А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Из Соединенных Штатов прибывает Каролина Ксенос, в девичестве Каролина де Койн, со своими друзьями; из Лондона — леди Маргарет (Пегги) Корригэн, одна из немногих женщин, которые одеваются лучше всех в мире; к нам едут из Южной Америки, из соседних европейских стран, отовсюду. К нам едут «Красивые люди».
Ирма подняла глаза.
— Сойдет для начала? Сергей улыбнулся.
— Хотел бы я, чтобы моя коллекция оказалась им под стать!
Сергей так волновался, что ему казалось, будто желудок завязали узлом. Сквозь щель в занавесях он жадно рассматривал большой зал, где вот-вот должна была начаться демонстрация моделей. Расставленные подковой кресла позволяли манекенщицам обойти весь зал по кругу. Кресла были придвинуты почти вплотную к стенам, и ни одно из них не пустовало. Люди стояли даже в проходах и коридоре.
Ирма Андерсен свое слова сдержала. Передний ряд, в котором она сидела, был похож на фотоснимок королевской фамилии, вырванный из «Л'Оффисиаль» или «Вог». По левую руку от нее сидела Каролина, рядом с Каролиной — Джеймс Хэдли, бывший американский посол в Риме. Справа от Ирмы расположились леди Корригэн с мужем. А еще все они напоминали игроков, сидящих вокруг крытого зеленым сукном стола в Монте-Карло в разгар сезона.
Отойдя от занавесей, Сергей направился в мастерскую. Его нагнали звуки струнного квартета. Никогда ему не приходилось быть участником такого столпотворения. Если всю прежнюю его жизнь можно было назвать неразберихой, то сейчас его окружал настоящий хаос. Как будто весь мир сошел с ума.
Следом за ним в мастерскую вбежал Жан-Жак.
— Приготовьтесь, девушки!
Тишина, внезапно возникшая в комнате, ударила в уши больше шума, царившего в зале. Квартет заиграл мелодию на выход. Тоненькая девушка с бледным даже под слоем косметики личиком выступила вперед, сделав перед мужчинами пируэт.
— Замечательно, замечательно! — с энтузиазмом воскликнул Жан-Жак, расцеловав ее в обе щеки. Девушка подняла вопросительный взгляд на Сергея. Склонившись, он тоже поцеловал ее.
— Смелее, малышка!
По губам девушки пробежала несмелая улыбка, и она выпорхнула в зал. Сергей услышал взрыв аплодисментов, которыми встретили первую модель.
— Где Шарль? — раздался взвинченный голос Жан-Жака. — Где он? Ведь обещал же быть здесь, ведь знает, что без него я этого не вынесу!
Внезапно Сергей пришел в ярость. Подобное длилось уже шесть недель. Сколько еще можно терпеть?
— Он наверху в твоем кабинете. Трахает девчонку. Жан-Жак уставился на него. Лицо его вдруг побелело, тыльной стороной правой руки он коснулся лба.
— Мне дурно, я теряю сознание.
Если бы не два ассистента, подхватившие Жан-Жака, он упал бы навзничь. Через мгновение появился юноша со стаканом воды.
— Выпей это, милый.
Жан-Жак с трудом сделал глоток. На лице его появился румянец. Он поднялся, сделал шаг к Сергею.
— Никогда больше не говори так, озорной мальчишка, — с упреком проговорил он. — Ты испугал меня, хотя отлично знаешь, что мы с Шарлем верны друг другу!
Музыканты снова заиграли, и вторая модель направилась в зал.
— Справишься и без меня, — сказал вдруг Сергей Жан-Жаку. — Я должен подняться к себе и выпить.
Пройдя в кабинет, Сергей закрыл за собой дверь, бесшумно вытащил из шкафа бутылку водки и плеснул в стакан изрядную порцию. Сел со стаканом в руке перед фотографией маленькой девочки, стоявшей на столе.
Анастасии было лет семь, когда ее снимали. Голубенькое платьице с белой отделкой трогательно оттеняло ее светло-золотистые волосы и ярко-синие глаза. От ее робкой, но такой сердечной улыбки Сергею стало теплее.
Он поднял стакан.
— Молю Бога, чтобы это сработало, дочка. Твой папочка уже начинает уставать от этих бешеных гонок.
Он уже почти допил водку, когда дверь в кабинет распахнулась. Он оглянулся.
