Разве вы не читали его?
- Боюсь, я слишком увлекся чтением второстепенных материалов в газете. Знаете, в той части газеты, где говорится о войне.
Мистер Афферлитц порылся в содержимом своего толстого бумажника и извлек газетную вырезку. Одно предложение в статье было обведено красным карандашом.
"...Саймон Темплер (тот самый Святой, конечно же) сегодня прибывает в город и безусловно станет объектом пристального внимания самых красивых девушек. Но первое свидание он уже назначил Эйприл Квест, которую и будет сопровождать в "Чпро" сегодня вечером. Они познакомились в Йеллоустоне прошлым летом..."
- Это просто великолепно, - восхищенно произнес Святой. - Передо мной открывается совершенно новое прошлое.
- Вы будете без ума от нее, - продолжал Афферлитц. - Ангельское личико. Ножки - как у этих девушек на страницах "Эсквайра". И умна! Она прошла все эти науки в колледже и читает книги.
- Она тоже помнит о встрече в Йеллоустоне?
Впервые за время разговора по лицу Афферлитца скользнула легкая тень.
- Она будет сотрудничать. У нее истинно бойцовский дух. Вы тоже должны сотрудничать с нами. Я ведь плачу вам шесть тысяч в неделю, разве не так?
- А разве так? - заинтересованно переспросил Святой. - Я что-то не помню, чтобы мы договаривались об окончательной сумме. Возможно, мне было бы легче принять решение, если бы вы объяснили мне, чего вы от меня хотите.
- Все, чего я от вас хочу, - экспансивно заявил Афферлитц, - это чтобы вы оставались самим собой.
- Здесь кроется какой-то подвох, - возразил Святой. - Большую часть времени я остаюсь самим собой совершенно бесплатно.
- Да, но все же есть разница...
Афферлитцу пришлось прервать свои объяснения, так как к ним подошел официант, чтобы принять заказ на обед. Когда с этим было покончено, мистер Афферлитц положил локти на стол и подался вперед.
- Это самая замечательная идея из всех, которые когда-либо существовали в кинобизнесе, - заявил он скромно. - Уже было снято достаточно много фильмов о современных знаменитостях - Эдисоне, Рокне, сержанте Йорке и многих других. Но мне всегда казалось, что в этих фильмах есть что-то неестественное. Я не могу смотреть на Спенсера Тресп и думать, что он Эдисон, потому что я знаю, что он не кто иной, как Спенсер Треси. Я не могу видеть, как Тайрон Пауэр строит Панамский канал, или египетские пирамиды, или что там еще. И когда герцог Виндзорский покинул Букингемский дворец, меня осенило. Пусть он сыграет самого себя в фильме, рассказывающем его собственную историю. Это выглядело бы очень естественно. Я написал об этом Сэму Голдвину - в то время я занимался делами в Чикаго, - но он оказался слишком глупым, чтобы оценить все перспективы такой идеи. Вы можете в это поверить?
- Удивительно, - отреагировал Святой.
- Но сейчас все выглядит еще более интересным, - оживился Афферлитц. - Вы сейчас очень знамениты, и во многих отношениях у вас большие шансы на успех. Всем, чего вы добились, вы обязаны лишь самому себе. И вы все еще на многое способны. Сержант Йорк не смог бы играть самого себя, потому что он уже старик, но вы-то в порядке. А как вы фотогеничны! Ваши поклонники с ума будут сходить от восторга!
Саймон Темплер сделал большой глоток из своего стакана.
- Подождите минутку, - сказал он. - Я правильно понял, что ваша величайшая идея заключается в том, чтобы сделать из меня кинозвезду?
- Сделать из вас звезду? - презрительно переспросил Афферлитц. - Да вы уже звезда! Все, о чем я вас прошу, - это помочь мне снять одну картину. Мы напишем сценарий, основываясь на различных эпизодах из вашей жизни, и закончим его этой историей с Пеллманом в Палм-Спрингс. Я уже нанял двух писателей, которые работают над этим. Завтра они должны представить мне черновой вариант. Вы будете играть главную роль в фильме о вашей собственной жизни. Я уже собирался снимать подобный фильм, но с вымышленным героем, Орландо Флейн должен был играть его, однако эта идея представляется мне значительно более интересной. Со сценарием проблем не будет.
