— Я не шучу.
Официанты разошлись в стороны, появились фотографы. Прекрасное фото на память — завтра оно попадет во все уважающие себя периодические издания. И коли так — фотография должна быть содержательной и красноречивой. В центре — кулинарный шедевр. По краям — молодые и их семьи, Щедрин, Лютый… Но фотография должна содержать важную информацию — поэтому за спинами Лютого и Щедрина проглядывают их деловые партнеры. Молодые пытаются держаться за руки.
Их все же просят встать по бокам — в центре композиции должен быть запечатлен торт. Марина и Андрей смотрят друг на друга, улыбаются друг другу и расходятся по своим семьям.
— Стоп! — кричит Лютый. — Маришка, иди ко мне! Андрюх, а ты — туда.
Мы теперь — родня! Иди ко мне, сестренка…
Громадная пятерня Лютого ложится на талию Марины — ей придется полюбить старшего брата своего мужа, ведь они теперь родня. И Марина вдруг понимает, что сделать это ей будет несложно, — «Иди ко мне, сестренка»…
Щедрин обнимает зятя. Фотография на память. А гости аплодируют. Они ждут обещанного шоу. Скрипичная музыка барокко звучит в отдалении. И шоу под названием «Свадебныйторт» начинается. Только удачливый менеджер Савелий Башметов, упустивший, однако, свою лошадь удачи, уже никогда не узнает, насколько серьезные изменения были внесены в его первоначальный сценарий.
Игнат Воронов наблюдает за молодыми: Андрей и Марина смотрят друг на друга, потом Марина берет сахарного божка, венчающего торт, мизинцем под ручку, кокетливо гримасничает. Все смеются. Игнат думает о том, какой у нее сейчас замечательный возраст — юная жена, но что-то в ней остается от шаловливого ребенка. В этом возрасте в глазах девчонок есть что-то… Это потом проходит, через некоторое время… Как проходит первая любовь. Потом приходит любовь настоящая, но вряд ли кто-то скажет, какая из них подлинная.
А потом нечто совсем другое вытеснило из головы Игната прежние мысли.
Игнат Воронов не был близким родственником молодых, и его не пригласили сфотографироваться со свадебным тортом. Игнат наблюдал за всем происходящим, находясь в некотором отдалении, и, может быть, именно этому обстоятельству два человека с такой замечательной фотографии окажутся обязаны жизнью. Потому что стая акул подошла уже очень близко, и для всех остальных эта фотография, растиражированная на следующее утро многими периодическими изданиями, окажется последней. Как интересно наблюдать запечатленные улыбающиеся, счастливые лица и знать, что в их распоряжении осталось всего несколько секунд…
Игнат наблюдал за происходящим с некоторого отдаления. Несмотря на предупреждения Лютого, он весело болтал с пассией Монгольца, оказавшейся его соседкой по столу. Ворон умел говорить ни о чем и все попытки своей симпатичной собеседницы выяснить род его занятий отбивал с джентльменской веселостью. Он не особо вслушивался в ее милое щебетание, время от времени кивая, и понимал, что все происходящее вокруг свадебного торта вдруг перестало ему нравиться. Совсем.
Знаки?..
Что происходит, что не дает ему покоя? Тревожность? Конечно, проще всего было бы предположить, что во всем виновато похмелье, — Игнат все еще пил воду, твердо пообещав себе не прикасаться к спиртному раньше пяти вечера. Он посмотрел на часы, на великолепный золотой хронограф «Longines», часы Лютого, — семнадцать часов одна минута. Еще нет, секундной стрелке предстояло пробежать еще четверть круга.
Официанты разошлись от торта. Все правильно — им нечего делать в кадре. Один из них стоял прямо за спиной Шуры-Сулеймана, решившего отведать мясо «шатобриан», — это была уже энная смена блюд. Еще двое — за кругом накрытых столов, там, где наблюдали за всем происходящим ухмыляющиеся охранники. Церемониймейстер ждет, пока фотограф закончит свою работу. Сейчас должно начаться шоу. Игнат подумал, что это, наверное, и правда тревожное чувство похмелья и что он уже выдержал все сроки. Он снова взглянул на часы — до семнадцати ноль одной оставалось пять секунд, все, можно махнуть водки.
