— Гарсия? — Ормерин метнул на Аллейна подозрительный взгляд, но уже в следующее мгновение на его лице появилось облегчённое выражение и художник заметно смягчился. — Нет, — задучиво произнёс он. — По-моему, он к нам не подходил. Он стоял возле окна с Соней и наблюдал за нами. Но вот что я вам скажу, мистер Аллейн. Когда Соня после всего этого приняла нужную позу на подиуме, Малмсли стал дурачиться и подтрунивать над ней, уверяя, что мы забыли вынуть кинжал. А Гарсия как-то странно засмеялся. Украдкой. Себе под нос. Но я заметил. Мне сразу его смешок не понравился, — закончил Ормерин с многозначительным видом.
— В столовой вы с уверенностью отнесли это убийство к crime рassionel. Почему вы так в этом уверены?
— Но ведь это слепому очевидно. Девчонка была типичной охотницей. Она так и гонялась за мужчинами.
— О Господи, — покачал головой Аллейн.
— Pardon?
— Ничего, все в порядке. Прошу вас, продолжайте, мистер Ормерин.
— Она была не на шутку увлечена Гарсией. Буквально не спускала с него глаз. Несколько раз я видел, как он, в свою очередь, смотрит на неё, и мне становилось страшно.
Ормерин казался не на шутку расстроенным.
— Словом, — заключил за него Аллейн, — вы считаете, что виновник злодеяния — он?
— Это, конечно, только мои личные домыслы, мистер Аллейн. Но подумайте сами — кто ещё?
— Похоже, со многими из вас она была на довольно короткой ноге? И со многими же успела поссориться.
— Да, это верно. Но я всё равно не в состоянии понять, как могло дойти до убийства. Даже Малмсли…
Ормерин замялся, поморщился, покрутил головой из стороны в сторону и — замолчал.
— Что вы хотели сказать про Малмсли? — напомнил Аллейн, выждав с полминуты.
— Ничего, — упрямо мотнул головой француз.
— Вы вынуждаете нас заподозрить, что между Малмсли и натурщицей тоже пробежала кошка. Это так?
— Сам не знаю, — сказал Ормерин.
— Тогда что вы имели в виду?
— Она над ним смеялась. В тот день, когда мы экспериментировали с кинжалом, а Малмсли, как я уже говорил, подтрунивал над ней, Соня сказала ему: «На вашем месте я бы так не веселилась. И — откуда вы черпаете столь странные замыслы? Из книжек? Или — из порнографических журналов?». Малмсли тогда так разозлился, что выронил кисть и здорово перепачкал свой эскиз. Вот и все. Сами видите — ничего особенного. Я вам больше не нужен, мистер Аллейн?
— Наверное, нет, благодарю вас. Позже мы дадим вам подписать протокол. — Инспектор кинул на Ормерина невидящий взгляд, затем спохватился и встал.
— Да, это все, — повторил он.
— Тогда спокойной ночи, мистер Аллейн.
— Спокойной ночи, — улыбнулся Аллейн, приходя в себя. — До свидания, мистер Ормерин.
Когда, проводив француза, Фокс вернулся в библиотеку, Аллейн ходил туда-сюда, не обращая ни на него, ни на Найджела ни малейшего внимания.
— Послушайте, — не выдержал журналист. — Я бы хотел позвонить.
— Ты?
— Да. И не смотрите на меня как на Горгону-Медузу. Повторяю: я бы хотел позвонить.
— Зачем?
— Я хочу позвонить Анджеле.
— Но уже одиннадцать.
— Это неважно. Она не уснёт, не дождавшись моего звонка.
— Тебе просто не терпится позвонить в свою бульварную газетёнку.
— Ну, я думал… Если я скажу только…
— Можешь сказать только, что в Татлерз-Энде произошёл несчастный случай, в результате которого погибла натурщица. Можешь добавить, что власти не могут разыскать родственников натурщицы и в связи с этим хотели бы потолковать с мистером Гарсией, который может располагать данными о семье погибшей. Что-то в этом роде.
— Много толку… — раздосадованно начал Найджел.
— Если Гарсия не виноват, но прочтёт эти строки, он может выйти на связь, — пояснил Аллейн.
— Это точно, — закивал Фокс.
— А теперь, если вы не против, давайте пообщаемся с последним из художественной братии. С нашим томным мистером Малмсли.
— Я пойду позвоню, — сказал Найджел.
— Хорошо. Только не наговори лишнего. Скажи, что завтра будут новые подробности.
— Вы слишком щедры, мой Шейлок, — съязвил Найджел.
