Затем появилась Сиклифф и сразу затмила её. Соня, не привыкшая пребывать на вторых ролях, просто исходила от ревности. Вы же сами видели, как держится Сиклифф. Она прекрасно сознаёт свою притягательность для мужчин и постоянно этим пользуется. Кэтти утверждает, что она нимфоманка.
— А вот Пилгрим кажется мне честным малым.
— Он — славный паренёк.
— Вы одобряете их помолвку?
— Нет, категорически нет. Я уверена, что ей нужен только его титул.
— Не хотите ли вы сказать, что он сын того самого Пилгрима?
— Да. Причём, достопочтенный пэр может в любой день отправиться к праотцам. Он ведь уже давно стоит одной ногой в могиле.
— Понимаю.
— Да, кстати… — Трой замялась.
— Что вы хотели сказать?
— Не знаю, насколько это может быть важно.
— Пожалуйста, скажите.
— Я боюсь, что вы можете придать моим словам чересчур серьёзное значение.
— Постараюсь быть объективным. Во всяком случае, в Ярде нас этому учили.
— Прошу прощения, — сразу нахохлилась Трой. — Просто мне показалось, что после их помолвки Пилгрим стал выглядеть непривычно озабоченным.
— Из-за чего — не знаете?
— Поначалу я думала, что из-за отца, однако теперь мне так уже не кажется.
— Может быть, он уже сожалеет о своём выборе? Понял, что поторопился.
— Нет, вряд ли, — сдержанно сказала Трой. — Думаю, что это как-то связано с Соней.
— С натурщицей?
— Мне кажется, на него как-то повлияли едкие слова Сони о влюблённых голубках. Соня вообще была падка на колкости, но, похоже, какие-то её слова запали ему в душу.
— А было ли что-нибудь серьёзное между самой Соней и Пилгримом?
— Понятия не имею, — чистосердечно призналась Трой.
В дверь постучали, и вошёл Фокс.
— Я связался с Ярдом, сэр. Они займутся всем, не откладывая. В студии наши люди закончили.
— Попросите их подождать. Сейчас я к ним подойду.
— Больше от меня ничего не требуется? — спросила Трой, вставая.
— Да, благодарю вас, мисс Трой, — официальным тоном произнёс Аллейн. — Если вас не затруднит, сообщите нам, пожалуйста, имена и адреса людей, с которыми вы общались в Лондоне. Мы обязаны проверять все показания.
— Да, я понимаю, — холодно ответила Трой.
Глава 8
КОЕ-ЧТО О ГАРСИИ
— По-моему, наша дама чем-то расстроена, — заметил Фокс, когда Трой вышла.
— Я её раздражаю, — вздохнул Аллейн.
— Вы, сэр? — изумился Фокс. — Вы, всегда такой учтивый и обходительный со свидетельницами? Да вы — само обаяние!
— Спасибо, Фокс, — криво улыбнулся Аллейн.
— Узнали что-нибудь полезное, сэр?
— По её словам, в субботу днём злополучная драпировка была натянута.
— Нда-а, — протянул Фокс. — Если она говорит правду, то кинжал воткнули в промежуток времени между пятницей, когда ушёл мистер Малмсли, и субботой, когда в студию заглянула мисс Трой. Если, конечно, Малмсли не наврал с три короба. Пока все указывает на одного человека — не так ли, сэр?
— Да, Братец Лис. Именно так.
— Ярд уже всерьёз приступил к его розыску. Повариха описала мне его внешность, а старина Бейли откопал в студии пару фотографий, где заснята вся их художественная братия. Вот одна из них.
Он выудил из кармана небольшой снимок, на котором была запечатлена мисс Трой со своими учениками. Фото было снято в саду.
— Посмотрите, Фокс — это натурщица!
Фокс водрузил на нос очки и воззрился на фотографию.
— Да, это она, — мрачно кивнул он. — И выглядет превеселенькой.
— Да, — вздохнул Аллейн. — Превеселенькой.
— А вот этот, стало быть, Гарсия, — Фокс ткнул пальцем в снимок. Аллейн вынул лупу и вгляделся. Худое, небритое лицо, всклоченные волосы, близко посаженные глаза, сросшиеся над тонким носом брови. А вот губы — неожиданно пухлые. Гарсия хмуро пялился прямо в объектив. Аллейн передал лупу Фоксу.
— Типичный Тарзан, — сказал он.
