Хотя воспоминание о том, как страстно ей хотелось быть с ним, заставило сердце забиться быстрее, Рэйко решительно кивнула и сообщила новости, добытые у служанок, подслушавших разговоры детективов Сано во время уборки в казармах: — Сегодня муж встречается с лейтенантом Кусидой и госпожой Ишитэру. Могли они отравить Харумэ?
— Женщины в Больших Внутренних Покоях заключают пари, что это сделал кто-то из них, — сказала Эри, — причем большинство склоняется в пользу госпожи Ишитэру.
— Это почему?
Эри печально усмехнулась.
— Наложницы и фрейлины молоды. Романтичны. Наивны. Положение отвергнутого ухажера трогает их добрые сердца. Они не понимают, что мужчина может любить женщину так же сильно, как Кусида госпожу Харумэ, и одновременно настолько ее ненавидеть, чтобы убить.
— Но должны же быть улики, которые заставили других женщин считать виноватым Кусиду?
— Ого, ты говоришь, как полицейский офицер, Рэйко-тян. Твой муж сглупил, не приняв твоей помощи, — рассмеялась Эри. — Что ж, я расскажу тебе кое-что, чего он, вероятно, не знает, да и не узнает. За день до того, как лейтенанта Кусиду отстранили от службы, один охранник застал его в комнате госпожи Харумэ. Он копался в шкафу, где она хранила нижнее белье. Кусида явно собирался его украсть.
Или подсыпать яд? Рэйко задумалась.
— Об этом не стали докладывать, — продолжала Эри. — Кусида командует охранниками и заставил подчиненного держать язык за зубами. Никто бы не узнал о случившемся, если бы служанка не подслушала их спор и не сообщила мне. Охранник будет молчать, потому что потеряет работу, если администрация дворца узнает, что он покрывает нарушителя правил. — Эри выдержала паузу. — А я не стала распространять эту информацию, потому что Кусида никогда прежде не допускал ничего подобного, и это показалось мне незначительным. Теперь я думаю, что следовало пойти к госпоже Шизуру. Поступи я так, и Харумэ могла бы остаться в живых.
Рэйко знала истинную причину молчания Эри: несмотря на богатый опыт, сердце у той было мягким, как у молодых наложниц, — она тоже симпатизировала лейтенанту Кусиде. Но Рэйко установила, что тот имел возможность совершить убийство.
— Почему же госпожу Ишитэру подозревают сильнее? — спросила Рэйко.
Эри поджала губы, она явно столь же не любила наложницу, сколь жалела Кусиду.
— Ишитэру умело прячет свои чувства — по ее поведению никогда не догадаешься, что она питает к Харумэ, кроме отвращения из-за ее низкого происхождения. Она ни за что не признается, как взбесилась, когда сёгун отдал предпочтение Харумэ.
Но однажды, прошлым летом, дамы отправились в храм Каннэй. Я собирала их, чтобы возвращаться домой, и вдруг услышала доносившиеся из леса крики. Я поспешила туда и обнаружила Ишитэру и Харумэ, которые лежали на земле, вцепившись друг в друга. Ишитэру была сверху и била Харумэ, при этом она кричала, что убьет ее, но не позволит занять место фаворитки сёгуна. Я растащила их — одежда была в грязи, лица расцарапаны в кровь. Харумэ рыдала, а Ишитэру пылала безумной яростью. Я развела их в разные стороны, а всем сказала, что они поранились, упав в лесу.
— И об этом инциденте тоже не было доложено?
Эри отрицательно покачала головой.
— Я бы потеряла должность из-за того, что не смогла обеспечить порядок среди своих подопечных. Ишитэру не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, как недостойно она себя вела. А Харумэ боялась накликать неприятности.
По мнению Рэйко, у госпожи Ишитэру был гораздо более очевидный мотив для убийства, чем у лейтенанта Кусиды. К тому же наложница угрожала Харумэ и вполне могла выполнить угрозу, отравив соперницу.
— Кто-нибудь видел госпожу Ишитэру в комнате Харумэ или около нее незадолго до смерти?
