..
Она прервала его, отрицательно покачав головой:
– Я рассказала вам абсолютно все, мистер Мейсон.
– И мистер Этна повез вас прямо сюда? – спросил Мейсон.
– Он сначала завез меня домой. Я забежала буквально на пять или десять минут, и мы поехали сюда.
– Она хотела задать вам несколько вопросов, – сказал Этна.
Миссис Кемптон кивнула:
– Мистер Мейсон, если человек умирает – что происходит с его банковским счетом... я имею в виду его неоплаченные чеки?
Мейсон пожал плечами:
– От чеков нет никакого проку после того, как человек умер. Его банковский счет замораживается. Как только банк получает извещение о смерти клиента, он прекращает оплату всех чеков.
– А если на чеке гарантийная подпись кассира банка?
– Подписанные кассиром чеки, – сказал Мейсон, – оплачивает банк. Банки не умирают.
– А если он... ну, я просто интересуюсь...
– Почему вы этим интересуетесь? – спросил Мейсон.
– Ну... просто в связи с теми способами, которыми мистер Эддикс делал бизнес. Вы ведь знаете, мистер Мейсон, он очень многие дела проворачивал, используя наличные. Занимаясь разными махинациями, он имел обыкновение платить наличными или банковскими чеками. Он обычно покупал чеки в разных банках, а затем делал на них передаточную надпись.
– И вас интересует, не стал ли банковский чек с его передаточной надписью недействительным, если он умер раньше, чем чек был оплачен?
– Верно.
– А почему?
– Ну, просто для того, чтобы составить об этом для себя четкое представление.
Мейсон сказал:
– Банковский чек должен быть оплачен, а вот теперь давайте рассказывайте, что там произошло на самом деле.
– Хорошо, – согласилась она. – Я расскажу вам правду, я расскажу вам всю правду, и вы тогда сможете посоветовать мне, что делать. Едва ли я осмелюсь рассказать об этом еще кому-нибудь, поскольку все выглядит таким...
– Что вы сказали газетчикам? – перебил ее Мейсон.
– Ничего.
– Они с вами беседовали?
– Нет. В полиции мне сказали, что отпустят меня рано утром и газетчики ничего об этом не будут знать. Они дали мне возможность прийти в себя.
Мейсон повернулся к Этне:
– Дело с каждой минутой принимает все более дурацкий оборот.
– Да, но, в конце концов, могут же и полицейские проявить тактичность, – сказал Этна.
– Конечно, могут, – согласился Мейсон, – но они ни за что не станут ради этого настраивать против себя всех газетчиков.
– Но в этот раз они поступили именно так.
– Черт побери, вот это меня и беспокоит, – сказал, понизив голос, Мейсон. – Продолжайте, миссис Кемптон. Расскажите нам, что произошло. Прежде всего, каким образом вы очутились в Стоунхендже?
– Мистер Эддикс позвонил мне.
– Куда?
– Ко мне домой.
– Откуда ему известен ваш номер?
– Этого я не знаю.
– Что он вам сказал?
– Что хочет со мной встретиться.
– Он сказал вам, по какому поводу?
– Он хотел лично извиниться за величайшую несправедливость, допущенную им по отношению ко мне. Он хотел сообщить мне нечто очень важное.
– Мистер Этна знает об этом разговоре?
– Нет. Мистер Эддикс велел мне никому об этом не говорить и приехать к нему домой в шесть часов.
– В шесть?
– Да. Он сказал, что у него еще несколько важных встреч и до шести часов он будет занят, а после этого у него назначена встреча в шесть сорок пять. Так что я должна была приехать туда ровно в шесть.
– И вы приехали в шесть?
– Да.
– Как вы прошли в дом?
– Я прошла через дверь на Роуз-стрит, пятьсот сорок шесть.
– Она была открыта?
– Нет, заперта.
– Как же вы вошли?
– У меня был свой ключ.
– Вы хотите сказать, что все это время ключ оставался у вас?
– Ну, у меня ведь был свой собственный ключ, и никто не потребовал его вернуть.
– Эддикс знал об этом?
– Он спросил меня, есть ли у меня ключ, и я ответила, что есть. Он сказал, что это хорошо, и велел пройти прямо через заднюю дверь и подняться в его офис на втором... А собственно, что в этом такого, мистер Мейсон? Я делала так сотни раз, когда работала там.
