– Они пришли за мной, – сказал он. – Парни из Кальдеза.
– Да. Ролан и Пьеро.
– В часовню Камалеса, к Верхнему лугу поднялись они по тропинке, что вилась между скал.
– Мы в Сен-Дени, – вмешался обеспокоенный Морель, – на улице Экруэль.
– Не волнуйтесь, – сказал Адамберг, – это сугубо личное. А что дальше, Вейренк? – он потряс его за плечо. – Представляете себе Верхний луг? Все произошло там? Вы вспомнили?
– Да.
– Там было четверо парней. А пятый? Где он?
– Стоит под деревом. Это их главарь.
– Ага, – усмехнулся Пьеро. – Главарь.
Адамберг подошел к парням, лежавшим в наручниках в двух метрах от лейтенанта.
– Вот и встретились, – сказал Ролан.
– Какая неожиданность.
– А то. Вечно ты у нас под ногами путался.
– Скажи ему правду о том, что произошло на Верхнем лугу. Вейренку. Скажи ему, что я делал под деревом.
– А то он не знает.
– Ты всегда был мелкой сволочью, Ролан, видит бог.
Адамберг заметил на ограде синие отблески мигалок на машинах «скорой помощи». Санитары уложили раненых на носилки.
– Мордан, я поеду с Вейренком. Вы езжайте с теми двумя и не спускайте с них глаз.
– Комиссар, я без рубашки.
– Возьмите у Мореля. Морель, отгоните машину к Конторе.
Не дожидаясь отъезда «скорой помощи» Адамберг позвонил Фруасси:
– Извините, что вытащил вас из постели. Поезжайте разберите прослушку, сначала в Конторе, потом у меня. Затем отправляйтесь прямо в Сен-Дени, на улицу Экруэль. Там стоит машина Вейренка. Снимите с нее все.
– Это несколько часов подождать не может?
– Я бы не стал вам звонить в три двадцать утра, если бы это могло подождать хоть минуту. Уничтожьте все следы.
XL
Выйдя в приемную, хирург поискал глазами кого-нибудь похожего на комиссара, ожидающего новостей о раненых.
– Где он?
– Вот, – сказал анестезиолог, показывая на невысокого брюнета, который крепко спал, вытянувшись на двух составленных стульях и подложив под голову пиджак вместо подушки.
– Ну, допустим, – хирург потряс Адамберга за плечо.
Комиссар сел сгорбившись, потер лицо, запустил руки в волосы.
Вот и умылся, подумал хирург. Но он и сам не успел побриться.
– Все трое в порядке. Ранение в колено потребует реабилитации, но коленная чашечка не задета. Рука – это вообще пустяк, он выйдет через пару дней. Что касается бедра, то ему повезло, еще немного – и зацепило бы артерию. У него температура, и он говорит стихами.
– А пули? – спросил Адамберг, отряхивая пиджак. – Вы их не смешали?
– Каждая в отдельной коробочке с номером койки. Что произошло?
– Нападение на банкомат.
– А, – разочарованно протянул хирург. – Деньги правят миром.
– Где лежит колено?
– В палате 435, вместе с рукой.
– А бедро?
– В 441-й. Что с ним такое?
– В него выстрелил колено.
– Нет, я о волосах.
– Это у него от природы. Ну, в смысле, ошибка природы.
– Я полагаю, это интрадермическая пертурбация кератина. Редкое явление, я бы даже сказал, исключительное. Хотите кофе? Завтрак? Что-то мы побледнели.
– Пойду поищу автомат, – сказал Адамберг, вставая.
– Кофе из автомата – та еще бурда. Пошли. Сейчас мы все уладим.
За врачами всегда остается последнее слово, и Адамберг послушно побрел за человеком в белом халате. Сейчас мы поедим. Сейчас мы попьем. Сейчас нам станет лучше. Пошатываясь, Адамберг мельком подумал о третьей девственнице. Полдень, сейчас мы будем кушать. Мы не боимся, у нас все будет в порядке.
Комиссар вошел в палату Вейренка во время обеда. Лейтенант с тоской взирал на стоявший у него на коленях поднос с чашкой бульона и йогуртом.
– Мы должны все доесть, – сказал Адамберг, садясь возле кровати. – У нас нет выбора.
Вейренк кивнул и взял ложку.
– Копаться в старых воспоминаниях – рискованное занятие. Для всех нас. Вас чудом пронесло.
Вейренк поднял ложку, потом снова отложил ее, не отрывая взгляда от чашки с бульоном.
