— Старик продает по городу любовное зелье. И я задействовал одного из своих информаторов — Крыса.
Сано одобрительно кивнул. Торговец лекарствами, которого ищет полиция, вполне мог продать индийский яд для стрел, убивший Харумэ, кроме того, ему были известны способности Крыса.
— Ну а что с госпожой Ишитэру?
Хирата отвел глаза:
— Я говорил с ней. Но... у меня нет ничего конкретного, чтобы доложить вам.
Он казался необычно рассеянным, а его глаза подозрительно блестели. Сано удивило состояние Хираты и то, что тот не смог добыть информацию по очень важному подозреваемому. Но ему не хотелось упрекать его.
— Думаю, что завтра нам удастся закончить следствие по госпоже Ишитэру, — сказал он.
Видимо, в его голосе все же прозвучало сомнение, поскольку Хирата начал оправдываться:
— Вы же знаете, что не всегда можно с первого раза получить все сведения. — От смущения он не знал, куда девать руки. — Может, вам лучше самому допросить госпожу Ишитэру? Вы мне не доверяете? После Нагасаки?
Сано помнил, как намерение в одиночку противостоять опасности едва не стоило ему жизни и только профессионализм и преданность Хираты спасли его.
— Конечно, я доверяю тебе, — сказал Сано. Меняя тему, он рассказал об осмотре тела госпожи Харумэ и беседах с лейтенантом Кусидой и супругами Мияги. — Мы сохраним беременность в тайне, пока я не доложу сёгуну. А ты постарайся тайком разузнать, кто знал или догадывался о том, что у Харумэ будет ребенок.
— Вы уверены, что она сама знала? — спросил Хирата. Сано задумался.
— По крайней мере должна была подозревать. По-моему, она не сообщала о беременности, потому что не была уверена, кто отец. — Сано заметил, что Хирата не слушает, рассеянно глядя в пространство. — Хирата?
Тот вздрогнул и покраснел.
— Да, сёсакан-сама! Что-нибудь еще?
«Если Хирата не возьмет себя в руки, — подумал Сано, — нам придется серьезно поговорить». Но сейчас Сано очень хотелось увидеть Рэйко.
— Нет, больше ничего. Увидимся утром.
* * *
— Как это ее нет? — Сано удивленно уставился на слугу, который встретил его в личных покоях известием о том, что Рэйко уехала утром и еще не вернулась. — Куда она поехала?
— Она не сказала, хозяин. Сопровождающие запиской сообщили, что возили ее в различные места в Нихонбаси и Гинзе. Но неясно, что она там делала.
В душе Сано возникло неприятное подозрение.
— Когда она вернется?
— Никто не знает. Простите, хозяин.
Раздосадованный тем, что романтический вечер откладывается, Сано почувствовал, как сильно проголодался — с полудня, когда он съел чашку лапши в материнском доме после беседы с лейтенантом Кусидой, у него не было во рту ни крошки. Но прежде надо было смыть с себя грязь после незаконного вскрытия.
— Пусть мне приготовят ванну и принесут вечернюю еду, — сказал он слуге.
Вымытый и одетый в чистые халаты, Сано устроился в теплой, освещенной лампами гостиной и принялся было за обед, состоявший из риса, вареной рыбы, овощей и чая, однако раздражение, вызванное отсутствием Рэйко, скоро сменилось тревогой. Не случилось ли с ней чего?
Может, она его бросила?
Аппетит пропал, и Сано начал мерить гостиную шагами. Вот чем, оказывается, оборачивается брак для женщин: ожиданием супруга, волнением и тревогой. Не в этом ли причина бунта Рэйко против уготованной ей доли? Но злость не позволила сочувствию взять верх. Так или иначе, а ему это совсем не нравится. Как она смеет обращаться с ним подобным образом? Весь следующий час гнев сменялся нарастающим беспокойством. Ему мерещилось, что Рэйко не может выбраться из горящего дома, что на нее напали бандиты. В голове вертелись ругательства, которыми он встретит ее.
Во дворе послышался стук копыт. Сердце подпрыгнуло от облегчения и злости. Наконец-то! Сано бросился к входной двери. Вошла Рэйко в сопровождении своей свиты. От холодного ветра лицо ее разрумянилось, из прически выбились пряди длинных волос. Она выглядела изумительно красивой и довольной собой.