– Тогда вы там работали, – сказал Мейсон, – это совсем другое дело.
– Ну боже мой, не могла же я рассчитывать на то, что такой занятой человек, как мистер Эддикс, спустится по лестнице и пройдет через весь коридор только для того, чтобы меня впустить, тем более что у меня есть ключ и я прекрасно знаю дорогу.
– А больше там не было никого, чтобы вас впустить?
– Нет. Он был один во всем доме.
– Он сказал вам это, когда звонил?
– Да.
Мейсон задумался:
– Это был именно он? Вы узнали его голос?
– Ну конечно. Он даже пошутил по поводу того, что так невнятно бормочет из-за этой повязки.
– Во сколько он вам позвонил?
– Примерно в половине третьего дня.
– И вы сразу туда поехали?
– Да. Я села на автобус, который останавливается на углу Олив-стрит ровно без десяти шесть. Видите ли, я хорошо знаю расписание автобусов, поскольку часто туда ездила.
– Черт с ним, это как раз меня не очень интересует, – досадливо поморщился Мейсон. – Давайте о главном. Когда вы туда пришли, он был жив?
– Да.
– Что он вам сказал?
– В том-то и дело, что он не успел ничего сказать. Он был убит как раз в тот момент, когда я вошла и...
– Кто его убил?
– Горилла.
Мейсон вздохнул:
– Ну, ну, миссис Кемптон. Давайте все-таки оставаться на почве реальности.
– Мистер Мейсон, я прошу вас, вы должны мне верить. Я говорю чистую правду. Я видела это своими собственными глазами. Мистер Эддикс лежал на кровати, а горилла несколько раз вонзила в него нож.
– Что это была за горилла?
– Мистер Мейсон, я не могу утверждать наверняка, какая именно горилла это была. Одна из тех самых больших, но точно я не знаю. Видите ли, это может показаться совершенно невероятным, но горилла убила его, находясь в гипнотическом трансе.
Мейсон внимательно смотрел на нее.
– Неужели вы не верите мне, мистер Мейсон?
– Даже если бы поверил _я_, – сказал Мейсон, – присяжные все равно не поверят.
– Собственно говоря, почему бы и нет, – вышла из себя миссис Кемптон, – в конце концов, это именно то, чего мистер Эддикс пытался добиться многие годы. Он хотел выдрессировать такую гориллу, которую он мог бы загипнотизировать и...
– Ладно, – сказал Мейсон, – продолжайте. Давайте не будем терять время в бесплодных спорах. Я хочу знать, что произошло.
– Короче говоря, я вошла в комнату. В первый момент я не заметила мистера Эддикса. Я позвала его, а затем увидела, что он лежит на кровати. Мне показалось, что он спит, но тут из-за угла, со стороны ванной, вышла горилла. Она была загипнотизирована, мистер Мейсон.
– Вы уже дважды это повторили. Откуда вы знаете?
– По выражению глаз. Горилла скалилась на меня, она подошла к кровати своей характерной неуклюжей походкой и... она все время скалилась, словно наслаждаясь тем, что поменялась ролями со своим мучителем.
– А что сделали вы?
– Я закричала и потеряла сознание.
– Вам известно было, что по дому бродят гориллы? – спросил Мейсон. Они уже: сбежали, когда вы шли по проходу мимо клеток?
– Нет, все было в полном порядке. Две большие гориллы сидели в той клетке, которая потом оказалась открытой, и еще одна, самая добродушная горилла – в другой.
– Значит, – сказал Мейсон, – кто-то успел выпустить этих горилл за то время, пока вы...
– Это сделала горилла.
– Какая?
– Та горилла, которая убила мистера Эддикса.
– Откуда вы знаете?
– Я абсолютно уверена в этом, мистер Мейсон. Я достаточно долго крутилась рядом с ними, чтобы знать их привычки. Клетки запираются снаружи на задвижку, и едва горилла окажется на свободе, как она сразу откроет остальные клетки. Она это в первую очередь сделает.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Ну, короче говоря, – сказала миссис Кемптон, – я потеряла сознание. Когда я пришла в себя, рядом сидела маленькая ручная горилла – она всегда ко мне хорошо относилась. Она тихонько повизгивала, выражая свою симпатию, и лизала мне лицо. Я думаю, именно это и привело меня в чувство.
