По всем стандартам она была прекрасной женщиной, совершенной и сдержанной. Но не неуязвимой.
Хотя он никогда в этом не признавался, Стивен сознательно позволял Розе лепить из него то, что она хотела. Негодуя на это, он всегда вспоминал, как бывали сокрушены мужчины, осмеливавшиеся идти против нее: его отец, его дядя и самый недавний пример – Гарри Тейлор. В своей личной жизни, как и в бизнесе, его мать была непрощающей женщиной. Это было качество, которое восхищало в ней Стивена больше всего.
Его мать была всего в нескольких футах от него, когда Стивен повернулся к рыжеволосой и лениво сказал:
– А по-моему, с тобой хорошо бы переспать. Глаза девушки расширились и вспыхнули. Потом, так же быстро, дерзкая улыбка скользнула по губам.
– Скажи, возлюбленный, – когда и где.
– Стивен!
Роза вклинилась между сыном и рыжеволосой, в которой она смутно признала секретаршу, и взяла его за руку.
– Ты готов к подарку? – поддразнила она. Стивен засмеялся:
– Да, мама.
Роза хлопнула в ладоши.
– Внимание, всем! У меня есть объявление. Когда в комнате замолчали, она продолжала:
– Я горда сообщить вам, что сегодня «Глобал Энтерпрайсиз» приветствует своего нового и самого юного вице-президента, моего сына, Стивена.
Роза подняла вверх руку, сдерживая аплодисменты.
– Стивен скоро поедет в Европу – проверять отчеты, искать пути увеличить наш бизнес.
Шепотки взметнулись в комнате. Все знали, что Гарри Тейлор разрабатывал план вовлечения «Глобал» в Европу.
Все глаза повернулись к нему, и все увидели одно и то же: человека средних лет с побледневшим лицом и глазами, непонимающе застывшими на Розе.
– Ты не можешь… – сказал Гарри хрипло. Роза посмотрела на Гарри, прерывая его.
– Я знаю, что все вы проявите по отношению к Стивену такую же готовность сотрудничать и такую же лояльность, какую демонстрировали мне. Спасибо.
Раздались жидкие аплодисменты, которые усилились, когда сотрудники осознали, что произошло. Гарри Тейлор, когда-то считавшийся непоколебимым в силу его отношении с Розой, стал реликтом. Мантия сброшена, она возложена на плечи красивого молодого мужчины, который невозмутимо разглядывал аудиторию. Сначала нерешительно, потом разом, в спешке, все подались вперед – отдавать должное.
40
Роза наклонилась вперед и сняла розовый кружочек конфетти с лацкана пиджака Стивена.
– Хорошо было, милый? – спросила она, усаживаясь в кресло.
Стивен забросил ногу на ногу, чтобы не бросалась в глаза эрекция. Он назначил встречу рыжеволосой двадцать минут назад. Вместо этого он должен был покорно выслушивать мать.
– Чудесно. Это настоящий подарок к дню рождения. Я думаю, ты всех удивила.
– Расчет времени, – размышляла Роза. – Это и удача, и способность распознать то и другое. Без этого успех не придет, как усердно ни работай и будь хоть семи пядей во лбу.
Мысли Стивена вернулись к Гарри Тейлору.
– Ты забыла еще о безжалостности, мама.
– Ты был удивлен? – спросила Роза.
– Конечно. Ты никогда не намекала на то, что намереваешься сделать.
– Ты видел доклад Гарри.
– Это намек, – согласился Стивен.
– Гарри все еще хочет воевать с Мишель, – сказала Роза. – Он не понимает, что… что произошли изменения.
– Ты же не будешь говорить, что то, чего она достигла, не беспокоит тебя.
Роза внимательно посмотрела на сына. Он хотел объясниться, и она одобрила это.
– Беспокоит? Я никогда не думала о достижениях Мишель как о чем-то разрушающем. Она сделала то, что она сделала, и мы должны принять это. Иметь дело с этим.
«Волшебные слова, – подумал Стивен. – Иметь дело. Цена для всего и все для оценки».
– Ты хочешь, чтобы я зондировал ее относительно возможности взаимного сотрудничества.
Роза посмеялась над его подбором слов, но тон ее был серьезным.
