Вряд ли кому-то хочется знать, что в великом круговороте событий он всегда был лишь «каким-то мальчишкой».
Из подсобки вышел незнакомый тип, вытирая руки тряпкой, от которой они могли стать лишь грязнее. Он слегка кивнул в знак приветствия, но без особого энтузиазма. Ему было примерно столько же лет, сколько мне, может быть, чуть больше, и он уже начинал лысеть. Мне нравится, когда я вижу своих ровесников, теряющих шевелюру. Это меня по-настоящему воодушевляет.
– Привет, – сказал я. – Я хотел бы видеть Эда.
– Это я, – ответил он.
– Тот, кого я имел в виду, должен быть лет на тридцать старше.
– Вы про Ленивого Эда? Его тут нет.
– Вы ведь не Эд-младший?
У Эда не было детей. Он даже не был женат.
– Нет, черт побери, – ответил бармен, словно его обеспокоила подобная мысль. – Просто совпадение. Я новый владелец бара, с тех пор как Эд ушел на пенсию.
Я попытался скрыть разочарование.
– Ушел на пенсию? – Мне не хотелось казаться чересчур назойливым.
– Пару лет назад. По крайней мере, мне не пришлось менять вывеску.
– Собственно, здесь все выглядит так же, как и когда-то, – рискнул я.
Бармен устало покачал головой.
– Мне ли не знать. Когда Ленивый Эд продал свое заведение, он поставил условие. Сказал, что продает свое дело, но не свой второй дом. И потребовал, чтобы все оставалось как есть, пока он не умрет.
– И вы на это пошли?
– Мне оно досталось очень дешево. А Ленивый Эд достаточно стар.
– Как он узнает, что вы придерживаетесь вашего уговора?
– Он до сих пор сюда заходит. Почти каждый день. Если подождете, возможно, увидите его.
Похоже, он заметил мою улыбку и добавил:
– Впрочем, он может оказаться не вполне таким, каким вы его помните.
Я заказал пиво и подошел к столику, за которым сидел Бобби. Мы выпили и немного поиграли в бильярд. Бобби выиграл.
* * *
Мы продолжали заказывать пиво, а после того, как мне надоело проигрывать партию за партией, Бобби в течение часа практиковался на бильярде в одиночку. Мой отец оценил бы его настойчивость. Бар в течение долгого времени находился в нашем полном распоряжении, а потом появились еще несколько посетителей. К вечеру мы с Бобби составляли примерно треть от всех клиентов бара. Я между делом спросил Эда, в какое время обычно появляется Ленивый, но, судя по всему, он был полностью непредсказуем. Я подумал было спросить его адрес, но что-то подсказало мне, что бармен его не сообщит и что сам вопрос вызовет у него подозрения. Публика постепенно начинала прибывать – одновременно появились целых четверо, но никто из них не был Эдом.
А потом, в семь, кое-что произошло.
К тому времени мы с Бобби снова играли в бильярд. На этот раз ему уже не столь легко было меня победить. Кто-то поставил на музыкальном автомате классическую запись Спрингстина, и у меня возникло странное чувство, будто я вернулся на двадцать лет назад, во времена геля для волос и широких рукавов. Я уже был достаточно пьян, чтобы испытывать ностальгию по восьмидесятым, что отнюдь не являлось хорошим знаком.
Краем глаза я заметил, что дверь в бар открылась. Все так же склонившись над столом, я бросил взгляд на вошедшего. Какой-то старик. Он посмотрел на меня, а потом вдруг резко развернулся и выбежал на улицу.
Я повернулся к Бобби и закричал, показывая на дверь, но он уже увидел то же, что и я. Метнувшись через зал, он выскочил наружу еще до того, как я успел бросить кий.
На улице было темно, и мы едва успели увидеть сорвавшуюся с места машину – потрепанный старый «форд», разбрасывавший во все стороны гравий. Бобби отчаянно ругался, и я быстро понял почему – какой-то придурок перегородил нам дорогу большим красным грузовиком. Бобби повернулся и увидел меня.
– Почему он сбежал?
– Понятия не имею. Ты видел, в какую сторону он поехал?
– Нет.
Он повернулся и пнул грузовик.
– Заводи машину.
Я снова вбежал в бар.
– Чей грузовик?
Какой-то парень в джинсовом костюме поднял руку.
