Но и это Вика оговорила отдельно, с процентом от продаж. К концу испытательного срока она стала первым дилером по продажам. Ей удалось заключить несколько таких договоров, что, когда она их принесла, оформленными по всем правилам и уже подписанными другой стороной, у ее работодателей буквально отвисла челюсть. Полная компьютеризация крупнейшего в стране типографского комбината — тогда это все только начиналось — плюс ксероксы, факсы, телефоны, не говоря уже о прочей мелочи…
Ее работодатели не могли в это поверить; это был крупнейший договор за все время существования фирмы, и они считали подобный успех случайностью.
Той самой редкостной удачей, которую надо держать крепко, но удачей абсолютно случайной.
— Видать, мартышка где надо ноги раздвинула, — сказал один старший партнер другому.
Оба захихикали. В этой фирме был еще и младший партнер. В отличие от первых двух, владеющих по сорок два с половиной процента акций, ему принадлежало всего пятнадцать процентов… Вика ему нравилась. Очень. И он придерживался насчет «мартышкиных ног» совсем другой точки зрения. Он не был ханжой и прекрасно понимал, что такое в бизнесе возможно. Но он знал еще кое-что. Он знал, что эти ноги стоили намного больше.
Вику приняли на общих основаниях. Фирма за сделку должна была ей кое-какие деньги. Выходило, что немалые. Партнеры-работодатели, как водится, стали с этим тянуть. Вика продолжала работать. Она была лучшей, но получала, как и бездельники, продающие по «полмашины в месяц».
Именно это она и заявила своим работодателям. Она пришла поговорить с ними о реальных деньгах. О свободе маневра и о том, что она готова много и плодотворно работать.
Обоих старших партнеров, как после смеялась Вика, «заела жаба», они не хотели видеть дальше собственного носа. А этот нос больше интересовало, что находится у Вики между ног. А не между ушей. Они считали себя крутыми мужиками.
Вика так не считала, но вежливо промолчала. Нет, пока они не готовы к каким-то новым решениям по поводу Вики; может, через полгодика… Старших партнеров «заела жаба». Младшего — нет.
На следующий день Вика заявила, что уходит. Старшие партнеры решили, что это блеф. Вика ушла. Младший партнер ушел вместе с ней, предложив начать дело пополам. Его пятнадцати процентов акций хватило для старта.
А следующим был огромный металлургический комбинат — целый город, вокруг которого кормилось множество фирм. Вике везло: директора типографского и металлургического комбинатов оказались давнишними друзьями. Оба в годах, и оба понимали необходимость перемен. По крайней мере по части компьютеризации. И один порекомендовал другому толковую девочку. «Ты не смотри, Митрич, что похожа на Барби, башка у девки варит».
Оба старших партнера, Викины работодатели, смеялись, когда она уходила. Особо они посмеивались над младшим партнером:
— Не, Андрюх, жопа у нее классная, базара нету. Но ты скажи: ты ее хоть трахаешь? Нет?! Ну, тогда у тебя явно крыша потекла.
Через полгода Вика и бывший младший партнер Андрей купили фирму двух незадачливых приятелей. И те были еще рады — слишком много в компьютерном бизнесе появилось конкурентов. Кто-то скупает всю мелочь.
Этим «кем-то» была компания Вики и Андрея. К этому времени к числу их клиентов относилось уже несколько молодых и динамичных банков, которые не станут играть в модные в те времена фальшивые авизо и владельцев которых потом начнут величать олигархами, и несколько авиаперевозчиков.
В двадцать пять лет Вика добиралась до работы в автомобиле, на котором обычно ездят по магазинам богатые бездельницы и супердорогие шлюхи. Это был «мерседес-родстер» экстравагантной ядовито-желтой расцветки, а за город она отправлялась на тяжелом джипе «юкон», поставленном на огромные колеса, словно она была женой лесоруба или какого-то бесшабашного лесного божества.
