Бастионе.
Бикнел выпрямился на своем стуле, но выражение его лица не изменилось. Я глянул на Берту; но и она сидела с непроницаемым лицом.
— Этот господин, — продолжал сержант Хуламоки, — был очень опытным и ловким профессиональным шантажистом. Он зарабатывал на жизнь вымогательством, и неплохо зарабатывал! А с вами на корабле приплыл сыщик Эдгар Б. Ларсон из полиции Денвера. Он приехал по службе: узнал, что Джером К. Бастион находится здесь, причем именно с целью шантажа. Так вот, у сержанта Ларсона есть основания предполагать, что объектом шантажа Бастиона является не кто иной, как ваша подопечная Мириам Вудфорд.
— Я не являюсь ее опекуном.
— Ну, скажем, опекуном ее состояния.
— От этого она сама моей подопечной не становится. К сожалению.
— Почему к сожалению?
— Потому что я не имею никакого влияния на эту женщину. Я не могу заставить ее понять всю серьезность ситуации.
— Какой ситуации?
— Ее финансовой ситуации, ее социального положения. Не могу дать ей понять, что, как бы она ни относилась к Эзре, ей пристало вести себя так, как обычно ведут себя вдовы. Нет, пожалуй, я не точно выразился. Я имел в виду, что мне очень хотелось бы, чтобы она поняла, что ее образ жизни, такой естественный, такой непредсказуемый, должен… в общем, что она не должна быть столь легкомысленной.
Сержант Хуламоки внимательно выслушал тираду Бикнела и сказал:
— Мистер Бикнел, у нас здесь, на Островах, ни богатство, ни связи особой роли не играют. Если мы расследуем преступление, то делаем все, чтобы раскрыть его до конца, невзирая на лица.
— Рад слышать, — ответил Бикнел.
— И если обнаруживаем, что кто-либо с нами неискренен, наше отношение к этому человеку резко меняется к худшему.
— Полностью разделяю такое отношение к делу, — заверил его Бикнел.
— Можете ли вы еще что-нибудь добавить к вашим показаниям?
— Нет.
— Значит, девушка, которую вы видели, была в купальнике?
— Я полагаю, да.
— И она была молода?
— Она была очень гибкая, стройная, ловкая.
— Высокая?
— Да, довольно высокая.
— Худая?
— Не сказал бы. У нее были стройные ноги и хорошая… фигура.
— Красивые формы?
— Да, — ответил Бикнел.
Сержант Хуламоки поднялся из-за стола.
— Извините, я должен на несколько минут прервать нашу беседу. Мне нужно переговорить с сержантом Ларсоном, у нас назначена встреча. — И вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Я встал, указал Берте и Бикнелу на настольную лампу, которая стояла на какой-то странной подставке, и приложил палец к губам. После этого я сказал:
— Ну ладно, друзья, расскажите-ка мне быстренько, как все было на самом деле. Итак?
— На самом деле, — начал Бикнел, — мы…
Тут Берта двинула его по ноге так, что Бикнел скорчился от боли.
— Мы ему все рассказали, Дональд, — объявила Берта. — Все было в точности так, как описал Бикнел.
— Он узнал девушку?
— Спроси его сам, — ответила Берта.
Я еще раз сделал предостерегающий знак и спросил:
— Бикнел, скажите мне откровенно и не тяните время. Мы работаем на вас, поэтому вы должны говорить нам все, как есть. Вы узнали эту девушку?
— Конечно же нет, — убежденно ответил Бикнел, поняв наконец, в чем дело. — Я рассказал ему все начистоту.
— Все в точности?
— В точности.
— И ничего не скрыли?
— Ничего.
— Имейте в виду, — не унимался я, — у нас большой опыт в делах такого рода, а у вас его нет. Так что, Бикнел, отвечайте честно: вы действительно говорите нам всю правду?
— Всю правду, без всякого исключения.
— Ладно. Но ведь действительно странно, что вы видели только, как эта девушка выбегает в дверь, и не можете сказать про нее больше ничего. Например, где она была в тот момент, когда вы заглянули в окно?
— Не знаю, — ответил Бикнел. — Видимо, она где-то спряталась. А потом, вы же знаете, как это бывает: внезапное движение приковывает ваше внимание. Я заметил, как метнулось что-то белое, и тут же увидел ее ногу. Понимаете, Дональд, комната была освещена довольно плохо, а через стекло смотреть вообще трудно — мешают блики и отражения. Во всяком случае, единственный момент, когда я сумел более или менее разглядеть девушку, — это когда она уже выбегала через дверь.
