Жадная тяга к ее телу с неистовой стремительностью лесного пожара охватила его, взбурлила кровь, пресекла дыхание. Рука его легла на ее грудь, пальцы заиграли вокруг обтянутого тугим шелком соска. Дэйл выгнулась, застонала, с силой обхватила его за шею и притянула к себе, отвечая на поцелуй.
Однако вдруг ее ладони уперлись ему в грудь, отталкивая его, и она высвободилась:
— Нет, Брент, — произнесла она, задыхаясь.
— Почему? Что случилось?
— Сама не знаю. Что-то не то мы делаем, — потрясла она головой, потом поправила растрепавшиеся волосы и взяла свой стакан.
— Слишком быстро? Слишком скоро?
Мизинцем она гоняла в стакане кубик льда.
— Я вовсе не кисейная барышня, но… Брент, мы же с тобой видимся второй раз в жизни. Да, наверно, ты угадал: слишком резко взяли с места. И потом… — она показала в сторону коридора. — Там, под самой дверью торчит этот твой старшина…
— Он тебе мешает?
— Мне как-то не по себе.
Брент сделал большой глоток виски, подумав о том, с каким мрачным юмором подстроила судьба безумные обстоятельства их встречи.
— А кроме того, ты не желаешь сидеть за растление малолетних, — скрывая за шутливостью тона досаду, сказал он.
Дэйл снова рассмеялась:
— Ну что ты заладил одно и то же?!
Она встала и потянула его за руку, поднимая с дивана. Брент обнял ее, и она, прильнув к нему, шепнула в самое ухо:
— В этом отеле — штук шесть ресторанов, один лучше другого. Сейчас я тебе отдам дискету, а потом мы спустимся и пообедаем. Не забудь — у нас деловая встреча.
— Ну разумеется! Разве я дал вам повод думать иначе?
Смеясь, она скрылась за дверью спальни и вернулась с маленьким плоским свертком. Брент спрятал его во внутренний карман тужурки. Дэйл взяла его за обе руки и устремила на него свои изумрудные глаза, ярко отражавшие свет люстры.
— Так ты считаешь, от сентября до мая — недалеко?
— Рукой подать, — улыбнулся Брент. — А осень — самое прекрасное время года. Деревья надевают свой великолепный наряд, а солнце и облака устраивают в небе ни с чем не сравнимые действа.
Она жадно припала к его губам.
— Это — тоже ни с чем не сравнимое действо… — хрипловато сказал он, когда они наконец оторвались друг от друга.
Дэйл взяла его за руку и повела к дверям. В коридоре к ним присоединился старшина первой статьи Куросу.

И в заполненном людьми лифте, и потом, входя бок о бок с Брентом в новый французский ресторан на первом этаже, Дэйл чувствовала себя по-настоящему счастливой: в лифте она держала его за руку обеими руками, ловя завистливые взгляды других женщин. Впрочем, с не меньшим вниманием, смешанным с опасливым любопытством, смотрели люди и на Куросу, который свирепым взглядом встречал каждого, кто входил в лифт.
— Я еще ни разу тут не была, но, по слухам, кухня великолепная. Кормят, как в Париже у «Максима», и вся обстановка — как там.
Они вошли в просторный зал, пышно украшенный шелковыми обоями и бархатными драпировками им в тон, освещенный тремя огромными хрустальными люстрами. Затянутый в смокинг метрдотель — высокий сухопарый пожилой француз, державшийся прямо, как Наполеон на смотру, и по-наполеоновски отдававший распоряжения официантам, повел Дэйл и Брента к столику в центре зала возле самой площадки для танцев.
К удивлению Дэйл, ее спутник отказался и потребовал, чтобы их посадили за другой стол — угловой, обращенный к единственной двери. Перед ним шел изогнутый кожаный диванчик, на котором могли вплотную друг к другу усесться только два человека. Дэйл оценила всю прелесть этого места, оказавшись бок о бок с Брентом. Она понимала, что сегодняшний вечер может оказаться последним, и больше они не увидятся никогда. Ей хотелось быть как можно ближе к нему, и пальцы ее вздрогнули, коснувшись его руки, лежавшей на сиденье диванчика.
Мэтр сделал быстрое повелительное движение, и к столику плавно скользнул маленький изящный человек лет тридцати.
