Это была карта, которую Стивену предстояло разыграть с особой тщательностью.
Стивен внимательно изучал рапорты, представленные ему его полевыми группами, в поисках сообщений о человеке, который не только уцелел, но и обладал достаточно большим авторитетом для того, чтобы повести за собой других. Эта работа была изнурительной и не приносящей результатов. Каждый крупный промышленник был мишенью для военных следователей. Стивен знал, что пока он не получит свидетельства первым и не изменит или удалит наиболее компрометирующие места, он никогда не найдет человека, которого ищет. Тяжеловесная военная прокуратура позаботится об этом.
Однажды поздно вечером, когда он уже было собирался расстаться с этой затеей, Стивену попалось на глаза имя, которое задело слабую струну в глубинах его сознания: Хисахико Камагучи. Стивен был уверен, что второе имя он слышал и раньше. Но первое имя было окутано туманом таинственности. Он быстро пролистал досье, надеясь найти сходство.
Хисахико Камагучи являлся патриархом «Камагучи Хэви Индастриз», дзайбацу, основанный в 1853 году, когда капитан Перри бросил якорь в водах Токийского залива. Его промышленная империя включала в себя металлообработку и кораблестроение, авиастроительные заводы и текстильные фабрики. Электронные производства изготавливали все от радаров до радиоприемников, в то время как фармацевтические отделы были вовлечены в передовые разработки синтетических препаратов. Такое выдающееся положение неминуемо делало Камагучи приоритетным объектом для военных следователей. Их рапорты о нем изобиловали деталями, но всегда заканчивались на одной и той же ноте: не существует прямых свидетельств связи Камагучи с опозорившими себя военными. Пока.
Стивен понимал, что, принимая во внимание масштабы явления, нахождение доказательств такой связи является лишь вопросом времени. Следует ли ему попытаться первым добраться до Камагучи? Может ли он оказаться человеком, которого он ищет? Ответ он получил на последней странице в краткой записке о семье промышленника. Хисахико Камагучи потерял свою жену во время бомбовых ударов по Токио. У него не было других уцелевших родственников, кроме дочери. Глаза Стивена затуманились, когда он прочитал имя Юкико. Довоенный Берлин, вечеринка в ночном клубе. Он смотрел на очаровательную японскую девушку, а Эссенхаймер смеялся и говорил:
– Забудь о ней. Это Юкико Камагучи. Ты никогда не сможешь приблизиться к ней…
В отличие от большинства чиновников оккупационной администрации Стивен Толбот поставил себе цель как можно ближе познакомиться с Токио и его людьми. В то время как другие офицеры предпочитали оставаться в уютных кабинетах, клубах и гарнизонных кафе, Стивен не упускал возможности побродить по улицам города.
Через несколько месяцев после начала «тихого вторжения» деловая часть города превратилась в американскую колонию. Американцы бросались в глаза своим ростом и цветом кожи. «Форды», «шевроле» и «джипы» заполнили улицы, а названия самых последних голливудских кинолент украсили рекламные щиты кинотеатров. На углу улицы Хибия, в нескольких шагах от штаб-квартиры генерала, военный полицейский и японский регулировщик одновременно управляли движением. По улицам бродили Джи-Ай, за ними кучками следовали ребятишки напевая «Хару га кита», переложение песни «Пришла весна». Солдаты ездили в переполненных автобусах или трамваях и вызывали легкую панику, когда пытались уступить места японским женщинам, которые никогда на людях не поступали по желанию мужчин. Книга «Токийский роман», написанная американским корреспондентом, рассказавшим о смерти своей жены японки, мгновенно стала бестселлером на обоих языках.
Но за пределами Токио, который восстанавливался настолько быстро, насколько это позволяла поставка стройматериалов и оборудования, лежала совершенно другая страна. Японская экономика пришла в полный упадок.
Найти Хисахико Камагучи оказалось делом гораздо более трудным, чем это мог себе представить Стивен. В разведывательном досье приводился адрес, в котором фигурировало название более не существующей улицы. Офисы Камагучи в деловой части Токио были не чем иным, как обуглившимися остовами зданий, уцелевшими после бомбежек. Главные производства в Йокохаме постигла та же участь.
