– Никакое это не безумие! – вспыхнула она. – Если хотите знать мое мнение, то у мистера Эддикса в прошлом случилось нечто ужасное. Он всегда боялся, что его могут заставить совершить убийство где-то за границей, и, по-моему, мистер Эддикс собирался доказать, что был кем-то загипнотизирован и, хотя постепенно гипнотическое воздействие исчезло, он так и не смог восстановить свою память.
Мейсон прошелся по комнате и остановился у окна.
– Да, – медленно произнес он, – если взглянуть на этот случай с точки зрения неоспоримых фактов, то очевидно, что... Но только представьте себе, что мы попытаемся построить на этом защиту в суде, перед присяжными.
– Не беспокойтесь, вам не придется этим заниматься, – сказала она. Полиция все выяснила с этой гориллой, потому что они отпустили меня и извинились за задержание. Я не понимаю, почему вас так беспокоит суд присяжных, мистер Мейсон. Я уверена, что никто меня ни в чем не обвинит.
– Это как раз самое неверное, просто бредовое, во всей этой истории, – сказал Мейсон. – Вы были одна в доме, где убит человек. Если бы вы поведали им о случившемся и дали письменные показания, то они могли бы вас отпустить, пока будет идти расследование. Но вы ведь не рассказывали им ничего, верно?
– Я ничего им не сказала.
– Ну ладно, довольно, – прервал ее Мейсон. – Я не хочу больше ничего слушать, пока не найду способ проверить ваши слова. Черт побери, когда начинаешь оценивать это в свете известных фактов, все более или менее сходится, но история настолько дикая – нечего даже надеяться, что кто-нибудь в нее поверит.
– Никаких других объяснений нет, мистер Мейсон. В доме не было никого, кроме мистера Эддикса, меня и горилл.
– Вот именно, – сказал Мейсон, – и никто не мог помешать расчетливому человеку, знавшему, как именно мистер Эддикс дрессировал своих животных, вонзить ему в спину нож, пока он спал, а потом уверять, что он убит гориллой.
– Но какой у меня может быть мотив для того, чтобы так поступить?
– Вот это, – сказал Мейсон, – и ставит меня в тупик. Я не могу понять, какие мотивы заставили вас пойти туда, не переговорив с Джеймсом Этной или не позвонив мне.
– Я думала, что должна это сделать, но мистер Эддикс просил меня ничего никому не говорить.
Мейсон хотел было что-то добавить, но тут раздался властный и громкий стук в дверь.
– Открывайте, Мейсон, – приказал голос сержанта Холкомба. – Это полиция.
Мейсон кивнул Делле Стрит. Она открыла дверь.
Сержант Холкомб, торжествующе улыбаясь, проговорил:
– Ну что ж, Мейсон, это как раз тот случай, которого мы ждали. Как раз из тех, что нам _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ нужны. Пойдемте, миссис Кемптон. Вы поедете с нами.
– Поеду с вами? – переспросила она. – Но почему – вы ведь только что отпустили меня?
– И в самом деле отпустили, – согласился Холкомб, – а теперь вы поедете с нами обратно, и на этот раз вам будет предъявлено обвинение в умышленном убийстве.
Холкомб и двое полицейских ворвались в офис, схватили миссис Кемптон под руки, и не успела она запротестовать, как на ней защелкнулись наручники.
– Увидимся в церкви, Мейсон, – сказал Холкомб.
– Одну минутку, – произнес Мейсон, встав между полицейскими и дверью, – у вас есть ордер на арест этой женщины?
– Вот он. – Холкомб достал из кармана сложенную бумагу.
Мейсон шагнул вперед.
Двое полицейских схватили его за плечи, отталкивая от двери. Сержант Холкомб вытолкнул миссис Кемптон в коридор.
Мейсон бросился к двери.
Полицейский отпихнул его обратно.
– Если вам хочется, идите напишите протест, – сказал он, – но не пытайтесь помешать полицейским исполнять свои обязанности.
Второй полицейский и сержант Холкомб поспешно уводили миссис Кемптон по коридору.
– Вот тут вы, черт побери, правы – я подам протест! – сердито воскликнул Мейсон.
– Вот и прекрасно! – ухмыльнулся полицейский. – Накатай сразу парочку.
Мейсон повернулся к Этне:
– Сходите проверьте все документы и, если у них что-нибудь не так, подайте протест, Джим.