– На каждом чеке, который продает Мишель, стоит наше имя. Ты видел книги. Наш фрахтовый бизнес в Европе утроился за последние пять лет. Если ты можешь убедить ее, что в ее интересах работать с нами, все будут, как ты говоришь, процветать.
«Это так же точно, как и то, что когда-нибудь ты придешь к признанию, что ты сделала ошибку, мама».
Стивен мысленно вернулся к дням, когда Мишель жила в Толбот-хаузе, как он презирал и оскорблял ее и в конце концов затерроризировал. Очевидно, его мать забыла те инциденты. А он не забыл. И Мишель, он думает, тоже нет. Очень интересная будет неожиданная встреча.
– Чем бы мы могли заинтересовать Мишель? – спросил он вслух.
– Транспортная сеть по всему миру. Соглашение по гужевой перевозке с европейскими железными дорогами. Тысяча барж, которые ходят по европейским рекам, особенно по Рейну. – Роза помолчала. – Две тысячи агентов и офисы, работающие с бумагами.
– Которые не продают ни одного дорожного чека, потому что у нее есть свои точки.
Глаза Розы сверкнули.
– Именно. Кто-то мог бы объяснить ей, как выгодно было бы для нее продавать через существующие офисы, чем платить ренту или строить новые. И коммуникации. Ей не надо вкладывать ни пенни в телефон, телеграф, кабельное оборудование – потому что везде есть наши.
– Рекламируя, – пробормотал Стивен, – мы делаем уже так много, что она экономит на этом целое состояние.
Роза снова села.
– Ты видишь это, я вижу это. Это твоя работа, надо убедиться, что она делает.
Стивен вытащил сигарету из тонкого серебряного портсигара.
– А если не делает?
– Я рассчитываю на тебя – посмотришь, как делает. Не надо прямо пытаться приблизить ее, по крайней мере первое время. Побеседуй с ее банкирами, Ротшильдом, Лазаром и остальными. Они бизнесмены. Они разбираются в таких вещах. Позволь им сделать подготовительную работу за тебя.
– Мне нужно время, чтобы составить план. Если у тебя нет такового.
– Пожалуйста, сколько хочешь. У нас есть люди в Европе, которые наблюдали дело Мишель с самого начала. Их информация может быть доступной.
«За хорошую цену».
– Если ты хочешь посмотреть на ее финансовые записи, это можно устроить.
«Буду держать пари».
– Я приступлю к работе сразу же, – сказал Стивен.
– Помни одно, – сказала Роза, подставляя ему щеку. – «Глобал» может от этого многое иметь. Если это будет так, ты, и никто другой, получишь кредит – и вознаграждение.
«Поверь, мама, что уж это я знаю!»
Праздник кончился, и день прошел, но Роза нашла Гарри точно там, где, она знала, он должен был быть. На его столе были бумаги, а рукава рубашки завернуты вокруг синих подвязок, как всегда, когда он работал.
– Привет, Роза.
В блеснувшей улыбке, обрамленной совершенными белыми зубами, она увидел старого Гарри. На мгновение Розе захотелось обнять его, вернувшись в былые дни. Этот порыв сильно удивил ее, потому что она была не из тех, кто живет воспоминаниями.
– Ты пришла бросить мне кость?
– Не надо, Гарри. Тебе это не идет.
– Ты могла сделать это по-другому, ты знаешь. Не было необходимости так унижать меня.
– А иначе ты не поверил бы. Ты был слеп, Гарри. Этот доклад как пелена у тебя на глазах. Ты бы спорил со мной день и ночь. Вот это было бы унижающим.
Гарри отклонился назад, постукивая ластиком на конце карандаша по зубам.
– Ты знаешь, я никогда не верил, что ты ей уступишь.
Роза смерила его уничтожающим взглядом.
– Обстоятельства меняются. Реалии тоже. Ты это либо не осознавал, либо игнорировал.
– Это потому, что мы имеем лицензионную плату?
– Наряду с другими вещами.
– Это жалкие гроши по сравнению с тем, что мы получили бы, если бы ввели новый инструмент и заставили ее защищать свою территорию.
– Нет, Гарри. И это мое последнее слово по этому вопросу. Прими это достойно.
Повисло молчание.
– Ты хочешь, чтобы я вообще помогал Стивену? – спросил наконец Гарри. – В конце концов я – по крайней мере – такой же эксперт по делам Мишель, как и ты.