— Нет. Но это не означает, что Ишитэру там не было. Она могла пробраться туда незаметно для других. К тому же у Ишитэру есть подруги, которые способны солгать ради нее.
«Мотив и возможность очевидны», — решила Рэйко. Госпожа Ишитэру все больше подходила на роль подозреваемого, но чтобы доказать ее вину, Рэйко нужен свидетель или улика.
— Не могли бы вы позволить мне поговорить с другими женщинами и помочь обыскать комнату Ишитэру? — спросила она.
— Гм-м... — Эри совсем было согласилась, но потом нахмурилась и покачала головой: — Лучше не рисковать. Приводить посторонних в Большие Внутренние Покои против правил. Даже твоему мужу потребуется специальное разрешение — хотя я сомневаюсь, что он что-нибудь найдет. Ишитэру хитра. Если она убийца, то успела избавиться от оставшегося яда.
Это обескуражило Рэйко, но не слишком. Значит, придется найти способ обойти правила, ложь и уловки, охраняющие Большие Внутренние Покои.
Эри с тревогой смотрела на нее.
— Кузина, надеюсь, ты не зайдешь слишком далеко, разыгрывая детектива. Кроме твоего мужа в бакуфу есть и другие мужчины, которым не нравится, когда женщины вмешиваются не в свои дела. Обещай мне, что будешь разумной.
— Буду, — заверила Рэйко, хотя ее неприятно укололо пренебрежительное замечание Эри по поводу ее намерений. Когда мужчина расследует убийство, это считается работой, за которую платят деньги, а женщины могут лишь «играть».
Поддавшись импульсу, Рэйко выпалила: — Эри, как бы я хотела получить настоящую работу в замке, ну, вроде как у вас. Вы рады, что стали придворной чиновницей, вместо того чтобы выйти замуж?
Губы кузины дрогнули в улыбке, отразившей легкое сожаление по поводу ее наивности.
— Да, я рада. Мне довелось видеть много несчастливых браков. Я люблю власть. Но не идеализируй мое положение, Рэйко-тян. Я получила его, ублажая мужчину, и служу по правилам, установленным другими мужчинами. На самом деле я не более свободна, чем ты, поскольку тебе приходится служить только своему мужу.
Эта удручающая истина еще больше убедила Рэйко в том, что она должна найти в жизни свою собственную дорогу. На лице Эри между тем появилось странное выражение.
— Что случилось? — подалась к ней Рэйко.
— Я кое-что вспомнила. Примерно три месяца назад посреди ночи госпоже Харумэ сделалось плохо — сильно заболел живот. Я дала ей рвотное средство, а потом успокоительное, чтобы она уснула. Я подумала, что это обычное несварение желудка, и не стала докладывать о болезни доктору Китано, поскольку к утру ей стало лучше. Еще в Харумэ едва не угодил брошенный кем-то кинжал на людной улице Асакусы в День Сорока Шести Тысяч. — Это был чрезвычайно популярный храмовый праздник. — Неизвестно, кто его метнул. Никогда не думала, что эти два события как-то связаны, но теперь...
Рэйко поняла, о чем говорит Эри. В летнюю жару испорченная пища часто вызывает недуги. Оружие, которое пускают в ход бандиты или самураи, опасно для случайных прохожих. Но убийство Харумэ доказывало, что два предыдущих события не случайны и связаны между собой.
— Похоже, кто-то и раньше пытался убить Харумэ, — сказала Рэйко.
Но кто это мог быть? Госпожа Ишитэру, лейтенант Кусида или некто третий?
13
Покинув театр кукол «Сацума-за», Хирата бесцельно колесил по городу. Проходили часы, а он все переживал каждое мгновение, проведенное с женщиной, о которой мечтал, но никогда не сможет обладать. Он не мог думать ни о чем, кроме госпожи Ишитэру.
В конце концов, его возбуждение достаточно ослабло, чтобы он начал осознавать свои действия. Вместо того чтобы расследовать убийство, он потратил утро на бесплодные мечтания! Бездумно колеся по городу, он подъехал к полицейскому управлению, расположенному на юге административного района Эдо. Вид знакомых каменных стен, досинов, арестантов и чиновников, идущих через охраняемые ворота, вернул Хирате способность соображать. Он понял, что произошло, и обозвал себя идиотом.
