привычка выделять слова в письме из своих личных соображений…
Изобел кивнула, однако продолжала сосредоточенно изучать письмо и вдруг резко вскинула голову:
– Вот что получается, если читать только выделенные слова: «Запомни эти мои слова: учись прилежно. Следуй советам бородатых мужей. Тропа истины в Рослине. Да хранит тебя Бог».
– Ну-ка, ну-ка… Дай-ка посмотреть! – Майкл протянул руку к письму.
Сэр Генри тоже подошел ближе, чтобы иметь возможность видеть письмо.
– Черт побери, брат! – воскликнул Майкл, закончив чтение первым. – Похоже, моя жена обнаружила тайное послание, которое ты так долго искал!
– И верно. – Генри озабоченно почесал в затылке. – Как мы только сами этого не увидели? Истина лежит на поверхности! – Он пристально посмотрел на Изобел.
– Честное слово, я не колдунья, сэр! – рассмеялась Изобел. – Все очень просто: ваш отец оставил вам какие-то указания, а это письмо, как вы сами признали, – единственное, где эти указания могут быть. Я приняла во внимание оба этих факта и начала думать, каким образом указания могут быть зашифрованы в письме так, чтобы посторонний ничего не заподозрил. Линии и точки, которыми отмечены ключевые слова, проставлены более светлыми чернилами – явный намек на то, что вы должны обратить внимание на эти слова. Странно, что этого до сих пор не случилось…
– Признаться, леди Изобел, – усмехнулся Генри, – вы выставили меня круглым дураком! Получается, что я постоянно таскал при себе это послание и не догадывался о его истинном значении…
– Так в чем же оно, это истинное значение? – прищурился Майкл. – «Да прострет Бог свой покров над Рослином!» Выходит, когда Генри не в Рослине, Божья помощь ему не нужна?
– Одно время я думал, что, согласно этим словам, мне не следует доверять сэру Эдварду. Слава Богу, до конфликтов с ним дело не дошло…
– Эдвард – это ваш приемный отец? – уточнила Изобел.
– Да. Сэр Эдвард Робисон из Стратерна, отец Хьюго.
– Но ведь сэр Хьюго, если я правильно поняла, ваш родственник по матери? Так, во всяком случае, он сам сказал Гектору…
– Совершенно верно, – кивнул Генри, – его мать – младшая сестра нашего отца.
– Если отец вашего отца был также отцом матери сэра Хьюго, стало быть, Хьюго тоже тамплиер?
Сэр Генри переглянулся с Майклом, но на этот раз Изобел не возражала против этого и выжидающе смотрела на обоих.
Наконец Генри кивнул:
– Отец Хьюго был тамплиером, и Хьюго получил то же образование, что и мы с Майклом. Но я бы настоятельно попросил вас, леди Изобел, поменьше упоминать о тамплиерах – даже там, где это, казалось бы, безопасно. Здесь и у стен есть уши!
– Хорошо, сэр. – Изобел вдруг вспомнила, как когда-то в детстве подслушивала под дверью разговоры взрослых.
– Кстати, брат, – задумчиво произнес Генри, – в Рослине довольно много барельефов, изображающих бородатых людей.
– Да, над каждым окном, на фронтонах, на колоннах, на дверях… Признаться, я никогда не придавал особого значения тому, что именно там изображено.
– Если мы правильно расшифровали послание, секрет точно связан с замком Рослин! – воскликнула Изобел.
– А значит, – поддержал ее Майкл, – кому-то из нас следует отправиться в Рослин прямо сейчас!
– Боюсь, ты не сможешь уехать до окончания церемонии, – нахмурился Генри. – Хотя я лично не стал бы возражать, но мама…
– Понимаю. – Майкл вздохнул. – Она и так уже донельзя сердита на меня из-за моей внезапной женитьбы…
– Не могу понять, что ей не нравится! – Генри подмигнул Изобел. – Вы тоже не обращайте внимания на чудачества нашей мамы, миледи: она воображает, что командует чуть ли не целым миром, а на самом деле ни в Керкуолле, ни в Рослине у нее нет никакой реальной власти…
– Не беспокойтесь, сэр, – улыбнулась Изобел, – я уверена, с вашей мамой мы в конце концов поладим!
Майкл обнял жену за талию.
– Полагаю, Генри, – серьезно произнес он, – время ужина уже подоспело! Не пора ли тебе подготовиться к приему гостей?
