Собственно говоря, пройти-то надо было всего несколько метров, но корзина весила немало. Вика нравилась Рикардо, в ее глазах была жизнь и совсем не присутствовало холодного любопытства туристов.
— Нет, спасибо, — сказала Вика. — Извините, что попросила об этом.
Вы, наверное, правы. — Она поставила корзинку. — Какие крупные. Знаете что, у меня легкая рука, продайте мне дюжину.
— Не надо денег. Берите.
— Нет, вы меня не поняли: продайте мне, и тогда у вас будет хорошая торговля. Для почина, как у нас говорят.
— Что вы будете с ними делать?
— Отнесу в кафе, и мне приготовят.
— Утром?
— Да. Дон Моранья добр ко мне.
Рикардо это знал. Дон Моранья был его старым приятелем и рассказывал о русской сеньорите, которая каждое утро завтракает в его кафе. Дон Моранья очень любил поговорить. Он сказал Рикардо, что давно не встречал лучшей собеседницы. Рикардо подумал, что скорее всего она его просто вежливо выслушивает, не перебивая, оттого у дона Мораньи и создается впечатление, что они чудесно перебросились парой слов.
— Креветки — не совсем подходящий завтрак. Однако если вы все же собираетесь есть их утром, позаботьтесь о большом количестве лимонов.
— Позабочусь, — пообещала Вика.
— Дайте мне одну монету в сто песет.
— За дюжину креветок? Таких огромных?
— Да. Этого будет достаточно.
Она прекрасно говорила по-английски. Рикардо знал это от дона Мораньи. Но с ним, и старый Рикардо оценил это, она говорила на своем ломаном испанском. Причем все лучше и лучше. Может, она действительно принесет удачу?
Вика взяла свои креветки, попрощалась и пожелала Рикардо хорошей торговли. Она отправилась завтракать в кафе дона Мораньи.
— Сеньорита, — остановил ее Рикардо, — завтра в пять утра я жду вас у своего причала. Ровно в пять.
— Спасибо! — Вика расцвела в улыбке. — Огромное вам спасибо!
Рикардо лишь пожал плечами и начал раскладывать свой товар. Вряд ли она принесет удачу, однако ничего не случится, если он возьмет завтра выходной.
Она милая девушка, и вроде бы совсем скоро, в воскресенье, она уезжает. Рикардо подумал, что воскресенье не лучший день, чтобы куда-либо ехать.
* * *
Возможно, креветки Рикардо были действительно хороши. Как и рыба и осьминоги — пульпос. Как бы там ни было, но корзины Рикардо в это утро оказались пусты еще прежде, чем другие рыбаки успели продать даже половину своего улова.
* * *
— Сеньорита, в ваших взаимоотношениях с морем скрыта какая-то страшная тайна?
Вика подняла голову и невольно улыбнулась:
— С чего вы взяли?
— Креветки. Вы завтракаете креветками.
— Да, а что вас удивляет? — спросила Вика, разглядывая своего неожиданного собеседника: он был очень загорелым, и, надо признать, он был красивым.
— Их надо запивать белым андалусским вином. Оно прекрасно оттеняет их вкус. Вы же не станете утверждать, что пьете с утра вино?
— Вы правы. Так уж сегодня вышло. Обычно я завтракаю…
— Дайте угадаю… Рокильяс… Верно? Сладкие блинчики.
— Да, сладкие блинчики. — Вика удивленно посмотрела на него. — Откуда вы знаете? Я впервые попробовала их здесь.
— Они вкусные. Я тоже их люблю. — И он улыбнулся, а Вика подумала, что давно не встречала такой хорошей улыбки. Потом она поняла, что разглядывает этого человека с несколько чрезмерным интересом. У него были жаркие черные волосы, которые трепал свежий утренний ветерок и которые иногда падали ему на глаза. Что, впрочем, было не страшно — глаза прятались под солнцезащитными очками, и разноцветная веревочка от них контрастировала с живописной щетиной на загорелых щеках. Он был действительно очень загорелым и даже, наверное, несколько подсушенным солнцем, как люди, проводящие большую часть времени на пляже. Одежда была более чем веселенькой — широченная цветастая майка серфовой фирмы «О'Нил», выцветшие, но, судя по всему, не старые широкие джинсы и какие-то парусиновые сандалии на босу ногу. Еще у него был чувственный рот, и когда он приподнял очки, оказалось, что под ними прячутся красивые карие глаза.
