Он нес с собой бутылку минеральной воды и маленькое полотенце. У него был вид преуспевающего бизнесмена, направляющегося в местный фитнес-центр.
Вместе с Карпентером к группе подошел Ратбон. Надзиратель поставил восемь галочек на своем планшете и повел заключенных по коридору безопасности.
Шеферд надеялся пообщаться с Карпентером по пути в спортзал, но не успел он шагнуть в его сторону, когда рядом возник Билли Барнс.
— Как дела, Боб?
Шеферд оглянулся. Карпентер шел в конце группы и разговаривал с Ратбоном.
— Когда тебя снова вызывают в суд?
— Пока не знаю.
— Подследственным положено являться к судье каждые две недели, — заметил Барнс. — Хоть на день отсюда вырвешься. Хочешь затянуться?
— Я не курю, Билл. Ни табак, ни травку.
— А как насчет выпивки?
— Здесь есть выпивка?
— Да, собственного варения. Я уже готовлю пару пинт.
Шеферд рассмеялся, решив, что это шутка.
— Я серьезно, парень, — продолжил Барнс. — У меня есть друг на кухне, он дает мне дрожжи. Берешь воду, фрукты, кладешь в герметичный пакет, добавляешь немного сахара — и пошло-поехало. Через несколько дней подойдет сидр, а позже — апельсиновая и персиковая настойки. Когда все забродит, мы разливаем напиток по бутылкам «севен-ап» и продаем. Достань мне пару пачек «Мальборо», и я дам тебе бутылочку.
Шеферд подумал, что его положение не столь отчаянно. Конечно, он любил выпить, например, пива с друзьями или бутылку хорошего вина с Сью, но ему больше нравилась компания, чем алкоголь.
— Ладно, твое дело, — сказал Барнс. — Когда просидишь тут несколько месяцев, непременно захочешь чем-нибудь взбодриться.
Они приблизились к спортзалу. Ратбон обыскал каждого заключенного, проделав обычную процедуру похлопываний по рукам и ногам. Шеферд вошел после Барнса. В зале уже находилось несколько арестантов из других блоков. Помещение было просторным, с полным набором спортивных снарядов и устройств. У одной стены стояли велотренажеры и беговые дорожки, у другой — симуляторы гребли и «качалки»; дальний конец отвели под секцию для подъема тяжестей и поставили там несколько скамеек.
Латиноамериканцы сразу отправились в секцию для тяжеловесов, где собрались их товарищи. Они поздоровались, обменявшись ударами ладоней и кулаков, и начали беседовать. Тяжести, похоже, никого не интересовали.
Поскольку Карпентер еще не появился, Шеферд подошел к силовому тренажеру и приступил к легкой разминке. Вдоль одной стены тянулся балкон, и по нему расхаживал скучающий охранник, рассеяно поглядывая вниз.
Карпентер появился в зале и направился к беговой дорожке. Шеферд не хотел выглядеть слишком настырным и продолжал тренироваться на силовой скамье, разрабатывая руки и грудные мышцы. Ратбон беседовал у входа с другим надзирателем. Барнс забрался на велосипед и изо всех сил крутил педали.
Шеферд наслаждался тренировкой. В камере он всегда старался делать отжимания и пресс, пока Ли лежал на койке, но в работе с хромированными рычагами и стальными гирями гимнастической машины было что-то особенно бодрящее и в то же время методичное. Он последовательно размял свои бицепсы и трицепсы, потом занялся плечевыми мускулами и упражнениями для ног.
Иногда он поглядывал на беговые дорожки. Карпентер по-прежнему был там, он легко бежал, сохраняя ровное дыхание, на шее у него висело полотенце, а в руке подрагивала бутылка с минералкой. На соседней дорожке занимался тучный араб с густыми усами — он весь обливался потом, хотя его движения смахивали на ходьбу, а не на бег. Как только араб слез с тренажера, Шеферд занял его место.
Он кивнул Карпентеру и начал с медленной трусцы, чтобы дать разогреться мышцам. Карпентер увеличил скорость машины, но на его коже по-прежнему не выступило ни капли пота. Он сделал глоток из своей бутылки. Его взгляд был устремлен куда-то вперед, словно он видел перед собой не белые стены тюремного спортзала, а зеленеющие поля. Шеферд увеличил темп. Он не бегал больше недели, и в его мышцах быстро нарастала боль, но бежать было приятно. Через несколько минут Шеферд прибавил скорость, чувствуя, как подошвы кроссовок крепко впечатываются в резиновую дорожку. Он покосился на контрольную панель Карпентера. Тот бежал почти вдвое быстрее, и не по ровной поверхности, как Шеферд, а с наклоном в десять градусов. На соседство Шеферда он, казалось, не обращал внимания.