Я обернулся к Берте:
— Теперь скажи мне ты, Берта. И тоже, пожалуйста, ничего не скрывай.
— Черт возьми, — вскипела Берта, — я и не собираюсь ничего скрывать и никого укрывать. Это же убийство! Что мне, хочется, чтобы на моего клиента повесили убийство? Я тебе и говорю все, как есть. Я лично думаю, что он ее действительно не узнал.
— Но вы уверены, что это была женщина? — спросил я у Бикнела.
— Да, я видел женскую ногу и… заднюю часть.
— А что за купальник на ней был?
— Я даже не уверен, что на ней был купальник. Вполне возможно, что она была совершенно голая.
— Куда же она могла деться?
— Очевидно, выскочила через заднюю дверь.
— Почему вы так думаете?
— По-моему, я слышал, как хлопнула дверь, когда там стоял.
— И ничего не предприняли?
— А что я мог предпринять? Вы полагаете, я должен был срочно ковылять к задней двери, чтобы встретиться лицом к лицу с женщиной, которая только что убила молодого мужчину? Что за глупости! Пусть этим занимается полиция. Я уже не молод, и у меня нет ни сил, ни здоровья. На что я могу рассчитывать в схватке с человеком, только что совершившим убийство?
— А она не выходила туда, где вы стояли?
— Нет, — ответил он. — Я не стал говорить это полицейским, но я представляю себе все это так. Она выходила к бухте якобы купаться в халате на голое тело. Видимо, она открыла заднюю дверь, скинула халат и вошла внутрь нагишом. Все это для того, чтобы не осталось следов крови на одежде, даже на купальнике. Пристрелив парня, она снова выскочила через заднюю дверь, накинула халат и спустилась по ступенькам к пляжу. Наверх она могла подняться по какой-нибудь другой лестнице. На нее никто не обратил бы особого внимания: обыкновенная молодая женщина возвращается после утреннего купания, и кто может знать, есть у нее под халатом купальник или нет?
— А куда она могла деться потом? — спросил я.
— Там от бухты склон поднимается террасами, и на них стоит с полдюжины домов; на трех уровнях проходят дороги. Она могла просто подняться на одну из этих дорог, где у нее стояла машина, и уехать еще до того, как миссис Кул дозвонилась до полиции.
— Ну ладно, — сказал наконец я. — Видимо, пока полиция не разберется, мы больше ничего не можем поделать. Вы раньше были знакомы с Бастионом?
— Нет.
— Никогда с ним не встречались?
— Никогда.
— А ты, Берта, его знала?
Берта отрицательно покачала головой.
— Тело я не узнала, и имя его мне ни о чем не говорит.
— Ну хорошо, а зачем тогда вы к нему поехали?
— Мы поехали туда, — объяснила Берта, — потому что я получила информацию, что живущий там человек пытался шантажировать Мириам Вудфорд.
— А откуда у тебя эта информация? — спросил я, выразительно глядя ей прямо в глаза.
— А вот это как раз, — сказала Берта, — я не скажу даже тебе. Во всяком случае, пока.
— Почему?
— Это конфиденциальная информация, и я не могу раскрывать ее источник. Я это обещала и буду держать свое слово.
— Что же вы собирались там делать?
— Я собиралась заставить его раскрыть карты, — ответила она. — Хотела припугнуть его как следует. Ненавижу грязных шантажистов!
— А если бы он не испугался?
— Тогда, — добавил Бикнел, — если уж вы, мистер Лэм, так хотите все знать, в ход пошла бы моя чековая книжка.
— Конечно, мистер Бикнел, я хочу знать все, — невозмутимо ответил я. — Очень вам признателен. Что-нибудь еще?
— Нет, это все, — ответил Бикнел.
— Больше ничего, — подтвердила Берта. Тогда мы закурили и стали ждать.
Минуты через две дверь открылась и вошли сержант Хуламоки и сыщик Эдгар Ларсон из денверской полиции.
— Приветствую вас, мистер Ларсон, — сказал я. Он в ответ кивнул и сразу приступил к делу.