Вика была свободна и работала по восемнадцать часов в сутки. Новые деловые партнеры, которые только слышали о Викиной деятельности, но ни разу не видели ее, так как начинали с ней дела впервые, по рекомендациям, в первую встречу пребывали в уверенности, что к ним для обольщения прислали хорошенькую секретаршу. Однако ее швейцарский банкир, ведущий личные счета и часть корпоративных, предлагал Вике заделаться пайщиком банка. К этому времени ей только стукнуло двадцать шесть. Она была красива, молода и богата.
Чуть позже произойдет ее примирение с отцом, всегда (старый ты шпион, папа!) следившим за успехами дочери с плохо скрываемой гордостью, а еще чуть позже состоится ее самая главная встреча в жизни.
Это был суперконтракт — разработка некоторых программных решений и поставка всего необходимого для крупнейшего финансового монстра, банковской группы, владеющей холдингами, куда входили и рекламные компании, масс-медиа и телестудии, и все это называлось группой «Континент». Этот контракт все больше становился реальностью и маячил не где-то за горизонтом, подобно призраку коммунизма, а совсем рядом, и, возможно, уже этой осенью состоится подписание необходимых документов. Поговаривали, правда, что у тридцатисемилетнего президента группы «Континент» какие-то проблемы с правоохранительными органами, но вроде бы все обвинения, выдвинутые против него, сфабрикованы и вскоре все должно решиться самым лучшим образом.
«С „Континентом“ все в порядке, — говорили Вике знающие граждане, — просто на людей „совки“ наехали».
Формулировка «совки», видимо, подразумевающая налоговые, правоохранительные и иные государственные органы, Вике была не совсем понятна.
Но от отца Вика унаследовала одно важное качество: не стараться уточнять то, чему не пришло время для уточнений.
— Старайся обходить острые углы, — говорил отец, — тогда всегда будешь выглядеть компетентной, а вещи рано или поздно прояснятся. Это академическим ученым требуются дотошные знания в узкой области, мы же, интеллектуалы широкого профиля, — и здесь он лукаво улыбался и его прозрачные глаза весело блестели, — должны быть компетентны во многих вопросах. Понимаешь?
— Да, папа, — кивала Вика. Она действительно понимала. Когда он был рядом, она понимала все.
Эти война-дружба, любовь-ненависть по отношению к отцу будут с Викой всю жизнь. Этот мудрый учитель хотел вырастить из нее свое подобие, и иногда Вике казалось, что отец жалел, что она не родилась мальчиком. Он любил ее и старался сделать для нее лучше, по-своему, так, как это понимал он (Вика никогда не забудет вереницы визитов, замаскированные смотрины из дипломатов и «искусствоведов в штатском» — с первого курса института отец подбирал ей будущего мужа), а Вике казалось, что отец хочет лишить ее своего поиска места в жизни.
Черт, наверное, все это очень непросто. И отцы психоанализа все же что-то нащупали в человеческой душе… И возможно, еще кое-что: мы все когда-то вырастаем, и чем в более раннем возрасте это происходит, тем нам потом легче строить свою жизнь.
А еще Вика вдруг поняла, что ужасно устала. Она уже два года не видела моря, работала как лошадь, и теперь она вправе снова увидеть синеву, которая с детства поселилась в ее сердце. Нет, Вика вовсе не собиралась ехать в ЮАР. Она выбрала апельсиновые деревья, белые дома и желтые пляжи Испании.
Как-то, заявившись в свой кабинет в один из понедельников конца июля, Вика произнесла:
— Все, хватит пахать! Скоро август. Все едем на каникулы. Со следующей недели в офисе останется только сторож, работающие телефаксы и электронная почта!
Андрей, бывший младший партнер, посмотрел на нее удивленно и хотел было раскрыть рот, но она прервала его:
— И не говори мне ничего про «Континент». За две недели ничего не изменится. Все приличные люди в августе отдыхают.
Теперь Андрей усмехнулся. Он очень уважал Вику. И очень ее любил. Но они уже давно обошли этот момент их взаимоотношений и решили остаться друзьями.
