— Нет, спасибо.
Он знал, что сержант предлагает адвоката не по доброте душевной, а следует обычной процедуре. С этого момента Макдоналд находился внутри системы, и все, что произойдет дальше, будет подчиняться полицейскому уставу и уголовному кодексу. Все разыграют как по нотам, можно не сомневаться.
Молодой констебль снял с Макдоналда наручники и подвел его к столу, где стоял какой-то аппарат, похожий на маленький копир без крышки. Констебль приказал ему положить правую руку на экран и нажал кнопку. Ладонь и пальцы Макдоналда озарились зеленоватым светом. То же самое проделали и с левой рукой. Через несколько минут его отпечатки окажутся в системе ОСКОП, но вернутся неопознанными.
Вскоре Макдоналда перевели в другое помещение, где констебль сделал его фотоснимки анфас и в профиль и проводил назад, в первую комнату. Келли и О'Коннор уже ушли.
Сержант спросил Макдоналда, хочет ли он сделать телефонный звонок. Макдоналд знал немало людей, которым он мог бы позвонить, но отрицательно покачал головой.
— Ты хоть понимаешь, за что тебя арестовали? — поинтересовался сержант.
Макдоналд кивнул.
— Тебе предъявят несколько серьезных обвинений, — заметил сержант. — Не хочу давать советы, но на твоем месте я бы поговорил с адвокатом. Государственному защитнику не обязательно интересоваться твоим именем.
— Спасибо, — сказал Макдоналд. — Нет.
Сержант пожал плечами.
— Надо сдать часы и драгоценности.
— Мои часы забрала судебный медэксперт, а драгоценности я не ношу.
Свое обручальное кольцо он снял еще два месяца назад.
— Доктор тебя осмотрел?
Макдоналд кивнул.
— Тебе нужен какой-нибудь специальный уход или что-либо в этом роде?
— Нет. Но буду рад, если снабдите меня обувью.
— В камере есть звонок. Почувствуешь себя плохо — головокружение, тошнота, — нажми кнопку. Мы вызовем тюремного врача. Пару лет назад один парень скончался у нас от удара в голову. У него было внутреннее кровотечение, а никто не заметил.
Он подозвал констебля.
— Камера номер три, — сообщил сержант, протянув ему карточку, на которой было написано: «Неизвестный, вооруженное ограбление», рядом дата и время поступления.
— Насчет обуви что-нибудь придумаем, — добавил сержант.
Констебль повел Макдоналда по коридору с серыми дверями тюремных камер, открыл одну из них и отошел в сторону, дав заключенному войти. Небольшое помещение — три шага в длину и два в ширину — имело зарешеченное окошко, туалет без стульчака и яркую лампочку в плафоне из оргстекла. Койку заменяло бетонированное ложе с тонким матрацем. В изголовье лежало два сложенных одеяла. Стены бледно-зеленого оттенка. «Цвет неспелого яблока, как пишут в каталогах», — подумал Макдоналд. С потолка сыпалась штукатурка, а на стенах красовались многочисленные имена и даты вперемежку с рисунками граффити, среди которых особенно часто встречалась надпись: «Все полицейские — ублюдки».
Констебль опустил карточку в ящик, висевший на двери.
— Не бросай в сортир всякую дрянь, — предупредил он. — Сержант просто бесится, когда засоряют трубы. А когда он не в духе, нам тоже достается.
— Как насчет жратвы? — спросил Макдоналд.
Констебль вышел и хлопнул дверью.
— Значит, нет, — усмехнулся Макдоналд.
Он взял одно из одеял. От него несло затхлой блевотиной, и Макдоналд, швырнув его в угол камеры, сел на койку. Пол был липким от грязи, и Макдоналд вытер босую ступню о матрас, потом уселся поудобнее, прислонившись спиной к стене. Он бывал в местах и похуже. По крайней мере здесь его никто не пристрелит. Свет погас, а Макдоналд продолжал сидеть в темноте, прикидывая свои шансы. Шансов было немного. Теперь он внутри системы, и все, что ему остается, — это следовать по заранее предначертанному пути.
* * *
Без часов Макдоналд быстро потерял счет времени. В окошко уже лился дневной свет, когда другой констебль отпер дверь и протянул ему пластиковый поднос, на котором разместились сандвич с беконом и бумажный стаканчик с плававшим в нем пакетиком чая.