Госпожа Ишитэру не ответила ни на один его вопрос. Как он теперь объяснит Сано, почему не смог установить, имелся ли у Ишитэру мотив и подходящий случай, чтобы убить Харумэ? Он полностью провалил важный допрос главного подозреваемого. Теперь он понимал, что ухищрения, к которым прибегла Ишитэру, указывают на ее вину. «К тому же, — горестно подумал Хирата, — такая дама, как госпожа Ишитэру, не станет флиртовать с мужчиной моего уровня, не преследуя корыстных целей».
Но даже эти мысли не могли заставить Хирату забыть ее и оставить надежду, что она не виновна и хочет быть с ним. Несмотря на ужас нового провала или унижения, он жаждал еще раз увидеться с ней. Может, вернуться в театр и потребовать прямых ответов? При мысли оказаться рядом с Ишитэру и закончить начатое между ногу него стало горячо. Он вынужден был признать, что не в силах провести объективный допрос, пока не совладает с собственными чувствами. Кроме того, у Хираты были и другие линии расследования, не только госпожа Ишитэру. К счастью, полицейское чутье привело его в нужное место.
Хирата вошел во двор полицейского управления. Передав коня конюху, пересек двор с казармами, где когда-то жил в бытность досином, и вошел в главное здание — деревянное строение с многочисленными пристройками. Офицеры занимались привычной работой. На высокой платформе четыре клерка рассылали послания и беседовали с посетителями.
— Добрый день, Ушида-сан, — поклонился Хирата старшему клерку.
Ушида, пожилой смешливый человек, приветственно улыбнулся:
— Смотрите-ка, кто к нам пожаловал! — Полицейский участок — кладезь информации, а Ушида, через которого эта информация проходит, уже не раз оказывался ценным источником. — Как живется в замке Эдо?
После обмена дежурными фразами Хирата объяснил причину своего появления:
— Нет ли каких-нибудь сообщений о старом торговце, сбывающем редкие лекарства?
— Ничего официального, но до меня дошел слушок, который может вас заинтересовать. Несколько молодых людей из семей богатых торговцев в Суруге, Гинзе и Асакусе раздобыли вещество, вызывающее транс и придающее любовным утехам особую остроту. Поскольку закона против этого нет, а потребители не пострадали и никому не причинили вреда, полиция не вмешивалась. Поставщиком, как сообщают, является неизвестный мужчина с длинными седыми волосами. — Ушида хмыкнул. — Досины, как я полагаю, разыскивают его главным образом для того, чтобы самим опробовать снадобье.
— Человек с эликсиром удовольствия может иметь и яды, — сказал Хирата. — Похоже, это тот, кого я ищу. Дайте мне знать о его местопребывании.
— Буду рад, если вы порекомендуете меня своим важным друзьям, когда они будут раздавать должности, — подмигнул Ушида.
Хирата вышел из полицейского управления, сел за воротами на коня — и тут же стал думать о госпоже Ишитэру. Однако быстро спохватился и заставил себя сконцентрироваться на работе. Суруга, Гинзаи Асакуса находились друг от друга на значительном расстоянии, безымянный торговец лекарствами явно бродит по всему Эдо, а к настоящему времени мог перебраться еще куда-нибудь. Вместо того чтобы расспросить доложившего о нем досина, Хирата решил воспользоваться лучшим, хотя и неофициальным, источником информации.
Возможно, интенсивная работа отвлечет его мысли от госпожи Ишитэру.
* * *
Громадная деревянная арка моста Рёгоку, переброшенная через реку Сумида, соединяла Эдо с сельскими районами Хондзё и Фукагава, раскинувшимися на восточном берегу. По зеркальной водной глади, в которой отражалась прибрежная осенняя листва, скользили рыбацкие лодки и паромы. Сияло голубое небо, звонили храмовые колокола, и их перезвон далеко разносился в чистом воздухе.