– Пожалуй, – согласился Генри, – а то мать станет обвинять меня в задержке. Надеюсь, Майкл, у тебя хватит ума не объявлять во всеуслышание, что сразу после церемонии ты отправляешься в Рослин: стоит только Уолдрону хоть что-то заподозрить, и он тут же пустится за тобой в погоню.
Майкл кивнул, после чего Генри наградил Изобел дружеским поцелуем в щеку.
– Рад был познакомиться, миледи! – одобрительно произнес он. – И добро пожаловать в нашу семью!
– А ты говорил, что он сумасшедший! – обратилась Изобел к мужу, когда Генри удалился. – По-моему, вполне нормальный и даже очень милый джентльмен…
– Да, в принципе он отличный парень… – Майкл покрутил головой. – Хотя иногда всерьез считает, что можно уплыть за край земли…
– Кажется, он сам видел карту?
– Думаю, эта карта ему приснилась – во всяком случае, мне ни разу не приходилось видеть ничего подобного… И вообще все это выдумки, Изобел, а мне сейчас не до них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Если ваш отец действительно знал какой-то секрет, который в свое время передал ему его отец, он, думаю, вряд ли стал бы подвергать свою жизнь опасности, не позаботившись о том, чтобы оставить секрет одному из сыновей… – заметила Изобел.
Майкл задумчиво покачал головой:
– А что, если наш дед не успел передать секрет до того, как отправился в Святую землю с сердцем Роберта Брюса?
– Ну нет, – возразил Генри, – я уверен, что отец знал секрет. В конце концов, ты же сам только что рассказал мне, что, если верить документам, дед вызвался предоставить тамплиерам убежище здесь, в Шотландии. Если он принял на себя ответственность за такую великую ценность, как сокровища тамплиеров, наверняка он сообщил об этом нашему отцу, и отец не раз намекал нам на это.
Майкл кивнул:
– Изобел права: отец нашел бы способ передать секрет нам, но, возможно, он хотел, чтобы ты, Генри, узнал о секрете от кого-то другого – того, кому он доверял и кто, возможно, помогал ему спрятать сокровища…
– Тогда, – пожал плечами Генри, – к сегодняшнему дню я так или иначе узнал бы секрет. В конце концов, сейчас мне уже тридцать четыре года, и я вот уже двадцать лет глава клана…
– Может быть, этот человек внезапно умер и не успел вам его передать? – предположила Изобел.
– В таком случае мы снова возвращаемся к этому письму. Если не ошибаюсь, Генри, перед нами единственное письмо отца, адресованное непосредственно тебе, – во всяком случае, других среди его бумаг я не видел. Или другие все-таки есть?
– Нет. – Судя по виду Генри, вопрос брата его весьма удивил. – Обычно отец если и давал мне какие-нибудь указания, то в письмах, адресованных маме; чаще же всего он не писал писем, когда был в отлучке, а передавал свои указания устно через странствующих монахов, направлявшихся в наши края, причем среди документов отца я не видел ни одного послания, адресованного кому-то лично.
– Странно, – произнес Майкл, – но я абсолютно не помню, какие отношения были у отца с матерью. Впрочем, я тогда был слишком мал, но не ты ли, брат, говорил, что они сейчас представляются тебе довольно натянутыми?
– Возможно, – Генри прищелкнул пальцами, – существует еще кто-то, кому известен этот секрет – или часть секрета. Как бы то ни было, брат, письмо, которое ты сейчас держишь в руках, – единственное наставление отца, адресованное непосредственно мне, которое нам с тобой удалось обнаружить. Странно, что до сих пор это не приходило мне в голову…
Майкл вскинул брови.
– Очевидно, – предположил он, – до сих пор мы искали официальные указания отца, но, возможно, отец надеялся, что не умрет, не успев передать секрет тебе лично.
Генри нахмурился:
– Вероятно, нам стоит тщательнее исследовать письмо. Как правильно заметила леди Изобел, в письме действительно есть слова о тропе истины, и это единственные указания подобного рода, оставшиеся после отца.
– Может быть, – предложила Изобел, – следует снять копию с последних строк письма?
– Не думаю, – возразил Майкл, – я и так уже успел запомнить их наизусть. Все эти годы Генри носил письмо при себе – пусть носит и дальше. Чем больше лишних копий, тем больше риск для нас.
Изобел кивнула.
– Я прочту только последний абзац, сэр! – обратилась она к Генри, и тот кинул взгляд на Майкла.
– Ты можешь доверять ей, брат, – Майкл чуть заметно кивнул, – иначе я вообще не начал бы этот разговор в ее присутствии.