— И ещё, Батгейт, позвони моей матушке и скажи, чтобы раньше полуночи нас не ждали.
— Слушаю и повинуюсь.
В дверях Найджел и Фокс столкнулись с Бейли, который казался мрачнее и торжественнее, чем обычно.
— Одну минутку, Фокс, — остановил его Аллейн. — Давайте послушаем, что обнаружил старина Бейли.
— Я осмотрел комнату покойной, — лаконично произнёс Бейли.
— Что-нибудь нашли?
— Почти ничего, сэр. Ей была отведена мансарда в передней части особняка.
Он приумолк, а Аллейн выжидательно молчал; он слишком хорошо знал, что в устах Бейли «почти ничего» может означать всё, что угодно — от абсолютного вакуума до склянки с цианистым калием.
— Отпечатки пальцев там принадлежат, главным образом, покойной, — продолжал Бейли, — хотя один явно оставлен Гарсией. На внутренней стороне двери — служанка чудом его не стёрла. Рядом с ним ещё один отпечаток. Незнакомый. Очень широкий. Я бы сказал — мужской. Служанка, конечно, тоже повсюду наследила. Одежда ничего особенного не дала. В одном из карманов я нашёл записку от Гарсии. Натурщица и впрямь была в положении. Вот записка.
Бейли раскрыл чемоданчик и достал из пронумерованного конверта листок бумаги.
— Я уже сфотографировал её.
Аллейн начал читать:
«Дорогая С.!
Что мне, по-твоему, теперь делать? У меня ведь за душой нет и пары фунтов. Ты ведь сама на это напросилась. Неужели никто не может тебе помочь? Или ты и вправду думаешь, что я способен посадить себе на шею жену с ребёнком? Я получил заказ на серьёзную работу и не позволю кому-либо чинить мне препятствия. Извини, но ничего сделать для тебя не могу. Увидимся у Трой.
Гарсия.»
— Очаровательный субъект, — покачал головой Аллейн.
— Это я нашёл в кармане жакета. А вот письмо, которое валялось прямо в платяном шкафу. Подписано — Бобби. У меня создалось впечатление, что Бобби — девушка.
Письмо было написано крупным детским почерком на скверной розовой бумаге:
«Дигс,
Бэчелорз-хаус, 4,
Челси.
Понедельник.
Милая Соня!
Мне очень жаль милая что ты залетела это конечно ужасно и все такое к тому же все мужчины свиньи но ведь ты сама помнишь что Гарсия с самого начала мне не нравился. Но всё-таки я тебя поздравляю ведь дети это здорово они украшают нашу жизнь и все такое. На всякий случай я спросила у Дорис Дюваль чтобы она дала мне абортный адресок но та сказала что поздно потому что полиция уже там была и арестовала ту женщину. Но твой замысел мне нравится больше и раз мистер Генианджело Гарсия согласен то уж лучше тебе поиметь праздник на обеих улицах. Судя по твоим описаниям этот парень настоящая прелесть но с такими нужно держать ухо востро ведь я не помню говорила ли я тебе про одного моего любовника лорда он был настоящий душка но слава Богу ничего у нас не вышло. Будет хорошо если ты выберешься ко мне в пятницу и я спрошу Лео Коэна составить иск но только он сдерёт с нас за это три шкуры. Спасибо милая ты меня страшно повеселила рассказом о том, что сотворила с портретом этой Сиклифф но только старайся всё-таки не перегибать палку а то когда-нибудь нарвёшься на неприятности. До встречи в пятницу милая.
Покедова.
Твоя закадычная дружбанка
Бобби.
P.S. А ты уверена что Б.П. не вскипит и не скажет что черт с тобой что я уже сам ей про все рассказал!»
Глава 12
РАЗВЛЕЧЕНИЯ МАЛМСЛИ
Найджел вернулся, когда Аллейн ещё покатывался со смеху, перечитывая письмо Бобби.
У журналиста вытянулась шея и загорелись глаза. Стойку сделал, подметил Аллейн.
— Что происходит? — с деланным равнодушием спросил Найджел.
— Бейли раскопал нечто сногсшибательное. Настоящее эпистолярное чудо. Можешь прочитать. Вы, репортёры, должно быть, называете это «первичным материалом». Жемчужина в своём роде.
Найджел погрузился в чтение, заглядывая через плечо Фокса. Внезапно он прыснул.
— Неплохо эта девица залепила насчёт Долорес Дюваль и абортного адреска.
— Угу, — кивнул Аллейн.