– Убери его с дороги, черт бы тебя побрал, или мы выпихнем его со стоянки.
Несколько мгновений он таращился на меня, потом встал и вышел.
Я повернулся к Эду.
– Это ведь он, верно? Тот, который убежал?
– Похоже, ему не очень хотелось с вами общаться.
– Что ж, зря, – сказал я. – Поскольку это все равно случится независимо ни от чего. Мне нужно поговорить с ним о прошлом. Я испытываю по нему такую ностальгию, что прямо с ума схожу. Так где он живет?
– Этого я вам не скажу.
– Не раздражай меня, Эд.
Бармен потянулся под стойку. Я достал пистолет и направил на него.
– И этого тоже не надо. Оно того не стоит.
Молодой Эд снова положил руки на стойку. Я понимал, что на нас смотрят другие посетители бара, и надеялся, что никому из них не хочется неприятностей. Люди порой готовы грудью встать на защиту того, кто наливает им пиво.
– Вы из тех, кто готов застрелить другого?
Я посмотрел на него.
– С чего ты взял?
Последовала долгая пауза, затем Эд вздохнул.
– Мне следовало догадаться, что с вами хлопот не оберешься.
– Вовсе нет. Я просто хочу поговорить.
– Он живет на Лонг-Акре, – сказал Эд. – В старом трейлере у ручья по другую сторону небольшой рощицы.
Я бросил ему деньги за пиво и выбежал на улицу, едва не столкнувшись с возвращавшимся водителем грузовика.
Бобби уже был готов. Теперь, когда я знал, куда ехать, место казалось мне знакомым. Лонг-Акр – кажущаяся бесконечной дорога, которая огибает город со стороны холмов. Там не слишком много домов, а ручей, который упоминал бармен, находится значительно дальше, по другую сторону от густых древесных зарослей.
Дорога заняла у нас минут десять. Было очень темно, но Бобби не снижал скорости. Впереди не было видно никаких габаритных огней других машин.
– Возможно, он поехал не домой, – сказал Бобби.
– Рано или поздно он там окажется. Езжай помедленнее. Уже не так далеко осталось, к тому же ты меня пугаешь.
Вскоре мы увидели зеркальную поверхность ручья, казавшуюся серебристой под иссиня-черным небом. Бобби затормозил так, будто врезался в стену, и свернул на едва заметную дорожку. В конце ее виднелись очертания старого трейлера, стоявшего в полном одиночестве. Машины рядом не было.
– Черт, – сказал я. – Ладно. Встань так, чтобы нас не было видно с дороги.
Примерно через полчаса я начал терять терпение. Если Ленивый поехал куда-то в другую сторону, чтобы оторваться от преследователей, то он все равно должен был рано или поздно вернуться домой. Бобби с этим согласился, но по-другому интерпретировал мои слова.
– Нет, – сказал я. – Его я слишком давно знаю, и я не намерен обыскивать его дом.
– Я тебе этого и не предлагаю. Послушай, Уорд. Стоит этому типу тебя увидеть, как он тут же бросается бежать. Ты прав. Тот бар на видео должен был тебе о чем-то напомнить, а этот старик кое-что знает.
– Он мог спутать меня с кем-то другим.
– Возможно, ты слегка и потолстел с тех пор, но все-таки не прибавил сто фунтов и не сменил цвет кожи. Он понял, что это ты. И для старика он бегает довольно быстро.
Я поколебался, но в конце концов согласился. Я немало времени провел в обществе Ленивого Эда. Конечно, я был лишь одним из многих, и, несомненно, с тех пор в баре побывало несколько поколений несовершеннолетних любителей выпить. Но все же я надеялся на более дружественный прием.
Мы вместе вышли из машины и подошли к двери трейлера. Бобби отмычкой вскрыл замок и проскользнул внутрь, а мгновение спустя в окнах загорелся тусклый свет.
Присев на ступеньку, я продолжал наблюдать за происходящим, размышляя о том, подозревали ли мои родители, что однажды случится нечто подобное. Их сын, полупьяный, вломится в трейлер какого-то старика. Мне не нравилось то, каким я стал, но меня не слишком волновало и то, каким я был прежде. Я вовсе не был кем-то из ряда вон выходящим и прекрасно понимал, что именно воспоминания о том, как я играл в бильярд с отцом и как когда-то общался с Эдом, заставили меня пойти в этот бар. Но пока я смотрел на дорогу и прислушивался к возне Бобби внутри трейлера, мне показалось, будто снова слышу голос отца: «Интересно, кем ты стал?»