Этна кивнул и направился к лифту.
– Идите по лестнице, – сказал Мейсон и вернулся обратно в офис. Быстрее, Делла, помоги мне все тут обыскать – не спрятан ли здесь микрофон. Если они подслушивают конфиденциальные разговоры адвоката с клиентами, мы такое устроим, что им даже в страшном сне не могло привидеться.
Мейсон и Делла Стрит принялись тщательно обыскивать весь офис.
Не прошло и часа, как они признали свое поражение. Они осмотрели все углы и закоулки, заглянули за каждую картину. Они двигали мебель, подняли ковер, проверили каждый дюйм поверхности стен.
– Ну что? – спросила Делла Стрит.
– Я ничего не понимаю, – сказал Мейсон. – Они нашли что-то, о чем мы не знаем.
– Что это может быть?
– Провалиться мне на этом месте, если я знаю.
– Ты думаешь, она расскажет полиции то же самое, что и нам?
– Надеюсь, что нет, – сказал Мейсон.
Адвокат подошел к окну и стоял, угрюмо глядя на оживленную городскую улицу.
Неожиданно он обернулся.
– Делла, – сказал он, – бывает так, что иногда становишься ч_е_р_е_с_ч_у_р_ скептичным.
– Что ты имеешь в виду?
– Миссис Кемптон поведала нам историю, которая кажется сверхъестественной и странной, и вследствие этого мы не приняли ее всерьез.
– Ты имеешь в виду, что она, возможно, рассказала нам правду?
– Есть еще один вариант.
– Какой?
– Давай взглянем на все с такой точки зрения, Делла, – сказал Мейсон. – Предположим, тебе надо убить Бенджамина Эддикса, и предположим, ты хочешь, чтобы все выглядело так, что это сделал кто-то другой, а на тебя не пало бы даже тени подозрения.
– Ну? – спросила она.
– Тогда, – сказал Мейсон, – ты пригласила бы в дом Джозефину Кемптон. Ты сделала бы так, чтобы ее рассказу ни за что не поверил бы ни один Суд Присяжных. Затем ты идешь и убиваешь Бенджамина Эддикса и можешь быть совершенно уверена, что Джозефину Кемптон признают виновной.
– Но, Боже мой, как же сделать так, чтобы она обо всем этом рассказывала? – спросила Делла Стрит.
– Оцени-ка еще раз всю историю, – сказал Мейсон, – оцени хладнокровно, с точки зрения аналитика. Как можно отнестись к тому, что рассказала миссис Кемптон?
– Это просто безумие! – воскликнула не задумываясь Делла Стрит. – Это похоже на... на какой-то кошмар.
– Так вот, – сказал Мейсон, – похоже, что это и есть _и_м_е_н_н_о к_о_ш_м_а_р_.
– Что ты имеешь в виду, шеф?
– Давай проанализируем факты, имеющие отношение к делу. Эддикс нанимал людей, пытавшихся воздействовать гипнозом на животных, в частности на горилл.
– Ну и?
– У миссис Кемптон выпали из памяти два периода. В первый раз она решила, что потеряла сознание. Во второй раз ей показалось, что кто-то ударил ее по голове.
– Продолжай, – сказала Делла Стрит.
– Предположим, – сказал Мейсон, – что кто-то погрузил миссис Кемптон в гипнотический транс, и, пока она находилась в этом гипнотическом трансе, он внушил ей всю эту историю, в которую она должна была поверить, когда к ней вновь вернется сознание.
Делла Стрит широко раскрыла глаза.
– Шеф, – воскликнула она, – я готова поклясться, что так оно все и было! Это объясняет все происшедшее и... – Неожиданно ее горячий энтузиазм угас, голос пресекся, и она умолкла.
– Продолжай, – сказал Мейсон.
– Но ведь, – проговорила она с сомнением, – едва ли присяжные поверят в эту историю с гипнозом больше, чем в историю с гориллами.
– Располагая теми данными, что у нас уже есть, едва ли, – сказал Мейсон, – но это только начало расследования.
– Возможно ли загипнотизировать женщину и внушить ей такой сложный кошмар, да еще чтобы она, проснувшись, вспомнила его как в действительности происходившие события?
