— Я была достаточно осторожна: стояла в дверях и наблюдала.
— Значит, что делал Бикнел, пока ты ходила засовывать камеру в почтовый ящик, ты не знаешь?
— Он продолжал поиски.
— Я имею в виду, ты не знаешь, что он нашел.
— Он сказал, что больше ничего не нашел.
— Ну, это он сказал. Но ты этого не знаешь.
— Не знаю.
— Ладно. Расскажи подробнее, где там в стене лежат эти перчатки.
— Справа от дорожки, идущей вверх, футах в десяти; это примерно две трети дорожки. Там на одном камне пятно белой краски, и перчатки как раз под этим камнем.
— Хорошо, — сказал я. — Посмотрим, что можно сделать. Только держи язык за зубами.
— Непременно, — заверила меня Берта. — Уж про это я ни с кем трепаться не буду.
— И еще одно, — добавил я. — Там в комнате было много крови?
— Порядочно. Поработали неаккуратно.
— Конечно, сейчас полицейские еще не могли искать на тебе следы крови с микроскопом…
— Я туда и близко не подходила, — прервала меня Берта.
— А Бикнел?
— Он старался ходить осторожно.
— Старался, — повторил я. — Ты же не можешь точно сказать, что там происходило. Учти, Берта, здешние полицейские свое дело знают. Они видели, в каких ты туфлях, они точно знают, во что ты была одета. И одежду Бикнела они тоже запомнили.
— Ну и что? — не поняла Берта.
— Сегодня они могут обыскать ваши номера, — пояснил я, — и если не найдут чего-нибудь из вещей, которые на вас сейчас, особенно обуви, то сразу поймут, в чем дело. Поэтому обязательно повидайся с Бикнелом и предупреди его, чтобы он ни в коем случае не пытался избавиться от ботинок или какой-нибудь одежды. И особенно опасно отдавать вещи в чистку.
— А что, если у него действительно остались пятна крови на подошвах?
— Пусть Бикнел погуляет по пляжу, — сказал я, — пройдется несколько раз вперед-назад по песочку и, раз уж у него такой артрит, пусть как следует пошаркает ножками.
— Понятно, — сказала Берта. — А что будешь делать ты?
— Заметать ваши следы, — ответил я.
Глава 13
Превышать скорость в это время дня — верный способ угодить за решетку, чего мне уж никак не хотелось. Но дело есть дело.
Убедившись, что за мной нет хвоста, я припустил со всей мочи, хотя и в пределах разумного. Слава Богу, дорогу я уже знал хорошо и долго искать Нипануалу мне не пришлось. Свернув с шоссе и проехав вниз примерно до восьмисотых номеров, я обнаружил большое скопление автомобилей.
Видимо, весть об убийстве быстро распространилась по округе. Полицейские перегородили боковой проезд, и перед ограждением толпились любопытные: переговаривались, глазели, щелкали фотоаппаратами.
Толпа стояла и возле почтовых ящиков. Это мне было на руку. Я протиснулся к ящику с надписью: «Эбни», дождался, когда большинство любопытствующих устремило взгляды на дом, открыл крышку ящика и запустил туда руку. Камера была на месте! Я вздохнул с облегчением.
Вытащив камеру, я движением плеча прикрыл крышку ящика и ненадолго присоединился к группе ротозеев, глазевших на дом. Одно дело было сделано, но предстояло сделать еще многое. Насколько я уловил стиль работы сержанта Хуламоки, времени на свободное передвижение у меня было не больше часа. Я сел в машину и помчался обратно в «Моану».
По дороге я остановился и открыл кинокамеру. Это была стандартная узкопленочная камера, однако кассеты с пленкой в ней не оказалось. Вместо нее я обнаружил маленький рулончик пленки, две. квитанции за абонирование индивидуальных банковских сейфов — одну из банка Сан-Франциско, другую из банка Солт-Лейк-Сити — и ключи, видимо, от этих сейфов. Ключи и пленка были обернуты в мягкую бумагу, чтобы не гремели.
Рулончик пленки оказался проявленным микрофильмом. Размотав его, я обнаружил, что это фотокопии писем. Их было множество — наверно, больше сотни.
Одно письмо, написанное женской рукой, я решил рассмотреть с помощью карманной лупы и обнаружил, что это письмо от Нормы какому-то мужчине. Меня аж пот прошиб: дуреха подписалась собственным именем. Дальше рассматривать письма времени не было, надо было действовать: у меня в руках оказался настоящий динамит.