Копыта лошади Хираты застучали по деревянному настилу, когда он влился в поток людей, движущихся по мосту в сторону Хондзё-Мукё-Рёгоку — Другой Стороны. Эта местность начала развиваться в последние годы, когда населению Эдо стало тесно в переполненном центре города. Болота были осушены, вдоль берега поднялись склады и пристани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Женщины в Больших Внутренних Покоях заключают пари, что это сделал кто-то из них, — сказала Эри, — причем большинство склоняется в пользу госпожи Ишитэру.
— Это почему?
Эри печально усмехнулась.
— Наложницы и фрейлины молоды. Романтичны. Наивны. Положение отвергнутого ухажера трогает их добрые сердца. Они не понимают, что мужчина может любить женщину так же сильно, как Кусида госпожу Харумэ, и одновременно настолько ее ненавидеть, чтобы убить.
— Но должны же быть улики, которые заставили других женщин считать виноватым Кусиду?
— Ого, ты говоришь, как полицейский офицер, Рэйко-тян. Твой муж сглупил, не приняв твоей помощи, — рассмеялась Эри. — Что ж, я расскажу тебе кое-что, чего он, вероятно, не знает, да и не узнает. За день до того, как лейтенанта Кусиду отстранили от службы, один охранник застал его в комнате госпожи Харумэ. Он копался в шкафу, где она хранила нижнее белье. Кусида явно собирался его украсть.
Или подсыпать яд? Рэйко задумалась.
— Об этом не стали докладывать, — продолжала Эри. — Кусида командует охранниками и заставил подчиненного держать язык за зубами. Никто бы не узнал о случившемся, если бы служанка не подслушала их спор и не сообщила мне. Охранник будет молчать, потому что потеряет работу, если администрация дворца узнает, что он покрывает нарушителя правил. — Эри выдержала паузу. — А я не стала распространять эту информацию, потому что Кусида никогда прежде не допускал ничего подобного, и это показалось мне незначительным. Теперь я думаю, что следовало пойти к госпоже Шизуру. Поступи я так, и Харумэ могла бы остаться в живых.
Рэйко знала истинную причину молчания Эри: несмотря на богатый опыт, сердце у той было мягким, как у молодых наложниц, — она тоже симпатизировала лейтенанту Кусиде. Но Рэйко установила, что тот имел возможность совершить убийство.
— Почему же госпожу Ишитэру подозревают сильнее? — спросила Рэйко.
Эри поджала губы, она явно столь же не любила наложницу, сколь жалела Кусиду.
— Ишитэру умело прячет свои чувства — по ее поведению никогда не догадаешься, что она питает к Харумэ, кроме отвращения из-за ее низкого происхождения. Она ни за что не признается, как взбесилась, когда сёгун отдал предпочтение Харумэ.
Но однажды, прошлым летом, дамы отправились в храм Каннэй. Я собирала их, чтобы возвращаться домой, и вдруг услышала доносившиеся из леса крики. Я поспешила туда и обнаружила Ишитэру и Харумэ, которые лежали на земле, вцепившись друг в друга. Ишитэру была сверху и била Харумэ, при этом она кричала, что убьет ее, но не позволит занять место фаворитки сёгуна. Я растащила их — одежда была в грязи, лица расцарапаны в кровь. Харумэ рыдала, а Ишитэру пылала безумной яростью. Я развела их в разные стороны, а всем сказала, что они поранились, упав в лесу.
— И об этом инциденте тоже не было доложено?
Эри отрицательно покачала головой.
— Я бы потеряла должность из-за того, что не смогла обеспечить порядок среди своих подопечных. Ишитэру не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, как недостойно она себя вела. А Харумэ боялась накликать неприятности.
По мнению Рэйко, у госпожи Ишитэру был гораздо более очевидный мотив для убийства, чем у лейтенанта Кусиды. К тому же наложница угрожала Харумэ и вполне могла выполнить угрозу, отравив соперницу.
— Кто-нибудь видел госпожу Ишитэру в комнате Харумэ или около нее незадолго до смерти?
— Нет. Но это не означает, что Ишитэру там не было. Она могла пробраться туда незаметно для других. К тому же у Ишитэру есть подруги, которые способны солгать ради нее.