— Если Малмсли и мисс Трой говорят правду, то он — убийца, — заметил Фокс, который имел привычку всегда удостоверяться в том, что его поняли правильно. — Хотя мотив пока неясен.
— Не знаю, Братец Лис. Похоже, девчонка излишне рьяно требовала, чтобы он на ней женился. Возможно, вскрытие позволит установить истину.
— Если окажется, что она беременна? — Фокс снял очки и с уважением уставился на своего шефа. — Да. Наверное. А как вы отнеслись к заявлению Малмсли о том, что Гарсии стало плохо после того, как он увидел, что стряслось с портретом красотки?
— Да, это непонятно, — кивнул Аллейн. — Впрочем, вы же слышали мнение самой мисс Сиклифф на этот счёт. Гарсия настолько влюблён в неё, что был сражён горем.
— По-моему, это притянуто за уши, — с сомнением произнёс Фокс.
— Я склонен к тому, чтобы с вами согласиться. С другой стороны, если это правда, то у нас в руках окажется возможное объяснение причины, по которой он убил Соню Глюк. Есть и иное предположение, которое может показаться вам притянутым за уши ещё сильнее. Мне, например, кажется, что акт вандализма, совершенный Соней в порыве страсти, мог настолько потрясти художественную душу Гарсии, что подтолкнул его на столь необдуманный поступок. Мисс Трой сказала, что портрет Вальмы Сиклифф был её лучшим творением за все время. — Голос Аллейна едва заметно охрип. — Значит, это был настоящий шедевр. Признаться честно, Фокс, если бы я имел счастье созерцать этот портрет, а потом увидел, что с ним сотворила эта девчонка, мне бы тоже сделалось дурно. Я даже допускаю, что захотел бы собственноручно свернуть ей шею.
— В самом деле, сэр? — невозмутимо произнёс Фокс. — Но я все же уверен, что до убийства не дошло бы.
— Это верно, — вздохнул Аллейн. — Но желание у меня бы возникло, это как пить дать.
Он принялся мерить шагами комнату. Потом сказал:
— Вот, мы подняли на уши весь Скотленд-ярд, Братец Лис. А что, если окажется, что Гарсия мирно сидит в своём складе и лепит заказанную вестминстерским театром «Комедию и Трагедию»? Что тогда?
— Тогда мы решим, что либо Малмсли, либо мисс Трой сознательно ввели нас в заблуждение. Кстати говоря, я бы не отнёс мистера Малмсли к числу людей, которым я безоговорочно верю на слово. Уж слишком он, по-моему, нагл и развязен для художника.
Аллейн улыбнулся.
— Очень живописная характеристика, Фокс. Восхитительно! Нет, если Малмсли не солгал, то ловушку подстроили уже после того, как они все разъехались в пятницу. Но, если верить мисс Трой, то — до того времени, как она заглянула в студию в субботу днём, чтобы взять этюдник.
— Если, — подчеркнул Фокс.
— Если, — эхом откликнулся Аллейн после некоторого молчания.
— Что касается истории с этим портретом, сэр, то наиболее сильный побудительный мотив был, конечно, у самой мисс Трой.
На сей раз молчание затянулось.
— Можете ли вы представить, Фокс, чтобы эта женщина оказалась убийцей? — спросил наконец Аллейн, стоявший у камина. — Причём — хладнокровной убийцей. Не забудьте — акт вандализма был совершён за целую неделю до убийства.
— Согласен, сэр, представить этого я не могу. Скажу даже, что это кажется мне совершенно невероятным. На первый взгляд, наиболее очевидная кандидатура — Гарсия. Как вы относитесь к показаниям мисс Филлиды Ли? К подслушанному ею разговору. Похоже, что Гарсия и натурщица договорились о том, что встретятся в пятницу вечером. Может быть, она и в самом деле возвратилась вечером в студию?
— Да, я уже думал об этом.
— И ведь, если верить мисс Ли, то Гарсия всерьёз угрожал этой девушке.
— Во всяком случае, Мисс Сиклифф, с которой Филлида Ли поделилась своей тайной задолго до случившейся трагедии, её слов не опровергла. Что ж, попробуем исходить из того, что между Гарсией и Соней Глюк и впрямь произошла крупная ссора. Вы несомненно вели записи — посмотрите, какими словами описала её эта экстравагантная особа, мисс Ли.
Фокс вытащил довольно элегантную записную книжку, нацепил очки и зашелестел страницами.