Игнат уже собирался предложить своей соседке поднять рюмку за молодых, но…
ЗНАКИ!
* * *
…потом мгновенно понял, что думает вовсе не об этом. Все официанты, прибывшие с тортом, выстроились очень странным образом. Они стояли за прямой линией, проходящей через обе группы фотографирующихся, совсем рядом, но вне ее.
Это было сделано совершенно незаметно, как бы случайно, и, возможно, было случайным, только… Прямая линия, проходящая через торт и обе группы фотографирующихся, сейчас оставлена официантами. Церемониймейстер стоит рядом, но также вне этой линии. И возможно, все это полная ерунда, но…
Есть такая штука, известная любому профессионалу, — она называется направленный взрыв. Направленный взрыв может иметь очень глубокий эшелон, смертоносный по линии поражения и совершенно безопасный в нескольких метрах от этой линии. Конечно, возможно, все это полный идиотизм и похмелье, но… зачем они установили тележку с тортом таким образом? Края вероятного эшелона поражения захватывают группы охраны или… Игнат просто превращается в маньяка с навязчивыми идеями. Мания преследования?
Игнат поднялся из-за стола. Его соседка удивлена — их диалог прервался на полуслове, она смеется:
— Нет, блин, ну точно забавный…
Игнат автоматически посмотрел на часы — семнадцать часов одна минута.
Вокруг беззаботный смех. Шура-Сулейман обращается к официанту, стоящему за его спиной:
— Ой, Фантомас! — Он комично прикрывается руками. — Ты б снял масочку, братва шугается… Ладно, принеси еще беленькой, «Смирновской»…
— И шампанского, — просит дама с вычурным красным бантом в прическе.
Она сидит напротив Шуры-Сулеймана и с нескрываемым интересом разглядывает обилие золотых украшений на его груди.
— Я уже убрал ноль семь «Смирновской» в одну голову, — сообщает Шура-Сулейман своему соседу, — и не зажужжал! — Шура бросает довольный взгляд на даму с красным бантом. Та смеется, словно только что соприкоснулась с блестящими крупицами остроумия.
Игнат поднимается из-за стола и направляется к группе фотографирующихся. На него пока никто не обращает внимания. Взгляд Игната прикован к церемониймейстеру, но этого никто не видит, глаза Игната спрятаны под солнечными очками, на губах дежурная, возможно, чуть пьяноватая улыбка.
Рука церемониймейстера опускается в карман белоснежного форменного кителя.
Вокруг смех. Веселая музыка — к скрипичному квартету присоединился латиноамериканский ансамбль. Рука задерживается в кармане недолго, покидает карман… Игнат убыстряет шаг, все еще пытаясь не придавать своему перемещению видимой целенаправленности. В ладони церемониймейстера какой-то черный брелок, словно ключи от автомобиля с центральным замком. Черт побери! Какой центральный замок?! Ты и так потерял кучу времени! Рука с брелком делает незаметное движение, брелок направлен на свадебный торт, но ничего не происходит. Игнат уже обошел столы, между ним и группой фотографирующихся свободное пространство.
Спина Лютого, он смеется, поддерживает за талию Марину, что-то говорит брату, до них метров десять… Все звуки отступают, для Игната сейчас существует лишь рука церемониймейстера, и он молит Бога о том, чтобы все, что он уже понял, оказалось ошибкой. И прекрасно понимает, что нет никакой ошибки и теперь он не многое успеет. Рука церемониймейстера чуть приподнята, потом его ладонь раскрывается и большой палец начинает движение по черной, чуть шершавой поверхности брелка. Вслед за пальцем движется черная крышка, под ней открывается красная кнопка, ее осталось лишь утопить…
— Черт побери! — Игнат побежал. С того момента как он поднялся из-за стола, прошло не более пяти секунд. И сейчас он побежал.