— Мадам, мсье лейтенант, это ваш официант Марсель Плюбо, — представил его мэтр и удалился, явно раздосадованный тем, что клиенты проявили такую разборчивость в выборе стола.
Тут он заметил приближающегося с винтовкой на плече Куросу и остановился, словно человек, не заметивший стеклянную дверь и с размаху треснувшийся о нее лбом.
— Этот… человек с вами, мсье лейтенант? — неприязненно обернулся он к Бренту.
Плюбо хранил молчание, держа в руках меню.
— Oui, monsieur, — копируя его величавую манеру, ответил Брент.
— Тысяча извинений, мсье, но он не может находиться в зале со своим рю…ружьем.
Брент, улыбаясь, приказал Куросу стать у дверей. Старшина ответил «есть», вытянулся, четко повернулся через левое плечо и, провожаемый сотней недоуменных глаз, строевым шагом, грохоча тяжелыми ботинками по дубовому паркету, направился на свой пост. В мертвой тишине слышался только этот отчетливый грохот, подобный винтовочным выстрелам.
— Я с авианосца «Йонага», — объяснил Брент. — Ему приказано меня сопровождать и охранять. Он — моряк дисциплинированный, порядок знает и не доставит вам ни малейших неприятностей или неудобств.
Упоминание «Йонаги» произвело на мэтра магическое действие — он сделал легкий полупоклон и улыбнулся, хотя, по наблюдениям Дэйл, не совсем еще оправился от потрясения. Знает этот моряк порядок или не знает, но он торчит в дверях зала и глазеет на обедающих, а некоторые из них уже поспешили расплатиться и уйти. Другие собирались последовать их примеру.
— Служба безопасности отеля будет возражать, мсье, — с легкой дрожью в голосе сказал он.
— Пусть попробует, — ответил Брент. — Дайте нам, пожалуйста, меню.
Уязвленный мэтр повернулся на каблуках и отошел.
Однако отдельные охранники почему-то не проявили к старшине с винтовкой никакого интереса — их вообще не было видно, как будто они сделали для себя выводы из скандала, который устроил здесь вчера матрос Накаяма. То ли они были безнадежно некомпетентны в своем деле, то ли решили не связываться ни с кем из личного состава «Йонаги», но вероятнее всего, кто-то, наделенный властью и силой, предупредил их, чтобы оставили в покое моряков. Дэйл подозревала, что этот «доброжелатель» был либо сам адмирал Фудзита, либо тот, кто действовал по его приказу.
Тем временем Марсель Плюбо в безупречном смокинге, перекинув через левую руку белую салфетку, склонился к ней так близко, что она почувствовала сильный и сладкий запах его одеколона, отдаленно напоминавший аромат «Шанель № 5». «Странно, — подумала она. — Мужчины так не душатся». Она стала наблюдать поверх меню за официантом, с поклоном и улыбкой вручавшим Бренту вторую увесистую книжицу в кожаном переплете. Его длинные темно-каштановые волосы были тщательно зачесаны набок и спускались на левое плечо, открывая большую брильянтовую сережку в мочке правого уха, длинные пушистые ресницы загибались кверху, бросая, казалось, тени на щеки. Улыбаясь, он звонким и по-девичьи чистым голосом без намека на акцент осведомлялся, что мсье лейтенант будет пить в качестве аперитива, какие именно сорта шампанского и вин он предпочитает. Марсель Плюбо вызвал у Дэйл сильнейшую неприязнь.
— Сохраню верность скотчу. Подайте «Хейг энд Хейг».
Дэйл тоже заказала виски с содовой.
Официант поспешил к бару, а Брент взял в свои ладони руку Дэйл.
— Мне кажется, ты сразил мсье Плюбо наповал, — сказала она, приникнув к нему и вздрогнув от прикосновения твердого бедра к ее бедру.
Брент удивленно поднял брови и обернулся к бару, откуда уже спешил официант.
— От него так одуряюще пахнет… Он надушился в твою честь.
Плюбо поставил на стол виски и замер в выжидательной позе.
— Ты выбрала?
Дэйл покачала головой, и Брент сказал:
— Я позову вас, когда мы решим. — Потом озадаченно повернул голову к Дэйл: — Скажи-ка мне лучше, как это такая красавица… м-м-м… одинока и свободна?