— Я так и думала, что найду тебя здесь, — сказала Жизель. — Разве можно в такой вечер сидеть одному.
12
Ирма Андерсон давала бал. Она устраивала вечеринки, приемы и светские рауты потому, что просто-напросто любила их. Любила в них все: красоту, звуки, запахи, приподнятую атмосферу, изысканно одетых людей, привыкших вести такой образ жизни, о каком она не могла помыслить даже в самых смелых своих мечтах, витавших в задней комнате крошечного ресторанчика в Эйкройне, штат Огайо, где прошло ее детство. Там не было ничего, кроме грошовой ливерной колбасы, картофельного салата и ржаного хлеба.
С тех пор Ирма возненавидела и то, и другое, и третье, а первое и второе навсегда вычеркнула из своего меню. Так что вместо ливерной колбасы гостям предлагали паштет из дичи, а отсутствие картофельного салата с лихвой возмещалось плодами авокадо, нарезанного ломтиками и кубиками и заправленного различными соусами.
Ирма с удовлетворением посмотрела вокруг. Вечер удался на славу. Главное условие успеха — это правильное соотношение гостей — расстановка рассказчиков и слушателей. Первых должно быть процентов шестьдесят пять. Их всегда стоит иметь в запасе. К тому же, небольшой шум только способствует оживлению. Тихая вечеринка хороша только для мертвых. Для живых — это провал.
В ночных кошмарах Ирме порой представлялись званые ужины и приемы, на которых гости молчат, как воды в рот набравши. Одна лишь мысль о таком вечере не давала ей сомкнуть глаз до утра. Но теперь она спокойна. С ней такого случиться не может. Да и наслаждение ее теперь имеет под собой совсем другие основания. Подобные вечеринки являются лучшими в мире источниками информации. Сегодня, например, всего за несколько минут она отхватила весьма лакомый для любого журналиста кусочек.
Взять хотя бы связь между Каролиной Ксенос и Джеймсом Хэдли. Связь несколько странную, но такую изысканную. Одна лишь разница в возрасте чего стоит: ведь Хэдли Каролине в отцы годится. К тому же, супруг имеет репутацию первого в мире любовника и плейбоя. Как это однажды, по слухам, выразилась Сью-Энн Дэйли? «Когда ты с Даксом, то ощущение такое, что в тебя засунули автомат, — оба работают безостановочно».
И это было самое замечательное в людях. Никогда не знаешь, чего же им на самом деле хочется. Совершенно ясно, что Каролине сейчас хочется чего-то совсем другого и ее вовсе не беспокоит, что подумают в связи с этим окружающие. Во всяком случае, взгляды, которые она бросает на Хэдли, весьма красноречивы.
Ирма подумала, что нужно будет расспросить Сергея об их связи. В конце концов, он близкий друг Дакса и должен знать. Это же вовсе не для печати. Такую информацию она вряд ли когда-нибудь станет публиковать, ведь все эти люди — ее друзья. И она никогда не согласится сделать что-то такое, что может пойти им во вред.
Друзей Ирма любила. Она прощала им мелочность и эгоистичность, ведь никто из них не знал, что значит есть ливерную колбасу и картофельный салат. Нет, они действительно были прекрасными людьми. И ощущение, которое она испытывала, находясь в их обществе, тоже было прекрасным.
Часы показывали почти полночь, когда они уходили. Пока привратник разыскивал их шофера, Каролина сказала:
— Я очень рада за Сергея.
— Ты считаешь, что он всего добился сам? — язвительно спросил Джеймс Хэдли. — Скорее, это иллюзия от красочного зрелища.
— Конечно, сам. Некоторые вещи очень хороши, а кое-что просто изумительно, — Завтра ему потребуется полиция, чтобы сдержать напор толпы.
— Неужели он такой способный? Каролина кивнула.
— Если бы я не была с ним знакома и не учитывала его мнения, я не смогла бы подобрать свой гардероб.
Подъехал автомобиль, и привратник распахнул перед ними дверцу. Хэдли сунул ему в руку пять франков, помог устроиться Каролине и сел сам. Машина тронулась.
— Скажи шоферу, чтобы он отвез меня к отцу.
Хэдли удивился. Однако, прежде чем ответить, снял переговорную трубку и дал водителю необходимые указания. Затем повернулся к Каролине.
— А не лучше ли было бы подождать до утра? Каролина покачала головой.
— Я сказала отцу, что вернусь после ужина.