Роза слабо улыбнулась.
– Я так не думаю.
– И я не думал. И единственный вопрос – что мне делать теперь?
– Я надеюсь, ты останешься здесь, президентом «Глобал» в Северной Америке.
Гарри посмотрел на нее, и его мысли поплыли назад, но не к их эротическим минутам. Он думал о Лондоне, о том, как чисто и умно он подрезал тогда Франклина Джефферсона. Он вспомнил сэра Томаса Балантина, того высохшего старика в его мрачной комнате. Не однажды за эти годы он вступал в контакт с главой «Кукс». Он знал, что Томас еще жив, этакая невидимая руководящая рука за спиной гигантской британской туристической компании. Возможно, пришло время приглашать маркёра.
– Подожди, – сказал он Розе. – При сложившихся обстоятельствах, я надеюсь, ты не рассчитываешь на ответ прямо сейчас.
– Нет, конечно. Но, пожалуйста, не делай опрометчивых поступков.
Гарри засмеялся, но не смог сдержать горечь в голосе.
– Спасибо, Роза. Прислушаюсь к совету.
Весной 1931 года Стивен Толбот плыл в Европу на «Квин Мэри». Он провел месяцы, начиная со своего дня рождения, изучая европейские операции Мишель, пока не узнал их насквозь. Как и было обещано, Роза снабдила его последними финансовыми подробностями, и это вызвало у Стивена мысль о том, как грандиозна задача, стоящая перед ним. Мишель не только ежедневно продавала дорожных чеков на миллионы долларов, она также расширяла свою базу среди европейцев. Итальянцы, едущие в Испанию, бизнесмены, держащие путь из Франции в Грецию, датские студенты колледжей, едущие на каникулы в Португалию, – все покупали дорожные чеки.
Стивен начал свое исследование в Париже, разыскав агентов «Глобал», которые, поскольку о его прибытии не сообщалось, были поражены, увидев его. Наблюдая, как они засуетились вокруг него, Стивен быстро завладел конторскими книгами компании и проверил отчетность. Через два месяца он сообщил Розе, что парижские агенты утаивают по меньшей мере 15 % от бизнеса ежемесячно. К тому времени, как Роза ответила, дав инструкции наказать воров, Стивен предпринял свои собственные действия. Он пригрозил виновным тюремным заключением, а в качестве альтернативы предложил безоговорочно подчиняться всем его указаниям. Одним ударом он завоевал лояльность агентов.
Стивен также открыл, что агенты «Глобал» могли служить другой цели. Он сам провел несколько дней, наблюдая центральный офис на улице Де Берри, удивленный числом людей, проходящих через него. Но это ничего ему не сказало, кроме того, что он уже знал. Нужно было поговорить с людьми, которые работали в офисе. Стивен допускал, что он не очень подходит для этого. Он никогда не имел взаимопонимания с наемными работниками и, больше того, не говорил по-французски. Кроме того, он не хотел, чтобы Мишель подумала, что он сует нос в чужие дела. Стивен дал инструкцию нескольким тщательно отобранным людям из числа агентов установить дружеские отношения со служащими с улицы Де Берри. Он хотел узнать, нравится ли им работать с Мишель, как много они сделали, что они говорят о других офисах – короче, все было интересным и могло оказаться ценным. В то время как его пчелки собирали мед на этом уровне, Стивен перешел на более высокий. Он разослал приглашения банкирам и политикам, с которыми «Глобал» делала бизнес. Он кормил их в лучших ресторанах, поил шампанским и соглашался с их высокой оценкой молодой госпожи. Он не услышал ничего, кроме коллективного восхищения Мишелью.
– Она стала символом, мсье, – экспансивно сказал один министр. – Мадам Мак-Куин – совершенная француженка: прекрасная, умная, имеющая успех. Как Коко Шанель или ваша мадемуазель Эрхарт. И, конечно, она – героиня Франции.
«Дальше ты сделаешь ее Жанной Д'Арк!» – подумал Стивен.