Шеферд изменил наклон дорожки, поставив тот же градус, что и Карпентер. Машина загудела, и он почувствовал, что ему трудно поддерживать прежний темп. В кровь хлынул адреналин, и Шеферду стало наплевать, как его кроссовки стучат по резине. Он вновь увеличил скорость, чтобы догнать Карпентера. Теперь они бежали вровень.
Карпентер посмотрел на панель Шеферда и тронул кнопки на своей машине. Дорожка приподнялась, и бегун шумно задышал. Шеферд мысленно улыбнулся — Карпентер явно был азартным. Ну что ж, он раззадорит его как следует. Шеферд поднял наклон и скорость, чтобы попасть в темп соседа. Минут десять они бежали в одном ритме. Потом Карпентер снова увеличил скорость. Его рот открылся, он резко размахивал руками.
Шеферд уравнял скорость и приспособился к новой нагрузке. Он сознавал, что близок к своему пределу: его коньком были длинные дистанции, а не спринтерские рывки. Но и Карпентер уже выбился из сил, в его движениях ощущалось все больше усталости.
Шеферд знал, что может побить Карпентера, — выносливость всегда была его сильной стороной, — но хотел завоевать доверие наркоторговца, а не продемонстрировать ему свое превосходство. По лицу Карпентера обильно струился пот, его красный «Лакост» облепил спину. Шеферд начал неровно дышать и сделал вид, что споткнулся. Он выпрямился, но его ноги тяжело шлепали о дорожку, а колени подгибались от усталости. Задыхаясь, он протянул руку к кнопке и замедлил скорость. Шеферд незаметно покосился на Карпентера — тот довольно улыбался.
Шеферд замедлил движение дорожки до прогулочного шага, утер ладонями лицо, в полном изнеможении остановил машину и слез на пол. Карпентер бежал еще минуту, затем перешел на легкую трусцу. Шеферд согнулся в поясе и оперся ладонями на колени. Карпентер улыбнулся и остановил машину. Он сошел с дорожки, вытирая полотенцем лицо.
— Классно бегаешь, — сказал Шеферд.
— Просто много практиковался, — промолвил Карпентер, растирая ноги.
— Знаешь, в старых тюрьмах бег использовали как наказание. А теперь это считается привилегией. Замечательный прогресс, правда?
Карпентер хмыкнул.
— Говорят, ты почти каждый день ходишь в спортзал? — спросил Шеферд.
— Почти каждый.
Шеферд выпрямился.
— Как тебе это удалось?
Карпентер сделал большой глоток из бутылки, продолжая смотреть на Шеферда. Тот выдержал его взгляд и дружелюбно улыбнулся, зная, что в этот момент его оценивают. Карпентер вытер губы полотенцем.
— Ты знаешь, как мне это удалось, — ответил он.
— Через Диггера?
— Нужные люди и сломанные ноги — хорошие помощники, — заметил Карпентер.
— В спортзал берут только по восемь человек из секции?
— Таковы правила.
— И Диггер может каждый день включать меня в список?
Карпентер усмехнулся:
— Спроси его сам. Но учти — мое место занято.
Шеферд наморщил лоб:
— Я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности.
— На этот счет можешь не волноваться.
Карпентер подошел к велотренажеру и сел в седло. Когда он закрутил педалями, Шеферд устроился рядом.
Некоторое время они двигались в унисон, но гонки уже не было.
— Есть новости от жены? — поинтересовался Карпентер.
Шеферд покачал головой.
— Очевидно, теперь я услышу новости только от ее адвоката.
— Она выглядела очень рассерженной.
— На свободе все было бы по-другому, — промолвил Шеферд. — Если бы поговорить с ней без чертовых охранников... Обстановка настраивает ее против меня. Все эти замки, решетки, обыски, собаки на цепи.
— Я попросил детей ко мне не приходить, — поведал Карпентер. — Не хочу, чтобы они видели меня в тюрьме.