— Да нет, — растерянно произнес Андрей, — я просто подумал, что ты закончишь свою руладу чем-то вроде: «Я, в конце концов, молодая красивая женщина, а не какой-то сумасшедший трудоголик!»
Теперь пришла очередь Вики вытаращить глаза. Она даже какое-то время смотрела с раскрытым ртом на Андрея, словно деревенский дурачок. Андрей сделал каменное лицо, но потом весело подмигнул ей, и они расхохотались.
* * *
Первую неделю они всей компанией и с некоторыми деловыми партнерами провели в городе Марбелья, на Солнечном берегу Испании. По-испански это звучало как Коста-дель-Соль. Они расслаблялись и заодно укрепляли «тим спирит», дух команды. Марбелья оказалась одним из самых фешенебельных и дорогих морских курортов на земле. Гольф-клубы, миллионеры, звезды и белоснежные яхты, готовые унести своих пассажиров туда, где мечты на мгновение становятся явью. Вечерами на променаде — набережной под высоченными мохнатыми пальмами и агавами, чьи семена несколько столетий назад принесли конкистадоры на голенищах своих сапог — джентльмены в смокингах прогуливали своих дам в декольтированных платьях и с непременными бриллиантовыми колье. Наши же отрывались по полной программе.
Сумасшедшие пляски до утра. Как выразился один из участников веселья, «развлекались с безудержностью самоубийц».
Тусовка — это, конечно же, очень весело.
Но через неделю Вика устала от тусовки. Как и было условлено ранее, вторую часть отпуска Вика провела одна, в маленьком белоснежном городке, которых множество на побережье от Малаги до Аликанте; она жила в крохотной, недорогой, но очень уютной гостинице и каждое утро выходила к синей бухте смотреть, как рыбаки раскладывали свой утренний улов. Она чувствовала себя одинокой и почти счастливой.
Утром в день отъезда из роскошного пятизвездочного отеля в Марбелье Андрей спустился проводить ее.
— Может, все-таки тебя отвезти? — предложил он.
— Нет, спасибо, доберусь сама.
— Уверена?
— Да. Береги себя и не пей много.
— Ты тоже. — Он улыбнулся.
— Много не буду, — пообещала Вика. — Последи за этим разложившимся обществом. Передай, что я их всех люблю и пусть не обижаются на меня.
— Насчет последнего не гарантирую.
Вика наклонила к себе голову Андрея и поцеловала его в губы. Нежно, по-приятельски, может, по-сестрински.
— Не скучай.
— Не буду. Ривера обещал сегодня фамильного вина.
— Станешь таким же красным, как Ривера. — Вика рассмеялась. Утренний прозрачный воздух весело зазвенел.
— Ну, до встречи в аэропорту? — произнес Андрей.
— Конечно.
— Позвони, если что.
— Обещаю.
Андрей наблюдал, как Вика устроилась за рулем взятого напрокат кабриолета «порше». Как дикий зверь, взревел, подчиняясь ласковому прикосновению Викиной ноги, и через несколько секунд автомобиль уже удалялся от Андрея со скоростью более ста километров в час.
— Сумасшедшая, — усмехнулся Андрей, — и самая лучшая…
* * *
Вика сидела за столиком одна в маленьком открытом кафе на набережной недалеко от гавани. Она уже успела познакомиться со старым рыбаком Рикардо и напроситься с ним на завтрашний утренний лов.
— Для этого существуют туристические лодки, сеньорита, — удивился Рикардо.
— Я знаю. Но это все не то. Пожалуйста, я помогу вам.
— С вашими-то руками.
— Я только кажусь слабой.
Отец рыбака Рикардо был военным летчиком во время гражданской войны.
Его товарищем был парень из России. Русские были отличными пилотами, и они называли их «курносые». Руссо… Отец Рикардо говорил, что они никогда не забудут тридцать шестой год и той помощи, которую им оказали руссо. Но женщина на корабле…
— Я останусь завтра без улова, — произнес Рикардо.
— А вот и нет, — возразила Вика. — Я принесу вам удачу. По крайней мере постараюсь.