— Сержант спрашивает, какой у тебя размер ноги, — сказал констебль.
Это был тощий и сутулый мужчина лет тридцати. Он больше смахивал на библиотекаря, чем на полицейского.
— Десятый, — ответил Макдоналд.
Констебль направился к выходу.
— Мне бы не помешало принять душ и побриться, — заметил Макдоналд.
— Душа у нас нет, — произнес констебль.
Он вышел и захлопнул дверь.
Макдоналд попробовал сандвич. Хлеб был черствым, а бекон — жирным и заветренным, но последние двенадцать часов он ничего не ел, поэтому сандвич пролетел в один момент. Чай оказался сладковатым и чуть теплым.
Вскоре на пороге камеры появилась женщина-сержант — полная, с туго завитыми волосами и в штатском. В руках она держала поношенные кроссовки.
— Одиннадцатого размера, других мы не нашли, — сообщила сержант.
Макдоналд поблагодарил и примерил обувь. Шнурков ему не полагалось, и при ходьбе приходилось шаркать подошвами, но это лучше, чем ничего. Он сел на койку, но женщина ткнула большим пальцем в коридор:
— На допрос.
Сержант повела его по коридору, и по пути Макдоналд ловил на себе жесткие взгляды офицеров в штатском. Наверное, все уже слышали о пострадавшем полицейском. Макдоналд смотрел прямо перед собой. Сержант открыла дверь и пригласила его войти.
Келли и О'Коннор уже сидели за столом, приготовив блокноты. Рядом на полке стоял двухкассетный магнитофон, а в углу, над плечом Келли, торчала маленькая видеокамера.
— Садитесь, — велел О'Коннор, указав на стул перед объективом камеры.
Макдоналд повиновался. Очевидно, детективы были уже в курсе, что в архивах нет его отпечатков и фотографий. Результаты по ДНК придут позже.
О'Коннор включил магнитофон, назвал свою должность и фамилию. Потом записал на пленку дату, взглянул на часы, добавил точное время и посмотрел на начальника. Келли выглядел усталым — под глазами темные круги, по плечам рассыпана перхоть. Инспектор также назвал свое имя и откинулся на стуле, предоставив вести разговор О'Коннору.
— Итак, вам дали выспаться и отдохнуть, — начал тот. — Может, сегодня вы больше расположены к сотрудничеству?
— Без комментариев, — сказал Макдоналд.
— Вас арестовали вчера ночью, когда вы выходили из склада в аэропорту Гатуик. Объясните, как вы там оказались.
Макдоналда не арестовали, а ударили и свалили с ног, но, видимо, детектив надеялся запутать его и заставить оговорить себя. Если так, вероятно, О'Коннора ждала не столь уж блестящая карьера.
— Без комментариев.
— Я должен спросить, хотите ли вы иметь юридическое представительство в суде, — продолжил О'Коннор. — Можете пригласить своего адвоката или воспользоваться услугами государственного представителя.
— Мне не нужен адвокат, — сказал Макдоналд, скрестив руки на груди.
— Почему?
— Без комментариев.
— Нам известно, что нападение на склад организовал Верити.
— Без комментариев.
— А вы были рядовым членом банды.
— Без комментариев.
— Мы знаем, что вы ударили мистера Верити прежде, чем он предпринял действия, которые могли бы причинить вред заложникам.
— Без комментариев.
— Если вы объясните, почему так поступили, ваше положение станет намного лучше.
— Без комментариев.
— Мы нашли на складе ружье, лежавшее недалеко от запасного выхода, через который вы выбрались на улицу. Вы подтверждаете, что оно принадлежит вам?
— Без комментариев.
О'Коннор достал коричневый конверт с парой кожаных перчаток.
— Эти перчатки сняли с вас в больнице сегодня утром. — Детектив вслух зачитал серийный номер, написанный на конверте. — Вы подтверждаете, что носили эти вещи?
— Без комментариев.
О'Коннор достал еще один пакет, с черной лыжной маской.