— А я жалею, что жена привела моего парня. Особенно если он видел меня в последний раз. Хорошенькое у него останется воспоминание. Папочка за решеткой, с дурацкой бляхой на груди.
— Ты его еще увидишь, — пообещал Карпентер. — У отцов есть свои права.
— Только не у тех, кого сажают на двадцать лет, — возразил Шеферд. — Когда я выйду, сын меня уже забудет.
Карпентер промолчал. Он снова отхлебнул из бутылки.
— Похоже, твое положение тебя мало беспокоит, — сказал Шеферд.
Карпентер пожал плечами.
— Не вижу смысла зря тратить нервы, — объяснил он. — Начнешь беситься — и вколют тебе успокоительное, посадив в камеру с картонной мебелью.
— Если мне дадут двадцатку, я повешусь.
— Привыкнешь.
— К чертям собачьим! — выругался Шеферд.
— Убьешь себя, и кому от этого станет легче?
— Ты рассуждаешь, как Эд Харрис. Я лучше сдохну.
Некоторое время они молча крутили педали. Шеферд хотел продолжить разговор, но боялся показаться чересчур навязчивым. Латиноамериканцы разделились на две группы и поднимали тяжести.
— Твоя жена молодец, — заметил Шеферд. — Все-таки пришла тебя проведать.
— Она знает, что это ненадолго.
— А если не выкрутишься?
Карпентер пренебрежительно фыркнул.
— Я не собираюсь выкручиваться. Когда дело дойдет до суда, будет уже поздно.
— Как же ты намерен отсюда выбраться?
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что если я что-нибудь не придумаю, мне крышка.
Карпентер бросил на него цепкий взгляд. Потом он медленно кивнул, словно решив, что Шеферду можно доверять.
— У тебя есть деньги на воле?
— Кое-что найдется.
— Тебе необходимо больше, чем «кое-что». Свобода стоит дорого.
— Я храню несколько сотен штук в офшорной зоне. Даже жене о них не известно.
— Что у них против тебя?
— Меня взяли с поличным. Оружия при мне не было, но в здании нашли обрез.
— Свидетели?
— Похоже, один из наших оказался стукачом.
— С этого и надо начинать, — сказал Карпентер. — Ты должен о нем позаботиться.
— Откупиться?
— Позаботиться.
У Шеферда забилось сердце. Он почувствовал, что близок к цели. Ради этого он и торчал в тюрьме.
— Ты имеешь в виду — любыми способами?
— Да, любыми способами.
— А как насчет улик?
— Это можно уладить.
— Как? Запутать следствие?
— Заплатить кому-нибудь, кто все устроит.
— А ты сумел бы?
— Каждый может. Главное, иметь деньги и дать их нужному человеку.
Шеферд сбавил скорость.
— У полицейских мое ружье, — промолвил он.
— Значит, тебе поможет полицейский.
— А у тебя есть люди, которые занимаются подобными вещами?
— Мы говорим не обо мне, а о тебе. Надо выяснить, где хранится ружье, и отыскать нужного человека в полиции. Или детектива, занимающегося твоим делом.
— Ну нет, — запротестовал Шеферд. — Это сказки.
Карпентер взялся за руль и прибавил ходу. Шеферд понял, что он его задел.
— Ведь если что-нибудь сорвется, мне дадут срок за взятку, — произнес он.
— Значит, сделай так, чтобы не сорвалось, — посоветовал Карпентер. — Действуй в обход. Используй других людей. Найди человека со связями.
— И во что это примерно обойдется?
— Гипотетически?
— Да.
— Тридцать тысяч. Или сорок.
Шеферд перестал крутить педали.
— Сорок тысяч фунтов?
— Поэтому я и спросил, есть ли у тебя деньги. Мелочью тут не обойдешься, Боб. И запомни — полицейского купить гораздо дешевле, чем судью. — Он снова усмехнулся. — Гипотетически.
* * *
Шеферд принес в камеру поднос с обедом. Запеканка из мяса с картофелем, чипсы, вареная фасоль. Шоколадный пудинг и горчица. Неудивительно, что многие потолстели на такой диете.
Ли еще стоял в очереди на первом этаже, но Шеферд все равно забрался на койку и там принялся за еду. Последний разговор с Карпентером стал большим шагом вперед. Шеферд не ожидал, что наркоторговец зайдет так далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58