– Вы испугались?
– Не слишком. Я сразу узнала эту гориллу, как только открыла глаза.
– И что потом?
– Потом, – сказала миссис Кемптон, – я заговорила с ней, и она страшно обрадовалась, увидев, что со мной все в порядке. Она трепала меня по щеке и гладила волосы и была просто счастлива.
– А затем что?
– Затем я встала, огляделась и увидела, что мистер Эддикс мертв. Я заметила, что у него из спины торчит нож. Тогда я подошла к телефону и попробовала дозвониться до мистера Этны, но безуспешно. Я пыталась дозвониться до вас, и никак не могла, и уже совершенно отчаялась, когда наконец мисс Стрит ответила мне.
– Почему вы не вызвали полицию?
– Потому что не знала, как поступить, мистер Мейсон. У меня не было уверенности. А вдруг вы прикажете мне уйти из этого дома и никому никогда не признаваться, что я там вообще была? Ну... ну, в общем я совершенно не представляла себе, что делать.
– И где все это время находилась огромная горилла?
– Первое, что я сделала, – сказала миссис Кемптон, – это закрыла все двери, через которые наверху можно попасть в апартаменты мистера Эддикса.
– А ваша ручная горилла?
– Я оставила ее с собой в комнате. Она совершенно не опасна. Она как ребенок. Она так рада была меня видеть, что я просто не смогла ее прогнать. Она хлопала в ладоши и...
– Продолжайте, – подбодрил ее Мейсон.
– Ну и вот, – сказала она, – я обещала встретить вас внизу, у двери, выходящей на Роуз-стрит, пятьсот сорок шесть. Я не отваживалась выйти в коридор, но потом, через некоторое время, решила, что ничего страшного не произойдет – это как раз в тот момент, когда я ожидала вашего появления. Я тихонечко открыла дверь в коридор и выглянула. Все было тихо, и я прокралась в холл, а потом... ну, похоже, что-то меня ударило. Последнее, что осталось у меня в памяти – это огромный сноп искр, посыпавшихся из глаз, а потом я ничего не помню до того самого момента, когда стала приходить в себя на полу в комнате, и тут я увидела, что вы стоите лицом к лицу с гориллой, и при виде этой гориллы я поняла, что с вами может случиться беда.
– Почему?
– Потому что это была одна из самых злобных горилл. Она была по-настоящему опасна. Никогда нельзя сказать наверняка, что ей взбредет в голову. По-моему, она выломала дверь или что-то в этом роде, потому что, помню, я видела сломанную дверь и полагаю, что именно ужасный треск помог мне прийти в сознание.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Все остальное вы знаете. Я поняла, что мы в страшной опасности, и я... ну, я объяснила вам, что нужно делать.
– Это самая странная, самая дурацкая история из всех, что мне доводилось когда-нибудь в жизни слышать! – воскликнул Мейсон.
– К моему сожалению, мистер Мейсон, это правда.
– Вся правда?
– Абсолютно вся, и я прошу вас о помощи.
Мейсон встал и принялся мерить шагами комнату. Через минуту он сказал:
– По-моему, один шанс из ста, что это может оказаться правдой. Но кто бы ни послал вас в нокаут, он должен был после этого притащить вас обратно в комнату. Когда я смотрю на вас, мне кажется, что вы рассказываете очень убедительно. Но когда я отвожу глаза, то не могу поверить своим ушам.
– Мистер Мейсон, вы мне не верите?
– Нет.
Миссис Кемптон рассердилась:
– Я рассказала вам в точности, что там произошло.
– Ну ладно, – сказал Мейсон, – если принять во внимание всю обстановку там, то я полагаю, вероятно, можно было бы сказать, что есть один шанс из восьми или десяти, что вся эта история может оказаться правдой, но кто всему этому поверит? Присяжные не поверят, судья не поверит, газетчики не поверят.
– Я не понимаю, почему кто-то должен сомневаться в моих словах. В конце концов, мистер Эддикс специально для этого тренировал своих горилл. Он пытался загипнотизировать их, дать им сигнал к убийству и...