Достаточно теплые, но присутствовало в них что-то то ли от контрабандиста и поножовщика, то ли от человека, который все время выписывает безумные пируэты на доске для серфинга. Тепло этих глаз вполне могло быть обманчивым.
«Чудесный солнечный бездельник, — подумала Вика, — какой-нибудь местный сердцеед-плейбой».
И вдруг в голове совершенно неожиданно мелькнула мысль о такой вот необычной версии курортного романа. Но то, что ее ждало дальше, заставило Викины глаза округлиться, и хорошо, что они были спрятаны под солнцезащитными очками «Рей-Банн». Потому что местный сердцеед-плейбой перешел с английского, причем совершенно чистого, без акцента, языка на такой же чистый, без акцента, русский.
— Здорово я вас разыграл, — сказал он. — Обычно так знакомятся местные буржуйцы, заводя разговор ни о чем.
— Знаю, — произнесла совершенно ошарашенная Вика, понимая, что впервые ее язык опередил желание ее мозга произносить именно это слово.
— Местный бармен сказал мне…
— Дон Моранья? — пролепетала Вика.
— Моранья… — Он посмотрел на нее внимательно, затем усмехнулся и кивнул. — …что одна русская особа интересовалась насчет инструктора по серфингу.
— А вы инструктор по серфингу? — выдохнула Вика, почувствовав, что ей от этого становится немного легче. Действительно, а что здесь такого? Наш парень, инструктор по серфингу, выглядит как плейбой, потому что торчит с утра до вечера на пляже в обществе полуголых бронзовых девочек, а с вечера до утра пляшет с ними на местных дискотеках, а потом… Впрочем, какое ей дело, чем он занимается с ними потом? Английский знает хорошо, потому что общается здесь со всеми… Но черт его побери, у него даже не было русского акцента! Обычно наших видно за версту, а этот… И, почувствовав себя уже спокойнее, она сказала:
— Инструктор… Значит, вы сможете поучить меня?
— Нет, я не инструктор, — возразил он, — у нас здесь большая компания на досках…
— На чем?
— На серфингах. Принято говорить «на досках». Я в этой компании единственный русский. Так что теперь нас будет двое.
— Но я через несколько дней уезжаю, — произнесла Вика, снова сетуя на язык и понимая, что следовало сказать что-то совсем другое.
Он посмотрел на нее с интересом и снова усмехнулся. Это была не улыбка, как в начале разговора о креветках, а именно усмешка. Очаровательная, но усмешка.
— В воскресенье? — спросил он.
— Моранья… — догадалась Вика. — Он вам сказал?
— Моранья. — Тот согласно кивнул. — Вы здесь знаменитость, единственная русская.
— А вы?
— Они знают только, что я из Восточной Европы. Наверное, серб. Или словак.
— Понятно. — Вика уже полностью взяла себя в руки и теперь контролировала ситуацию. — Значит, вы готовы обучить меня серфингу.
— Готов, все же веселее…
— И сколько мне это будет стоить?
И вот теперь он улыбнулся. А потом, пожав плечами, мягко произнес:
— Договоримся.
— Но учтите, — сказала Вика, — я плачу за вещи ровно столько, сколько они стоят.
— Тогда, возможно, вы переплачиваете.
* * *
— После обеда «хорошо задует», будет ветер.
— Я немного стою на доске. Совсем немного.
— Очень хорошо. Тогда вам нечего ковыряться в штиль, приходите после обеда.
— А у вас маленькие доски или большие? — Вика решила проявить свою осведомленность в вопросе.
— Разные. Есть и маленькие. Вас, наверное, интересует класс «фанатик», если я правильно понял?
— Наверное.
— Вот и отлично. Спросите Алексиса. Меня, кстати, Лехой звать.
Местные говорят Алексис.
— Лехой? Алексис…
— Да. А…
— Вика. Виктория.
— Значит, «победа».
— Лучше просто Вика.
— Хорошо. Вон там. На пляже. В три. Кстати, у моего дедушки была «Победа». Машина. — Потом он посмотрел на нее внимательнее. — Вам можно в три.
Вы уже загорелая.
— До вас мне далеко.
— Это верно.
— А вы здесь давно?
Он снова быстро взглянул на нее:
— Достаточно давно…
Он ушел, а Вика осталась за столиком и смотрела на свои креветки.