Доклады, поступавшие от агентов, были не лучше. Хотя люди Мишель работали много, они были более чем удовлетворены. Мишель впервые в стране ввела схему дележа прибыли между наемными работниками, а также премии за объем продаж. Насколько понял Стивен, позиции Мишель во Франции были неприступны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Хотя он никогда в этом не признавался, Стивен сознательно позволял Розе лепить из него то, что она хотела. Негодуя на это, он всегда вспоминал, как бывали сокрушены мужчины, осмеливавшиеся идти против нее: его отец, его дядя и самый недавний пример – Гарри Тейлор. В своей личной жизни, как и в бизнесе, его мать была непрощающей женщиной. Это было качество, которое восхищало в ней Стивена больше всего.
Его мать была всего в нескольких футах от него, когда Стивен повернулся к рыжеволосой и лениво сказал:
– А по-моему, с тобой хорошо бы переспать. Глаза девушки расширились и вспыхнули. Потом, так же быстро, дерзкая улыбка скользнула по губам.
– Скажи, возлюбленный, – когда и где.
– Стивен!
Роза вклинилась между сыном и рыжеволосой, в которой она смутно признала секретаршу, и взяла его за руку.
– Ты готов к подарку? – поддразнила она. Стивен засмеялся:
– Да, мама.
Роза хлопнула в ладоши.
– Внимание, всем! У меня есть объявление. Когда в комнате замолчали, она продолжала:
– Я горда сообщить вам, что сегодня «Глобал Энтерпрайсиз» приветствует своего нового и самого юного вице-президента, моего сына, Стивена.
Роза подняла вверх руку, сдерживая аплодисменты.
– Стивен скоро поедет в Европу – проверять отчеты, искать пути увеличить наш бизнес.
Шепотки взметнулись в комнате. Все знали, что Гарри Тейлор разрабатывал план вовлечения «Глобал» в Европу.
Все глаза повернулись к нему, и все увидели одно и то же: человека средних лет с побледневшим лицом и глазами, непонимающе застывшими на Розе.
– Ты не можешь… – сказал Гарри хрипло. Роза посмотрела на Гарри, прерывая его.
– Я знаю, что все вы проявите по отношению к Стивену такую же готовность сотрудничать и такую же лояльность, какую демонстрировали мне. Спасибо.
Раздались жидкие аплодисменты, которые усилились, когда сотрудники осознали, что произошло. Гарри Тейлор, когда-то считавшийся непоколебимым в силу его отношении с Розой, стал реликтом. Мантия сброшена, она возложена на плечи красивого молодого мужчины, который невозмутимо разглядывал аудиторию. Сначала нерешительно, потом разом, в спешке, все подались вперед – отдавать должное.
40
Роза наклонилась вперед и сняла розовый кружочек конфетти с лацкана пиджака Стивена.
– Хорошо было, милый? – спросила она, усаживаясь в кресло.
Стивен забросил ногу на ногу, чтобы не бросалась в глаза эрекция. Он назначил встречу рыжеволосой двадцать минут назад. Вместо этого он должен был покорно выслушивать мать.
– Чудесно. Это настоящий подарок к дню рождения. Я думаю, ты всех удивила.
– Расчет времени, – размышляла Роза. – Это и удача, и способность распознать то и другое. Без этого успех не придет, как усердно ни работай и будь хоть семи пядей во лбу.
Мысли Стивена вернулись к Гарри Тейлору.
– Ты забыла еще о безжалостности, мама.
– Ты был удивлен? – спросила Роза.
– Конечно. Ты никогда не намекала на то, что намереваешься сделать.
– Ты видел доклад Гарри.
– Это намек, – согласился Стивен.
– Гарри все еще хочет воевать с Мишель, – сказала Роза. – Он не понимает, что… что произошли изменения.
– Ты же не будешь говорить, что то, чего она достигла, не беспокоит тебя.
Роза внимательно посмотрела на сына. Он хотел объясниться, и она одобрила это.
– Беспокоит? Я никогда не думала о достижениях Мишель как о чем-то разрушающем. Она сделала то, что она сделала, и мы должны принять это. Иметь дело с этим.
«Волшебные слова, – подумал Стивен. – Иметь дело. Цена для всего и все для оценки».
– Ты хочешь, чтобы я зондировал ее относительно возможности взаимного сотрудничества.
Роза посмеялась над его подбором слов, но тон ее был серьезным.