— Где ты была? — спросил Сано. — Ты не должна уезжать без моего разрешения, не сказав, куда направляешься. Объясни, что ты делала в городе в такой час!
Слуги, предвидя домашний скандал, испарились. Рэйко распрямила плечи, выставив вперед маленький подбородок.
— Я занималась расследованием убийства госпожи Харумэ.
— После того, как я приказал тебе не делать этого?
— Да!
Несмотря на всю злость, Сано восхитился смелостью Рэйко. Слабая женщина могла бы солгать, чтобы избежать наказания, а она дерзко смотрит ему в глаза. Его так влекло к ней, что воздух вокруг них, казалось, потрескивал. И он видел, что она разделяет его чувства. Застенчивость заставила ее опустить глаза, рука поднялась, чтобы поправить растрепанные волосы, язык коснулся крашеных зубов. Он почувствовал нарастающее возбуждение, но заставил себя саркастически ухмыльнуться:
— И каков, скажи на милость, результат?
Рэйко сцепила пальцы и упрямо сжала челюсти.
— Не торопитесь насмехаться надо мной, досточтимый муж. — В ее голосе зазвучало презрение. — Я ездила в Нихонбаси повидать кузину Эри, дворцовую чиновницу в Больших Внутренних Покоях. Она рассказала, что лейтенанта Кусиду застали в комнате госпожи Харумэ за два дня до убийства. Госпожа Ишитэру во время их драки в храме Каннэй грозилась убить Харумэ.
Увидев изумление на лице Сано, она рассмеялась.
— Вы этого не знали, не так ли? Если бы не я, то и не узнали бы, потому что оба инцидента замяли. Еще Эри сообщила, что прошлым летом кто-то метнул в Харумэ кинжал, а потом пытался ее отравить. — Рэйко описала и эти события. — Чтобы узнать об этом, сколько времени вам бы понадобилось? Вам нужна моя помощь. Признайте это!
Теперь Сано знал, что лейтенант Кусида был в комнате госпожи Харумэ именно в тот день, когда господин и госпожа Мияги послали ей тушечницу. Кусида мог прочесть письмо и получить отличную возможность применить яд, которым уже собирался отравить Харумэ. Рэйко также подтвердила, что госпожа Ишитэру ненавидела Харумэ. Способности Рэйко впечатлили Сано, но он разозлился на то, что жена не чувствует угрызений совести.
— Несколько разрозненных фактов не решают дела, — бросил он, хотя знал, что порой именно так и бывает. — И где уверенность, что твоя кузина является надежным свидетелем и ее версии верны? Ты проигнорировала мой запрет и подвергала себя опасности совершенно напрасно.
— Опасности? — нахмурилась Рэйко. — Какой вред может быть от того, чтобы просто говорить и слушать?
Распалившись еще сильнее от непокорности жены, Сано решил говорить с ней прямо.
— Когда я служил полицейским офицером, у меня был секретарь, мужчина еще моложе тебя. — Голос Сано охрип при воспоминании о детской непосредственности Цунэхико. — Он погиб в придорожной гостинице — ему перерезали горло, и он лежал в луже собственной крови. Он не сделал ничего, чтобы заслужить смерть. Его единственной виной было то, что он сопровождал меня при расследовании убийства.
Глаза Рэйко испуганно округлились.
— Но... вы-то пока в порядке. — Ее голос сорвался.
— Только благодаря милости богов, — ответил Сано. — На меня нападали — резали, стреляли, устраивали засады, избивали — столько раз, что и думать не хочется. Поэтому верь моим словам — работа детектива очень опасна. И вполне может стоить жизни!
Рэйко во все глаза смотрела на него.
— Все это случалось, когда вы расследовали преступления и ловили убийц? — медленно проговорила она. В голосе уже не было насмешки. — Вы рисковали жизнью ради правого дела, зная, что люди могут пойти на убийство, чтобы остановить вас?
Восхищение в ее глазах потрясло Сано сильнее, чем непослушание. Он молча кивнул.
— Я не знала. — Рэйко нерешительно шагнула к нему. — Простите меня.