Казалось, ничто не может помочь разыскать Камагучи. Промышленников арестовали в первую очередь и поместили под домашний арест. Все они заявили, что не имеют ни малейшего представления о местонахождении Камагучи. Подобные ответы Стивен получил от официальных лиц и сотрудников концерна Камагучи, которых ему удалось выследить и поймать. Все выглядело так, как если бы Камагучи, как и его империя, исчез с лица земли.
Но Стивен отказывался сдаваться. Больше чем когда-либо он верил, что в руках у Камагучи находятся ключи к удивительному секрету, который индустриальная Япония надеялась скрыть от оккупантов. Стивен ловил каждое слово, которое могло иметь отношение к его неуловимой жертве. Он вновь и вновь прослушивал магнитозаписи и прочитывал шифровки стенограмм, пытаясь докопаться до ключа, который помог бы решить головоломку. Он был уже готов прекратить свои поиски, когда заметил, что двое друзей Камагучи упоминали о нем одну и ту же вещь: он был истовым синтоистом. Стивен просмотрел книги похоронных записей всего района большого Токио. Если глава дзайбацу был жив, то существовало только одно место, где его можно было найти: на могиле его жены.
Синтоистская усыпальница на окраине Токио находилась в миниатюрной долине, окруженной вишневыми деревьями, которые давно отцвели. Зимний туман окутывал большой церемониальный колокол и разносил торжественное пение монахов за пределы сооружений из дерева и камня. Так как он не мог ожидать Хисахико Камагучи внутри усыпальницы, Стивен припарковывал свою машину неподалеку, устроившись как можно удобнее. Только через десять дней он увидел ее.
На ней была голубая набивная куртка военного покроя, мешковатые брюки и войлочные ботинки. Ее волосы были спрятаны под шерстяным шарфом, окутывающим ее лицо. Тем не менее Стивен был уверен, что перед ним Юкико Камагучи.
– Здравствуй.
Она медленно обернулась, как бы не удивляясь появлению незнакомого человека в такой ранний час. Ее глаза цвета мускатного ореха задумчиво изучали его. Юкико сняла рваные шерстяные рукавицы и освободила лицо от шарфа.
– Вы очень терпеливый человек, мистер Толбот, – сказала она по-японски.
Стивен был застигнут врасплох, когда она назвала его по имени. Он также отдавал себе отчет, что, в отличие от всех остальных, кто встречал его в первый раз, Юкико игнорировала его уродство. В ее взгляде не было ни отвращения, ни жалости. Не было никакого сомнения, что она видела гораздо более страшные увечья.
– Вас очень трудно было найти, мисс Камагучи, – ответил он по-японски.
Она была так же красива, как ее запомнил Стивен. Ни ее поношенная одежда, ни чрезвычайная худоба не могли погасить огонь в ее глазах. Юкико Камагучи, думал Стивен, как и я, осталась жива.
– Вы не ожидали встретить меня все это время, – сказала Юкико.
– Но это приятная неожиданность, – парировал Стивен.
Юкико оставила без внимания его упражнение в галантности.
– Вы приехали сюда не для того, чтобы вести со мной пустую болтовню. Мой отец обдумывает встречу с вами. Он спрашивал меня, чего вы хотите, и думает, что это должно быть важно. В конце концов вы нашли его, в то время как ваши лучшие следователи не смогли этого сделать.
– Они не знали, куда надо смотреть.
– А вы знаете, куда надо смотреть, мистер Толбот? – В будущее, – мягко ответил Стивен.
Юкико молча сделала ему знак войти в усыпальницу.