— Я могу вас просто покатать на лодке, — предложил Рикардо, когда Вика, приняв у него огромную корзину с тигровыми креветками — «гамбас» назвал их Рикардо, — шла вместе с ним к рыбному базару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Ее работодатели не могли в это поверить; это был крупнейший договор за все время существования фирмы, и они считали подобный успех случайностью.
Той самой редкостной удачей, которую надо держать крепко, но удачей абсолютно случайной.
— Видать, мартышка где надо ноги раздвинула, — сказал один старший партнер другому.
Оба захихикали. В этой фирме был еще и младший партнер. В отличие от первых двух, владеющих по сорок два с половиной процента акций, ему принадлежало всего пятнадцать процентов… Вика ему нравилась. Очень. И он придерживался насчет «мартышкиных ног» совсем другой точки зрения. Он не был ханжой и прекрасно понимал, что такое в бизнесе возможно. Но он знал еще кое-что. Он знал, что эти ноги стоили намного больше.
Вику приняли на общих основаниях. Фирма за сделку должна была ей кое-какие деньги. Выходило, что немалые. Партнеры-работодатели, как водится, стали с этим тянуть. Вика продолжала работать. Она была лучшей, но получала, как и бездельники, продающие по «полмашины в месяц».
Именно это она и заявила своим работодателям. Она пришла поговорить с ними о реальных деньгах. О свободе маневра и о том, что она готова много и плодотворно работать.
Обоих старших партнеров, как после смеялась Вика, «заела жаба», они не хотели видеть дальше собственного носа. А этот нос больше интересовало, что находится у Вики между ног. А не между ушей. Они считали себя крутыми мужиками.
Вика так не считала, но вежливо промолчала. Нет, пока они не готовы к каким-то новым решениям по поводу Вики; может, через полгодика… Старших партнеров «заела жаба». Младшего — нет.
На следующий день Вика заявила, что уходит. Старшие партнеры решили, что это блеф. Вика ушла. Младший партнер ушел вместе с ней, предложив начать дело пополам. Его пятнадцати процентов акций хватило для старта.
А следующим был огромный металлургический комбинат — целый город, вокруг которого кормилось множество фирм. Вике везло: директора типографского и металлургического комбинатов оказались давнишними друзьями. Оба в годах, и оба понимали необходимость перемен. По крайней мере по части компьютеризации. И один порекомендовал другому толковую девочку. «Ты не смотри, Митрич, что похожа на Барби, башка у девки варит».
Оба старших партнера, Викины работодатели, смеялись, когда она уходила. Особо они посмеивались над младшим партнером:
— Не, Андрюх, жопа у нее классная, базара нету. Но ты скажи: ты ее хоть трахаешь? Нет?! Ну, тогда у тебя явно крыша потекла.
Через полгода Вика и бывший младший партнер Андрей купили фирму двух незадачливых приятелей. И те были еще рады — слишком много в компьютерном бизнесе появилось конкурентов. Кто-то скупает всю мелочь.
Этим «кем-то» была компания Вики и Андрея. К этому времени к числу их клиентов относилось уже несколько молодых и динамичных банков, которые не станут играть в модные в те времена фальшивые авизо и владельцев которых потом начнут величать олигархами, и несколько авиаперевозчиков.
В двадцать пять лет Вика добиралась до работы в автомобиле, на котором обычно ездят по магазинам богатые бездельницы и супердорогие шлюхи. Это был «мерседес-родстер» экстравагантной ядовито-желтой расцветки, а за город она отправлялась на тяжелом джипе «юкон», поставленном на огромные колеса, словно она была женой лесоруба или какого-то бесшабашного лесного божества.
Вика была свободна и работала по восемнадцать часов в сутки. Новые деловые партнеры, которые только слышали о Викиной деятельности, но ни разу не видели ее, так как начинали с ней дела впервые, по рекомендациям, в первую встречу пребывали в уверенности, что к ним для обольщения прислали хорошенькую секретаршу. Однако ее швейцарский банкир, ведущий личные счета и часть корпоративных, предлагал Вике заделаться пайщиком банка. К этому времени ей только стукнуло двадцать шесть. Она была красива, молода и богата.