Сано замер, не в силах вздохнуть. Он чувствовал в этой молодой женщине такую же приверженность правде и справедливости, как и в себе самом, готовность принести себя в жертву ради долга и чести. Духовная близость — самый крепкий фундамент для любви. Эта мысль взволновала и одновременно ужаснула Сано.
Но лицо Рэйко светилось радостью — ее обуревали те же мысли. Она быстро протянула ему свою маленькую руку.
— Вы понимаете, что я чувствую! — Страсть сделала ее красоту ослепительной. — Давайте вместе работать и служить делу чести. Сообща мы сумеем разгадать тайну смерти госпожи Харумэ!
«Если в спальне она окажется такой же страстной...» — подумал Сано. От этой мысли закружилась голова. Так ли уж необходимо отказываться от ее помощи? Ему вдруг захотелось принять предложенную ею руку.
Но он не мог подвергать жену опасностям своей профессии. Кроме того, Сано хорошо осознавал собственные слабые стороны, которые вовсе не хотел поощрять в жене. Как жить с человеком, столь же упрямым, безрассудным и прямолинейным, как он сам? Он все еще лелеял мечту о послушной жене и мирном доме.
— Ты слышала, почему я хочу, чтобы ты держалась подальше от дел, которые тебя не касаются. Я так решил, и это окончательно, — отрезал он.
Рука Рэйко опустилась. Она излучала такую обиду, что свет лампы померк, словно на нее набросили покрывало, но слова мужа не поколебали ее решимость.
— Почему я не вправе рискнуть своей жизнью, если захочу? Или моя честь менее значима, чем ваша, потому что я женщина? — спросила она. — Во мне тоже течет кровь самураев. Несколько веков назад я бы рядом с вами скакала в бою. Почему этого нельзя сделать сейчас?
— Потому что так устроен мир. Твой долг — быть со мной, и я надеюсь, что ты исполнишь его здесь, дома. — Сано понимал, что говорит высокопарно, но верил в каждое произнесенное слово. — Поступить иначе — значит проявить эгоизм, намеренно уклониться от семейных обязанностей.
Он вдруг представил себе всю абсурдность ситуации. Это он, так часто забывающий о долге перед семьей ради собственных целей, ругает Рэйко за то же самое! Запнувшись, Сано попробовал сменить тему:
— Расскажи лучше, зачем ты ездила в Гинзу. Тоже за женскими сплетнями?
— Если вы собираетесь приуменьшить значение моей работы, то вам незачем это знать. — В мелодичном голосе Рэйко зазвучали стальные нотки, ее лицо стало не менее холодным и твердым. — А если отвергаете мою помощь в расследовании, то это тем более не имеет значения. А теперь прошу меня простить.
Когда она проскользнула мимо него, Сано ощутил мгновенную утрату. Но он не мог позволить, чтобы последнее слово осталось за ней.
— Рэйко! Подожди! — схватил он ее за руку.
Она со злостью рванулась. Рукав оторвался с громким треском. И она убежала, оставив мужа с длинным куском шелка в руке.
Сано минуту смотрел ей вслед. Потом швырнул материю на пол. Его женитьба принимала плохой оборот. Пройдя в спальню, он надел уличную одежду, привесил на пояс мечи и вызвал слугу.
— Оседлай моего коня, — бросил он.
Если он не может самостоятельно решить свои проблемы, следует попросить совета у человека, который способен помочь ему с Рэйко и к тому же располагает чрезвычайно важной для расследования информацией.
* * *
— Добрый вечер, Сано-сан. Проходите, пожалуйста. — Судья Уэда, сидевший у себя в кабинете, казалось, вовсе не удивился неожиданному визиту. На его столе среди письменных принадлежностей, официальных документов и разбросанных бумаг стояли горящие лампы: он явно был занят работой.
— Принеси чай моему досточтимому зятю, — обратился судья к слуге, который привел гостя, и жестом пригласил Сано сесть напротив.
Пока Сано устраивался, от смущения и стыда у него подвело живот. Он не привык просить помощи в решении личных проблем. Неприятности с Рэйко означали его несостоятельность в семейной жизни: высокопоставленный самурай обязан справляться с женщиной. Он не хотел выказывать свою слабость перед тестем, которого уважал, но совершенно не знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Сано одобрительно кивнул. Торговец лекарствами, которого ищет полиция, вполне мог продать индийский яд для стрел, убивший Харумэ, кроме того, ему были известны способности Крыса.