Внутри было очень холодно. Стивен последовал за Юкико и снял свои ботинки. Воздух был напоен ароматом жасминовых благовоний, и где-то позади легкий перезвон колоколов перемежался пением монахов. Стивен держался сзади Юкико, когда она плавно прошла через темноту, миновав непосредственно сам храм, и вошла в маленькую комнату, где угольная жаровня давала немного света и еще меньше тепла. Перед жаровней со скрещенными ногами сидел Хисахико Камагучи. На фотографиях, которые видел Стивен, был изображен гораздо более крупный человек. Запястья и пальцы Камагучи были болезненно тонки, его лицо приобрело нездоровый желтоватый оттенок. Несмотря на очевидное недоедание глаза промышленника горели яростным огнем. Юкико предложила жестом Стивену сесть напротив ее отца, а сама отступила и встала рядом с ним.
– Очень любезно, что вы согласились встретиться со мной.
– Вы очень упорный человек, – ответил Камагучи, его голос поскрипывал, как сухие осенние листья, зажатые между страницами книги.
– Вам должно быть очень холодно сидеть в машине день за днем.
– Эти неудобства ничто в сравнении с моим вознаграждением.
Хисахико Камагучи задумчиво посмотрел на Стивена.
– И каково ваше вознаграждение? Ваш генерал Макартур так жаждет увидеть меня, что предложил награду тому, кто доставит меня к нему?
– Сэр, генерал Макартур заинтересован в разговоре с вами так же, как и многие военные следователи. Но я здесь не поэтому.
Камагучи сложил пальцы пирамидой.
– Нет, думаю нет. Чтобы найти меня сыну Розы Джефферсон потребовалось все его умение, но если он хотел посадить меня в тюрьму, он должен был бы привести с собой и других. Возможно, вы пришли сюда по другой причине, мистер Толбот. Расскажите мне, как поживает наш общий друг, Курт Эссенхаймер? Пережил ли он падение Берлина?
Глаза Стивена сузились. Он не предполагал, что Камагучи мог знать о его связях с Куртом.
– Я ничего не слышал о Курте. Я не знаю, уцелел ли он.
– Думаю, уцелел, – сказал Камагучи с такой уверенностью, что Стивен мгновенно ему поверил. – А вы, мистер Толбот, нашли свою дорогу в Японии. Вы были отвергнуты своей семьей, но, как любая семья, она все еще обеспечивает вас своим покровительством. Вы даете советы самому могущественному человеку в Японии, но вы ищете самого слабого. Почему так, мистер Толбот?
Стивен почувствовал, как на его черепе натягивается кожа. Он пришел в ярость от хитрости Камагучи, от тайн, которыми он бросался как безделушками, от высокомерия и сарказма в голосе.
– Я думаю, нам есть что предложить друг другу.
– Мистер Толбот, вы были лишены наследства. В прошлом вы были очень могущественным человеком. Но фортуна повернулась к вам другим боком, вы, возможно, стали еще более важной персоной. Что вы хотите предложить?
– Я могу защитить вас. И тайну, о которой оккупационные власти ничего не знают – пока.
Хисахико Камагучи тяжело закашлял, сгибаясь пополам и сжимая руками живот. Юкико мгновенно оказалась рядом с отцом и приложила к его рту носовой платок. Когда она опустила его обратно в карман, ее ладонь блестела от крови.
– Вам необходима медицинская помощь, – сказал Стивен. – Я был бы рад предоставить вам все необходимое.
Камагучи слабо помахал рукой.
– Вы сказали о тайне. Война родила множество тайн. Как можете вы быть уверены, что то, что вы имеете в виду, обладает такой значимостью?
Стивен взглянул на Юкико. Его удивляло, что ей было позволено присутствовать при разговоре. Традиционно японская женщина не принимала участия в деловых переговорах.
– Я вижу, вы знакомы с нашими обычаями, – заметил Камагучи. – Тем не менее вы можете свободно говорить в присутствии моей дочери.
– Примите мои извинения за такую дерзость, – сказал Стивен Юкико, которая едва заметно поклонилась.