— Вот, нашёл. — Он начал медленно читать, расшифровывая свои стенографические значки. — «Гарсия сказал: „Значит, в пятницу вечером?“. Соня ответила: „Да, если получится“. Потом, немного помолчав, добавила: „Только больше я никаких её выходок терпеть не стану“. „Чьих“? — спросил Гарсия, а Соня ответила: „Этой суки Сиклифф — чьих ещё“. Соня вдруг зарыдала и потребовала, чтобы Гарсия на ней женился. Гарсия промолчал. Тогда она снова напомнила ему про пятницу и добавила, что если он её обманет и на сей раз, то она пойдёт к мисс Трой и выложит ей все без утайки. Гарсия в ответ угрожающе прорычал: „Если ты наконец не заткнёшься, я тебе заткну глотку навсегда, поняла? Делай, что тебе говорят. А сейчас — убирайся отсюда!“. — Вот весь их разговор, сэр.
— Понятно. Мы должны непременно выяснить, что творилось в студии в пятницу вечером. Черт, как некстати, что студия встроена в стену, а единственное окно открывается прямо на подъездную аллею. С другой стороны, если кто-нибудь проезжал мимо окна, то вполне мог услышать обрывки каких-то речей. В том случае, конечно, если Гарсия и впрямь находился там вместе с Соней.
— Но каким образом ему удалось погрузить и отправить свои вещи? Мои люди опросили уже все службы доставки — никто ничего не знает.
— Да, Братец Лис, я вас понимаю. Что ж, пора приниматься за работу. Мы должны твёрдо установить, чем занимался каждый из этих людей с полудня в пятницу до субботнего утра. Да, как там Бейли? Пожалуй, лучше мне начать с него.
Бейли с кислой, как обычно, физиономией доложил, что обработка студии закончена. Они с напарником сняли все отпечатки пальцев, сфотографировали царапины на подоконнике, измерили и засняли отпечатки шин на аллее и следы ног, а также сделали их гипсовые слепки. Ключ от студии, висевший на гвозде, был сплошь покрыт смазанными отпечатками. Под подушкой нашли пустую бутылку из-под виски. Чаще всего на подоконнике повторялись отпечатки пальцев с частичками глины. Такие же отпечатки были найдены на бутылке.
— Их, конечно, оставил Гарсия, — сказал Аллейн. — Он работал с глиной возле окна.
В чулане Бейли обнаружил кучу баночек, кистей, бутылочек с терпентином и красками, костюмы и платья, отрезы тканей, копьё, старинную абордажную саблю и несколько пустых склянок, из которых пахло азотной кислотой. Кроме того, был найден непонятный предмет, который Бейли описал как «громоздкую штуковину с совершенно офигительно здоровенной металлической загогулиной и парой роликов».
— Пресс для травления, — догадался Аллейн.
— На полу есть несколько свежих пятен, — продолжил Бейли. — Похоже, они оставлены азотной кислотой. Самой кислоты я, тем не менее, нигде не нашёл, хотя пересмотрел все баночки и склянки.
— Хм! — Аллейн приподнял брови и занёс эти сведения в блокнотик.
— Вот ещё кое-что, — сказал Бейли и, открыв свою сумку, извлёк и протянул Аллейну маленькую коробочку.
— О, это, наверное, самый bonne-bouche, — произнёс Аллейн.
Взяв коробочку, он раскрыл её и поднёс к свету.
Внутри темнела сплющенная серовато-зелёная лепёшка.
— Лепная глина, — произнёс Аллейн. — Где вы её нашли?
— В складках этой шёлковой штуковины, которая наброшена на платформу, — сказал Бейли, уныло разглядывая кончики ботинок.
— Понятно, — медленно произнёс Аллейн. — Взгляните, Фокс.
Фокс наклонился и всмотрелся. Оба ясно разглядели на кусочке глине совершенно чёткий отпечаток пальца.
— Славный пальчик, — произнёс Фокс. — Не весь, правда, но — уже ни с чем не перепутаешь.
— Если отпечатки, оставленные на подоконнике, и в самом деле принадлежат Гарсии, — хмуро сказал Бейли, грызя кончик ногтя, — то этот — из той же серии.
Воцарилось молчание. Аллейн и Фокс переглянулись.
— Что ж, — сказал наконец Аллейн. — То, что называется «не в бровь, а в глаз».
— Должно быть, сэр, она вывалилась из его комбинезона, когда он натягивал ткань. Так, во всяком случае, это могло случиться.
— Что ж, вполне возможно.
— Работал он в перчатках. Мы нашли пару следов, которые могли быть оставлены перчатками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40