— Ты говорила с ним сегодня?
— Да, во второй половине дня.
— Как он? Я очень уважаю твоего отца. Каролина внимательно посмотрела на Хэдли.
— Ничего определенного о нем сказать не могу. Для меня он такая же загадка, как ты для своих детей.
— Он сказал, почему хочет тебя видеть?
Хэдли опять почувствовал на себе ее странный взгляд.
— Он мой отец. Я пробыла здесь почти неделю и ни разу не позвонила ему. Вот он и позвонил сам.
— Но должен же он был что-то сказать.
— Вовсе не обязательно. Я и так знаю, чего он хочет. Хэдли задал следующий вопрос и тут же пожалел о нем.
— Знаешь?
Каролина смотрела ему прямо в глаза.
— Ты захотел бы узнать то же самое, если бы твоя дочь стала его любовницей. Ты спросил бы ее, каковы ее намерения.
Хэдли молчал. Какое-то время смотрел в окно, но долго оставаться наедине со своими мыслями не смог.
— И ты уже знаешь, что ему ответишь? Каролина утвердительно наклонила голову.
— Знаю и совершенно точно.
Хэдли почувствовал, что если задаст прямой вопрос, то получит такой же ответ. И он не стал спрашивать. Что-то удержало его. Может, то, что, как ему казалось, он знал намерения Каролины и не хотел о них слышать.
Когда машина остановилась у дома барона, Хэдли вышел из нее вслед за Каролиной.
— Может, подогнать автомобиль сюда, чтобы он ждал тебя?
— Не нужно. Встретимся завтра за обедом. — Она подставила ему щеку для поцелуя. — Спокойной ночи, дорогой.
Хэдли понял, что все кончилось, когда ощутил на своей щеке ее ответный поцелуй. Он должен был сказать что-нибудь галантное, что-то такое, чтобы она поняла его, но слова не складывались.
Глядя, как она торопливым шагом поднимается по ступеням лестницы, он почувствовал, как внутри него разливается жуткая пустота.
Барон ждал дочь в библиотеке. При ее появлении он поднялся. Лицо его выглядело усталым, а волосы еще больше побелели. Теплая улыбка осветила его губы.
— Папа! — глаза Каролины наполнились слезами. Она бросилась в его объятия. — Папа!
— Каролина, моя крошка, моя девочка. — Барон обнял дочь, стирая слезы с ее лица. — Не плачь, все будет хорошо.
— Я была такой глупой, — прошептала Каролина, уткнувшись ему в грудь, — я наделала столько плохого...
— Ничего глупого и плохого ты не сделала, — мягко сказал отец. — Твоя вина лишь в том, что ты молода и родилась женщиной, а это толкает ко множеству ошибок.
Каролина посмотрела на отца.
— Что же мне теперь делать? Он ответил на ее взгляд.
— Ты и сама знаешь. С Хэдли все уже закончилось? Она молча кивнула.
— Тогда это больше не проблема. Проблема — Дакс?
— Да.
Барон подошел к буфету и налил дочери маленькую рюмку вишневого ликера.
— Выпей это, тебе станет лучше.
Напиток согрел ее; барон ждал, пока она допьет ликер до конца.
— Какие у тебя планы в отношении Дакса?
— Дать ему развод. Все эти годы я была несправедлива к нему. Теперь я это поняла. Я заставляла его ждать, делая вид, что вот-вот стану тем, кем стать никогда не смогла бы. Теперь я должна сказать ему это. Но как? Барон не сводил с дочери глаз.
— Скажи ему правду. Так же, как только что сказала мне. Думаю, он поймет.
— Разве это можно понять? Разве кто-нибудь вообще может меня понять? Ведь я обманывала даже саму себя.
— По-моему, Дакс давно все понял.
Что-то в голосе отца насторожило Каролину.
— Почему ты так говоришь?
— Всю эту неделю Дакс находится в Париже.
— В Париже?! — Каролина была поражена. — Но о нем ничего не было слышно. Он нигде не показывался. Даже не позвонил.
Барон кивнул.
— Поэтому-то я и сделал вывод, что он все уже понял. Целую неделю носа не казал из консульства. Причина тому может быть только одна: он не хочет ставить тебя в неловкое положение. — Барон подошел к дочери, взял ее за руку. — Вот, собственно, почему я и позвал тебя.
Каролина выглядела совсем озадаченной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121