– Тайны, – продолжил он. – Япония полна ими. О большинстве из них оккупационные власти никогда не узнают. Но некоторые, потому что они связаны с такими людьми, как вы, потому что они приводят к действиям, которые могут рассматриваться некоторыми как безнравственные и незаконные, могут выйти на свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Стивен внимательно изучал рапорты, представленные ему его полевыми группами, в поисках сообщений о человеке, который не только уцелел, но и обладал достаточно большим авторитетом для того, чтобы повести за собой других. Эта работа была изнурительной и не приносящей результатов. Каждый крупный промышленник был мишенью для военных следователей. Стивен знал, что пока он не получит свидетельства первым и не изменит или удалит наиболее компрометирующие места, он никогда не найдет человека, которого ищет. Тяжеловесная военная прокуратура позаботится об этом.
Однажды поздно вечером, когда он уже было собирался расстаться с этой затеей, Стивену попалось на глаза имя, которое задело слабую струну в глубинах его сознания: Хисахико Камагучи. Стивен был уверен, что второе имя он слышал и раньше. Но первое имя было окутано туманом таинственности. Он быстро пролистал досье, надеясь найти сходство.
Хисахико Камагучи являлся патриархом «Камагучи Хэви Индастриз», дзайбацу, основанный в 1853 году, когда капитан Перри бросил якорь в водах Токийского залива. Его промышленная империя включала в себя металлообработку и кораблестроение, авиастроительные заводы и текстильные фабрики. Электронные производства изготавливали все от радаров до радиоприемников, в то время как фармацевтические отделы были вовлечены в передовые разработки синтетических препаратов. Такое выдающееся положение неминуемо делало Камагучи приоритетным объектом для военных следователей. Их рапорты о нем изобиловали деталями, но всегда заканчивались на одной и той же ноте: не существует прямых свидетельств связи Камагучи с опозорившими себя военными. Пока.
Стивен понимал, что, принимая во внимание масштабы явления, нахождение доказательств такой связи является лишь вопросом времени. Следует ли ему попытаться первым добраться до Камагучи? Может ли он оказаться человеком, которого он ищет? Ответ он получил на последней странице в краткой записке о семье промышленника. Хисахико Камагучи потерял свою жену во время бомбовых ударов по Токио. У него не было других уцелевших родственников, кроме дочери. Глаза Стивена затуманились, когда он прочитал имя Юкико. Довоенный Берлин, вечеринка в ночном клубе. Он смотрел на очаровательную японскую девушку, а Эссенхаймер смеялся и говорил:
– Забудь о ней. Это Юкико Камагучи. Ты никогда не сможешь приблизиться к ней…
В отличие от большинства чиновников оккупационной администрации Стивен Толбот поставил себе цель как можно ближе познакомиться с Токио и его людьми. В то время как другие офицеры предпочитали оставаться в уютных кабинетах, клубах и гарнизонных кафе, Стивен не упускал возможности побродить по улицам города.
Через несколько месяцев после начала «тихого вторжения» деловая часть города превратилась в американскую колонию. Американцы бросались в глаза своим ростом и цветом кожи. «Форды», «шевроле» и «джипы» заполнили улицы, а названия самых последних голливудских кинолент украсили рекламные щиты кинотеатров. На углу улицы Хибия, в нескольких шагах от штаб-квартиры генерала, военный полицейский и японский регулировщик одновременно управляли движением. По улицам бродили Джи-Ай, за ними кучками следовали ребятишки напевая «Хару га кита», переложение песни «Пришла весна». Солдаты ездили в переполненных автобусах или трамваях и вызывали легкую панику, когда пытались уступить места японским женщинам, которые никогда на людях не поступали по желанию мужчин. Книга «Токийский роман», написанная американским корреспондентом, рассказавшим о смерти своей жены японки, мгновенно стала бестселлером на обоих языках.
Но за пределами Токио, который восстанавливался настолько быстро, насколько это позволяла поставка стройматериалов и оборудования, лежала совершенно другая страна. Японская экономика пришла в полный упадок.
Найти Хисахико Камагучи оказалось делом гораздо более трудным, чем это мог себе представить Стивен. В разведывательном досье приводился адрес, в котором фигурировало название более не существующей улицы. Офисы Камагучи в деловой части Токио были не чем иным, как обуглившимися остовами зданий, уцелевшими после бомбежек. Главные производства в Йокохаме постигла та же участь.