«Мотив и возможность очевидны», — решила Рэйко. Госпожа Ишитэру все больше подходила на роль подозреваемого, но чтобы доказать ее вину, Рэйко нужен свидетель или улика.
— Не могли бы вы позволить мне поговорить с другими женщинами и помочь обыскать комнату Ишитэру? — спросила она.
— Гм-м... — Эри совсем было согласилась, но потом нахмурилась и покачала головой: — Лучше не рисковать. Приводить посторонних в Большие Внутренние Покои против правил. Даже твоему мужу потребуется специальное разрешение — хотя я сомневаюсь, что он что-нибудь найдет. Ишитэру хитра. Если она убийца, то успела избавиться от оставшегося яда.
Это обескуражило Рэйко, но не слишком. Значит, придется найти способ обойти правила, ложь и уловки, охраняющие Большие Внутренние Покои.
Эри с тревогой смотрела на нее.
— Кузина, надеюсь, ты не зайдешь слишком далеко, разыгрывая детектива. Кроме твоего мужа в бакуфу есть и другие мужчины, которым не нравится, когда женщины вмешиваются не в свои дела. Обещай мне, что будешь разумной.
— Буду, — заверила Рэйко, хотя ее неприятно укололо пренебрежительное замечание Эри по поводу ее намерений. Когда мужчина расследует убийство, это считается работой, за которую платят деньги, а женщины могут лишь «играть».
Поддавшись импульсу, Рэйко выпалила: — Эри, как бы я хотела получить настоящую работу в замке, ну, вроде как у вас. Вы рады, что стали придворной чиновницей, вместо того чтобы выйти замуж?
Губы кузины дрогнули в улыбке, отразившей легкое сожаление по поводу ее наивности.
— Да, я рада. Мне довелось видеть много несчастливых браков. Я люблю власть. Но не идеализируй мое положение, Рэйко-тян. Я получила его, ублажая мужчину, и служу по правилам, установленным другими мужчинами. На самом деле я не более свободна, чем ты, поскольку тебе приходится служить только своему мужу.
Эта удручающая истина еще больше убедила Рэйко в том, что она должна найти в жизни свою собственную дорогу. На лице Эри между тем появилось странное выражение.
— Что случилось? — подалась к ней Рэйко.
— Я кое-что вспомнила. Примерно три месяца назад посреди ночи госпоже Харумэ сделалось плохо — сильно заболел живот. Я дала ей рвотное средство, а потом успокоительное, чтобы она уснула. Я подумала, что это обычное несварение желудка, и не стала докладывать о болезни доктору Китано, поскольку к утру ей стало лучше. Еще в Харумэ едва не угодил брошенный кем-то кинжал на людной улице Асакусы в День Сорока Шести Тысяч. — Это был чрезвычайно популярный храмовый праздник. — Неизвестно, кто его метнул. Никогда не думала, что эти два события как-то связаны, но теперь...
Рэйко поняла, о чем говорит Эри. В летнюю жару испорченная пища часто вызывает недуги. Оружие, которое пускают в ход бандиты или самураи, опасно для случайных прохожих. Но убийство Харумэ доказывало, что два предыдущих события не случайны и связаны между собой.
— Похоже, кто-то и раньше пытался убить Харумэ, — сказала Рэйко.
Но кто это мог быть? Госпожа Ишитэру, лейтенант Кусида или некто третий?
13
Покинув театр кукол «Сацума-за», Хирата бесцельно колесил по городу. Проходили часы, а он все переживал каждое мгновение, проведенное с женщиной, о которой мечтал, но никогда не сможет обладать. Он не мог думать ни о чем, кроме госпожи Ишитэру.
В конце концов, его возбуждение достаточно ослабло, чтобы он начал осознавать свои действия. Вместо того чтобы расследовать убийство, он потратил утро на бесплодные мечтания! Бездумно колеся по городу, он подъехал к полицейскому управлению, расположенному на юге административного района Эдо. Вид знакомых каменных стен, досинов, арестантов и чиновников, идущих через охраняемые ворота, вернул Хирате способность соображать. Он понял, что произошло, и обозвал себя идиотом.