– Признаться, – произнес Генри, – мне нелегко согласиться с этим, но, поскольку Уолдрон знает едва ли не больше, чем мы, о чем недвусмысленно дал нам понять, то леди Изобел уже впутана в это дело. Передай ей письмо, Майкл!
Майкл протянул письмо, и Изобел напрягла все силы, чтобы запомнить наизусть последний абзац послания, а когда она закончила, ей внезапно пришла в голову новая идея.
– Скажите, сэр Генри, у вашего отца был любимый философ?
Генри пожал плечами:
– Боюсь, этого я не знаю.
– Гектор и тетя Юфимия любят Публия Сируса, – вспомнила Изобел. – Если не ошибаюсь, оба афоризма, которые приводит ваш отец в этом письме, принадлежат ему. Но тетя Юфимия упоминала и других римских философов.
Генри и Майкл молча переглянулись.
– Перестаньте разговаривать без слов! – обиделась Изобел. – Кстати, Майкл, ты и с сэром Хьюго порой разговариваешь без слов… Это просто некрасиво!
Генри усмехнулся:
– Точь-в-точь как моя мать! Она говорит, что мы с Майклом все время переглядываемся. Что ж, прошу меня извинить. Что до философии, мы с Майклом изучали огромное количество философов, и далеко не все они римляне. Отец, полагаю, тоже их знал.
– Неужели в мире было столько философов? – удивилась Изобел.
– Да, не одна сотня. Вообще-то многое из того, что мы когда-то изучали, смутило бы тебя, потому что Римская церковь считает это ересью.
– Я в этом слабо разбираюсь, – прищурилась Изобел. – Но мой отец частенько говорил, что папа римский ничего не смыслит в наших кельтских обычаях, однако охотно предает анафеме всякого, кто с ним не согласен.
– Кажется, – хмыкнул Генри, – Мердок Маклауд очень уважает приметы…
– Да, папа верит в приметы. Всякий раз, заключая какой-нибудь договор и ставя печать, он целует большой палец и не выезжает никуда в пятницу, особенно если эта пятница падает на тринадцатое число месяца. Он также настоял, чтобы Кристина вышла замуж прежде всех остальных сестер, потому что считал, что в противном случае клан Маклаудов постигнет несчастье. Я не хочу сказать, что церковь все говорит неправильно, и вообще очень мало об этом знаю…
– С точки зрения Римской церкви любой, кто изучает еврейских, мусульманских или гностических философов, – еретик, – важно сказал Генри. – Страшно и представить себе, что бы подумал папа, узнав о нашем намерении научить этим ересям своих жен. Правда, мой отец называл это не ересью, а просвещением. Такие, как он, верят, что если человечество будет искать пути к творческому диалогу между разными народами и религиями, то мир станет безопаснее и жить в нем будет гораздо приятнее.
– А что, все философы носили бороды? – внезапно спросила Изобел.
Братья удивленно посмотрели на нее.
– Почему ты об этом спрашиваешь? – поинтересовался Майкл.
– Потому что твой отец выделил именно эти слова – «бородатые мужи».
Кинув взгляд на письмо, Майкл улыбнулся.
– Одни носили, другие – нет, – беспечно ответил он. – Носить или не носить бороду – это, полагаю, зависело от моды, как тогда, так и теперь. А слова эти он выделил, я думаю, просто потому, что был сердит и нажал в нескольких местах на перо сильнее обычного. Об этом говорит множество клякс на письме…
– Мне кажется, не все эти пятна – кляксы. – Изобел пристальнее вгляделась в письмо. – Некоторые, я думаю, на самом деле тайные значки и выделяют отдельные слова.
– У многих людей есть привычка выделять слова в письме из своих личных соображений…
Изобел кивнула, однако продолжала сосредоточенно изучать письмо и вдруг резко вскинула голову:
– Вот что получается, если читать только выделенные слова: «Запомни эти мои слова: учись прилежно. Следуй советам бородатых мужей. Тропа истины в Рослине. Да хранит тебя Бог».
– Ну-ка, ну-ка… Дай-ка посмотреть! – Майкл протянул руку к письму.
Сэр Генри тоже подошел ближе, чтобы иметь возможность видеть письмо.
– Черт побери, брат! – воскликнул Майкл, закончив чтение первым. – Похоже, моя жена обнаружила тайное послание, которое ты так долго искал!
– И верно. – Генри озабоченно почесал в затылке. – Как мы только сами этого не увидели? Истина лежит на поверхности! – Он пристально посмотрел на Изобел.