…Шура-Сулейман еще продолжал смеяться, подмигивая даме с красным бантом, когда стоящий за ним официант в маске, вместо того чтобы отправиться за водкой и шампанским, извлек из-под куртки пистолет с длинным цилиндром глушителя и приставил его к бритому Сулейманову затылку. Дама с бантом это видела, но только все совершенно не было похоже на правду, скорее на какую-то безвкусную шутку, может быть — продолжение шоу; это было похоже на все, что угодно, но только не на то, чем являлось на самом деле. Дама с красным бантом прореагировала — она недоуменно развела руками, на ее губах запечатлелась совершенно идиотская улыбочка…
В обойме пистолета, приставленного к затылку Шуры-Сулеймана, уже не хватало одного патрона. Гильза от него покоилась в зеленой траве, недалеко от того места, где наряд милиции остановил фургон «Сладкого мира», а пуля прошла через лобовую кость, мозг и засела в верхней части позвоночного столба Савелия Башметова, менеджера, упустившего свою лошадь удачи. Прежде чем упустить это крылатое животное окончательно, Савелий принял участие в странной и незнакомой ему процедуре: из нижней бисквитной части огромного торта был удален значительный объем, и образовалась большая внутренняя полость. В нее было упрятано много чего, и получилось чики-чики, совсем незаметно, никто бы не предположил, что теперь это не торт вовсе, а целый арсенал, прикрытый сладкой глазурью, и Савелий до последнего момента очень надеялся, что его старания оценят и сохранят ему жизнь. Однако последним в эту кондитерскую полость отправился после произведенного выстрела тот самый пистолет с глушителем.
Сейчас это оружие опять сработало, и это стало сигналом для участников шоу «Свадебный торт». Шура-Сулейман дернул головой и обрушился лбом на собственную тарелку. Дама с бантом продолжала непонимающе хлопать глазами. Массивная голова человека с немыслимым количеством золотых украшений лежала на блюде перед ней.
В затылочной части этой головы дымилось входное отверстие. Легкий хлопок, запах отработанных пороховых газов. Дама все еще ничего не понимала, когда услышала собственный пронзительно-безумный визг. Но это случилось чуть позже того момента, как киллеры в масках и белоснежных перчатках официантов открыли огонь по охране. И чуть позже того момента, как палец церемониймейстера начал утапливать красную кнопку…
Игнат побежал. И если что и оказалось неожиданным для церемониймейстера и остальных киллеров в масках, так это неизвестно откуда взявшаяся фигура в солнцезащитных очках и светлом пиджаке. Человек в очках действовал быстро, правда, недостаточно быстро, чтобы чему-то помешать, однако киллеры поняли, что к их шоу присоединяется еще один участник, в тот момент, когда неизвестная фигура, совершив головокружительный прыжок, была в воздухе.
Палец церемониймейстера вдавил красную кнопку до отказа, и огненный смерч оглушительной силы взорвал пространство, разделив лужайку пожирающей полосой дыма и грохота. Некоторых из тех, кто оказался по краям этой полосы, родственникам удалось впоследствии опознать. Однако от группы фотографирующихся со свадебным тортом мало что осталось. Эшелон направленного взрыва оказался глубоким, краями он захватил группы охранников, и к тому моменту, как вызванное взрывом облако мелких частиц начало оседать, большая часть охраны была либо дезорганизована, либо перебита.
Церемониймейстер быстро убрал брелок обратно в карман, и в его руке был уже скорострельный пистолет. Разумеется, после произведенного фейерверка глушитель был ни к чему. Все пока шло по плану. В его секторе контроля находились трое охранников; действия киллеров были настолько слаженными и неожиданными, что церемониймейстеру удалось открыть по охране прицельный огонь прежде, чем охранники оказались готовы к ответным действиям. Лишь один из них — его церемониймейстер окрестил ковбоем — успел извлечь оружие. Серия из нескольких выстрелов снесла ковбою часть лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47