Казалось, ничто не может помочь разыскать Камагучи. Промышленников арестовали в первую очередь и поместили под домашний арест. Все они заявили, что не имеют ни малейшего представления о местонахождении Камагучи. Подобные ответы Стивен получил от официальных лиц и сотрудников концерна Камагучи, которых ему удалось выследить и поймать. Все выглядело так, как если бы Камагучи, как и его империя, исчез с лица земли.
Но Стивен отказывался сдаваться. Больше чем когда-либо он верил, что в руках у Камагучи находятся ключи к удивительному секрету, который индустриальная Япония надеялась скрыть от оккупантов. Стивен ловил каждое слово, которое могло иметь отношение к его неуловимой жертве. Он вновь и вновь прослушивал магнитозаписи и прочитывал шифровки стенограмм, пытаясь докопаться до ключа, который помог бы решить головоломку. Он был уже готов прекратить свои поиски, когда заметил, что двое друзей Камагучи упоминали о нем одну и ту же вещь: он был истовым синтоистом. Стивен просмотрел книги похоронных записей всего района большого Токио. Если глава дзайбацу был жив, то существовало только одно место, где его можно было найти: на могиле его жены.
Синтоистская усыпальница на окраине Токио находилась в миниатюрной долине, окруженной вишневыми деревьями, которые давно отцвели. Зимний туман окутывал большой церемониальный колокол и разносил торжественное пение монахов за пределы сооружений из дерева и камня. Так как он не мог ожидать Хисахико Камагучи внутри усыпальницы, Стивен припарковывал свою машину неподалеку, устроившись как можно удобнее. Только через десять дней он увидел ее.
На ней была голубая набивная куртка военного покроя, мешковатые брюки и войлочные ботинки. Ее волосы были спрятаны под шерстяным шарфом, окутывающим ее лицо. Тем не менее Стивен был уверен, что перед ним Юкико Камагучи.
– Здравствуй.
Она медленно обернулась, как бы не удивляясь появлению незнакомого человека в такой ранний час. Ее глаза цвета мускатного ореха задумчиво изучали его. Юкико сняла рваные шерстяные рукавицы и освободила лицо от шарфа.
– Вы очень терпеливый человек, мистер Толбот, – сказала она по-японски.
Стивен был застигнут врасплох, когда она назвала его по имени. Он также отдавал себе отчет, что, в отличие от всех остальных, кто встречал его в первый раз, Юкико игнорировала его уродство. В ее взгляде не было ни отвращения, ни жалости. Не было никакого сомнения, что она видела гораздо более страшные увечья.
– Вас очень трудно было найти, мисс Камагучи, – ответил он по-японски.
Она была так же красива, как ее запомнил Стивен. Ни ее поношенная одежда, ни чрезвычайная худоба не могли погасить огонь в ее глазах. Юкико Камагучи, думал Стивен, как и я, осталась жива.
– Вы не ожидали встретить меня все это время, – сказала Юкико.
– Но это приятная неожиданность, – парировал Стивен.
Юкико оставила без внимания его упражнение в галантности.
– Вы приехали сюда не для того, чтобы вести со мной пустую болтовню. Мой отец обдумывает встречу с вами. Он спрашивал меня, чего вы хотите, и думает, что это должно быть важно. В конце концов вы нашли его, в то время как ваши лучшие следователи не смогли этого сделать.
– Они не знали, куда надо смотреть.
– А вы знаете, куда надо смотреть, мистер Толбот? – В будущее, – мягко ответил Стивен.
Юкико молча сделала ему знак войти в усыпальницу.