— Ну а что с госпожой Ишитэру?
Хирата отвел глаза:
— Я говорил с ней. Но... у меня нет ничего конкретного, чтобы доложить вам.
Он казался необычно рассеянным, а его глаза подозрительно блестели. Сано удивило состояние Хираты и то, что тот не смог добыть информацию по очень важному подозреваемому. Но ему не хотелось упрекать его.
— Думаю, что завтра нам удастся закончить следствие по госпоже Ишитэру, — сказал он.
Видимо, в его голосе все же прозвучало сомнение, поскольку Хирата начал оправдываться:
— Вы же знаете, что не всегда можно с первого раза получить все сведения. — От смущения он не знал, куда девать руки. — Может, вам лучше самому допросить госпожу Ишитэру? Вы мне не доверяете? После Нагасаки?
Сано помнил, как намерение в одиночку противостоять опасности едва не стоило ему жизни и только профессионализм и преданность Хираты спасли его.
— Конечно, я доверяю тебе, — сказал Сано. Меняя тему, он рассказал об осмотре тела госпожи Харумэ и беседах с лейтенантом Кусидой и супругами Мияги. — Мы сохраним беременность в тайне, пока я не доложу сёгуну. А ты постарайся тайком разузнать, кто знал или догадывался о том, что у Харумэ будет ребенок.
— Вы уверены, что она сама знала? — спросил Хирата. Сано задумался.
— По крайней мере должна была подозревать. По-моему, она не сообщала о беременности, потому что не была уверена, кто отец. — Сано заметил, что Хирата не слушает, рассеянно глядя в пространство. — Хирата?
Тот вздрогнул и покраснел.
— Да, сёсакан-сама! Что-нибудь еще?
«Если Хирата не возьмет себя в руки, — подумал Сано, — нам придется серьезно поговорить». Но сейчас Сано очень хотелось увидеть Рэйко.
— Нет, больше ничего. Увидимся утром.
* * *
— Как это ее нет? — Сано удивленно уставился на слугу, который встретил его в личных покоях известием о том, что Рэйко уехала утром и еще не вернулась. — Куда она поехала?
— Она не сказала, хозяин. Сопровождающие запиской сообщили, что возили ее в различные места в Нихонбаси и Гинзе. Но неясно, что она там делала.
В душе Сано возникло неприятное подозрение.
— Когда она вернется?
— Никто не знает. Простите, хозяин.
Раздосадованный тем, что романтический вечер откладывается, Сано почувствовал, как сильно проголодался — с полудня, когда он съел чашку лапши в материнском доме после беседы с лейтенантом Кусидой, у него не было во рту ни крошки. Но прежде надо было смыть с себя грязь после незаконного вскрытия.
— Пусть мне приготовят ванну и принесут вечернюю еду, — сказал он слуге.
Вымытый и одетый в чистые халаты, Сано устроился в теплой, освещенной лампами гостиной и принялся было за обед, состоявший из риса, вареной рыбы, овощей и чая, однако раздражение, вызванное отсутствием Рэйко, скоро сменилось тревогой. Не случилось ли с ней чего?
Может, она его бросила?
Аппетит пропал, и Сано начал мерить гостиную шагами. Вот чем, оказывается, оборачивается брак для женщин: ожиданием супруга, волнением и тревогой. Не в этом ли причина бунта Рэйко против уготованной ей доли? Но злость не позволила сочувствию взять верх. Так или иначе, а ему это совсем не нравится. Как она смеет обращаться с ним подобным образом? Весь следующий час гнев сменялся нарастающим беспокойством. Ему мерещилось, что Рэйко не может выбраться из горящего дома, что на нее напали бандиты. В голове вертелись ругательства, которыми он встретит ее.
Во дворе послышался стук копыт. Сердце подпрыгнуло от облегчения и злости. Наконец-то! Сано бросился к входной двери. Вошла Рэйко в сопровождении своей свиты. От холодного ветра лицо ее разрумянилось, из прически выбились пряди длинных волос. Она выглядела изумительно красивой и довольной собой.