* * *
Это была самая сумасшедшая компания, какую Вика встречала в своей жизни. Эти серферы говорили на каком-то своем языке и о каких-то совершенно своих вещах. Они были милы и открыты, но в то же время представляли собой людей отдельной породы. Они узнавали друг друга, как Вике показалось, по каким-то тайным знакам. Никто никого ни о чем не спрашивал, но она поняла, что многие из них путешествуют по миру в поисках ветра и волн и что единственное место в Европе, где можно неплохо покататься на доске без паруса, — это Бискайский залив во Франции. Вика с удивлением узнала, что, например, симпатичная пара рыжих молодоженов работает в одной из крупнейших фирм в Силиконовой долине, но это было сказано совсем по другому поводу, и Вика решила, что говорить о бизнесе здесь совсем неуместно.
Им было очень весело вместе. Отношения людей, которых связывает только поклонение природным стихиям. Потом, когда начало вечереть, они пили пиво и смеялись, а у Вики с непривычки болели мышцы спины. А потом все разошлись по своим делам. Многие — по двое. Почти все разошлись парами. Так будет точнее. Вика ушла одна.
* * *
— Сеньорита, а вы разве не ужинаете сладкими блинчиками?
Вика рассмеялась. Алексис, Леха, — он был все в той же одежде, хотя уже наступил поздний вечер. Уже было по-южному темно.
— Ты всегда пристаешь к женщинам, которые едят?
— И еще — которые поют. По-моему, так это называлось?
На ты они перешли уже днем, когда Алексей учил ее ловить ветер и посоветовал «не отклячивать задницу».
— Я вот подумал, что ты скоро уедешь…
— Необработанный материал? — Вика рассмеялась и неожиданно покраснела. С моря дул бриз.
— В смысле?
— Я слышала, как ты на пляже, указывая приятелю на двух здоровенных девиц, назвал их необработанным материалом.
— А, помню. Ты наблюдательна. Голландские девушки — всегда необработанный материал.
— Правда, что тебе тридцать семь?
— Правда.
— Я думала, ты пошутил. Выглядишь намного моложе.
— Беззаботная жизнь. Море, пиво, музыка… Вот сейчас к тебе пристаю.
С чего стареть-то?
— А чем ты занимаешься?
— Ты же видела — катаюсь на доске.
— А еще?
— Еще на мотоцикле.
— А еще?
— Иногда сплю со своими клиентками. И…
— Кстати. — Вика оборвала его. — Насчет клиенток. Мы не договорились насчет оплаты.
— По-моему, мы сейчас это делаем.
— Слушай, перестань паясничать, хотя учти — я умею вести бизнес.
— Как скажешь.
— Ты меня действительно заинтриговал. Все это очень необычно.
— Что именно?
— Как ты живешь здесь…
— Почему? В Испании много русских. Не в этом городе, но в Аликанте полно. Целые поселки. Народ понакупил себе вилл.
— У тебя здесь дом?
— Нет, я так не думаю. Просто, по некоторым обстоятельствам, мне пока лучше не возвращаться в Россию. Надеюсь, скоро все закончится.
— Ну вот, ты меня интригуешь все больше и больше.
— Не бери в голову. Думаешь, все это так важно? Послушай, тихо, слышишь — шум прибоя? Вот это действительно важно.
— Хорошо. Можно последний нескромный вопрос? На что ты здесь живешь, любитель прибоя?
— Граблю бензоколонки.
— Ты бандюга? — Она рассмеялась.
— Нет, что ты, так, ворую по мелочи. Вот украл себе одежду. То, что нравится, оставляю. Что не нравится — продаю на блошиных рынках. Тут их полно.
— Я больше не буду задавать тебе никаких вопросов.
— И правильно. Лучше поедем в одну деревню, там будет старинный, чуть ли не языческий праздник. И прекрати обижаться.
— Я не обижаюсь. На самом деле. Извини, что пристала к тебе с расспросами. Господин-Любитель Прибоя, Вор и… Бабник. Ой, а может, ты кидала?
— С ума сойти, какая ты воспитанная. Едем?
— Мне надо тогда забрать машину.
— У меня есть. Правда, на двух колесах. Тебе понравится.
Вика посмотрела на огромный тяжелый мотоцикл с вынесенным вперед, раза в полтора дальше, чем обычно, передним колесом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47