* * *
Десять минут спустя Бобби вышел, держа что-то в руке.
– Что это?
Я выбрался из машины, разминая затекшие ноги.
– Сейчас покажу. Ты чертовски удивишься.
Я включил внутреннее освещение в салоне.
– Так вот, – сказал Бобби. – Ленивый Эд доживает свои последние годы с помощью алкоголя и дошел до такой степени, что прячет пустые бутылки даже от самого себя. Или же он вполне заслуженно получил свое прозвище и ему просто лень их вынести. Там прямо-таки целый склад. Везде я добраться не смог, но все-таки нашел вот это.
Он протянул мне фотографию. Я взял ее и наклонил так, чтобы на нее падал свет.
– Я нашел ее в коробке, стоявшей рядом с тем, что, по-видимому, является его постелью. Остальное оказалось лишь всевозможным мусором, но фотография привлекла мое внимание.
На фото были изображены пятеро подростков – четыре парня и девушка, – и сделано оно было при плохом освещении, а фотограф забыл сказать: «Улыбнитесь». Лишь один парень, стоявший в центре, похоже, понимал, что сейчас его обессмертят. Остальные были схвачены в полупрофиль, и лица их по большей части скрывала тень. Точная дата съемки была неизвестна, но, судя по одежде и качеству отпечатка, она относилась к концу пятидесятых или началу шестидесятых.
– Это он, – сказал я. – Парень в середине.
Мне стало несколько не по себе оттого, что я держал в руках нечто принадлежавшее чужому прошлому и не имеющее никакого отношения ко мне.
– Ты имеешь в виду, что это Ленивый Эд?
– Да. Но фото было сделано пятьдесят лет назад. Когда я был с ним знаком, он уже не выглядел мальчишкой. Ни в коей мере.
– Ладно. – Бобби показал на девушку с левого края фотографии. – А это кто?
Я присмотрелся внимательнее. Все, что я смог различить, – половина лба, волосы, большую часть рта. Молодое и довольно симпатичное лицо. Я пожал плечами.
– Понятия не имею.
– В самом деле?
– О чем ты, Бобби?
– Я могу ошибаться и не хочу тебе подсказывать.
Я посмотрел еще раз, затем перевел взгляд на другие лица. Потом снова взглянул на девушку, однако она так и не вызвала у меня никаких ассоциаций.
– Это не моя мать, если ты так думаешь.
– Я так не думаю. Смотри дальше.
Я снова уставился на фото и наконец обнаружил в чертах девушки что-то знакомое. Еще через несколько секунд меня будто ударило кирпичом по голове.
– Черт побери, – пробормотал я.
– Сообразил?
Я продолжал смотреть, надеясь, что уверенность пройдет. Однако этого не случилось – никаких сомнений быть не могло. Хотя большая часть лица была скрыта, я узнал ее глаза и очертания носа.
– Это Мэри, – сказал я. – Мэри Ричардс. Соседка моих родителей. В Дайерсбурге. – Я хотел еще что-то сказать, даже сам не знаю, что именно, но тут же закрыл рот, внезапно вспомнив совсем другую картину.
Бобби, похоже, ничего не заметил.
– И что же делал в то время Эд здесь, в Монтане? Или что делала здесь она?
– Ты действительно хочешь его сегодня дождаться?
– У тебя есть другой план?
– Возможно, я мог бы показать тебе кое-что еще, – сказал я. – К тому же тут холодно, и я не думаю, что сегодня вечером мы увидим Эда. Поехали назад в город.
У меня дрожали руки, а в горле пересохло.
– Меня это вполне устраивает.
Выйдя из машины, я подошел к трейлеру и проник внутрь. Я написал записку на обратной стороне фотографии, извинившись за вторжение, и положил ее на столик. Добавив внизу номер своего сотового, я вышел, на ходу придавив фотографию каким-то журналом.
Бобби ехал назад в город с выключенными фарами, но мы никого по пути не встретили, а когда проезжали мимо бара, старого «форда» на стоянке не было. Лишь позже я сообразил, что там не было и большого красного грузовика.