Чуть позже произойдет ее примирение с отцом, всегда (старый ты шпион, папа!) следившим за успехами дочери с плохо скрываемой гордостью, а еще чуть позже состоится ее самая главная встреча в жизни.
Это был суперконтракт — разработка некоторых программных решений и поставка всего необходимого для крупнейшего финансового монстра, банковской группы, владеющей холдингами, куда входили и рекламные компании, масс-медиа и телестудии, и все это называлось группой «Континент». Этот контракт все больше становился реальностью и маячил не где-то за горизонтом, подобно призраку коммунизма, а совсем рядом, и, возможно, уже этой осенью состоится подписание необходимых документов. Поговаривали, правда, что у тридцатисемилетнего президента группы «Континент» какие-то проблемы с правоохранительными органами, но вроде бы все обвинения, выдвинутые против него, сфабрикованы и вскоре все должно решиться самым лучшим образом.
«С „Континентом“ все в порядке, — говорили Вике знающие граждане, — просто на людей „совки“ наехали».
Формулировка «совки», видимо, подразумевающая налоговые, правоохранительные и иные государственные органы, Вике была не совсем понятна.
Но от отца Вика унаследовала одно важное качество: не стараться уточнять то, чему не пришло время для уточнений.
— Старайся обходить острые углы, — говорил отец, — тогда всегда будешь выглядеть компетентной, а вещи рано или поздно прояснятся. Это академическим ученым требуются дотошные знания в узкой области, мы же, интеллектуалы широкого профиля, — и здесь он лукаво улыбался и его прозрачные глаза весело блестели, — должны быть компетентны во многих вопросах. Понимаешь?
— Да, папа, — кивала Вика. Она действительно понимала. Когда он был рядом, она понимала все.
Эти война-дружба, любовь-ненависть по отношению к отцу будут с Викой всю жизнь. Этот мудрый учитель хотел вырастить из нее свое подобие, и иногда Вике казалось, что отец жалел, что она не родилась мальчиком. Он любил ее и старался сделать для нее лучше, по-своему, так, как это понимал он (Вика никогда не забудет вереницы визитов, замаскированные смотрины из дипломатов и «искусствоведов в штатском» — с первого курса института отец подбирал ей будущего мужа), а Вике казалось, что отец хочет лишить ее своего поиска места в жизни.
Черт, наверное, все это очень непросто. И отцы психоанализа все же что-то нащупали в человеческой душе… И возможно, еще кое-что: мы все когда-то вырастаем, и чем в более раннем возрасте это происходит, тем нам потом легче строить свою жизнь.
А еще Вика вдруг поняла, что ужасно устала. Она уже два года не видела моря, работала как лошадь, и теперь она вправе снова увидеть синеву, которая с детства поселилась в ее сердце. Нет, Вика вовсе не собиралась ехать в ЮАР. Она выбрала апельсиновые деревья, белые дома и желтые пляжи Испании.
Как-то, заявившись в свой кабинет в один из понедельников конца июля, Вика произнесла:
— Все, хватит пахать! Скоро август. Все едем на каникулы. Со следующей недели в офисе останется только сторож, работающие телефаксы и электронная почта!
Андрей, бывший младший партнер, посмотрел на нее удивленно и хотел было раскрыть рот, но она прервала его:
— И не говори мне ничего про «Континент». За две недели ничего не изменится. Все приличные люди в августе отдыхают.
Теперь Андрей усмехнулся. Он очень уважал Вику. И очень ее любил. Но они уже давно обошли этот момент их взаимоотношений и решили остаться друзьями.
— Да нет, — растерянно произнес Андрей, — я просто подумал, что ты закончишь свою руладу чем-то вроде: «Я, в конце концов, молодая красивая женщина, а не какой-то сумасшедший трудоголик!»