— Эта маска была на вас, когда вы вышли со склада, — сказал он. — Кроме того, вы были в рабочей спецодежде, принадлежавшей сотрудникам компании по дезинсекции помещений, за которых вы себя выдавали. Все это однозначно указывает на то, что вы являлись членом банды, совершившей нападение на склад, захватившей в заложники людей и стрелявшей в полицейского.
— Без комментариев.
— Отказываясь отвечать на наши вопросы, вы только причините себе вред, — заметил О'Коннор.
Макдоналд пожал плечами.
— Парень прав, — вмешался Келли. — Я не собираюсь изображать хорошего полицейского, впрочем, и плохого тоже. Вас нет в базе данных, но это свидетельствует лишь о том, что ранее вы не попадались. Бьюсь об заклад, вы профессионал. И то, что вас взяли впервые, вовсе не значит, что вы не сядете надолго. Похищение и покушение на убийство потянут на пожизненный срок.
Макдоналд промолчал.
— Но если вы нам поможете, мы сведем все дело к попытке ограбления. Несколько месяцев за решеткой. Возможно, вы даже отделаетесь испытательным сроком, если на суде за вас замолвят словечко сосед или престарелая мать.
— Без комментариев, — буркнул Макдоналд.
Келли подался вперед, положил руки на стол и оперся на растопыренные пальцы.
— Больше мы предлагать не станем, — предупредил он.
— Ничем не могу помочь, — сказал Макдоналд.
— Зато другие могут, — отозвался Келли. — Вы знаете Конрада Уилкинсона? Конечно, знаете. Он был точно в таком же костюмчике, что и вы. Молодой Конрад чертовски боится вернуться в Брикстон. Похоже, в последний раз его выпустили слишком рано, и он оставил там какие-то долги. Да и грехов за ним водится немного — вымогательство да угон машины. Вот и все, что мы можем на него повесить. Проблема в том, что он ни черта не знает.
Макдоналд молчал.
— Или взять, например, Джеффа Оуэна. Вот уж кто тертый калач. Когда мы загрузили его пальчики в ОСКОП, у нас чуть все лампочки не перегорели. Оуэн не прочь договориться, но он лично поливал заложников бензином, так что суд вряд ли скосит ему срок. Поэтому я спрашиваю вас в последний раз. Хотите помочь следствию или предпочитаете тянуть по полной?
Макдоналд мрачно смотрел на инспектора. Келли встал.
— Допрос окончен, — объявил он.
О'Коннор взглянул на часы, зачитал время и выключил магнитофон. Затем он вытащил кассеты, расписался на них и поставил пломбы.
— Если желаете, можете взять себе экземпляр, — предложил он Макдоналду.
— Нет, спасибо, — произнес тот.
Келли открыл дверь и вышел из комнаты.
— Берите его со всеми потрохами, — обратился он к женщине-сержанту.
О'Коннор последовал за инспектором.
Сержант проводила Макдоналда в камеру. По дороге он пожаловался, что кроссовки слишком велики, и попросил шнурки. Женщина заявила, что из-за угрозы самоубийства шнурки или любые другие предметы, пригодные для этой цели, заключенным не полагаются. Когда она закрыла за ним дверь камеры, Макдоналд не удержался от улыбки. Последнее, что он собирался делать, — это убивать себя.
* * *
В течение дня его допрашивали трижды, но он больше не видел ни Келли, ни его сподручного. Допрос вели детективы в звании сержанта и главного инспектора — разница в опыте этих полицейских составляла не менее пятидесяти лет. Они использовали все известные им приемы и уловки, но Макдоналд отвечал одно и то же: «Без комментариев».
Вечером его снова покормили — водянистым спагетти на бумажной тарелке и чудовищно приторным пудингом с ядовито-желтым кремом. Выглядело это не слишком аппетитно, но Макдоналд все съел и выпил стакан сладкого чая.
Умывальника в камере не было, но ему выдали кувшин с теплой водой и полотенце. На просьбу принести бритву он получил отказ.
Макдоналд провел беспокойную ночь на тонком матраце, завернувшись с головой в одно из одеял, чтобы укрыться от яркого света.
Его разбудил очередной сержант, мужчина, который сообщил, что его дело будет рассмотрено суперинтендантом, поэтому срок предварительного заключения продлен еще на восемь часов. По истечении этого времени ему предъявят обвинение и отвезут в магистратский суд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58