– Это полное безумие, – сказал Мейсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Она прервала его, отрицательно покачав головой:
– Я рассказала вам абсолютно все, мистер Мейсон.
– И мистер Этна повез вас прямо сюда? – спросил Мейсон.
– Он сначала завез меня домой. Я забежала буквально на пять или десять минут, и мы поехали сюда.
– Она хотела задать вам несколько вопросов, – сказал Этна.
Миссис Кемптон кивнула:
– Мистер Мейсон, если человек умирает – что происходит с его банковским счетом... я имею в виду его неоплаченные чеки?
Мейсон пожал плечами:
– От чеков нет никакого проку после того, как человек умер. Его банковский счет замораживается. Как только банк получает извещение о смерти клиента, он прекращает оплату всех чеков.
– А если на чеке гарантийная подпись кассира банка?
– Подписанные кассиром чеки, – сказал Мейсон, – оплачивает банк. Банки не умирают.
– А если он... ну, я просто интересуюсь...
– Почему вы этим интересуетесь? – спросил Мейсон.
– Ну... просто в связи с теми способами, которыми мистер Эддикс делал бизнес. Вы ведь знаете, мистер Мейсон, он очень многие дела проворачивал, используя наличные. Занимаясь разными махинациями, он имел обыкновение платить наличными или банковскими чеками. Он обычно покупал чеки в разных банках, а затем делал на них передаточную надпись.
– И вас интересует, не стал ли банковский чек с его передаточной надписью недействительным, если он умер раньше, чем чек был оплачен?
– Верно.
– А почему?
– Ну, просто для того, чтобы составить об этом для себя четкое представление.
Мейсон сказал:
– Банковский чек должен быть оплачен, а вот теперь давайте рассказывайте, что там произошло на самом деле.
– Хорошо, – согласилась она. – Я расскажу вам правду, я расскажу вам всю правду, и вы тогда сможете посоветовать мне, что делать. Едва ли я осмелюсь рассказать об этом еще кому-нибудь, поскольку все выглядит таким...
– Что вы сказали газетчикам? – перебил ее Мейсон.
– Ничего.
– Они с вами беседовали?
– Нет. В полиции мне сказали, что отпустят меня рано утром и газетчики ничего об этом не будут знать. Они дали мне возможность прийти в себя.
Мейсон повернулся к Этне:
– Дело с каждой минутой принимает все более дурацкий оборот.
– Да, но, в конце концов, могут же и полицейские проявить тактичность, – сказал Этна.
– Конечно, могут, – согласился Мейсон, – но они ни за что не станут ради этого настраивать против себя всех газетчиков.
– Но в этот раз они поступили именно так.
– Черт побери, вот это меня и беспокоит, – сказал, понизив голос, Мейсон. – Продолжайте, миссис Кемптон. Расскажите нам, что произошло. Прежде всего, каким образом вы очутились в Стоунхендже?
– Мистер Эддикс позвонил мне.
– Куда?
– Ко мне домой.
– Откуда ему известен ваш номер?
– Этого я не знаю.
– Что он вам сказал?
– Что хочет со мной встретиться.
– Он сказал вам, по какому поводу?
– Он хотел лично извиниться за величайшую несправедливость, допущенную им по отношению ко мне. Он хотел сообщить мне нечто очень важное.
– Мистер Этна знает об этом разговоре?
– Нет. Мистер Эддикс велел мне никому об этом не говорить и приехать к нему домой в шесть часов.
– В шесть?
– Да. Он сказал, что у него еще несколько важных встреч и до шести часов он будет занят, а после этого у него назначена встреча в шесть сорок пять. Так что я должна была приехать туда ровно в шесть.
– И вы приехали в шесть?
– Да.
– Как вы прошли в дом?
– Я прошла через дверь на Роуз-стрит, пятьсот сорок шесть.
– Она была открыта?
– Нет, заперта.
– Как же вы вошли?
– У меня был свой ключ.
– Вы хотите сказать, что все это время ключ оставался у вас?
– Ну, у меня ведь был свой собственный ключ, и никто не потребовал его вернуть.
– Эддикс знал об этом?
– Он спросил меня, есть ли у меня ключ, и я ответила, что есть. Он сказал, что это хорошо, и велел пройти прямо через заднюю дверь и подняться в его офис на втором... А собственно, что в этом такого, мистер Мейсон? Я делала так сотни раз, когда работала там.