– Томит меня судьба, душа моя в тумане,
Долг чести требует устроить торжество
Тому, кто спас меня на поле подлой брани,
А сердце не дает приветствовать того,
Кто мне принес беду, но жаждет ликований.
– В этом-то и проблема. Но я ничего от вас не требую. Мое положение не многим проще вашего. Я спасаю жизнь человеку, который может погубить мою.
– Как это?
– Вы забрали у меня самое ценное.
Вейренк с гримасой боли приподнялся на локте, губа его дернулась вверх.
– Вашу репутацию? Я на нее пока не посягал.
– Зато ты посягнул на мою жену. Лестничная площадка на восьмом этаже, дверь напротив лестницы.
Вейренк рухнул на подушки, разинув рот.
– Откуда же я знал, – тихо сказал он.
– Конечно. Всего знать невозможно – запомните это на будущее.
– Совсем как в той сказке, – сказал Вейренк, помолчав.
– В какой?
– Про короля, который послал на верную смерть одного из своих генералов, в чью жену он был влюблен.
– Не очень вас понимаю, – искренне сказал Адамберг. – Я устал. Кто кого любит?
– Жил-был король, – начал Вейренк.
– Так.
– Он влюбился в жену одного парня.
– Допустим.
– Король послал парня на войну.
– Допустим.
– Парень погиб.
– Ну.
– Король взял себе его жену.
– Так это не про меня.
Лейтенант отсутствующим взглядом смотрел на свои руки:
– Час пробил, господин, – судьба распорядилась
Так, чтобы ваша жизнь от пут освободилась.
Свершился приговор, и смерть подстерегла
Врага, который вам принес так много зла.
– Ну, – повторил Адамберг.
– Так что ж на вас нашло, что за слепая жалость –
И ваша длань убить убийцу удержалась?
Адамберг пожал плечами, нывшими от усталости.
– Вы за мной следили? – спросил Вейренк. – Из-за нее?
– Да.
– Вы узнали тех парней на улице?
– Когда они засунули вас в машину, – солгал Адамберг, обходя молчанием историю с микрофонами.
– Вот как.
– Нам придется поладить друг с другом.
Адамберг поднялся и закрыл дверь.
– Мы дадим Ролану и Пьеро сбежать, от греха подальше. Если охранника не будет на месте, они такую возможность не упустят и слиняют отсюда.
– Подарок? – спросил Вейренк с застывшей улыбкой.
– Не им, а нам, лейтенант. Если мы начнем следствие, за ним последует обвинение и суд, вы согласны со мной?
– Очень надеюсь, что будет суд. И приговор.
– Они станут защищаться, Вейренк. Их адвокат будет настаивать на законной самообороне.
– Каким образом? Они ворвались ко мне домой.
– Сошлется на то, что, убив Шелудивца Фернана и Толстого Жоржа, вы собирались прикончить их.
– Я никого не убивал, – сухо сказал Вейренк.
– А я на вас не нападал на Верхнем лугу, – так же холодно ответил Адамберг.
– Я вам не верю.
– Никто никому не хочет верить. И ни у вас, ни у меня нет доказательств того, о чем мы говорим, за исключением честного слова собеседника. У присяжных тоже не будет никаких причин вам поверить. Ролан и Пьеро выпутаются, поверьте мне, а у вас начнутся неприятности.
– Нет, – оборвал его Вейренк. – Без доказательств нет и приговора.
– Зато испорченная репутация и сплетни вам гарантированы. Убил он их или не убил? Подозрение вопьется в вас как клещ и не отпустит никогда. И вы будете чесаться шестьдесят девять лет спустя, даже если приговора не последует.
– Понимаю, – сказал Вейренк, подумав. – Но не верю. Вам-то что с того? Вы способны устроить им побег, чтобы они меня достали чуть позже.
– Как все запущено, Вейренк. По-вашему, это я подослал Ролана и Пьеро? И поэтому торчал у вас под окном?
– Я не могу отбросить эту гипотезу.
– А зачем я вас тогда спасал?
– Чтобы снять с себя подозрение после второго нападения, которое наверняка увенчается успехом.
В палату заглянула медсестра и положила на тумбочку две таблетки.
– Обезболивающее, – сказала она. – Принимаем во время еды, ведем себя хорошо.
– Мы должны это принять, – сказал Адамберг, протягивая таблетки лейтенанту. – Запив бульоном.
Вейренк послушался, и Адамберг поставил чашку на поднос.