Внутри было очень холодно. Стивен последовал за Юкико и снял свои ботинки. Воздух был напоен ароматом жасминовых благовоний, и где-то позади легкий перезвон колоколов перемежался пением монахов. Стивен держался сзади Юкико, когда она плавно прошла через темноту, миновав непосредственно сам храм, и вошла в маленькую комнату, где угольная жаровня давала немного света и еще меньше тепла. Перед жаровней со скрещенными ногами сидел Хисахико Камагучи. На фотографиях, которые видел Стивен, был изображен гораздо более крупный человек. Запястья и пальцы Камагучи были болезненно тонки, его лицо приобрело нездоровый желтоватый оттенок. Несмотря на очевидное недоедание глаза промышленника горели яростным огнем. Юкико предложила жестом Стивену сесть напротив ее отца, а сама отступила и встала рядом с ним.
– Очень любезно, что вы согласились встретиться со мной.
– Вы очень упорный человек, – ответил Камагучи, его голос поскрипывал, как сухие осенние листья, зажатые между страницами книги.
– Вам должно быть очень холодно сидеть в машине день за днем.
– Эти неудобства ничто в сравнении с моим вознаграждением.
Хисахико Камагучи задумчиво посмотрел на Стивена.
– И каково ваше вознаграждение? Ваш генерал Макартур так жаждет увидеть меня, что предложил награду тому, кто доставит меня к нему?
– Сэр, генерал Макартур заинтересован в разговоре с вами так же, как и многие военные следователи. Но я здесь не поэтому.
Камагучи сложил пальцы пирамидой.
– Нет, думаю нет. Чтобы найти меня сыну Розы Джефферсон потребовалось все его умение, но если он хотел посадить меня в тюрьму, он должен был бы привести с собой и других. Возможно, вы пришли сюда по другой причине, мистер Толбот. Расскажите мне, как поживает наш общий друг, Курт Эссенхаймер? Пережил ли он падение Берлина?
Глаза Стивена сузились. Он не предполагал, что Камагучи мог знать о его связях с Куртом.
– Я ничего не слышал о Курте. Я не знаю, уцелел ли он.
– Думаю, уцелел, – сказал Камагучи с такой уверенностью, что Стивен мгновенно ему поверил. – А вы, мистер Толбот, нашли свою дорогу в Японии. Вы были отвергнуты своей семьей, но, как любая семья, она все еще обеспечивает вас своим покровительством. Вы даете советы самому могущественному человеку в Японии, но вы ищете самого слабого. Почему так, мистер Толбот?
Стивен почувствовал, как на его черепе натягивается кожа. Он пришел в ярость от хитрости Камагучи, от тайн, которыми он бросался как безделушками, от высокомерия и сарказма в голосе.
– Я думаю, нам есть что предложить друг другу.
– Мистер Толбот, вы были лишены наследства. В прошлом вы были очень могущественным человеком. Но фортуна повернулась к вам другим боком, вы, возможно, стали еще более важной персоной. Что вы хотите предложить?
– Я могу защитить вас. И тайну, о которой оккупационные власти ничего не знают – пока.
Хисахико Камагучи тяжело закашлял, сгибаясь пополам и сжимая руками живот. Юкико мгновенно оказалась рядом с отцом и приложила к его рту носовой платок. Когда она опустила его обратно в карман, ее ладонь блестела от крови.
– Вам необходима медицинская помощь, – сказал Стивен. – Я был бы рад предоставить вам все необходимое.
Камагучи слабо помахал рукой.
– Вы сказали о тайне. Война родила множество тайн. Как можете вы быть уверены, что то, что вы имеете в виду, обладает такой значимостью?
Стивен взглянул на Юкико. Его удивляло, что ей было позволено присутствовать при разговоре. Традиционно японская женщина не принимала участия в деловых переговорах.
– Я вижу, вы знакомы с нашими обычаями, – заметил Камагучи. – Тем не менее вы можете свободно говорить в присутствии моей дочери.
– Примите мои извинения за такую дерзость, – сказал Стивен Юкико, которая едва заметно поклонилась.
– Тайны, – продолжил он. – Япония полна ими. О большинстве из них оккупационные власти никогда не узнают. Но некоторые, потому что они связаны с такими людьми, как вы, потому что они приводят к действиям, которые могут рассматриваться некоторыми как безнравственные и незаконные, могут выйти на свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124