Лицо Афферлитца светилось энтузиазмом. Но вдруг выражение его изменилось, словно кто-то повернул выключатель и весь неестественный свет ушел из этого лица. Профессиональная восторженность, усвоенная им, когда он делал карьеру, исчезла, и теперь перед Саймоном сидел человек с грубыми чертами лица, которому удалось создать независимый профсоюз и успешно вести борьбу.
- Конечно, - сказал Афферлитц, - очень многим не понравится, если мне удастся успешно воплотить свою идею. II некоторые из этих людей способны будут на многое пойти, чтобы помешать мне. Поэтому я и не мог сделать такое предложение никому, кроме вас. Полагаю, что вы сможете о себе позаботиться. Но если вы боитесь, то можете отказаться, вам это ничего не будет стоить.
Глава 2
Внешность ее, как оказалось, полностью соответствовала столь многообещающе приятному голосу. Кроме очаровательного голоса у нее были золотисто-каштановые волосы и серые глаза, в которых плясали насмешливые искорки. Создавалось впечатление, что она способна не дать себя в обиду, не задевая в то же время чувств других людей. На ней был темно-синий свитер, выгодно подчеркивавший стройность фигуры. Она оказалась выше ростом, чем он предполагал. Кроме всего прочего, у нее были еще и стройные ноги и лодыжки.
- Кстати, а как вас зовут? - спросил Саймон.
- Пегги Уорден, - ответила она. - А что дальше?
- Пока юристы колдуют над моим эпохальным контрактом, предполагается, что вы должны познакомить меня с нашими талантливыми писателями.
- Прямо по коридору, третья дверь налево, - сказала она. - Не давайте им вывести вас из себя.
- Моего терпения хватит надолго, - сказал он. - Увидимся позже.
Он разыскал третью дверь по коридору и постучал. В ответ раздались звуки, похожие на рычание голодного волка: "Кто-о-о?!" Святой расценил это как приглашение и вошел.
Два человека сидели у одного видавшего виды стола, водрузив на него ноги. Стол выглядел так, что было понятно - он уже давным-давно отвык обращать внимание на подобного рода отношение к себе. У мужчин же был такой вид, что им все равно, как стол может расценить их манеру поведения.
Один из них был невысоким и коренастым, с седеющими волосами, с постоянно опущенными вниз углами рта. Второй был выше и стройнее, носил очки в золотой оправе, а его гладко выбритое лицо напоминало рекламный плакат фирмы бритвенных принадлежностей. Оба критически рассматривали Святого, пока тот закрывал за собой дверь, а затем дружно переглянулись, словно головы их приводились в движение одним общим моторчиком.
- Я представлял себе, что он обычно носит пулемет в кармане брюк, - произнес седовласый господин.
- Рабочие не успели вовремя повесить люстру, - откликнулся человек с рекламного плаката, - а то бы он повис на ней... А может быть, мы принимаем вас за кого-то другого?
- Извините, - серьезно ответил Святой, - мне поручили проинспектировать этот цирк. Вы, случайно, не морские львы, выступающие здесь?
Они снова переглянулись, ухмыляясь, и поднялись со своих мест, чтобы поздороваться с Саймоном.
- Я - Впк Лазарофф, - представился седой. - А это - Боб Кендрикс. Чувствуйте себя как дома. Присаживайтесь и будьте таким же несчастным, как и мы.
- Как продвигается работа над эпопеей? - поинтересовался Саймон.
- Вы имеете в виду историю вашей жизни? Прекрасно. Конечно, мы уже давно над ней работаем. Сначала предполагалось, что это будет исторический фильм о Дике Тернине. Затем мы должны были переделать его в сценарий об искателе приключений, сражающемся в составе Интернациональной бригады в Испании. Это было как раз тогда, когда сценарием заинтересовался Орландо Флейн. Потом мы перенесли место действия в Южную Америку, так как это диктовалось состоянием общественного мнения на данный момент. Мы переработали еще множество всякой всячины.
- Скажите, вы дружили с китайцем из прачечной, когда были голодающим сиротой в Лаймхаузе? - спросил Кендрикс.