Положив пленку в карман, я поехал дальше и остановился у магазина кинофототоваров. Купив новую кассету с пленкой, я вставил ее в камеру и поехал на Кинг-стрит — улицу, где оставляла свою машину Мицуи.
Машина была на месте и даже не заперта, хотя ключа в зажигании не было. Я взял камеру и немного поснимал машину с разных сторон. Потом, потратив несколько минут на то, чтобы стереть с камеры отпечатки пальцев, я засунул ее в бардачок в машине Мицуи. Затем зашел в соседнюю лавчонку и купил будильник, упакованный в картонную коробочку. Вынув будильник, вложил в коробочку микрофильм и ключи и запечатал коробочку снова. Наконец, завернул на почту и отправил эту посылочку авиапочтой на континент — Элси Бранд, на адрес нашего агентства.
Я был уверен, что сержант Ууламоки наверняка продержит нас в полицейском управлении до тех пор, пока его коллеги не начнут обыск в квартире Мириам Вуд-форд. Это был очевидный ход, тем более для такого толкового полицейского, каким казался сержант Хуламоки; но чтобы убедиться в этом, я все-таки проехал мимо ее дома. У дверей стояли две полицейские машины.
Я остановился чуть дальше у противоположного тротуара и стал ждать развития событий. Поскольку обе полицейские машины были на месте, девушки, видимо, еще находились в доме.
Минут через пять я убедился, что и тут не ошибся: из дома вышли Мириам и Норма в сопровождении двух полицейских, которые усадили их в одну из машин и умчались. Настало время действовать. Я перешел улицу и позвонил в дверь. Около минуты ответа не было, но потом дверь резко распахнулась; на пороге стоял полицейский.
— Войдите! — сказал он.
Я отрицательно покачал головой.
— Входите! — Это был уже приказ.
— Извините, — возразил я, — входить я не буду. Я только хотел попросить вас, чтобы вы обыскивали помещение как следует, досконально.
— Кто вы такой?
— Я знакомый этих девушек. Я очень заинтересован в том, чтобы установить, кто именно совершил убийство.
— Войдите, — снова потребовал он. — Я хочу познакомиться с вами поближе.
— Я уже сказал, входить я не хочу…
Тогда он протянул руку, сграбастал меня спереди за рубашку, втянул за порог, развернул одним рывком и толкнул в ближайшее кресло.
— Не больно умничай, — сказал он. — Если я говорю «войди», значит, надо войти. А теперь, кто…
— Меня зовут Дональд Лэм, — как бы нехотя проговорил я. — Я частный детектив с континента, здесь по службе. Дело, которое я веду, конфиденциальное. Я уже был у сержанта Хуламоки и подвергся допросу третьей степени, после чего был отпущен.
— Тогда какого черта вы здесь делаете?
— Я пришел только для того, чтобы попросить вас особо тщательно осмотреть квартиру Мириам Вудфорд.
— Нечего учить нас, как надо работать.
— Очень надеюсь на это, но все же повторяю: я очень заинтересован в том, чтобы вы все обыскали как следует.
— Чего ради?
— Я боюсь, что впоследствии здесь может оказаться какая-нибудь подброшенная улика, причем в таком месте, которое вы пропустили при первом обыске.
Он немного подумал.
— Кого из этих девушек вы представляете?
— Ни одна из них не платит мне ни цента.
— В чем же состоит ваш интерес?
— Я хотел бы выяснить, кто совершил убийство.
— Раз вы сюда пришли, значит, подозреваете хотя бы одну из них.
Я зевнул и сказал:
— Для нас обоих будет лучше, если вы займетесь обыском, а мне позволите уйти по своим делам. Я действительно хочу, чтобы вы поймали настоящего убийцу, а не повесили это убийство, например, на меня.
— С какой это стати нам вешать его на вас?
— Чтобы быстрее закрыть дело.
— Мне кажется, — проговорил он, — что вы сами намеревались сюда что-то подкинуть.
Я встал и вытянул вперед руки.
— Обыщите меня.
Он не поленился и обыскал.