— Слушайте, Фокс, а как вам понравился этот пассаж насчёт праздника на обеих улицах? Если «Генианджело Гарсия» согласен.
— Да, прелюбопытно. А «настоящая прелесть» — это, судя во всему — достопочтенный Пилгрим, — предположил Фокс. — Тем более, что дальше она упоминает собственного любовника-лорда. Неужели Соня Глюк надеялась, что мистер Пилгрим на ней женится?
— Вряд ли, — покачал головой Аллейн. — Скорее речь шла о попытке шантажа. Она рассчитывала подоить Пилгрима. Собственно говоря, Пилгрим и сам этого не отрицал. «Если Генианджело Гарсия согласен». Не намёк ли это на то, кто являлся её истинным вдохновителем? Эх, хотелось бы мне поговорить по душам с мисс Бобби О'Доуни. У вас что-нибудь ещё, Бейли?
— Ну, — замялся дактилоскопист, — не знаю, верно ли я поступил, но прихватил вот эту книженцию. — Он протянул Аллейну изрядно обветшавшую синюю книгу. — Она вся покрыта отпечатками, мистер Аллейн. Кроме отпечатков пальцев убитой, я обнаружил на ней несколько тех же широких отпечатков, что и на двери. Кто-то также безуспешно пытался взломать чемодан, в котором я нашёл эту книгу.
— «Утешение критика», — прочитал Аллейн, вертя книгу длинными пальцами. — «К.Льюис Кинг, 1911». Да, неплохое издание. И репродукции вполне пристойные. Стоп, а это что такое! Чтоб я сгорел — вот оно где!
Он оторопело уставился на репродукцию картины, изображавшей троих косцов на фоне средневекового замка с бастионами, амбразурами и зубчатой крепостной стеной.
— Черт побери, Бейли, вы раскрыли тайну мистера Малмсли! Я ведь тогда сразу понял, что где-то уже видел его косцов. Господи, что я за дуралей! Да, вот как раз написано: «взято из книги „Три часа счастья герцога Беррийского“ — Поля де Лимбурга и братьев». Эта книга хранится в музее Конде в Шантильи. Я полчаса извивался угрем, прежде чем хранитель позволил мне на минутку взять её в руки. Феноменальное произведение. Нда, воистину — не было бы счастья, да несчастье помогло.
— А в чём, собственно говоря, дело? — недоуменно осведомился Найджел.
— Фокс знает, — кивнул Аллейн. — Вы ведь помните, Братец Лис?
— Да, теперь я наконец сообразил, — признался Фокс. — Вот, значит, что имела в виду Соня, когда в столь резкой форме осадила мистера Малмсли сразу после эксперимента.
— Совершенно верно. Ведите же его скорей, старина. Больше мы дражайшему маэстро Седрику Малмсли хорохориться не позволим. Собьём спесь с голубчика. — Аллейн наклонился и осторожно положил книгу на пол, возле ножки кресла.
— Хоть объяснили бы, Аллейн, в чём дело, — взмолился Найджел. — Из-за чего такой ажиотаж-то?
— Потерпи немного, Батгейт. А вы, Бейли — молодчина. Классно сработано. Больше ничего не нашли?
— Нет, мистер Аллейн.
— О, вот и наш Фокс.
В открывшуюся дверь первым вошёл Малмсли. Аллейну сразу бросились в глаза роскошные нефритовые перстни, украшавшие неестественно мясистые пальцы художника.
— Я вижу, мистер Аллейн, — ухмыльнулся Малмсли, — вы все трудитесь, не покладая рук.
В ответ Аллейн загадочно улыбнулся и предложил Малмсли сесть. Найджел занял своё место за столом, Бейли остался возле двери, а Фокс молчаливо возвышался у камина, глядя на угасающие угли.
— Меня интересуют все ваши передвижения с пятницы до вчерашнего вечера, мистер Малмсли, — с места в карьер начал Аллейн. — Надеюсь, вы окажете нам любезность.
— Боюсь, по части любезности природа меня обделила, мистер Аллейн. Что же касается передвижений, то я стараюсь двигаться как можно меньше и почему-то всегда выбираю неправильное направление.
— Однако, с вашей точки зрения, Лондон в пятницу днём лежал в правильном направлении.
— В том смысле, что, уехав в Лондон, я отвёл от себя подозрения в соучастии в этом злодеянии?
— Не обязательно, — произнёс Аллейн. Малмсли закурил сигарету. — Хотя вы уже рассказали, что отправились в Лондон на шестичасовом автобусе после того, как провели полдня в студии вместе с Гарсией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40