— Где ты была? — спросил Сано. — Ты не должна уезжать без моего разрешения, не сказав, куда направляешься. Объясни, что ты делала в городе в такой час!
Слуги, предвидя домашний скандал, испарились. Рэйко распрямила плечи, выставив вперед маленький подбородок.
— Я занималась расследованием убийства госпожи Харумэ.
— После того, как я приказал тебе не делать этого?
— Да!
Несмотря на всю злость, Сано восхитился смелостью Рэйко. Слабая женщина могла бы солгать, чтобы избежать наказания, а она дерзко смотрит ему в глаза. Его так влекло к ней, что воздух вокруг них, казалось, потрескивал. И он видел, что она разделяет его чувства. Застенчивость заставила ее опустить глаза, рука поднялась, чтобы поправить растрепанные волосы, язык коснулся крашеных зубов. Он почувствовал нарастающее возбуждение, но заставил себя саркастически ухмыльнуться:
— И каков, скажи на милость, результат?
Рэйко сцепила пальцы и упрямо сжала челюсти.
— Не торопитесь насмехаться надо мной, досточтимый муж. — В ее голосе зазвучало презрение. — Я ездила в Нихонбаси повидать кузину Эри, дворцовую чиновницу в Больших Внутренних Покоях. Она рассказала, что лейтенанта Кусиду застали в комнате госпожи Харумэ за два дня до убийства. Госпожа Ишитэру во время их драки в храме Каннэй грозилась убить Харумэ.
Увидев изумление на лице Сано, она рассмеялась.
— Вы этого не знали, не так ли? Если бы не я, то и не узнали бы, потому что оба инцидента замяли. Еще Эри сообщила, что прошлым летом кто-то метнул в Харумэ кинжал, а потом пытался ее отравить. — Рэйко описала и эти события. — Чтобы узнать об этом, сколько времени вам бы понадобилось? Вам нужна моя помощь. Признайте это!
Теперь Сано знал, что лейтенант Кусида был в комнате госпожи Харумэ именно в тот день, когда господин и госпожа Мияги послали ей тушечницу. Кусида мог прочесть письмо и получить отличную возможность применить яд, которым уже собирался отравить Харумэ. Рэйко также подтвердила, что госпожа Ишитэру ненавидела Харумэ. Способности Рэйко впечатлили Сано, но он разозлился на то, что жена не чувствует угрызений совести.
— Несколько разрозненных фактов не решают дела, — бросил он, хотя знал, что порой именно так и бывает. — И где уверенность, что твоя кузина является надежным свидетелем и ее версии верны? Ты проигнорировала мой запрет и подвергала себя опасности совершенно напрасно.
— Опасности? — нахмурилась Рэйко. — Какой вред может быть от того, чтобы просто говорить и слушать?
Распалившись еще сильнее от непокорности жены, Сано решил говорить с ней прямо.
— Когда я служил полицейским офицером, у меня был секретарь, мужчина еще моложе тебя. — Голос Сано охрип при воспоминании о детской непосредственности Цунэхико. — Он погиб в придорожной гостинице — ему перерезали горло, и он лежал в луже собственной крови. Он не сделал ничего, чтобы заслужить смерть. Его единственной виной было то, что он сопровождал меня при расследовании убийства.
Глаза Рэйко испуганно округлились.
— Но... вы-то пока в порядке. — Ее голос сорвался.
— Только благодаря милости богов, — ответил Сано. — На меня нападали — резали, стреляли, устраивали засады, избивали — столько раз, что и думать не хочется. Поэтому верь моим словам — работа детектива очень опасна. И вполне может стоить жизни!
Рэйко во все глаза смотрела на него.
— Все это случалось, когда вы расследовали преступления и ловили убийц? — медленно проговорила она. В голосе уже не было насмешки. — Вы рисковали жизнью ради правого дела, зная, что люди могут пойти на убийство, чтобы остановить вас?
Восхищение в ее глазах потрясло Сано сильнее, чем непослушание. Он молча кивнул.
— Я не знала. — Рэйко нерешительно шагнула к нему. — Простите меня.