– Я думаю, да, – сказал Мейсон. – Я собираюсь это проверить. В конце концов, гипноз – это такая штука, о которой я очень мало знаю. Но все это по-прежнему не объясняет, как получилось, что полицейские были столь торжествующе уверены в себе, когда пришли арестовывать миссис Кемптон. Они наверняка что-то обнаружили. В ближайшие день или два мы будем знать намного больше. В этом деле много пока еще не известных нам поворотов.
– И даже, может быть, несколько тупиков, – преувеличенно серьезно заметила Делла Стрит.
12
Незадолго до полудня зазвонил телефон, Делла Стрит сняла трубку:
– Да... О, да... минуточку. Я сейчас взгляну. – Она повернулась к Мейсону и сказала: – Это Сидней Хардвик из конторы «Хардвик, Карсон и Реддинг».
Мейсон утвердительно кивнул.
– Да, мистер Мейсон здесь, – сказала Делла в трубку. – Он побеседует с мистером Хардвиком. Соединяйте, пожалуйста.
Мейсон взял трубку и произнес:
– Алло, Мейсон у телефона... Здравствуйте, мистер Хардвик.
– Мистер Мейсон, – сказал Хардвик, – я оказался в довольно странной ситуации. Мне бы хотелось встретиться с вами и мистером Джеймсом Этной.
– Когда? – спросил Мейсон.
– В ближайшее время, как только вы сможете.
– Где?
– Где вам угодно. В вашем офисе, если хотите.
– До какому вопросу?
– Речь идет о неком факте, поставившем меня в затруднительное положение, и, если говорить совершенно откровенно, это может иметь как благоприятные, так и неблагоприятные последствия для вашей клиентки, Джозефины Кемптон. Я предполагаю, что вам крайне необходима информация, касающаяся миссис Кемптон, но я также крайне заинтересован, в определенной информации, которой располагаете вы.
– Как скоро вы сможете приехать? – спросил Мейсон.
– Сразу, как только мы договоримся об удобном для вас и для мистера Этны времени.
– Приезжайте сюда через пятнадцать минут, – решил Мейсон. – Этна будет у меня. – Он повесил трубку и сказал Делле Стрит: – Дозвонись до Джеймса Этны, Делла, и скажи ему, что у нас важная встреча с Хардвиком. Передай ему, чтобы он немедленно отправлялся сюда.
Делла Стрит кивнула.
– Я вернусь к тому времени, когда подойдет Этна, – сказал Мейсон и пошел по коридору в офис Пола Дрейка.
– Дрейк у себя? – спросил Мейсон сидевшую у коммутатора девушку.
– Проходите прямо к нему, мистер Мейсон, – кивнула она. – У него никого нет. Я его предупрежу, что вы идете.
– Спасибо, – сказал Мейсон, открыл дверцу в низенькой перегородке, отделявшей небольшую приемную, и по длинному коридору направился в кабинет Дрейка.
Дрейк как раз вешал телефонную трубку, когда Мейсон вошел.
– Привет, – сказал Мейсон. – Есть что-нибудь новое?
– Я копаю все глубже и глубже, – сказал Дрейк, – у меня собран огромный материал, но я его еще не проанализировал. Там большое количество самой разнообразной ерунды.
– Сидней Хардвик, бывший при жизни Бенджамина Эддикса его адвокатом, а сейчас, вероятно, осуществляющий контроль за его наследством, в данный момент направляется сюда для встречи со мной, – сообщил Мейсон. – Судя по его поведению, ему что-то известно и это что-то его чертовски беспокоит. Ты не знаешь, что бы это могло быть?
Дрейк покачал головой.
– Нет, пока не знаю. Дай мне еще два или три часа, и я, может быть, это выясню.
– Дай мне пятнадцать минут, и я наверняка это выясню, – усмехнулся Мейсон.
– Предварительная проба показывает, – сказал Дрейк, – что у Эддикса в крови было тридцать два промилле алкоголя в момент убийства. Этого было достаточно для того, чтобы он крепко заснул. Есть данные, свидетельствующие о том, что чуть раньше у него была еще большая концентрация алкоголя в крови. Я думаю, мне нет нужды разъяснять тебе, Перри, все математические выкладки, связанные с алкоголизмом, но в общих чертах могу сказать, что стадия помрачения сознания при интоксикации начинается примерно с пятнадцати промилле алкоголя в крови. При содержании алкоголя от тридцати до сорока промилле человек находится в состоянии тяжелого опьянения, то есть он пьян настолько, что не в состоянии ни передвигаться, ни соображать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36