Глава 21
Мы сняли номер в «Холидей-Инн». Я принял душ и немного расслабился, дожидаясь Бобби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Из подсобки вышел незнакомый тип, вытирая руки тряпкой, от которой они могли стать лишь грязнее. Он слегка кивнул в знак приветствия, но без особого энтузиазма. Ему было примерно столько же лет, сколько мне, может быть, чуть больше, и он уже начинал лысеть. Мне нравится, когда я вижу своих ровесников, теряющих шевелюру. Это меня по-настоящему воодушевляет.
– Привет, – сказал я. – Я хотел бы видеть Эда.
– Это я, – ответил он.
– Тот, кого я имел в виду, должен быть лет на тридцать старше.
– Вы про Ленивого Эда? Его тут нет.
– Вы ведь не Эд-младший?
У Эда не было детей. Он даже не был женат.
– Нет, черт побери, – ответил бармен, словно его обеспокоила подобная мысль. – Просто совпадение. Я новый владелец бара, с тех пор как Эд ушел на пенсию.
Я попытался скрыть разочарование.
– Ушел на пенсию? – Мне не хотелось казаться чересчур назойливым.
– Пару лет назад. По крайней мере, мне не пришлось менять вывеску.
– Собственно, здесь все выглядит так же, как и когда-то, – рискнул я.
Бармен устало покачал головой.
– Мне ли не знать. Когда Ленивый Эд продал свое заведение, он поставил условие. Сказал, что продает свое дело, но не свой второй дом. И потребовал, чтобы все оставалось как есть, пока он не умрет.
– И вы на это пошли?
– Мне оно досталось очень дешево. А Ленивый Эд достаточно стар.
– Как он узнает, что вы придерживаетесь вашего уговора?
– Он до сих пор сюда заходит. Почти каждый день. Если подождете, возможно, увидите его.
Похоже, он заметил мою улыбку и добавил:
– Впрочем, он может оказаться не вполне таким, каким вы его помните.
Я заказал пиво и подошел к столику, за которым сидел Бобби. Мы выпили и немного поиграли в бильярд. Бобби выиграл.
* * *
Мы продолжали заказывать пиво, а после того, как мне надоело проигрывать партию за партией, Бобби в течение часа практиковался на бильярде в одиночку. Мой отец оценил бы его настойчивость. Бар в течение долгого времени находился в нашем полном распоряжении, а потом появились еще несколько посетителей. К вечеру мы с Бобби составляли примерно треть от всех клиентов бара. Я между делом спросил Эда, в какое время обычно появляется Ленивый, но, судя по всему, он был полностью непредсказуем. Я подумал было спросить его адрес, но что-то подсказало мне, что бармен его не сообщит и что сам вопрос вызовет у него подозрения. Публика постепенно начинала прибывать – одновременно появились целых четверо, но никто из них не был Эдом.
А потом, в семь, кое-что произошло.
К тому времени мы с Бобби снова играли в бильярд. На этот раз ему уже не столь легко было меня победить. Кто-то поставил на музыкальном автомате классическую запись Спрингстина, и у меня возникло странное чувство, будто я вернулся на двадцать лет назад, во времена геля для волос и широких рукавов. Я уже был достаточно пьян, чтобы испытывать ностальгию по восьмидесятым, что отнюдь не являлось хорошим знаком.
Краем глаза я заметил, что дверь в бар открылась. Все так же склонившись над столом, я бросил взгляд на вошедшего. Какой-то старик. Он посмотрел на меня, а потом вдруг резко развернулся и выбежал на улицу.
Я повернулся к Бобби и закричал, показывая на дверь, но он уже увидел то же, что и я. Метнувшись через зал, он выскочил наружу еще до того, как я успел бросить кий.
На улице было темно, и мы едва успели увидеть сорвавшуюся с места машину – потрепанный старый «форд», разбрасывавший во все стороны гравий. Бобби отчаянно ругался, и я быстро понял почему – какой-то придурок перегородил нам дорогу большим красным грузовиком. Бобби повернулся и увидел меня.
– Почему он сбежал?
– Понятия не имею. Ты видел, в какую сторону он поехал?
– Нет.
Он повернулся и пнул грузовик.
– Заводи машину.
Я снова вбежал в бар.
– Чей грузовик?
Какой-то парень в джинсовом костюме поднял руку.
– Убери его с дороги, черт бы тебя побрал, или мы выпихнем его со стоянки.