Сано замер, не в силах вздохнуть. Он чувствовал в этой молодой женщине такую же приверженность правде и справедливости, как и в себе самом, готовность принести себя в жертву ради долга и чести. Духовная близость — самый крепкий фундамент для любви. Эта мысль взволновала и одновременно ужаснула Сано.
Но лицо Рэйко светилось радостью — ее обуревали те же мысли. Она быстро протянула ему свою маленькую руку.
— Вы понимаете, что я чувствую! — Страсть сделала ее красоту ослепительной. — Давайте вместе работать и служить делу чести. Сообща мы сумеем разгадать тайну смерти госпожи Харумэ!
«Если в спальне она окажется такой же страстной...» — подумал Сано. От этой мысли закружилась голова. Так ли уж необходимо отказываться от ее помощи? Ему вдруг захотелось принять предложенную ею руку.
Но он не мог подвергать жену опасностям своей профессии. Кроме того, Сано хорошо осознавал собственные слабые стороны, которые вовсе не хотел поощрять в жене. Как жить с человеком, столь же упрямым, безрассудным и прямолинейным, как он сам? Он все еще лелеял мечту о послушной жене и мирном доме.
— Ты слышала, почему я хочу, чтобы ты держалась подальше от дел, которые тебя не касаются. Я так решил, и это окончательно, — отрезал он.
Рука Рэйко опустилась. Она излучала такую обиду, что свет лампы померк, словно на нее набросили покрывало, но слова мужа не поколебали ее решимость.
— Почему я не вправе рискнуть своей жизнью, если захочу? Или моя честь менее значима, чем ваша, потому что я женщина? — спросила она. — Во мне тоже течет кровь самураев. Несколько веков назад я бы рядом с вами скакала в бою. Почему этого нельзя сделать сейчас?
— Потому что так устроен мир. Твой долг — быть со мной, и я надеюсь, что ты исполнишь его здесь, дома. — Сано понимал, что говорит высокопарно, но верил в каждое произнесенное слово. — Поступить иначе — значит проявить эгоизм, намеренно уклониться от семейных обязанностей.
Он вдруг представил себе всю абсурдность ситуации. Это он, так часто забывающий о долге перед семьей ради собственных целей, ругает Рэйко за то же самое! Запнувшись, Сано попробовал сменить тему:
— Расскажи лучше, зачем ты ездила в Гинзу. Тоже за женскими сплетнями?
— Если вы собираетесь приуменьшить значение моей работы, то вам незачем это знать. — В мелодичном голосе Рэйко зазвучали стальные нотки, ее лицо стало не менее холодным и твердым. — А если отвергаете мою помощь в расследовании, то это тем более не имеет значения. А теперь прошу меня простить.
Когда она проскользнула мимо него, Сано ощутил мгновенную утрату. Но он не мог позволить, чтобы последнее слово осталось за ней.
— Рэйко! Подожди! — схватил он ее за руку.
Она со злостью рванулась. Рукав оторвался с громким треском. И она убежала, оставив мужа с длинным куском шелка в руке.
Сано минуту смотрел ей вслед. Потом швырнул материю на пол. Его женитьба принимала плохой оборот. Пройдя в спальню, он надел уличную одежду, привесил на пояс мечи и вызвал слугу.
— Оседлай моего коня, — бросил он.
Если он не может самостоятельно решить свои проблемы, следует попросить совета у человека, который способен помочь ему с Рэйко и к тому же располагает чрезвычайно важной для расследования информацией.
* * *
— Добрый вечер, Сано-сан. Проходите, пожалуйста. — Судья Уэда, сидевший у себя в кабинете, казалось, вовсе не удивился неожиданному визиту. На его столе среди письменных принадлежностей, официальных документов и разбросанных бумаг стояли горящие лампы: он явно был занят работой.
— Принеси чай моему досточтимому зятю, — обратился судья к слуге, который привел гостя, и жестом пригласил Сано сесть напротив.
Пока Сано устраивался, от смущения и стыда у него подвело живот. Он не привык просить помощи в решении личных проблем. Неприятности с Рэйко означали его несостоятельность в семейной жизни: высокопоставленный самурай обязан справляться с женщиной. Он не хотел выказывать свою слабость перед тестем, которого уважал, но совершенно не знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58