- Боюсь, что пет, - признался Саймон. - Видите ли...
- Это очень плохо. Это прекрасно сочеталось бы с придуманной нами историей. Вы работаете на китайское правительство, а японцы захватили в плен одного из руководителей партизан исобираются провести ритуальную казнь, но в это время вы узнаете в пленнике человека, который однажды спас вас от голодной смерти, накормив китайским рагу, и идете почти на верную гибель, пытаясь спасти его. Флейн считал эту историю превосходной.
- Я тоже нахожу ее превосходной, - миролюбиво согласился Святой. - Я только хотел сказать, что всего этого не было в действительности.
- Послушайте, - вмешался Лазарофф, и в голосе его зазвучала подозрительность, - вы что, хотите сказать, что мы должны точно излагать факты вашей биографии?
- Должна же у нас быть свобода творчества, - пояснил Кендрикс. - С вами все будет в порядке. Вот увидите. У вас будет самая лучшая биография, какую только можно пожелать.
- Как любит повторять Байрон, - настаивал Лазарофф, - всем необходимо помогать друг другу. Вы собираетесь помогать нам?
Саймон тоже водрузил ноги на многострадальный стол и закурил сигарету.
- Расскажите мне поподробнее о великом Байроне.
Лазарофф принялся ерошить свои не слишком чистые седые волосы.
- Что же именно, его биографию? Он меняет ее каждый раз, как принимается рассказывать. На самом деле он рэкетир на покое. Ну не то чтобы на покое, просто он поменял сферу своей деятельности и теперь занимается вымогательством в другой области. Теперь его подручные, крепкие ребята, входят к вам в дверь, не говоря: "Как насчет того, чтобы заплатить за покровительство, приятель?" Они говорят: "Как насчет того, чтобы одолжить нам свою яхту на пару дней, чтобы провести съемки на натуре?" Но все это имеет точно такой же смысл, как и прежде.
- Байрон Афферлитц - его настоящее имя, - добавил Кендрикс. - Под этим именем он фигурирует и в полицейских протоколах.
- Оно значится на наших чеках на оплату каждую субботу, - откликнулся Лазарофф, - и банк относится к нему с уважением. Только это и должно нас беспокоить.
- А как вы с ним ладите?
- Я прекрасно могу ладить с каждым, от кого регулярно получаю чеки на оплату по субботам. Когда вы живете в этом городе, то у вас просто нет другого выхода, если вы, конечно, хотите каждый день есть. Он не больший невежда, чем многие другие продюсеры, с которыми нам приходилось работать и имена которых не были занесены в полицейские архивы. Мы частенько подшучиваем над ним, и это его не слишком-то злит. Просто иногда в его глазах появляется такое выражение, словно он готов сказать: "Ну что, умник, не хочешь ли, чтобы я тобой занялся?" Тогда мы оставляем его в покое. Самое большое преступление, которое мы можем совершить, работая на него, - это украсть чужую идею, так что не все ли равно? По мне, уж лучше работать с ним, чем с Джеком Грумом.
- Беда в том, - вставил Кендрикс, - что у нас нет выбора. Нам приходится работать с ними обоими.
- А кто такой Джек Грум? - осведомился Саймон.
- Это тот самый гений, который должен будет снизойти до постановки данного эпического шедевра. Искусство с большой буквы. Вы с ним еще познакомитесь.
И Саймон действительно познакомился с ним немного позднее.
Мистер Грум был высоким, худым и сутулым. У него были бледные впалые щеки и гладкие черные волосы, спадавшие на лоб до самых густых черных бровей. Он обладал глубоким звучным голосом, который, казалось, никак не мог исходить из столь тщедушного тела.
Он оглядел Саймона с полнейшей отрешенностью и сказал:
- Вы не могли бы отрастить усы за десять дней?
- Думаю, что смог бы, - ответил Саймон. - Но зачем они мне? Что, сейчас спрос на усы?
- В этой картине вам необходимо иметь усы. А волосы вам следует зачесывать более гладко. Это придаст вам более аккуратный вид.
- Одно время я зачесывал их гладко, - сказал Святой, - но потом мне это надоело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27