– На каждом чеке, который продает Мишель, стоит наше имя. Ты видел книги. Наш фрахтовый бизнес в Европе утроился за последние пять лет. Если ты можешь убедить ее, что в ее интересах работать с нами, все будут, как ты говоришь, процветать.
«Это так же точно, как и то, что когда-нибудь ты придешь к признанию, что ты сделала ошибку, мама».
Стивен мысленно вернулся к дням, когда Мишель жила в Толбот-хаузе, как он презирал и оскорблял ее и в конце концов затерроризировал. Очевидно, его мать забыла те инциденты. А он не забыл. И Мишель, он думает, тоже нет. Очень интересная будет неожиданная встреча.
– Чем бы мы могли заинтересовать Мишель? – спросил он вслух.
– Транспортная сеть по всему миру. Соглашение по гужевой перевозке с европейскими железными дорогами. Тысяча барж, которые ходят по европейским рекам, особенно по Рейну. – Роза помолчала. – Две тысячи агентов и офисы, работающие с бумагами.
– Которые не продают ни одного дорожного чека, потому что у нее есть свои точки.
Глаза Розы сверкнули.
– Именно. Кто-то мог бы объяснить ей, как выгодно было бы для нее продавать через существующие офисы, чем платить ренту или строить новые. И коммуникации. Ей не надо вкладывать ни пенни в телефон, телеграф, кабельное оборудование – потому что везде есть наши.
– Рекламируя, – пробормотал Стивен, – мы делаем уже так много, что она экономит на этом целое состояние.
Роза снова села.
– Ты видишь это, я вижу это. Это твоя работа, надо убедиться, что она делает.
Стивен вытащил сигарету из тонкого серебряного портсигара.
– А если не делает?
– Я рассчитываю на тебя – посмотришь, как делает. Не надо прямо пытаться приблизить ее, по крайней мере первое время. Побеседуй с ее банкирами, Ротшильдом, Лазаром и остальными. Они бизнесмены. Они разбираются в таких вещах. Позволь им сделать подготовительную работу за тебя.
– Мне нужно время, чтобы составить план. Если у тебя нет такового.
– Пожалуйста, сколько хочешь. У нас есть люди в Европе, которые наблюдали дело Мишель с самого начала. Их информация может быть доступной.
«За хорошую цену».
– Если ты хочешь посмотреть на ее финансовые записи, это можно устроить.
«Буду держать пари».
– Я приступлю к работе сразу же, – сказал Стивен.
– Помни одно, – сказала Роза, подставляя ему щеку. – «Глобал» может от этого многое иметь. Если это будет так, ты, и никто другой, получишь кредит – и вознаграждение.
«Поверь, мама, что уж это я знаю!»
Праздник кончился, и день прошел, но Роза нашла Гарри точно там, где, она знала, он должен был быть. На его столе были бумаги, а рукава рубашки завернуты вокруг синих подвязок, как всегда, когда он работал.
– Привет, Роза.
В блеснувшей улыбке, обрамленной совершенными белыми зубами, она увидел старого Гарри. На мгновение Розе захотелось обнять его, вернувшись в былые дни. Этот порыв сильно удивил ее, потому что она была не из тех, кто живет воспоминаниями.
– Ты пришла бросить мне кость?
– Не надо, Гарри. Тебе это не идет.
– Ты могла сделать это по-другому, ты знаешь. Не было необходимости так унижать меня.
– А иначе ты не поверил бы. Ты был слеп, Гарри. Этот доклад как пелена у тебя на глазах. Ты бы спорил со мной день и ночь. Вот это было бы унижающим.
Гарри отклонился назад, постукивая ластиком на конце карандаша по зубам.
– Ты знаешь, я никогда не верил, что ты ей уступишь.
Роза смерила его уничтожающим взглядом.
– Обстоятельства меняются. Реалии тоже. Ты это либо не осознавал, либо игнорировал.
– Это потому, что мы имеем лицензионную плату?
– Наряду с другими вещами.
– Это жалкие гроши по сравнению с тем, что мы получили бы, если бы ввели новый инструмент и заставили ее защищать свою территорию.
– Нет, Гарри. И это мое последнее слово по этому вопросу. Прими это достойно.
Повисло молчание.
– Ты хочешь, чтобы я вообще помогал Стивену? – спросил наконец Гарри. – В конце концов я – по крайней мере – такой же эксперт по делам Мишель, как и ты.