— Предлагаю выложить карты на стол. Для всех посторонних я приехал сюда в качестве туриста, но в действительности я работаю в полиции Денвера и занимаюсь расследованием убийств.
Я кивнул.
— Не буду вдаваться в детали, — продолжал он, — однако у нас есть основания подозревать Мириам Вудфорд в убийстве мужа, Эзры П. Вудфорда.
Бикнел выпрямился на стуле и даже хотел вскочить, но у него не получилось — ноги подвели.
— Вы не имеете права бросаться такими обвинениями, — выкрикнул он, схватившись за трость, — вы…
— Не кричите, — оборвал его Ларсон, — лучше послушайте. У нас есть основания считать, что у Джерома К. Бастиона, приехавшего в Гонолулу и арендовавшего здесь дом, были доказательства причастности Мириам Вудфорд к убийству мужа.
— Во-первых, Эзра Вудфорд не был убит, — встрял опять Бикнел. — Во-вторых…
Но Ларсон снова его прервал:
— Что вы знаете о Мириам Вудфорд?
— Я знаю, что она человек порядочный. Допускаю, что она не была по уши влюблена в Эзру. Но они заключили своего рода деловое соглашение, и она свои обязательства по этому соглашению выполняла.
— А ее прошлое вам известно?
— Нет, — ответил Бикнел. — Более того, я и не собираюсь его выяснять.
— Если судить с точки зрения общепризнанных норм жизни, — внушительно произнес Ларсон, — то прошлое у нее, мягко говоря, достаточно пестрое, в нем есть чрезвычайно любопытные картинки.
— Иными словами, — в голосе Бикнела зазвучал сарказм, — вы считаете, что как только девушка теряет невинность, ее уже можно подозревать в убийстве? Так?
— Нет, не так, — спокойно ответил Ларсон, не обращая внимания на сарказм. — Мы просто хотим знать, что за люди связаны с этим происшествием.
Бикнел промолчал, гневно сжав губы.
— Мириам находила себе клиентуру в морских круизах, — сказал Ларсон. — Именно так она и познакомилась с Эзрой Вудфордом. Ее тогда звали Мириам Верной. Вудфорд был одиноким богатым человеком, а Мириам кипела энергией, словно динамит. Норма была ее постоянным партнером и умело ей подыгрывала. Вот так Эзра Вудфорд и женился на Мириам.
— А теперь послушайте меня, — не выдержал Бикнел. — Я был партнером Эзры Вудфорда и прекрасно знал, что он чувствовал и о чем думал. Раз уж вы об этом заговорили, я хочу сообщить вам, что никаких иллюзий относительно Мириам он не питал. Он прекрасно знал, что она «круиз-герл». И тем не менее она ему понравилась. Она обладала чудесным даром доставлять по ему радость, поддерживать в нем бодрость духа. Он был одинок и хотел видеть рядом молодое существо. И готов был за это платить. Вот так они с Мириам и заключили это соглашение. Она выходила за него замуж и получала за это обеспечение на всю жизнь. Она выполняла свои обязанности в этой сделке, и он выполнил свои.
— Вся штука в том, — заметил Ларсон, — что Эзра Вудфорд оказался довольно живучим. Выяснилось, что у него сильный организм, масса собственных планов, намерений. Некоторое время Мириам, конечно, могла поиграть, но дольше она ждать не хотела.
— Что вы имеете в виду — «ждать не хотела»?
— Ровно то, что сказал, — ответил сержант Ларсон. — Ожидальщик из Мириам вышел никудышный. Энергии много, а терпения мало. Вот она и решила слегка ускорить события с помощью мышьяка.
— Мышьяка? — изумленно переспросил Бикнел.
— Да вы с ума сошли!
— Кое-какие доказательства у меня уже есть, — сказал Ларсон. — Уверен, что и новые не заставят себя ждать. И тогда убийца предстанет перед судом.
— Эзра умер своей смертью, — отчеканил Бикнел, — и врачи это подтвердили.
— У него был ряд признаков отравления мышьяком.
— В свидетельстве о смерти сказано — «острое пищевое отравление», — вспылил Бикнел.
Ларсон выразительно промолчал. В наступившей тишине сержант Хуламоки вопросительно взглянул на Ларсона; тот согласно кивнул.
— Ну что ж, думаю, на сегодня все. Вы все можете идти. Весьма возможно, мы вызовем вас еще раз, — смилостивился сержант Хуламоки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32