– Тогда вы там работали, – сказал Мейсон, – это совсем другое дело.
– Ну боже мой, не могла же я рассчитывать на то, что такой занятой человек, как мистер Эддикс, спустится по лестнице и пройдет через весь коридор только для того, чтобы меня впустить, тем более что у меня есть ключ и я прекрасно знаю дорогу.
– А больше там не было никого, чтобы вас впустить?
– Нет. Он был один во всем доме.
– Он сказал вам это, когда звонил?
– Да.
Мейсон задумался:
– Это был именно он? Вы узнали его голос?
– Ну конечно. Он даже пошутил по поводу того, что так невнятно бормочет из-за этой повязки.
– Во сколько он вам позвонил?
– Примерно в половине третьего дня.
– И вы сразу туда поехали?
– Да. Я села на автобус, который останавливается на углу Олив-стрит ровно без десяти шесть. Видите ли, я хорошо знаю расписание автобусов, поскольку часто туда ездила.
– Черт с ним, это как раз меня не очень интересует, – досадливо поморщился Мейсон. – Давайте о главном. Когда вы туда пришли, он был жив?
– Да.
– Что он вам сказал?
– В том-то и дело, что он не успел ничего сказать. Он был убит как раз в тот момент, когда я вошла и...
– Кто его убил?
– Горилла.
Мейсон вздохнул:
– Ну, ну, миссис Кемптон. Давайте все-таки оставаться на почве реальности.
– Мистер Мейсон, я прошу вас, вы должны мне верить. Я говорю чистую правду. Я видела это своими собственными глазами. Мистер Эддикс лежал на кровати, а горилла несколько раз вонзила в него нож.
– Что это была за горилла?
– Мистер Мейсон, я не могу утверждать наверняка, какая именно горилла это была. Одна из тех самых больших, но точно я не знаю. Видите ли, это может показаться совершенно невероятным, но горилла убила его, находясь в гипнотическом трансе.
Мейсон внимательно смотрел на нее.
– Неужели вы не верите мне, мистер Мейсон?
– Даже если бы поверил _я_, – сказал Мейсон, – присяжные все равно не поверят.
– Собственно говоря, почему бы и нет, – вышла из себя миссис Кемптон, – в конце концов, это именно то, чего мистер Эддикс пытался добиться многие годы. Он хотел выдрессировать такую гориллу, которую он мог бы загипнотизировать и...
– Ладно, – сказал Мейсон, – продолжайте. Давайте не будем терять время в бесплодных спорах. Я хочу знать, что произошло.
– Короче говоря, я вошла в комнату. В первый момент я не заметила мистера Эддикса. Я позвала его, а затем увидела, что он лежит на кровати. Мне показалось, что он спит, но тут из-за угла, со стороны ванной, вышла горилла. Она была загипнотизирована, мистер Мейсон.
– Вы уже дважды это повторили. Откуда вы знаете?
– По выражению глаз. Горилла скалилась на меня, она подошла к кровати своей характерной неуклюжей походкой и... она все время скалилась, словно наслаждаясь тем, что поменялась ролями со своим мучителем.
– А что сделали вы?
– Я закричала и потеряла сознание.
– Вам известно было, что по дому бродят гориллы? – спросил Мейсон. Они уже: сбежали, когда вы шли по проходу мимо клеток?
– Нет, все было в полном порядке. Две большие гориллы сидели в той клетке, которая потом оказалась открытой, и еще одна, самая добродушная горилла – в другой.
– Значит, – сказал Мейсон, – кто-то успел выпустить этих горилл за то время, пока вы...
– Это сделала горилла.
– Какая?
– Та горилла, которая убила мистера Эддикса.
– Откуда вы знаете?
– Я абсолютно уверена в этом, мистер Мейсон. Я достаточно долго крутилась рядом с ними, чтобы знать их привычки. Клетки запираются снаружи на задвижку, и едва горилла окажется на свободе, как она сразу откроет остальные клетки. Она это в первую очередь сделает.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Ну, короче говоря, – сказала миссис Кемптон, – я потеряла сознание. Когда я пришла в себя, рядом сидела маленькая ручная горилла – она всегда ко мне хорошо относилась. Она тихонько повизгивала, выражая свою симпатию, и лизала мне лицо. Я думаю, именно это и привело меня в чувство.