Несколько мгновений он таращился на меня, потом встал и вышел.
Я повернулся к Эду.
– Это ведь он, верно? Тот, который убежал?
– Похоже, ему не очень хотелось с вами общаться.
– Что ж, зря, – сказал я. – Поскольку это все равно случится независимо ни от чего. Мне нужно поговорить с ним о прошлом. Я испытываю по нему такую ностальгию, что прямо с ума схожу. Так где он живет?
– Этого я вам не скажу.
– Не раздражай меня, Эд.
Бармен потянулся под стойку. Я достал пистолет и направил на него.
– И этого тоже не надо. Оно того не стоит.
Молодой Эд снова положил руки на стойку. Я понимал, что на нас смотрят другие посетители бара, и надеялся, что никому из них не хочется неприятностей. Люди порой готовы грудью встать на защиту того, кто наливает им пиво.
– Вы из тех, кто готов застрелить другого?
Я посмотрел на него.
– С чего ты взял?
Последовала долгая пауза, затем Эд вздохнул.
– Мне следовало догадаться, что с вами хлопот не оберешься.
– Вовсе нет. Я просто хочу поговорить.
– Он живет на Лонг-Акре, – сказал Эд. – В старом трейлере у ручья по другую сторону небольшой рощицы.
Я бросил ему деньги за пиво и выбежал на улицу, едва не столкнувшись с возвращавшимся водителем грузовика.
Бобби уже был готов. Теперь, когда я знал, куда ехать, место казалось мне знакомым. Лонг-Акр – кажущаяся бесконечной дорога, которая огибает город со стороны холмов. Там не слишком много домов, а ручей, который упоминал бармен, находится значительно дальше, по другую сторону от густых древесных зарослей.
Дорога заняла у нас минут десять. Было очень темно, но Бобби не снижал скорости. Впереди не было видно никаких габаритных огней других машин.
– Возможно, он поехал не домой, – сказал Бобби.
– Рано или поздно он там окажется. Езжай помедленнее. Уже не так далеко осталось, к тому же ты меня пугаешь.
Вскоре мы увидели зеркальную поверхность ручья, казавшуюся серебристой под иссиня-черным небом. Бобби затормозил так, будто врезался в стену, и свернул на едва заметную дорожку. В конце ее виднелись очертания старого трейлера, стоявшего в полном одиночестве. Машины рядом не было.
– Черт, – сказал я. – Ладно. Встань так, чтобы нас не было видно с дороги.
Примерно через полчаса я начал терять терпение. Если Ленивый поехал куда-то в другую сторону, чтобы оторваться от преследователей, то он все равно должен был рано или поздно вернуться домой. Бобби с этим согласился, но по-другому интерпретировал мои слова.
– Нет, – сказал я. – Его я слишком давно знаю, и я не намерен обыскивать его дом.
– Я тебе этого и не предлагаю. Послушай, Уорд. Стоит этому типу тебя увидеть, как он тут же бросается бежать. Ты прав. Тот бар на видео должен был тебе о чем-то напомнить, а этот старик кое-что знает.
– Он мог спутать меня с кем-то другим.
– Возможно, ты слегка и потолстел с тех пор, но все-таки не прибавил сто фунтов и не сменил цвет кожи. Он понял, что это ты. И для старика он бегает довольно быстро.
Я поколебался, но в конце концов согласился. Я немало времени провел в обществе Ленивого Эда. Конечно, я был лишь одним из многих, и, несомненно, с тех пор в баре побывало несколько поколений несовершеннолетних любителей выпить. Но все же я надеялся на более дружественный прием.
Мы вместе вышли из машины и подошли к двери трейлера. Бобби отмычкой вскрыл замок и проскользнул внутрь, а мгновение спустя в окнах загорелся тусклый свет.
Присев на ступеньку, я продолжал наблюдать за происходящим, размышляя о том, подозревали ли мои родители, что однажды случится нечто подобное. Их сын, полупьяный, вломится в трейлер какого-то старика. Мне не нравилось то, каким я стал, но меня не слишком волновало и то, каким я был прежде. Я вовсе не был кем-то из ряда вон выходящим и прекрасно понимал, что именно воспоминания о том, как я играл в бильярд с отцом и как когда-то общался с Эдом, заставили меня пойти в этот бар. Но пока я смотрел на дорогу и прислушивался к возне Бобби внутри трейлера, мне показалось, будто снова слышу голос отца: «Интересно, кем ты стал?»