Теперь пришла очередь Вики вытаращить глаза. Она даже какое-то время смотрела с раскрытым ртом на Андрея, словно деревенский дурачок. Андрей сделал каменное лицо, но потом весело подмигнул ей, и они расхохотались.
* * *
Первую неделю они всей компанией и с некоторыми деловыми партнерами провели в городе Марбелья, на Солнечном берегу Испании. По-испански это звучало как Коста-дель-Соль. Они расслаблялись и заодно укрепляли «тим спирит», дух команды. Марбелья оказалась одним из самых фешенебельных и дорогих морских курортов на земле. Гольф-клубы, миллионеры, звезды и белоснежные яхты, готовые унести своих пассажиров туда, где мечты на мгновение становятся явью. Вечерами на променаде — набережной под высоченными мохнатыми пальмами и агавами, чьи семена несколько столетий назад принесли конкистадоры на голенищах своих сапог — джентльмены в смокингах прогуливали своих дам в декольтированных платьях и с непременными бриллиантовыми колье. Наши же отрывались по полной программе.
Сумасшедшие пляски до утра. Как выразился один из участников веселья, «развлекались с безудержностью самоубийц».
Тусовка — это, конечно же, очень весело.
Но через неделю Вика устала от тусовки. Как и было условлено ранее, вторую часть отпуска Вика провела одна, в маленьком белоснежном городке, которых множество на побережье от Малаги до Аликанте; она жила в крохотной, недорогой, но очень уютной гостинице и каждое утро выходила к синей бухте смотреть, как рыбаки раскладывали свой утренний улов. Она чувствовала себя одинокой и почти счастливой.
Утром в день отъезда из роскошного пятизвездочного отеля в Марбелье Андрей спустился проводить ее.
— Может, все-таки тебя отвезти? — предложил он.
— Нет, спасибо, доберусь сама.
— Уверена?
— Да. Береги себя и не пей много.
— Ты тоже. — Он улыбнулся.
— Много не буду, — пообещала Вика. — Последи за этим разложившимся обществом. Передай, что я их всех люблю и пусть не обижаются на меня.
— Насчет последнего не гарантирую.
Вика наклонила к себе голову Андрея и поцеловала его в губы. Нежно, по-приятельски, может, по-сестрински.
— Не скучай.
— Не буду. Ривера обещал сегодня фамильного вина.
— Станешь таким же красным, как Ривера. — Вика рассмеялась. Утренний прозрачный воздух весело зазвенел.
— Ну, до встречи в аэропорту? — произнес Андрей.
— Конечно.
— Позвони, если что.
— Обещаю.
Андрей наблюдал, как Вика устроилась за рулем взятого напрокат кабриолета «порше». Как дикий зверь, взревел, подчиняясь ласковому прикосновению Викиной ноги, и через несколько секунд автомобиль уже удалялся от Андрея со скоростью более ста километров в час.
— Сумасшедшая, — усмехнулся Андрей, — и самая лучшая…
* * *
Вика сидела за столиком одна в маленьком открытом кафе на набережной недалеко от гавани. Она уже успела познакомиться со старым рыбаком Рикардо и напроситься с ним на завтрашний утренний лов.
— Для этого существуют туристические лодки, сеньорита, — удивился Рикардо.
— Я знаю. Но это все не то. Пожалуйста, я помогу вам.
— С вашими-то руками.
— Я только кажусь слабой.
Отец рыбака Рикардо был военным летчиком во время гражданской войны.
Его товарищем был парень из России. Русские были отличными пилотами, и они называли их «курносые». Руссо… Отец Рикардо говорил, что они никогда не забудут тридцать шестой год и той помощи, которую им оказали руссо. Но женщина на корабле…
— Я останусь завтра без улова, — произнес Рикардо.
— А вот и нет, — возразила Вика. — Я принесу вам удачу. По крайней мере постараюсь.
— Я могу вас просто покатать на лодке, — предложил Рикардо, когда Вика, приняв у него огромную корзину с тигровыми креветками — «гамбас» назвал их Рикардо, — шла вместе с ним к рыбному базару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47