– Вы испугались?
– Не слишком. Я сразу узнала эту гориллу, как только открыла глаза.
– И что потом?
– Потом, – сказала миссис Кемптон, – я заговорила с ней, и она страшно обрадовалась, увидев, что со мной все в порядке. Она трепала меня по щеке и гладила волосы и была просто счастлива.
– А затем что?
– Затем я встала, огляделась и увидела, что мистер Эддикс мертв. Я заметила, что у него из спины торчит нож. Тогда я подошла к телефону и попробовала дозвониться до мистера Этны, но безуспешно. Я пыталась дозвониться до вас, и никак не могла, и уже совершенно отчаялась, когда наконец мисс Стрит ответила мне.
– Почему вы не вызвали полицию?
– Потому что не знала, как поступить, мистер Мейсон. У меня не было уверенности. А вдруг вы прикажете мне уйти из этого дома и никому никогда не признаваться, что я там вообще была? Ну... ну, в общем я совершенно не представляла себе, что делать.
– И где все это время находилась огромная горилла?
– Первое, что я сделала, – сказала миссис Кемптон, – это закрыла все двери, через которые наверху можно попасть в апартаменты мистера Эддикса.
– А ваша ручная горилла?
– Я оставила ее с собой в комнате. Она совершенно не опасна. Она как ребенок. Она так рада была меня видеть, что я просто не смогла ее прогнать. Она хлопала в ладоши и...
– Продолжайте, – подбодрил ее Мейсон.
– Ну и вот, – сказала она, – я обещала встретить вас внизу, у двери, выходящей на Роуз-стрит, пятьсот сорок шесть. Я не отваживалась выйти в коридор, но потом, через некоторое время, решила, что ничего страшного не произойдет – это как раз в тот момент, когда я ожидала вашего появления. Я тихонечко открыла дверь в коридор и выглянула. Все было тихо, и я прокралась в холл, а потом... ну, похоже, что-то меня ударило. Последнее, что осталось у меня в памяти – это огромный сноп искр, посыпавшихся из глаз, а потом я ничего не помню до того самого момента, когда стала приходить в себя на полу в комнате, и тут я увидела, что вы стоите лицом к лицу с гориллой, и при виде этой гориллы я поняла, что с вами может случиться беда.
– Почему?
– Потому что это была одна из самых злобных горилл. Она была по-настоящему опасна. Никогда нельзя сказать наверняка, что ей взбредет в голову. По-моему, она выломала дверь или что-то в этом роде, потому что, помню, я видела сломанную дверь и полагаю, что именно ужасный треск помог мне прийти в сознание.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Все остальное вы знаете. Я поняла, что мы в страшной опасности, и я... ну, я объяснила вам, что нужно делать.
– Это самая странная, самая дурацкая история из всех, что мне доводилось когда-нибудь в жизни слышать! – воскликнул Мейсон.
– К моему сожалению, мистер Мейсон, это правда.
– Вся правда?
– Абсолютно вся, и я прошу вас о помощи.
Мейсон встал и принялся мерить шагами комнату. Через минуту он сказал:
– По-моему, один шанс из ста, что это может оказаться правдой. Но кто бы ни послал вас в нокаут, он должен был после этого притащить вас обратно в комнату. Когда я смотрю на вас, мне кажется, что вы рассказываете очень убедительно. Но когда я отвожу глаза, то не могу поверить своим ушам.
– Мистер Мейсон, вы мне не верите?
– Нет.
Миссис Кемптон рассердилась:
– Я рассказала вам в точности, что там произошло.
– Ну ладно, – сказал Мейсон, – если принять во внимание всю обстановку там, то я полагаю, вероятно, можно было бы сказать, что есть один шанс из восьми или десяти, что вся эта история может оказаться правдой, но кто всему этому поверит? Присяжные не поверят, судья не поверит, газетчики не поверят.
– Я не понимаю, почему кто-то должен сомневаться в моих словах. В конце концов, мистер Эддикс специально для этого тренировал своих горилл. Он пытался загипнотизировать их, дать им сигнал к убийству и...
– Это полное безумие, – сказал Мейсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36