– Честное слово, я не колдунья, сэр! – рассмеялась Изобел. – Все очень просто: ваш отец оставил вам какие-то указания, а это письмо, как вы сами признали, – единственное, где эти указания могут быть. Я приняла во внимание оба этих факта и начала думать, каким образом указания могут быть зашифрованы в письме так, чтобы посторонний ничего не заподозрил. Линии и точки, которыми отмечены ключевые слова, проставлены более светлыми чернилами – явный намек на то, что вы должны обратить внимание на эти слова. Странно, что этого до сих пор не случилось…
– Признаться, леди Изобел, – усмехнулся Генри, – вы выставили меня круглым дураком! Получается, что я постоянно таскал при себе это послание и не догадывался о его истинном значении…
– Так в чем же оно, это истинное значение? – прищурился Майкл. – «Да прострет Бог свой покров над Рослином!» Выходит, когда Генри не в Рослине, Божья помощь ему не нужна?
– Одно время я думал, что, согласно этим словам, мне не следует доверять сэру Эдварду. Слава Богу, до конфликтов с ним дело не дошло…
– Эдвард – это ваш приемный отец? – уточнила Изобел.
– Да. Сэр Эдвард Робисон из Стратерна, отец Хьюго.
– Но ведь сэр Хьюго, если я правильно поняла, ваш родственник по матери? Так, во всяком случае, он сам сказал Гектору…
– Совершенно верно, – кивнул Генри, – его мать – младшая сестра нашего отца.
– Если отец вашего отца был также отцом матери сэра Хьюго, стало быть, Хьюго тоже тамплиер?
Сэр Генри переглянулся с Майклом, но на этот раз Изобел не возражала против этого и выжидающе смотрела на обоих.
Наконец Генри кивнул:
– Отец Хьюго был тамплиером, и Хьюго получил то же образование, что и мы с Майклом. Но я бы настоятельно попросил вас, леди Изобел, поменьше упоминать о тамплиерах – даже там, где это, казалось бы, безопасно. Здесь и у стен есть уши!
– Хорошо, сэр. – Изобел вдруг вспомнила, как когда-то в детстве подслушивала под дверью разговоры взрослых.
– Кстати, брат, – задумчиво произнес Генри, – в Рослине довольно много барельефов, изображающих бородатых людей.
– Да, над каждым окном, на фронтонах, на колоннах, на дверях… Признаться, я никогда не придавал особого значения тому, что именно там изображено.
– Если мы правильно расшифровали послание, секрет точно связан с замком Рослин! – воскликнула Изобел.
– А значит, – поддержал ее Майкл, – кому-то из нас следует отправиться в Рослин прямо сейчас!
– Боюсь, ты не сможешь уехать до окончания церемонии, – нахмурился Генри. – Хотя я лично не стал бы возражать, но мама…
– Понимаю. – Майкл вздохнул. – Она и так уже донельзя сердита на меня из-за моей внезапной женитьбы…
– Не могу понять, что ей не нравится! – Генри подмигнул Изобел. – Вы тоже не обращайте внимания на чудачества нашей мамы, миледи: она воображает, что командует чуть ли не целым миром, а на самом деле ни в Керкуолле, ни в Рослине у нее нет никакой реальной власти…
– Не беспокойтесь, сэр, – улыбнулась Изобел, – я уверена, с вашей мамой мы в конце концов поладим!
Майкл обнял жену за талию.
– Полагаю, Генри, – серьезно произнес он, – время ужина уже подоспело! Не пора ли тебе подготовиться к приему гостей?
– Пожалуй, – согласился Генри, – а то мать станет обвинять меня в задержке. Надеюсь, Майкл, у тебя хватит ума не объявлять во всеуслышание, что сразу после церемонии ты отправляешься в Рослин: стоит только Уолдрону хоть что-то заподозрить, и он тут же пустится за тобой в погоню.
Майкл кивнул, после чего Генри наградил Изобел дружеским поцелуем в щеку.
– Рад был познакомиться, миледи! – одобрительно произнес он. – И добро пожаловать в нашу семью!
– А ты говорил, что он сумасшедший! – обратилась Изобел к мужу, когда Генри удалился. – По-моему, вполне нормальный и даже очень милый джентльмен…
– Да, в принципе он отличный парень… – Майкл покрутил головой. – Хотя иногда всерьез считает, что можно уплыть за край земли…
– Кажется, он сам видел карту?
– Думаю, эта карта ему приснилась – во всяком случае, мне ни разу не приходилось видеть ничего подобного… И вообще все это выдумки, Изобел, а мне сейчас не до них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45