Госпожа Ишитэру не ответила ни на один его вопрос. Как он теперь объяснит Сано, почему не смог установить, имелся ли у Ишитэру мотив и подходящий случай, чтобы убить Харумэ? Он полностью провалил важный допрос главного подозреваемого. Теперь он понимал, что ухищрения, к которым прибегла Ишитэру, указывают на ее вину. «К тому же, — горестно подумал Хирата, — такая дама, как госпожа Ишитэру, не станет флиртовать с мужчиной моего уровня, не преследуя корыстных целей».
Но даже эти мысли не могли заставить Хирату забыть ее и оставить надежду, что она не виновна и хочет быть с ним. Несмотря на ужас нового провала или унижения, он жаждал еще раз увидеться с ней. Может, вернуться в театр и потребовать прямых ответов? При мысли оказаться рядом с Ишитэру и закончить начатое между ногу него стало горячо. Он вынужден был признать, что не в силах провести объективный допрос, пока не совладает с собственными чувствами. Кроме того, у Хираты были и другие линии расследования, не только госпожа Ишитэру. К счастью, полицейское чутье привело его в нужное место.
Хирата вошел во двор полицейского управления. Передав коня конюху, пересек двор с казармами, где когда-то жил в бытность досином, и вошел в главное здание — деревянное строение с многочисленными пристройками. Офицеры занимались привычной работой. На высокой платформе четыре клерка рассылали послания и беседовали с посетителями.
— Добрый день, Ушида-сан, — поклонился Хирата старшему клерку.
Ушида, пожилой смешливый человек, приветственно улыбнулся:
— Смотрите-ка, кто к нам пожаловал! — Полицейский участок — кладезь информации, а Ушида, через которого эта информация проходит, уже не раз оказывался ценным источником. — Как живется в замке Эдо?
После обмена дежурными фразами Хирата объяснил причину своего появления:
— Нет ли каких-нибудь сообщений о старом торговце, сбывающем редкие лекарства?
— Ничего официального, но до меня дошел слушок, который может вас заинтересовать. Несколько молодых людей из семей богатых торговцев в Суруге, Гинзе и Асакусе раздобыли вещество, вызывающее транс и придающее любовным утехам особую остроту. Поскольку закона против этого нет, а потребители не пострадали и никому не причинили вреда, полиция не вмешивалась. Поставщиком, как сообщают, является неизвестный мужчина с длинными седыми волосами. — Ушида хмыкнул. — Досины, как я полагаю, разыскивают его главным образом для того, чтобы самим опробовать снадобье.
— Человек с эликсиром удовольствия может иметь и яды, — сказал Хирата. — Похоже, это тот, кого я ищу. Дайте мне знать о его местопребывании.
— Буду рад, если вы порекомендуете меня своим важным друзьям, когда они будут раздавать должности, — подмигнул Ушида.
Хирата вышел из полицейского управления, сел за воротами на коня — и тут же стал думать о госпоже Ишитэру. Однако быстро спохватился и заставил себя сконцентрироваться на работе. Суруга, Гинзаи Асакуса находились друг от друга на значительном расстоянии, безымянный торговец лекарствами явно бродит по всему Эдо, а к настоящему времени мог перебраться еще куда-нибудь. Вместо того чтобы расспросить доложившего о нем досина, Хирата решил воспользоваться лучшим, хотя и неофициальным, источником информации.
Возможно, интенсивная работа отвлечет его мысли от госпожи Ишитэру.
* * *
Громадная деревянная арка моста Рёгоку, переброшенная через реку Сумида, соединяла Эдо с сельскими районами Хондзё и Фукагава, раскинувшимися на восточном берегу. По зеркальной водной глади, в которой отражалась прибрежная осенняя листва, скользили рыбацкие лодки и паромы. Сияло голубое небо, звонили храмовые колокола, и их перезвон далеко разносился в чистом воздухе.
Копыта лошади Хираты застучали по деревянному настилу, когда он влился в поток людей, движущихся по мосту в сторону Хондзё-Мукё-Рёгоку — Другой Стороны. Эта местность начала развиваться в последние годы, когда населению Эдо стало тесно в переполненном центре города. Болота были осушены, вдоль берега поднялись склады и пристани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58