— Единственное, что мне нужно, — повторил я, — это чтобы вы как следует сделали свое дело. Я так и знал, что вы нагрянете сюда с обыском: вначале побеседуете с девушками здесь, потом ваши сотрудники увезут их в полицейское управление, чтобы задать им еще несколько вопросов, а вы сможете остаться и обшарить помещение. Я дождался, пока полицейские увезут девушек на первой машине, и пришел к вам с одной-единственной целью. Если впоследствии здесь будет что-нибудь обнаружено при повторном обыске, я должен суметь доказать, что это было подкинуто после вас. Вы можете провести обыск таким образом, чтобы я был совершенно спокоен?
— На наш счет не волнуйтесь, — заносчиво ответил он. — Мы с коллегой распотрошим эту квартиру до нитки. Если здесь хоть что-нибудь есть, от нас не ускользнет.
— Отлично, — сказал я. — Не будете ли вы добры назвать мне вашу фамилию?
— Дейли, — ответил он.
— Так осмотрите все получше, — напоследок сказал я и поднялся, чтобы уйти.
Он секунду поколебался, но все-таки решил меня не задерживать.
Я поднялся к себе в номер, надел плавки и вышел поваляться на пляж. Потом взял доску для серфинга и поплыл на ней вдоль берега, разглядывая отдыхающих.
Минут через десять — пятнадцать я наконец обнаружил Берту Кул, сидевшую под пляжным зонтиком. Я подплыл к берегу, подхватил доску и подсел к ней.
— Ну, что нового?
Она посмотрела на меня с подозрением.
— Если ты скажешь хоть слово про мою фигуру, я так отделаю тебя вот этим зонтиком, будешь драпать через весь пляж до самого отеля. Ты уладил наше дело?
Я задумчиво посмотрел на море и ответил:
— Кажется, да. Где Бикнел?
— Откуда я знаю? Я ему не нянька.
— Что же ты здесь делаешь? — спросил я.
— Сижу, жду, может быть, появится Бикнел или эта фифочка.
— Кто?
— Мириам Вудфорд.
— Ее сейчас допрашивают в полиции. Берта бросила на меня испепеляющий взгляд.
— Да что ты говоришь! — саркастически воскликнула она. — Вот уж не ожидала! — И, помолчав немного, задала встречный вопрос: — А что же ты тут тогда дурака валяешь?
— Я даю полиции возможность осмотреть мой номер, — ответил я. — Вон, посмотри. — Я кивнул в сторону отеля «Моана». — Там в одном окне на верхней веранде стоит полицейский и смотрит в бинокль. Как только я направлюсь в отель, он сразу даст знать своему напарнику.
— Наверно, и в моем номере сейчас шарят, — вздохнула Берта. — Надеюсь, что они своими лапами не изуродуют и не разбросают мои вещи.
Мы немного посидели молча.
— Дурацкий случай, — сказала наконец Берта. — Нас водят за нос, а мы не можем понять, в чем дело.
— Откуда ты знаешь, что нас водят за нос?
— Чувствую.
— Ну ладно, — сказал я. — Оседлаю-ка я своего морского конька и подплыву поближе, чтобы он меня лучше видел.
— Ты скоро вернешься к себе?
— Как только этот мужик на верхней веранде прекратит высматривать меня в бинокль — это будет значить, что обыск закончен.
Я опустил доску на воду, аккуратно улегся на нее животом и погреб в открытое море.
Через полчаса я вернулся к берегу на гребне волны. Кажется, никто уже за мной не следил. Я поднялся к себе, принял душ, оделся и проверил, все ли вещи на месте.
Потом я занялся номером автомобиля, в котором разъезжала горничная. Наведя справки, я установил, что эта машина взята напрокат. Позвонив в агентство, я выяснил, что машина выписана на имя Джерома К. Бастиона.
Понятно, что полицейские, проведя обыск на квартире Мириам, найдут микрофон и магнитофон. Это означало, что они возьмутся за горничную. К чему это может привести, заранее сказать было трудно.
Я позвонил в полицейское управление и попросил к телефону сержанта Хуламоки. Когда он подошел, я представился:
— Сержант, это Дональд Лэм.
— Ах да. — В его голосе прозвучал неподдельный интерес. — Я хотел… что же я хотел?.. Прошу прощения, Лэм, я хочу взять трубку в соседнем кабинете. Тут много народу.
Усмехнувшись про себя, я стал ждать. Понятно, чего он хочет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32