– Придумано неплохо. – Комиссар снова сел, вытянув ноги. – Но это неправда. Часто ложь выглядит достоверно, а правда – нет.
– Ну так скажите мне правду.
– У меня личные причины желать их побега. Я не следил за вами, лейтенант, я вас подслушивал. Поставил на прослушку ваш мобильник, а в машину вмонтировал жучок и маячок.
– Как все запущено.
– Да. И я бы не хотел, чтобы это стало известно. Если начнется следствие, все вылезет наружу – в том числе прослушка.
– Кто об этом расскажет?
– Элен Фруасси, которая установила ее по моему приказу. Она мне доверилась, считая, что действует в ваших интересах. Элен – честная женщина, она все доложит следователю.
– Понятно, – сказал Вейренк. – То есть мы оба от этого выиграем.
– Именно.
– Но сбежать не так-то просто. Они не смогут выйти из больницы, не уложив пару полицейских. Все поймут, что тут что-то нечисто. Вас станут подозревать или, в лучшем случае, накажут за профессиональную ошибку.
– Ну, положат несколько полицейских. У меня есть два верных человека, которые засвидетельствуют, что не справились с преступниками.
– Эсталер?
– Да. И Ламар.
– Надо еще, чтобы Ролан и Пьеро решили попытать счастья. У них и в мыслях нет, что можно сбежать из клиники. Полицейские посты могли поставить у всех выходов.
– Они сбегут, потому что я их об этом попрошу.
– И они вас послушают?
– Разумеется.
– А кто сказал, что они не нападут на меня снова?
– Я.
– Вы по-прежнему ими командуете, комиссар?
Адамберг встал и обошел кровать. Бросил взгляд на температурный листок – 38,8°.
– Мы к этому вернемся позже, Вейренк, когда будем в состоянии выслушать друг друга и у вас спадет температура.
XLI
Через три палаты от Вейренка, в номере 435, Ролан и Пьеро ожесточенно спорили с комиссаром. Вейренк, еле дотащившись до их двери, прислонился к стене и прислушался, весь в поту от мучительной боли.
– Блефуешь, – сказал Ролан.
– Лучше скажи спасибо, что я тебе даю возможность отсюда сбежать. А то тебе влепят по меньшей мере десять лет и три – Пьеро. Стрелять в полицейского – себе дороже, этого уж точно не простят.
– Рыжий хотел нас пристрелить, – сказал Пьеро. – Это была самооборона.
– С опережением графика. Кроме того, у тебя нет доказательств.
– Не слушай его, Пьеро, – сказал Ролан. – Рыжий сядет за двойное убийство и преступные намерения, а мы выйдем руки в брюки, с кучей бабок в качестве компенсации.
– Вот уж нет, – сказал Адамберг. – Вы свалите отсюда и будете молчать в тряпочку.
– С чего это? – недоверчиво спросил Пьеро. – В честь чего ты нас выпускаешь? Херня какая-то.
– Конечно. Но эта херня касается только меня. Вы дадите деру, и дело с концом. Больше мне от вас ничего не надо.
– С чего это? – повторил Пьеро.
– С того, что если вы не свалите, я выдам вашего заказчика. Не думаю, что он будет в восторге, если вы ему устроите такую рекламу тридцать четыре года спустя.
– Какого еще заказчика? – искренне удивился Пьеро.
– Спроси у Ролана, – сказал Адамберг.
– Не обращай на него внимания, – сказал Ролан, – несет хрен знает что.
– Заместитель мэра, ответственный за общественные работы и винодел по совместительству. Ты его знаешь, Пьеро. Сегодня он руководит одной из самых крупных строительных фирм. Он дал хороший задаток, чтобы вы отлупили маленького Вейренка. Остальное выплатил после вашего выхода из исправительной колонии. На эти деньги Ролан создал сеть скобяных лавок, а Фернан разъезжал по шикарным отелям.
– Да я этих бабок в глаза не видел! – заорал Пьеро.
– Ни ты, ни Толстый Жорж. Фернан и Ролан взяли все себе.
– Сволочь, – прошипел Пьеро.
– Заткнись, мудак, – отозвался Ролан.
– Скажи, что это неправда, – потребовал Пьеро.
– Не скажет, – сказал Адамберг. – Это правда. Заместитель мэра положил глаз на виноградник Вейренка де Билька. Он решил купить его силой и угрожал отцу Вейренка, что ему не поздоровится, если он будет упираться. Но Вейренк со своим вином расставаться не хотел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48