* * *
Десять минут спустя Бобби вышел, держа что-то в руке.
– Что это?
Я выбрался из машины, разминая затекшие ноги.
– Сейчас покажу. Ты чертовски удивишься.
Я включил внутреннее освещение в салоне.
– Так вот, – сказал Бобби. – Ленивый Эд доживает свои последние годы с помощью алкоголя и дошел до такой степени, что прячет пустые бутылки даже от самого себя. Или же он вполне заслуженно получил свое прозвище и ему просто лень их вынести. Там прямо-таки целый склад. Везде я добраться не смог, но все-таки нашел вот это.
Он протянул мне фотографию. Я взял ее и наклонил так, чтобы на нее падал свет.
– Я нашел ее в коробке, стоявшей рядом с тем, что, по-видимому, является его постелью. Остальное оказалось лишь всевозможным мусором, но фотография привлекла мое внимание.
На фото были изображены пятеро подростков – четыре парня и девушка, – и сделано оно было при плохом освещении, а фотограф забыл сказать: «Улыбнитесь». Лишь один парень, стоявший в центре, похоже, понимал, что сейчас его обессмертят. Остальные были схвачены в полупрофиль, и лица их по большей части скрывала тень. Точная дата съемки была неизвестна, но, судя по одежде и качеству отпечатка, она относилась к концу пятидесятых или началу шестидесятых.
– Это он, – сказал я. – Парень в середине.
Мне стало несколько не по себе оттого, что я держал в руках нечто принадлежавшее чужому прошлому и не имеющее никакого отношения ко мне.
– Ты имеешь в виду, что это Ленивый Эд?
– Да. Но фото было сделано пятьдесят лет назад. Когда я был с ним знаком, он уже не выглядел мальчишкой. Ни в коей мере.
– Ладно. – Бобби показал на девушку с левого края фотографии. – А это кто?
Я присмотрелся внимательнее. Все, что я смог различить, – половина лба, волосы, большую часть рта. Молодое и довольно симпатичное лицо. Я пожал плечами.
– Понятия не имею.
– В самом деле?
– О чем ты, Бобби?
– Я могу ошибаться и не хочу тебе подсказывать.
Я посмотрел еще раз, затем перевел взгляд на другие лица. Потом снова взглянул на девушку, однако она так и не вызвала у меня никаких ассоциаций.
– Это не моя мать, если ты так думаешь.
– Я так не думаю. Смотри дальше.
Я снова уставился на фото и наконец обнаружил в чертах девушки что-то знакомое. Еще через несколько секунд меня будто ударило кирпичом по голове.
– Черт побери, – пробормотал я.
– Сообразил?
Я продолжал смотреть, надеясь, что уверенность пройдет. Однако этого не случилось – никаких сомнений быть не могло. Хотя большая часть лица была скрыта, я узнал ее глаза и очертания носа.
– Это Мэри, – сказал я. – Мэри Ричардс. Соседка моих родителей. В Дайерсбурге. – Я хотел еще что-то сказать, даже сам не знаю, что именно, но тут же закрыл рот, внезапно вспомнив совсем другую картину.
Бобби, похоже, ничего не заметил.
– И что же делал в то время Эд здесь, в Монтане? Или что делала здесь она?
– Ты действительно хочешь его сегодня дождаться?
– У тебя есть другой план?
– Возможно, я мог бы показать тебе кое-что еще, – сказал я. – К тому же тут холодно, и я не думаю, что сегодня вечером мы увидим Эда. Поехали назад в город.
У меня дрожали руки, а в горле пересохло.
– Меня это вполне устраивает.
Выйдя из машины, я подошел к трейлеру и проник внутрь. Я написал записку на обратной стороне фотографии, извинившись за вторжение, и положил ее на столик. Добавив внизу номер своего сотового, я вышел, на ходу придавив фотографию каким-то журналом.
Бобби ехал назад в город с выключенными фарами, но мы никого по пути не встретили, а когда проезжали мимо бара, старого «форда» на стоянке не было. Лишь позже я сообразил, что там не было и большого красного грузовика.
Глава 21
Мы сняли номер в «Холидей-Инн». Я принял душ и немного расслабился, дожидаясь Бобби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56