Окинув взглядом ее тело, он сунул руку под стол и стал скользящими прикосновениями поглаживать ее бедро вверх-вниз. Дэйл вспыхнула, как пятнадцатилетняя девочка на первом свидании, заерзала в смущении и остановила его руку молящим:
— Не надо, Брент… Не здесь…
— А где?
— Не знаю, — беспомощно пролепетала она. — Ну пожалуйста, будь умницей…
— Ладно. Но ответь на мой вопрос.
Она вздохнула:
— Я десять лет была замужем за Джонатаном Макинтайром.
— Вы развелись?
— Развелись.
— А дети?
— Детей нет.
— А почему вы расстались?
— Джон упорно не хотел взрослеть. Он опоздал к сексуальной революции, как опаздывают на поезд, а потом пустился вдогонку. Он был на десять лет меня старше и, вообрази, — в сорок два года человек покупает красный «Корветт», заламывает набекрень зеленый берет, на нос цепляет солнечные очки, втискивается в джинсы «Келвин Клейне» и в таком виде начинает колесить по всем барам для холостых и незамужних, ища приключений.
— Боже! Какие еще приключения, когда под боком у тебя такая женщина?! Он рехнулся, вот и все, — Брент крепче стиснул ее руку.
— Спасибо, Брент, ты такой милый…
Дэйл поцеловала его в щеку, отпила еще виски и стала рассказывать о себе. Она была единственным ребенком в семье крупного биржевика и дамы из высшего света. Родилась она на Лонг-Айленде и отца, рослого сумрачного мужчину, мало интересовавшегося дочкой, почти не видела: он дневал и ночевал в своей конторе на Нижнем Манхэттене.
Она окончила закрытую частную школу, а потом университет Брин Моур с высшими баллами по математике. Мать, занятую главным образом игрой в бридж в своем клубе и частой сменой юных любовников, она совсем не знала и, вернувшись домой, очень скоро поняла, что никому там не нужна. Она поступила в концерн Ай-Би-Эм программисткой, а потом вышла замуж, бросила служба и была вполне счастлива, пока у Джонатана не начался «кризис сорокалетнего».
После развода Дэйл как специалиста по компьютерам пригласили в ЦРУ. Она быстро овладевала новейшей технологией и стала заниматься кодами и шифрами. Она работала в Вашингтоне, Сиэтле, Нью-Йорке и на Гавайях и были чрезвычайно увлечена тем, что делала.
— Но, наверно, в твоей жизни были другие мужчины?
— Были, — эхом откликнулась она.
— А замуж больше не собираешься?
— Нет. Это не для меня, — не без горечи ответила Дэйл и отпила виски, глядя на Брента поверх ободка стакана. — Ну а ты, Брент? Каким ветром занесло тебя на «Йонагу»? Что за цепь обстоятельств предшествовала нашей встрече?
Лейтенант, улыбнувшись, в свою очередь рассказал ей о своем детстве, об академии в Аннаполисе, о службе в разведуправлении ВМС, прикомандировавшем его к штабу адмирала Фудзиты.
— Ну вот и все. Я осуществляю взаимодействие между Пентагоном и «Йонагой» и не оставлю корабль, пока Фудзита меня не выгонит!
— Как знать, как знать… — загадочным тоном произнесла она.
— Адмирал тоже сегодня туманно намекал на что-то. Может, ты все-таки скажешь, в чем дело? — Он раздраженно подозвал Марселя, показав на свой пустой стакан.
— Тайны тут никакой нет, и завтра утром ты все равно бы это узнал. Могу сказать сейчас. Тебя назначили на «Блэкфин».
— И что дальше?
Она замолчала, потому что подошедший к столику Марсель, бормоча извинения, ставил перед каждым новые порции виски: чистого — для Брента, с содовой — для Дейл.
— Командовать лодкой будет адмирал Аллен, и он…
— И он вытребовал меня, — закончил за нее Брент.
— Верно. Вот и все, что мне известно.
— А Фудзита знал это, но, наверно, еще не решил, отпустить ли меня.
— Решил, Брент, решил. Отпустит. ЦРУ предоставляет лодку в его распоряжение, но с одним условием — нужен грамотный командир и офицеры.
— Да я понятия не имею, где у этих старых посудин нос, а где корма.
Пришел черед Дэйл пожать плечами.
— Как сказал бы наш Марсель: «C'est la guerre…»
Брент в раздумье покачал головой, уставившись поверх стакана туда, где с винтовкой у ноги стоял Куросу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52