Роза слабо улыбнулась.
– Я так не думаю.
– И я не думал. И единственный вопрос – что мне делать теперь?
– Я надеюсь, ты останешься здесь, президентом «Глобал» в Северной Америке.
Гарри посмотрел на нее, и его мысли поплыли назад, но не к их эротическим минутам. Он думал о Лондоне, о том, как чисто и умно он подрезал тогда Франклина Джефферсона. Он вспомнил сэра Томаса Балантина, того высохшего старика в его мрачной комнате. Не однажды за эти годы он вступал в контакт с главой «Кукс». Он знал, что Томас еще жив, этакая невидимая руководящая рука за спиной гигантской британской туристической компании. Возможно, пришло время приглашать маркёра.
– Подожди, – сказал он Розе. – При сложившихся обстоятельствах, я надеюсь, ты не рассчитываешь на ответ прямо сейчас.
– Нет, конечно. Но, пожалуйста, не делай опрометчивых поступков.
Гарри засмеялся, но не смог сдержать горечь в голосе.
– Спасибо, Роза. Прислушаюсь к совету.
Весной 1931 года Стивен Толбот плыл в Европу на «Квин Мэри». Он провел месяцы, начиная со своего дня рождения, изучая европейские операции Мишель, пока не узнал их насквозь. Как и было обещано, Роза снабдила его последними финансовыми подробностями, и это вызвало у Стивена мысль о том, как грандиозна задача, стоящая перед ним. Мишель не только ежедневно продавала дорожных чеков на миллионы долларов, она также расширяла свою базу среди европейцев. Итальянцы, едущие в Испанию, бизнесмены, держащие путь из Франции в Грецию, датские студенты колледжей, едущие на каникулы в Португалию, – все покупали дорожные чеки.
Стивен начал свое исследование в Париже, разыскав агентов «Глобал», которые, поскольку о его прибытии не сообщалось, были поражены, увидев его. Наблюдая, как они засуетились вокруг него, Стивен быстро завладел конторскими книгами компании и проверил отчетность. Через два месяца он сообщил Розе, что парижские агенты утаивают по меньшей мере 15 % от бизнеса ежемесячно. К тому времени, как Роза ответила, дав инструкции наказать воров, Стивен предпринял свои собственные действия. Он пригрозил виновным тюремным заключением, а в качестве альтернативы предложил безоговорочно подчиняться всем его указаниям. Одним ударом он завоевал лояльность агентов.
Стивен также открыл, что агенты «Глобал» могли служить другой цели. Он сам провел несколько дней, наблюдая центральный офис на улице Де Берри, удивленный числом людей, проходящих через него. Но это ничего ему не сказало, кроме того, что он уже знал. Нужно было поговорить с людьми, которые работали в офисе. Стивен допускал, что он не очень подходит для этого. Он никогда не имел взаимопонимания с наемными работниками и, больше того, не говорил по-французски. Кроме того, он не хотел, чтобы Мишель подумала, что он сует нос в чужие дела. Стивен дал инструкцию нескольким тщательно отобранным людям из числа агентов установить дружеские отношения со служащими с улицы Де Берри. Он хотел узнать, нравится ли им работать с Мишель, как много они сделали, что они говорят о других офисах – короче, все было интересным и могло оказаться ценным. В то время как его пчелки собирали мед на этом уровне, Стивен перешел на более высокий. Он разослал приглашения банкирам и политикам, с которыми «Глобал» делала бизнес. Он кормил их в лучших ресторанах, поил шампанским и соглашался с их высокой оценкой молодой госпожи. Он не услышал ничего, кроме коллективного восхищения Мишелью.
– Она стала символом, мсье, – экспансивно сказал один министр. – Мадам Мак-Куин – совершенная француженка: прекрасная, умная, имеющая успех. Как Коко Шанель или ваша мадемуазель Эрхарт. И, конечно, она – героиня Франции.
«Дальше ты сделаешь ее Жанной Д'Арк!» – подумал Стивен.
Доклады, поступавшие от агентов, были не лучше. Хотя люди Мишель работали много, они были более чем удовлетворены. Мишель впервые в стране ввела схему дележа прибыли между наемными работниками, а также премии за объем продаж. Насколько понял Стивен, позиции Мишель во Франции были неприступны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124